"Зло с небес" - читать интересную книгу автора (Браун Дейл)

НЬЮБУРГ, ШТАТ НЬЮ-ЙОРК, ПОЗДНЕЕ В ТОТ ЖЕ ДЕНЬ

Сонный маленький городок Ньюбург, что в часе езды к северу от Нью-Йорка, был идеальным логовом для террористов. Население составляло всего двадцать тысяч человек, до Нью-Йорка можно было добраться на автомобиле, поезде, по воздуху и даже по реке Гудзон, но одновременно Ньюбург был куда более деревенским, чем большинство городов-спутников Нью-Йорка. Жизнь тут текла тихая и уединённая. В Ньюбурге был первоклассный международный аэропорт Стюарт, откуда ходили прямые рейсы до Ла-Гардиа, Чикаго, Вашингтона, Хейсфилда в Атланте и даже до Торонто и Монреаля, но ежедневное количество взлетов и посадок не превышало дюжины. Всего в нескольких милях отсюда находилась военная академия США Уэст-Пойнт, а в нескольких часах езды располагался знаменитый горнолыжный курорт Кэтскилз.

Пассажирам нравился международный аэропорт Стюарт, там никогда не было суеты и толчеи и царил порядок. Анри Казье Стюарт тоже устраивал как нельзя больше, потому что служба безопасности работала там спустя рукава, что превращало маленький аэропорт в очень удобное место для проведения разного рода мелких контрабандных операций, в том числе и провоза оружия. Казье не раз провозил там полностью заряженные “узи” прямо в чемодане, предварительно частично разобрав их и упаковав детали в конфетные или подарочные коробки в золотой оберточной бумаге. Упаковка надежно защищала содержимое от рентгеновских лучей, а охранники ни разу не удосужились лично досмотреть его багаж, тем более что происходило это в утренние часы, когда у прилавка толпились пассажиры, спешившие попасть в Нью-Йорк, Бостон и Вашингтон. Старый трюк “пистолет в Библии” работал безотказно. Если бы Казье захотел угнать самолет, проще всего это было сделать именно здесь.

Существовали и другие причины: довольно оживленное движение на взлетных полосах, где маленькие частные самолеты взлетали и садились совсем рядом с большими, выполнявшими коммерческие рейсы, что позволяло без особого труда и хлопот перегрузить контрабандный товар; город окружали обширные леса; он был относительно далеко от оживленных магистралей; на территории аэропорта пустовало немало просторных помещений и ангаров, а местные жители чувствовали себя здесь в относительной безопасности, поскольку в Стюарте базировались довольно крупное подразделение полиции штата Нью-Йорк, войсковая часть и резервный отряд ВВС. Казье не раз использовал это благодушие в своих интересах. Однажды он, обрядившись в униформу снабженца ВВС, подъехал к аэропорту на трейлере и собственноручно перегрузил несколько сотен фунтов контрабандного товара в самолеты, припаркованные у ворот, причем никто даже не поинтересовался, чем он занимается. Такой же трюк проделал он с военно-транспортным самолетом резерва ВВС, играя роль командира экипажа G-5A “гэлэкси”. Тогда Казье удалось выкрасть целые комплекты оружия и военного оборудования прямо из-под носа у военных, вытащив их из гигантского грузового авиалайнера, и снова никто не остановил его и не задал ни одного вопроса.

Но что самое главное – городок был тихий и мирный, идеальное место для того, чтобы залечь на дно, отсидеться и разработать новые планы, хотя, как мы уже говорили, попасть оттуда в любую точку земного шара не составляло труда. Вот почему Анри Казье, благополучно оказавшись в Альбукерке, вылетел оттуда, хоть и кружным путем – через Чикаго, Кливленд и Питтсбург – в Ньюбург, где находилась его база. Необходимо было переждать шум и переполох, вызванный устроенным им взрывом в Калифорнии, отдышаться от запаха гари и крови, выбросить все это из головы хотя бы на время.

