"Альдана Последняя королева эпохи" - читать интересную книгу автора (Кархалёва Надежда Владимировна)

Глава 6 Жертвоприношение

— Итак, сила четырёх стихий может разрушить источник зла. Вода — противоположность Огня, Воздух — Земли. Две волны невероятно разрушительной энергии. Они могут уничтожить что угодно, если эта магия в чистом виде. Поэтому что вам нельзя делать?

— Да, я слушаю, — невпопад ответила Дашка, глядя на улицу: там, на площади, играли маленькие дети.

— Нет!! — вспылила Кларисса. — Признайся, какую из мыслей, что я надеялась сейчас до тебя донести, ты поняла последней?

— Для победы нужны наши силы, — Дашка так и не повернулась к колдунье-наставнице.

— Они должны без примеси какой-то иной магии. Понимаешь, к чему я?

— Нет… — проронила она. — Какая я была дрянь…

— Опять! — простонала Кларисса, подходя к ней и опускаясь на колени (Дашка сидела на стуле). — Ну в чём опять ты себя винишь?

— В том, что посмела так относиться к Кристиану. Его отец был мерзавцем, да, но ребёнок почему за это расплачиваться должен был? — молодая женщина словно пребывала в шоке от собственных слов, вернее, давних желаний и намерений.

— Ты Кристианом своего сына хотела назвать? — колдунья ласково взяла её за руку.

— Имя я недавно придумала, — совсем убито произнесла Дашка. — Теперь так хочу вернуть сына… Такое ощущение, что эта любовь, уже бессмысленная, — возмещение сначала моего равнодушия, потом — ненависти.

— Вдруг он тебя простит? — Клариссе вдруг пришли на ум слова утешения, в которые она и сама не прочь бы была поверить.

— Вот прощать он не умеет. Не научился. Не успел понять, что это.

— А вдруг? Сдаётся мне, ты ненавидела Кристиана не потому, что действительно это чувствовала, а потому, что так должно было быть. Ты себя заставляла.

— Не знаю.

— Значит, это может быть. Завтра утром мы покидаем Риэмаль, Чёрные Гавани станут ещё ближе, как и наша цель. И без тебя мы не справимся.

Дашка вздохнула и промолчала.

— Отдыхай пока, — Кларисса поднялась, продолжая в упор смотреть на Дашку. — Ах, то, что я пытаюсь сказать тебе последние десять минут: не смей изучать какую-либо иную, магию, кроме родной, огненной. Если разбавишь свою силу какой-нибудь другой, она уже не сможет разрушить источник зла. Запомни, пожалуйста. Достаточно одного простейшего заклинания, чтобы всё испортить.

Когда колдунья оставила её, Дашка опять повернулась к окну. На площадь к детям спустилась Теона, целительница развлекала их сказкой. Дашка хотела задёрнуть шторы, но никак не могла насмотреться на трогательную картину, хоть каждый взрыв детского смеха вонзал в сердце по длинной раскалённой игле и будто магнитом вытягивал слёзы из глаз.

Когда с наступлением темноты дети разбежались по домам, Дашка ещё чуть-чуть поплакала и задремала, положив голову на подоконник.

Проснулась она, когда часы на площади показывали три. Более глаза закрываться не желали, хотя Дашка расстелила постель и нырнула под одеяло. Организм требовал активности, причём лучше физической. Одевшись, она выскользнула на улицу. По ночному Риэмалю бродить было одно удовольствие: тихо, никаких патрулирующих улицы хранителей закона, пьяниц, стай малолетних грабителей или монументальной комплекции представителей сего неблагородного ремесла, действующих поодиночке, и вульгарно-пёстрых рядов продажных девиц. Вся аморальность в этом городе ушла в торговлю, да и выглядела-то относительной…

Дашка не заметила, как подошла к храму. У входа спала нищенка, молоденькая совсем девушка, худенькая кудрявая блондинка, очень хорошенькая даже в своих лохмотьях. Колдунья достала из кармана плаща несколько монет и положила рядом. Только она собралась уходить, как девушка, повернувшись во сне, задела рукой подаяние — монеты со звоном посыпались вниз, по ступенькам. Нищенка мгновенно очнулась и рывком села, испуганно вздрогнув.