Но, разумеется, это было не единственной причиной появления Анри Казье в Ньюбурге. Городок был удобным местом для встречи с его “тыловым” помощником – дельцом с Уолл-стрит по имени Гарольд Лейк. Когда возникала необходимость встречи с глазу на глаз, Лейк мог оказаться в Ньюбурге через полтора часа, а банковские документы, подписанные им в брокерской конторе Ньюбурга в полдень, до конца рабочего дня уже попадали по адресу. К тому же Казье физически ощущал, как сужается вокруг него кольцо, особенно сильным было это ощущение в Нью-Йорке. А маленький тихий Ньюбург нравился ему еще и тем, что позволял общаться с горожанами, одновременно сохраняя инкогнито.

Второй причиной была мадам М.М. Роччи. На самом деле ее звали, как он знал, Джо Энн Вега. “М. М.” же было сокращение от “Министра Метафизики”. Звучало это как сценический псевдоним или прозвище, пришедшее из второразрядных фильмов сороковых годов, но на самом деле все обстояло куда сложнее. В течение вот уже нескольких лет она была духовной наставницей этого самого опасного в мире преступника.

Несмотря на свой ум, жизненный опыт, стойкость, жестокость и инстинкт выживания, Анри Казье все же позволял себе одну слабость, одно отклонение от четкого аналитического взгляда на вещи, и этим отклонением была астрология. И уж, разумеется, Казье вовсе не был склонен считать астрологию лженаукой. Одна женщина-астролог из Дании, которую он посетил еще школьником, предсказала ему блестящую военную карьеру, и, следуя ее совету, он решил стать военным. Во время развертывания военных операций ООН в Африке еще один звездочет, шаман из Заира, заявил, что Казье станет великим вождем целых народов, прославится на весь мир своими героическими деяниями. Занявшись бизнесом, бельгиец непременно раз, а то и два раза в год советовался с астрологами. Он считал их предсказания удивительно точными и, следуя их предостережениям, никогда не предпринимал неверных шагов.

С мадам Вегой он познакомился года три назад. Как-то раз днем он добирался до нужного места пешком – по тактическим соображениям подобные прогулки по дорогам средь бела дня были совершенно недопустимы, и Казье прибегал к ним только в самых крайних случаях – и, завидев полицейский автомобиль, заскочил в ее крошечный салон через заднюю дверь. Вега была изрядно удивлена, увидев незнакомого мужчину, выходящего из ее ванной, однако кричать не стала и выгнать тоже не пыталась. Она, похоже, тотчас сообразила, что этого человека преследуют. Не выразив ни малейшего испуга, эта дама предложила ему чашечку растворимого кофе с ореховым печеньем двухдневной давности, приобретенным в дешевой лавке поблизости, – единственное угощение, оказавшееся у нее дома.

Веге было за сорок. Длинные черные вьющиеся волосы, тронутые сединой, украшали разноцветные бусинки. Большие черные глаза, круглое хорошенькое личико, тяжелые округлые груди, сильные пальцы и руки, тонкая талия и крепкие ягодицы, стройные ноги. Она походила на цыганку, но уверяла, что ее родные – еврейские беженцы из Чехословакии. Вега не возражала, когда Казье проверил дом, осмотрел все входы и выходы и удостоверился, что у хозяйки нет ни друга, ни жильцов, ни детей, ни мужа. Она сказала, что видит, как он напуган, понимает, что ему грозит опасность, и разрешила остаться, обещав помочь в меру сил.

Ему хотелось лишь затаиться и отоспаться. Она провела его в укромный уголок на чердаке. Осмотрев его и обнаружив минимум три способа выбраться оттуда, она согласился и лег спать. Проснувшись, увидел, что она сидит рядом и ждет. Оказывается, пока он спал, она составила для него полную астрологическую карту. Он слушал с интересом, но немного недоверчиво, пока она не заговорила о жизни Анри Казье в прошлом. Она угадала дату его рождения с погрешностью всего в неделю, затем час рождения с погрешностью лишь в два часа и, наконец, совершенно точно назвала страну – он родился в Нидерландах, хотя воспитывался и рос в Бельгии. И она все это угадала.

Как человек по природе недоверчивый и осторожный, Анри Казье сперва подумал было, что Веге удалось раздобыть какие-то сведения о нем. Ведь он, Казье, становился в Америке не менее заметной фигурой, чем был в Европе. Но это отняло бы у нее уйму времени и усилий, не говоря уже о том, что доступ к такого рода сведениям в Ньюбурге был строго ограничен. Оказывается, ничего подобного: она узнала о нем все, просто изучив его внешность, а затем обратившись к своим многочисленным книжкам и справочникам по астрологии; узнала и соединила неким невероятным мистическим образом эти отрывочные фрагменты в цельную картину. Она говорила о его военном прошлом, его бесстрашии, нежелании считаться с другими. О его грубой напористости, стремлении к успеху, его энергии и силе. Она узнала, что он был женат, но детей в браке не нажил, несмотря на большое желание иметь их. Впрочем, это было только начало, а дальше она начала говорить ему уже совсем невероятные вещи.

Оказывается, рождению Анри Казье сопутствовало удивительное, редкостное сочетание планет: Солнце, кровавый Марс, названный так в честь античного бога войны, затем Юпитер и Луна. Все они тогда оказались в созвездии Скорпиона, а потому Анри Казье был Скорпионом в четвертой степени и обладал следующими ярко выраженными качествами: высоким интеллектом, скрытностью, страстностью и силой. До сих пор Вега еще ни разу не встречала людей с подобным расположением звезд. Если и могли сочетаться в одном человеке такие свойства, как стремление к богатству, огромная сексуальная энергия, звериная напористость и божественная непобедимость, то Анри Казье обладал каждым из них в полной мере. Лишь несколько человек в истории рода людского обладали подобной астрологической картой, таким набором покровительствующих судьбе планет: военачальники Наполеон Бонапарт, Улисс, Александр Македонский; политики Линкольн и Гитлер; военные мыслители Сен-Цу и Клаузевиц. Гадания по ладони и на картах тоже подтверждали это, хотя и одного взгляда на сидевшего перед ней мужчину было достаточно. Шрамы на его теле говорили о боевом прошлом, звезды предсказывали, что и будущее его тоже связано с войной. Судьбой его правил Марс, а влияния других, “мирных” знаков и планет не наблюдалось.

Обычно Казье оценивал астрологов по количеству точно угаданных ими фактов его биографии, но с Джон Энн Вегой этот вариант не проходил. Можно было подумать, что она писала его биографию, а уж потом создала в его честь панегирик и эпитафию. Будущее она ему сулила не слишком радостное. Его ждали многочисленные приключения, переживания, богатство и власть, но жизнь он должен был прожить недолгую, одинокую и полную опасностей. Она заметила, что ничего удивительного тут не видит – ее собственная жизнь тоже была полна событий и приключений, хотя и отмечена одиночеством.

Не слишком удивила ее и его атака. Она была слишком хорошей профессионалкой и уже достаточно успела узнать о Казье, когда в нем вдруг пробудился рычащий яростный зверь, а потому восприняла это с профессиональным хладнокровием.

Пожалуй, после убийства изнасилование – это лучший способ заставить женщину молчать. Ибо очень немногие женщины решаются рассказать, что были изнасилованы, особенно если они одиноки. Это также лучший способ напугать женщину и сделать ее своим союзником. Казье был настырен и жесток, но не стал причинять ей телесных увечий. Он заставил Вегу раздеться перед ним, сначала заняться оральным сексом, затем раздвинуть ноги и умолять, чтобы он ее изнасиловал. И не потому, что ему нравилось все это или он считал, что ей нравится быть в подчиненном положении жертвы, но потому, что это еще больше связывало ее, унижало, давало больше поводов молчать о случившемся, стремиться подавить в своем сознании само воспоминание об этом событии. И сколь беспомощно ни выглядела она в те минуты, все же неким непостижимым и ужасным образом она была его соучастницей.

Это изнасилование было актом насилия над человеком, в нем вряд ли можно было усмотреть чисто сексуальные побуждения, но мотивацией стало не ограбление, не убийство или нанесение увечий. Оно походило на пробуждение к жизни величайшего из террористов в истории человечества, своего рода духовное крещение Анри Казье, превращение его в самого сатану в обличье человека. Она могла бы смириться с этим и жить или отвергнуть это и тогда умереть, но он вовсе не старался раскрыть перед ней свою тайну. Да и не было нужды. Джо Энн Вега подобно другим беспомощным жертвам Казье поняла это, едва успев заглянуть ему в глаза, глаза убийцы. Да, это изнасилование было актом насилия, но оно обещало еще больше насилия после того, как чары разрушатся.