— Это тебе всё, — буркнула Дашка.

— Этого много, — пролепетала девушка.

— Вряд ли тебе будут лишними деньги.

— Они по нашим меркам огромные, да и по вашим, кажется, немаленькие. Мне их на месяц хватит, — девушка таким тоном говорила, словно оправдывалась. — Люди богаче вас столько не подают. Вы сами эти деньги заработали или вам родители дали? Если родители, то заберите, пожалуйста. Вам, может, и кажется, что сумма пустяковая, но это не так. Они, отец и мать ваши, не могут вам такие деньги слишком часто давать.

— Заработок не мой, но получен он, скорее всего, нечестным путём, так что берите.

— Может быть и так, — грустно произнесла оборванка. — Честных денег я недостойна…

— Почему? — в колдунье начал оживать тот энтузиазм, который двигал всю банду, когда она старалась растормошить Дашку.

— Я ребёнка своего убила.

— Подвинься, — Дашка устроилась рядом, на ступенях. — А мой ребёнок погиб в утробе, что меня тогда весьма порадовало. Но теперь мы с друзьями собираемся в одно очень опасное место, у нас есть ответственное дело, а дух моего сына…

— Мой ребёнок тоже не родился, — не дала ей закончить нищенка, но не из-за невоспитанности, а потому, что ей показалось: добрая девушка вот-вот разрыдается, а этого она не хотела. — Но я виновата была. Напилась очень сильно и свалилась с лестницы. Я вообще много пила, и, узнав, что должна стать матерью, себя ограничивать не собиралась, потому что ребёнок меня не заботил.

— Один и тот же грех за нами, — произнесла Дашка. — Только у меня он ещё тяжелее, потому что из-за него все друзья мои ещё намучаются. Двоих уже не стало.

— Его искупить можно, если осознаёшь, — неожиданно сказала нищенка.

— Как?!? — проорала Дашка её в лицо, тряхнув её за плечи.

— Непросто, — она убрала её руки и сжала в ладонях.

— Догадываюсь! В том храме, где я узнала об эртимерах-демонах… я потом тебе скажу, почему раньше не ведала об их существовании… В том храме жрица даже не упомянула о том, что такое возможно — искупить эту вину. Очевидно, подумала, что я не справлюсь… Даже если придётся жизнь отдать, я сделаю это! Я должна!! — колдунья уже кричала на всю улицу, в некоторых окнах загорался свет, слышались возмущённые голоса.

— Тише! — оборванка приложила палец к её губам. — У эртимеров-демонов есть покровительница, Эвилана, все священнослужители её презирают, потому что она принимает у тех, кто молится ей, жертвы. Её можно подкупить. Ни один жрец или священник не посоветует женщине попросить у неё о помощи — для них это равносильно предательству. Но я духам предков не служу, поэтому имею право рассказать тебе.

— Что мне делать!?! Принести ей жертву?

— Да, свою магию.

— Магию? — Дашка сникла. — Она нам нужна. Не только мне, всей нашей компании. Для того самого дела.

— Не бойся, силы ты восстановишь. Но несколько дней после жертвоприношения ты будешь отвратительно себя чувствовать. Магическая и жизненная энергия возвращаться к тебе будут постепенно.

— Ну так как мне проводить обряд?

— Войди в этот храм. Там горит огонь, покайся возле него и попроси Эвилану о прощении. Что дальше — она тебе как-то сообщит.

— Спасибо… Как тебя звать?

— Меланси, — голубые глаза девушки вспыхнули каким-то добрым светом.

— Спасибо тебе, Меланси, — Дашка ответила ей таким же взглядом и крепко обняла.

Потом отворила дверь и сделала шаг внутрь храма.