Он заставил ее вылизать языком все свое тело, затем ушел, не сказав ни слова – не угрожая, не насмехаясь, не оскорбляя. Ушел, воткнув в деревянную раму окошка возле задней двери маленький нож. Предупреждение. И обещание вернуться.

И он возвращался, два-три раза в год. Насилия больше не было, они стали любовниками... Они спали и мылись вместе, изощренно и неутомимо занимались любовью, рассказывали друг другу о своей жизни. Занятия любовью с Анри Казье напоминали битву с пламенем или гигантской океанской волной – от него исходили тот же жар, та же мощь, та же неукротимая энергия. Вега стала его духовным наставником, его советчиком, и еще она постоянно изучала этого мужчину. Хотя отношения их можно было назвать исполненными страсти, он никогда не был по-настоящему близок ей, никогда не выказывал стремления осесть, хотя подмечал все ее нужды и обеспечивал защиту и безопасность, как ни один мужчина прежде. Он давал ей деньги, не слишком много, чтобы откладывать на черный день или привлекать к себе излишнее внимание, но вполне достаточно, чтобы не зависеть теперь от заработка гадалки. У Веги было два врага – член местного городского совета, который мечтал вышвырнуть ее из города на том основании, что она якобы торгует наркотиками (на самом деле она отказала ему в любви), и соседский парнишка, который, напившись, иногда ломился к ней в дверь. Оба они таинственно исчезли. Джо Энн ни разу не говорила о них с Казье.

Джо Энн знала, что Казье придет к ней, знала также, что этот наезд будет не похож на другие. В его отсутствие она продолжала изучать его гороскоп и как раз перед налетом на Сан-Франциско закончила новый. Она знала, что он задумал, задолго до того, как весь мир услышал об этом чудовищном теракте. Карты сулили огонь, кровь, боль, но не говорили о его смерти, как прежде. Вообще все дурные знаки – недолгая жизнь, страдания, одиночество – в картах отсутствовали. Человек, который скоро должен был появиться у нее, не был более человеком, он перевоплотился. Так говорили карты.

На улице стояла темень и лил такой сильный дождь, что казалось, струи его вот-вот ворвутся в дом сквозь закрытые окна. Вега докурила сигарету в своей гостиной (она же спальня), отделенной от приемной и кухни тонкой перегородкой, и уже направлялась на кухню, чтобы вытряхнуть пепельницу, как вдруг увидела его, стоящего в дверном проеме. Он успел раздеться до пояса и, очевидно, стоял так уже несколько секунд, судя по натекшей под ним луже, однако не произносил ни слова. За пояс джинсов был засунут маленький револьвер.

– Добро пожаловать, Анри, – сказала Джо Энн, и в глазах ее засветилась теплота. – Рада тебя видеть.

Он не ответил. Обычное для него поведение. Даже в приливе болтливости он редко произносил больше десяти слов разом. Он заметно похудел, но на груди по-прежнему бугрились мускулы, а живот был втянут и упруг даже на вид, как стиральная доска. И еще Анри обрил голову. Он часто менял прическу, хотя обычно предпочитал короткую солдатскую стрижку. Вега не сводила глаз с его груди, крепких мускулистых рук и плоского живота. Она почувствовала, как на какую-то долю секунды напряглись ее соски и тело захлестнула волна острого желания. Она заглянула ему в глаза, но так и не смогла прочесть в них ответа. Глаза Казье горели огнем. Но не от гнева или страха, нет. Они горели желанием. Было ли это вожделением? Порой она ощущала его, даже стоя на другом конце комнаты. Все Скорпионы очень сексуальны, а уж такие, как он, порой излучают ауру вполне осязаемой плотской энергии. Анри промок до нитки, но от него исходил жар.

Нет, это не страсть, а нечто другое. Ему нужно было что-то более значительное, чем Джо Энн. Огонь в его глазах отражал нечто виденное им чуть раньше, воображаемое с такой живостью, что можно было потрогать, почувствовать...

– Снимай все свои мокрые тряпки, – сказала она. – Сейчас приготовлю чай. Есть гамбургер, если ты голоден.

Он словно прочитал ее мысли. Выдернул из-за пояса револьвер, потом расстегнул джинсы, стянул их и бросил на пол. Господи, тихо ахнула про себя Вега, он просто великолепен! Но потом перевела глаза с выпуклости между ног ниже и увидела, что левая нога у него перевязана, а на грязных бинтах проступили пятна крови размером с четвертак.

– Анри, ты ранен? Идем в спальню.

Мужчина молча повиновался. Тщательно протерев пол кухонным полотенцем и сунув мокрую одежду Казье в стиральную машину, чтоб никакой случайный посетитель не заметил беспорядка, Джо Энн достала из аптечки перекись водорода, гидрокортизоновую мазь и свежие бинты. Войдя в спальню, она увидела его стоящим возле постели – поставив на одеяло раненую ногу, он разматывал грязные мокрые бинты. Она присела рядом и осмотрела рану. Большая, глубокая, она походила на след от раскаленной кочерги или шпаги, которой его полоснули по голени. Кровь и грязь засохли и забили всю рану, чистить ее будет трудно и больно.

– Следы сражения с ВВС, да?

– Да, – просто ответил он. Новость о чудовищном преступлении в Сан-Франциско уже, конечно, долетела до Ньюбурга. О ней кричали все газетные передовицы, сообщения передавались по всем радиостанциям и в программах Си-Эн-Эн. На Казье уже расставили сети, но в основном в западных и юго-западных штатах. По мнению спецслужб, он должен был уходить в Мексику.

– Ты пришел ко мне за советом, – сказала она, словно читая мысли и намерения Казье. – Ты должен встретиться со своими главными помощниками и составить план... Но прятаться ты не будешь. Ты хочешь атаковать... атаковать много целей, много людей... Вижу море крови, большие разрушения. Но зачем, Анри? Это что, месть? Я не вижу четкой и ясной причины...

– Ты знаешь причину, мадам Вега, – прошипел Казье. – Прекрасно знаешь.

– Qui, mon cher, – мягко ответила Вега, чувствуя, как соски ее снова напряглись, а между ног стало жарко и влажно. О да, она прекрасно знала, почему Анри Казье вступил на тропу войны...

В детстве Анри был очень скверным мальчиком. Он чувствовал себя изгоем, рожденным в стране, чуждой обоим его родителям. Изгой, живущий в чужой стране, Казье напоминал баллистическую ракету, лишенную системы управления, – море энергии и полное отсутствие чувства направления, нет ясного пути, нет цели. Он развлекался, воруя по мелочам и хулиганя на улицах, и к пятнадцати годам стал законченным преступником. Немало побродяжничал по Западной Европе. До 1977 года в руки властям он не попадался. Затем его поймали при попытке продать гашиш сотрудникам базы ВВС США неподалеку от Антверпена, в Бельгии. Его схватила служба безопасности ВВС. Сперва Казье отвели к начальству, но оно не проявило ни малейшей охоты возиться с ним. Было решено передать Казье в руки местной жандармерии. Американцы не обладали властью на бельгийской территории, а потому многие мелкие проступки и преступления, такие, как, к примеру, вандализм, сходили местным хулиганам с рук. Но то ли тогда в жандармерии не хватало людей, то ли из-за выходных или просто по халатности, но до понедельника за парнишкой никто не явился, и он оставался на территории базы ВВС.

Американцам представилась счастливая возможность развлечься, они страшно скучали здесь, в Бельгии, вдали от родного дома, среди чужеземцев. В последующие сорок восемь часов Анри Казье передавали из одной группы безопасности в другую, чтобы все имели равную возможность попрактиковаться в “технике ведения допроса”. Казье втискивали в пятидесятипяти-галлонные бочки, обливали, предварительно раздев донага, ледяной водой из пожарных шлангов, часами задавали одни и те же вопросы, заставляли, приковав цепями к столбу, стоять голыми коленями на кирпичах и, наконец, приказали рыть себе могилу, а потом забросали его землей под оглушительные автоматные очереди. При этом его не били, не нанесли ни одной раны, не оставили на теле ни единого следа...

Все это продолжалось до глубокой страшной ночи, когда Казье остался под надзором двух охранников, запертый в укромном местечке, где никто не мог услышать его криков. Охранники тоже работали по очереди.

Привязав сильного, стройного и красивого юношу к столу, они стали насиловать его самым мерзким и жестоким образом – сначала полицейской дубинкой, потом сломанной ручкой от метлы и наконец уже “живьем”. Опасаясь, что командир все же может услышать крики истязуемого, они заставили его сосать ствол кольта М1911, и скоро Казье начал молиться, чтобы кто-нибудь из них нажал на спусковой крючок и избавил его от мучений.