Внутри он был отделан янтарём и неизвестным в Большом мире кроваво-красным камнем, на стенах шевелились изображения медных драконов, а в центре помещение плясало высокое пышное пламя, периодически принимавшего очертания кого-нибудь. Как только Дашка приблизилась к огню почти вплотную, он стал похож на девушку с посохом и больше не менял форму.

Колдунья говорила долго, постоянно сбиваясь и запинаясь, по несколько раз повторяя одно и то же. Признание вообще-то должно было принести облегчение, но оно её измотало, потому что каждое слово своё Дашка прочувствовала, осознала.

«Я ждала тебя, — полилась приятная на слух речь, когда молодая женщина договорила. — Если бы духи предков тоже принимали бы плату за грехи, и принимали бы её тоже магией, ты, с твоим даром, смогла бы откупиться от десятка жестоких убийств. Я с удовольствием приму от тебя часть его. Готова?».

— Да, госпожа Эвилана.

«Отлично. Всеми доступными тебе заклинаниями заставь это пламя заполнить весь храм. Отдай мне всё, что имеешь сейчас, всю свою мощь! Приказываю тебе!»

И Дашка повиновалась. Она призвала все свои силы, окружила пламенем себя, велела ему взвиться под потолок, охватить всё здесь… Магия непрерывно текла от её сердца к рукам, ища выход, рвясь наружу, казалось, что колдунья уже опустошила себя и остатки энергии волшебства покидали её вместе с частицами души, так перемешаны были эти две составляющие.

И вдруг огонь погас, одновременно с этим ноги перестали держать Дашку, она упала на пол, который был почему-то ледяным.

«Изумительно! — воскликнул голос Эвиланы. — А теперь я попрошу тебя ещё кое о чём. Тебе придётся согласиться. Да, это нечестно, ты ожидала, что мне хватит магии, но такая вот у меня грязная натура, что поделать…».

— Хорошо, я согласна.

«Я так и думала. На севере Дестарии обитают золотые демоны. Принеси пять кристаллов с их силой в один из храмов Чёрных Гаваней. Вы ведь туда движетесь, мне известно. Их заберёт та, что служит мне».

— А где находится Дестиария? По пути или нет?

«За Нардимией. Совсем скоро. Но вряд ли вы будете идти по тем местам, которые избрали своей обителью золотые демоны. Но ты умна, ты что-нибудь придумаешь, — раздался смех. — И я заберу твоего демона тогда».

— Я постараюсь… Нет, я обещаю!

«Ступай», — и священный огонь потерял очертания девушки.

Дашка выскочила из храма. Ей не терпелось встретить день, который приблизит её к цели ещё на некоторое расстояние. К её личной цели.

Меланси на улице уже не было. Деньги она всё-таки не взяла. Что ж, кому-нибудь другому повезёт. Дашка выгребла из кармана ещё несколько монет, добавила к разбросанным. Вернувшись на постоялый двор, она заснула сразу, крепко, и распахнула глаза, увидевшие теряющее розоватый оттенок небо, первая из всей компании.

— Эх, люблю я смотреть, как резко меняется у людей настроение! — воскликнул Томас, глядя на то, как Дашка на коне влетела в воду, подняв миллиарды брызг и расхохоталась, когда идущие ближе всех к берегу Алина и Динара оказались мокрыми.

— А если я впаду в глубочайшую депрессию, тоже радоваться будешь? — она вывела коня обратно на берег.

— Ну, знаешь, если у тебя депрессия — ты о чём-то задумалась. Если ты о чём-то задумалась — ты умеешь думать, что, согласись, недурно, — пришёл к заключению парень. — Только не надо нам сейчас это доказывать, мы в тебе нисколько не сомневаемся.

— Хочешь, ещё раз докажу обратное? — хихикнула Дашка, согласия не дождалась и снова обрызгала девушек.

— Вот только выйди из реки, — пригрозила ей Алина. — Сама мокрая с ног до головы окажешься!