Само собой разумеется, что почти все леденящие душу подробности этой истории были лишь плодом изощренного воображения Джо Энн Веги. Да, Анри Казье действительно продержали два дня в кутузке на базе ВВС США, лишь это было доподлинно известно, а о том, что с ним там происходило, Казье ни разу и словом не обмолвился, разве что туманно намекал на некие “обстоятельства”. Но этим можно было объяснить его ненависть к американцам, его страх и ужас при одной мысли об аресте и его неукротимую жажду мести.

Веге нравилось представлять, как некий огромный, непременно чернокожий солдат обращается с ее Анри как с десятидолларовой шлюхой. Она возбуждалась, едва вообразив себе эту картину.

Как бы там ни было, но антверпенское задержание стало для Казье третьим по счету. У него был выбор: десять лет трудовых лагерей для иностранных наемников в Бельгии или десять лет тюрьмы. Казье с охотой и даже радостью выбрал лагеря. Там он закалился, многому научился и смог встать в ряды регулярной армии, затем присоединился к “Фест Пара” – специальной бригаде быстрого реагирования, известной также под названием “Красные береты”. Потом Казье поступил в летную школу и даже получил офицерский чин. Прошло еще два года, и наконец подобно большинству других солдат он получил назначение в резервные службы. Он расстался с армией, превратившей его в гладко смазанную, идеально натренированную машину, нацеленную на убийства, с мозгами, перекрученными, как швейцарские горные дороги.

– Я хочу знать, осуществятся ли мои планы по разрушению, мадам Вега, – сказал Казье. – Мне нужен твой совет. Я не могу отдавать приказы своим людям, не будучи уверенным в успехе.

– Вижу много крови, огромные разрушения... – начала Вега. – Вижу смерть, Анри, много смертей. Но твоей смерти не вижу, хотя все вокруг тебя – смерть. Вижу крылья ангела смерти, черного властелина, он летит в небесах в своей огненной колеснице, которой правишь ты...

– От твоих видений мне проку нет, – раздраженно заметил Казье. – Мне нужно знать, удастся ли мой замысел.

Она обмакнула марлевый тампон в перекись водорода и без предупреждения начала промывать рану, снимая грязь и кровь. Казье ни разу не вскрикнул, даже не поморщился, хотя боль была совершенно невыносимой.

– Я смотрю, тут у тебя мышца обнажилась, Анри, – сказала Джо Энн. – Надо бы зашить, и еще антибиотики.

– Раньян, – коротко ответил Казье. Она кивнула в знак согласия. Луи Раньян был терапевтом без диплома, пытавшимся в свое время убедить ее заняться торговлей наркотиками. Казье тогда потолковал с ним. Но убивать не стал, а вместо этого предложил стать своим лекарем. Теперь Раньян жил в Ньюарке, штат Нью-Джерси, под присмотром лейтенантов Казье. – Ладно, дочисти там и перевяжи потуже. Мне через час в дорогу.

– Хорошо. – Она старалась действовать осторожно, но скребла рану с такой силой, что пошла кровь. Вега понимала, что так крепко давить нельзя, и вдруг поймала себя на мысли, что хочет причинить ему боль. Почему?

– О чем задумалась, Джо Энн? А ну-ка, выкладывай! – приказал Казье. – Ты не ответила на мой вопрос, а ведь обязана, ты мой духовный советник.

Она подняла глаза. Взгляд медленно скользнул по обнаженному телу, затем остановился на окаменевшем лице.

– Вижу еще больше крови, Анри, – прошептала она. – Вижу кровь у тебя на руках...

– Да-да, – нетерпеливо кивнул он. – А что мои планы?

– Ты что, принимал какие-то лекарства, обезболивающее? Может, кокаин? – Она знала ответ, прежде чем его горящие глаза впились в нее. Анри Казье никогда не принимал никаких лекарств, разве что антибиотики и аспирин. Она снова прикоснулась к ране на ноге, на этот раз ногтем. Ни один мускул не дрогнул на его угловатом лице. – Ты перешагнул боль, Анри, – сказала она и начала нежно поглаживать раненую ногу. – Вижу, что душу твою покинули и другие человеческие свойства. Ты затронут крылом смерти, Анри, но по какой-то неведомой причине черный ангел отпустил тебя... на время.

– Да, – сказал он, и глаза его расширились. Теперь она говорила правду. Ему никогда не удавалось сформулировать это прежде, но слова Джо Энн служили подтверждением его догадки: миссия, которую он только что завершил, с трудом вырвавшись из пасти смерти, изменила его.

– Ты заключил сделку с дьяволом, – продолжала она, поглаживая теперь уже правую его ногу. Затем пальцы коснулись круглых, твердых, как камень, ягодиц. – Ты торговался с ним и выпросил еще несколько дней жизни в обмен на остатки человеческого в твоей душе... Покажи мне правую руку. – Он протянул ей руку, и она взглянула на ладонь. Ее пересекал свежий ожог длиной дюйма в три. Казье получил его, вцепившись в нейлоновый шнур парашюта, когда прыгал из самолета над Сан-Франциско. Шрам располагался перпендикулярно его и без того короткой линии жизни. – Вот он, подписанный тобой контракт, Анри. Ведь ты не заметил этой раны, а? Очевидно, нет, поскольку с удивлением уставился на шрам. Не знаю, сколько тебе осталось. Может, часы, а может, дни. Может, всего несколько минут...

Глаза его гневно сверкнули. Он понял, что последнее предупреждение продиктовано ее эгоизмом – она хотела провести эти последние минуты с ним.

– Нет, не больше, – добавила она. – И еще я вижу кровь, много крови... И не вся она твоя.

– Конечно. Уж что-что, а это я гарантирую.

– Это очень серьезная сделка, Анри, сделка с властелином тьмы, – сердито заметила Джо Энн и снова занялась раной. – Она окончательна и бесповоротна. Дьявол дал тебе невероятную силу, избавил от боли, наделил неутомимостью и острым зрением. Но за все это надо платить.

– Платить? Чтоб я платил?

– Да, черт возьми! И цена – не много, не мало – твоя жизнь, твое будущее, – сказала она. – Душа твоя уже принадлежит ему. Теперь он хочет управлять твоим разумом. Он платит тебе за то, что превратил тебя в свое оружие против смертных. А цель его – месть!

– Это и моя цель.

Глаза Веги сверкнули, и она глубоко вздохнула. Ее трясло от возбуждения. Интересно, способен ли он...

– Тогда сделай это, Анри! – сказала она. – Я говорю тебе, Анри, ты – избранник темных сил. Ты призван принести очистительный огонь на планету Земля. Владыка тьмы освободил тебя от боли. Ты не будешь чувствовать ни голода, ни боли, ни усталости. Ты бросишь вызов законам природы. У тебя будут глаза ястреба, уши волка, стремительность гепарда... Ты будешь мыслить гениально, как не удавалось до сих пор ни одному полководцу. Пора заставить все это работать, Анри.

– Я уже заставил, Джо Энн, – сказал Казье, и голос его звучал низко и глухо, как со дна могилы. – Смерть с небес, ниоткуда и отовсюду... Люди думают, что завоевали небо. А я говорю: они боятся неба, боятся своих машин и приборов, которые несут их над землей. И отсутствие боли – это знак, что именно мне предначертано исполнить волю!

– Преврати свою ненависть в жажду крови, Анри, – умоляла его Вега. – Ты не просто солдат и не машина, ты – меч сатаны! Так будь им! Внемли! Сделай это! Сделай!

Она увидела, как губы его искривились в улыбке, потом заметила, что у него эрекция, и поняла, что он действительно изменился. Анри Казье не интересовали больше ни сторонники, ни советчики, ни духовные пастыри. Его интересовала только война. Властелин тьмы внушил ему, что он волен завоевать всех и вся. Она слышала этот голос. И теперь он собирается подчиняться только ему.

Одним движением он сорвал с нее блузку и бюстгальтер, словно они были из бумаги, и зверь, сидевший в Анри Казье, снова вырвался наружу, и на этот раз сдержать его не могло ничто.

Час спустя Джо Энн Вега мрачно задавала себе вопрос: переживет ли страна то, что уготовано ей Анри Казье? Если боль, которую она только что испытала, умножить, а затем разделить на трехсотмиллионное население этой страны, она вряд ли выдержит эту атаку.