— Ну, вот я на берегу. Жду! — с наигранной наглостью заявила колдунья.

— Готовься, — Алина хлестнула коня веткой, чтобы разогнать, но животное ей попалось своевольное, в воду вошло культурно, медленным шагом. — Снова, — вздохнула она. — Никто не хочет за меня отомстить, а?

— Конечно, прекрасная леди, — Томас разогнал своего коня и под Дашкин вопль: «Предатель!» — добился-таки того, что все, кто не успели посторониться, получили ещё один холодный душ, впрочем, пострадавшая в долгу не осталась.

И вот так проскочила ещё неделя. Нардимию миновали по окраинным землям, утыканным поселениями, зарабатывая обожание местных жителей тем, что очищали окрестности от демонов и хранителей закона, учили детей, чему могли — военному или магическому искусству, а Алина с Теоной ещё и исцеляли больных и проклятых. Наконец, до границы с Дестиарией остались считанные километры. Дашка решилась затронуть щекотливый вопрос после очередного привала:

— А каким путём мы будем двигаться по следующим землям?

— Что это вдруг тебя заинтересовало? — удивился Бруно.

— Говорят, в Дестиарии полно золотых демонов… Все люди от них страдают, наверное.

— Они к поселениям не выходят, нападают только на тех, кто оказывается на территории, облюбованной ими. Я понимаю твой порыв, безусловно, но в нашей помощи в Дестиарии не нуждаются, — не давал ей надежды парень.

— А где встречаются эти демоны? С ними часто сталкиваются? — Дашка не унималась, но это никого пока не начинало беспокоить.

— На берегах рек, — последовал ответ.

— Но это же опасно! — колдунья постаралась скрыть упрямую надежду в голосе. — Берег реки не лесная чаща, куда по доброй воле не сунешься.

— В Дестиарии полно рек, морей и озёр. Почти все города стоят у воды. На людных берегах демонов не бывает, — терпеливо разъяснял Бруно.

— Но происходят же случаи!

— Происходят, — согласился он. — Но во всех землях Альданы такое имеет место: человек нечаянно забредёт на территорию демонов и не возвращается. Если мы начнём истреблять всех этих созданий, мы до Чёрных Гаваней не доберёмся — работы будет до старости. Демонов много, и постоянно появляются новые.

— Так мы будем идти там, где можно встретить золотых демонов, или нет?

— Почему ты так хочешь сражения с ними?

— Ну… — Дашка замялась, она, хоть и пыталась вообразить себе этот разговор ранее, не придумала никаких аргументов.

— Так что? — вдруг спросил Николас, которому нравилось Дашкино стремление познавать этот мир, где для неё по-прежнему оставалось много непонятного.

— Кристаллы с их силой… — она решила сказать правду, но осторожно, утаив, зачем ей это. — Говорят, она мощная… Вдруг нам понадобится?

— Нам такая сила не нужна, — тон Николаса резко стал серьёзным. — Где ты об этом слышала, в «Трёх Грифонах?»

— Да! — поспешила соврать Дашка.

— Сила золотых демонов используется в нелегальной демонологии и чёрной магии для превращений человека и воздействия на разум. В благих целях применения ей нет.

Молодая колдунья сникла. Всё гораздо труднее… Теперь очевидно, что Эвилана так нелюбима теми, кто служит в храмах. Но надо расплачиваться за свою слабость почти двухлетней давности. Придётся как-то обмануть друзей, это, наверное, лучше, чем оставить их жизни под угрозой.

— Кроме того, обработка этой силы производится только в алхимических лабораториях, причем хорошо оборудованных. В деревнях и мелких городах, в которых мы останавливаемся, и бедных лабораторий-то нет, — вздохнул Бруно. — Так что если бы сила золотых демонов и нужна была не во вред, а во благо, мы бы с ней ничего не могли сделать.

— Не расстраивайся, — «ободрил» её Томас. — С демонами мы ещё навоюемся, наберём кристаллов, вернёмся в Делмар, там лаборатория есть, и нам всегда рады.

— Да тебе чужая сила вообще ни к чему, — заявила неожиданно Теона, как всегда, с чистейшей искренностью. — У тебя своей много, и какой! Ты в одиночку с ордой демонов справишься!

«Я справлюсь, вы — нет», — но Дашка заставила себя улыбнуться. Придётся ломать голову над тем, как заставить банду идти опасным маршрутом, а ведь надо ещё узнать, какие места кишат демонами. Но альтернативой являлся риск, которому подвергались её друзья — то есть альтернативы не было. Надо хитрить. Да, это для неё противоестественно. Чуть меньше двух лет назад она примерила поведение, чуждое ей — всё закончилось тем, что теперь приходится уже вынужденно действовать таким путём, который вообще-то для неё неприемлем. Не получится ли замкнутый круг? Что ж, тогда вся жизнь будет стремлением уберечь друзей от катастрофы… Зато это цель и смысл.

— Льстишь ты мне, — усмехнулась Дашка.

— Нет, это правда! Скажите же кто-нибудь, что это так! — Теона оглядела всех.

Все подтвердили.

С первыми звёздами компания вошла в очередное поселение, Хардем, жуткую вонючую дыру. Получив комнаты на постоялом дворе, друзья разбрелись по городишку, решив чуть-чуть отдохнуть друг от друга. Пора начинать.

Дашку долго ноги носили, причём голова всё никак не работала продуктивно, заполнившись мешаниной из страха, осознания ответственности и маленьких незаметных мыслей по поводу того, как же осуществить задуманное, которому тоже надо было придать более чёткие очертания. Юная ведьма устала, поэтому растеклась по первой возникшей на пути скамейке, стоявшей возле решётки, огораживающей большое невзрачное здание, судя по носящимся во дворе детям, это была школа.

Вдруг — мгновенная яркая боль в затылке и оставшаяся после неё ноющая. В Дашку швырнули чем-то тяжёлым. Она обернулась, столкнувшись взглядом с двумя школьниками, стоявшими метрах в пяти от неё. Один выглядел лет на пятнадцать, симпатичный, с правильными чертами лица, приятель его был младше на пару лет, очень худ и мал ростом. Общей чертой их внешности был не по-детски жестокий взгляд.

— Что, неприятно, да? — пошёл в нападение старший. — А моим родителям было гораздо хуже, когда их истязали некроманты! Проваливай, не раздражай меня!

— Не, лучше мы над ней поиздеваемся, — протянул младший. — И зови остальных, пусть тоже развлекутся.

Внезапно Дашка под его выкрик очутилась за решёткой, на территории школы. Заклинание телепортации, высший уровень. Одарённый ребёнок, если в таком юном возрасте так колдует. А озлобленный какой… Жуткое сочетание.

Старший повиновался приказу младшего и скрылся за углом здания, а коротышка выбросом руки пустил в Дашку цепь, которая должна была сковать её. Колдунья уклонилась, цепь пролетела мимо, но у решётки развернулась и снова понеслась на Дашку. Та отскочила, через три секунды преследование продолжилось. Она, в третий раз подаваясь в сторону, глянула на мальчишку-мага, тот движением руки рисовал в воздухе траекторию полёта цепи. Дашка послала в него змеящуюся полосу пламени, колдун отшатнулся, а цепь, потеряв управление, врезалась в одно из деревьев, посаженных вокруг школы, намотавшись на ствол. Дашкино пламя по беззвучному требованию его создательницы погасло.

Малолетний агрессор вновь атаковал, на этот раз отправив в молодую женщину стебель вьющегося растения, по всей видимости, способного и задушить. Пару раз увернувшись, Дашка снова с помощью огня добилась того, что колдун потерял контроль над своим магическим орудием, призванным обездвижить её. После второй неудачи мальчишка сменил тактику, стал атаковать молниями, но в цель ни одна не попала: противница не оставалась в долгу и метала в чудовищного ребёнка огонь, заставляя дёргаться, отчего рука его дрожала и магия падала не туда, куда он хотел.

Поединок прервался с появлением второго юноши, приведшего, как его и просил приятель, ещё трёх ребят. Четыре сгустка магической энергии, кинутых в Дашку одновременно со всех сторон, сбили молодую женщину с ног, сверху ударила молния.

Школьники склонились над поверженной колдуньей.

— Что теперь, Лайам? — спросил тот, которого посылали за подкреплением.

— Наложить заклятие немоты и спрятать в подвале. Придумаем потом, что с этой особой делать, — тот, кому Дашка только что сопротивлялась, ухмыльнулся.

— Простите, но за что вы на меня столько зла держите? — Дашка старалась придать голосу твёрдость, но услышала, что он звучит жалобно, от такого унижения стало плохо.

Лайам запрокинул её голову, надавив большим и указательным пальцами на нижнюю челюсть, нагнулся и с нарочитой нежностью произнёс, едва не касаясь губами её губ:

— Потерпи, скоро всё от нас узнаешь.

Под гогот своей стаи он выпрямился, продолжая удерживать Дашку, и предложил:

— Нет, заклинание немоты — это слишком благородно. Вы, леди, считаете ведь простых бедных жителей захолустий вроде Хардема низшей расой, а уж нас, выросших в приюте, и вовсе отбросами. Магия не наш стиль, а ваша прерогатива, я же прав? А мы, ничтожества, можем применять только грубую физическую силу… Что ж, будет по-вашему.

Он замахнулся, чтобы ударить её, но Дашка успела вставить несколько слов:

— Я даже не знала, что это приют! Мне показалось, это обычная школа, в какой и я раньше училась. И я из бедной семьи, то, что на мне дорогая одежда — это так получилось. И поглядите, она вся износилась уже!

— Может быть, она не врёт, — хмыкнул парень, бегавший за остальной компанией. — Но тогда нам придётся тебя отпустить, а мы не хотим.

— Почему вы так… — обречённо простонала Дашка.

В ответ её ударили в живот, в солнечное сплетение, в висок, а потом она уже плохо осознавала, что с ней происходит.

Когда Дашка кое-как разлепила веки — на лице, кажется, живого места не осталось, — то увидела, что находится в кладовой, маленькой и тёмной. Руки и ноги были связаны, а язык отнялся: всё-таки стая соизволила применить магию. Колдунья пожалела, что очнулась, потому что в обмороке адская до слёз боль ощутима не была. Пошевелиться молодая женщина не могла, любое движение оказывалось мучением.

Впервые Дашка заплакала от страха. От этих зверёнышей можно ожидать чего угодно. Убьют они её сразу, будут добивать постепенно, пока количество полученных ею ранений не станет несовместимым с жизнью, начнут практиковаться во вредоносной магии на ней или в некромантии? Вдруг воспитатели и преподаватели этого приюта тоже не отличаются человечностью и позволят детям-нелюдям измываться над ней? Впрочем, последнюю мысль Дашка отвергла: если бы так оно и было, её бы не прятали. Но может быть, что взрослые подарили бы ей быструю смерть, а воспитанники бы растянули удовольствие.

Одиночество длилось недолго: в замке повернулся ключ, в кладовку вошли те, что первыми обратили на Дашку внимание: Лайам и его старший (исключительно по возрасту) приятель.

— Радуйся! — рявкнул старший. — Мы выполним твою последнюю просьбу, ответим на вопрос: почему мы такие нехорошие.

Лайам закрыл дверь. Изнутри запереть её нельзя было, но магия помогла, она же и осветила кладовую.

— Ну, Эризен, выплесни то, что так терзает тебя. Быть может, я ещё и позволю тебе выбрать способ, которым мы её казним. А улучшится у меня настроение — разрешу и палачом быть, — Лайам придвинул к себе какой-то ящик, сел, закинув ногу на ногу.

Эризен опустился на пол возле Дашки, чтобы расстояние между взглядами было как можно меньше, и вся его кипящая ненависть обжигала её.

— Слушайте, леди. Лаборатория Минаурес — говорит ли вам о чём-нибудь это название?

Дашка едва заметно покачала головой.

— А деревня Фривелл?

Вот о ней колдунья знала. Родное поселение Теоны и Шаки. Оно было разрушено кем-то из людей короля, чтобы на освободившейся земле построить какой-то объект, очевидно, лабораторию Минаурес, причём жителей деревни даже не предупредили, и они не успели покинуть Фривелл. В тот день чуть не погибла от магической энергии Шаки, с тех пор у неё почти не ходят ноги и она страдает от приступов боли, которая несравнима с той, что чувствует сейчас Дашка.

Колдунья хотела склонить голову, чтобы показать положительный ответ, но Эризен её опередил: значит, Дашкин взгляд уже всё сказал.

— Я родился и вырос во Фривелле. Там же чуть не умер. Меня из-под обломков вытащили. Нет, не односельчане — те люди, которые должны были возвести на месте Фривелла Минаурес. Сначала мне выбрали судьбу подопытного животного в лаборатории. Меня поили зельями, которые изобретали алхимики, в том числе и отравляющими. Меня травили существами, создаваемыми демонологами и элементалистами, — проверяли, достаточно ли агрессивны порождения их магии, чтобы нападать на беззащитный народ, подобный жителям Фривелла. На мне испытывали посохи, волшебные жезлы, заколдованное оружие, а также различные препараты, не лекарственные, разумеется. На мне проверяли новые заклятия магии отнюдь не белой. И отдали бы меня в отдел лаборатории, где проводят эксперименты некроманты, но я удрал. Скитался по королевству, терпел унижения и голод, пока не угодил в этот приют. Хотя почему «пока»? Тут всё то же самое. Так что, леди, извиняйте, мне надо отомстить за своё несчастное детство и погибших родителей. И за односельчан, — Эризен тяжело вздохнул, вспомнив об этих людях.

— Ты про унижение ещё говоришь? — разозлился Лайам. — Это моё достоинство оплевали и в грязь кинули! Из-за проклятия ведьмы я взрослею внешне очень медленно, поэтому, попав в приют в тринадцать, вынужден был терпеть постоянные издёвки тех, кто считал себя старше — даже от десятилетних щенков! — это мальчишка говорил уже Дашке. — Мне пришлось искать защиты у Эризена, стать зависимым от него. Он был лидером среди воспитанников, кроме самых старших, четырнадцати и пятнадцати лет — те имели право измываться над ним, но их немного было. Детям своего возраста и мелюзге Эризен приказывал не трогать меня. Потом он, верящий мне, убедил всех, что я его ровесник. Я получил лидерство, но только спустя год. Самый жуткий год в моей жизни.

— Давай сожжём её, — предложил Эризен голосом, лишённым эмоций.

Парню уже не в удовольствие была месть. Он, наверное, смирился уже с давлением приютского диктатора, ставшего таковым из-за его доброты, но напоминания Лайама вызывали невыносимую обиду и тоску.

— Нет, я вырежу ей сердце. Представляю, ты хотел бы забрать его себе как трофей. Но ты расстроил меня, поэтому не получишь. Сгоняй за ножом, — велел Лайам.

Эризен повиновался беспрекословно.

— Жаль, что мне пришлось сделать тебя немой. Послушал бы твои крики, — притворно огорчился Лайам. — Кстати, я очень надеюсь, что ты лгала нам, когда лепетала, что не из богатой семьи. А то получается, что ни одним аристократом в Альдане меньше не станет, а так хочется!

Стук в дверь и голос Эризена, просящий впустить. Лайам отворил, магией снова запер кладовую, взял поданный нож и медленно стал вонзать лезвие в Дашкину грудь. Колдунье повезло — она в последнюю секунду, когда металл только коснулся её, лишилась чувств.