"Альдана Четыре новых человека" - читать интересную книгу автора (Кархалёва Надежда Владимировна)

Глава 17 Опасность и надежда

Остаток дня пролетел в тихой, милой и почти уютной обстановке: каждый обнаружил, что за время жизни в Денаувере у него набралось достаточно того, о чём знают не все, но все узнали бы об этом с интересом, и друзья проговорили до вечера. Немного порадовались друг за друга, немного посмеялись, чуть-чуть погрустили, вспомнили дом — каждый свой, самую малость пожаловались на неудобства (всего лишь!) местной жизни и выразили полное удовлетворение тем фактом, что они пусть не в самый прекрасный день, но познакомились.

Вечером Кеану, как и обещал, вернулся. Уже весь квартал был в курсе, что мистер Мортис знает компанию, а компания для себя открыла, что некоторые ссыльные тоже знакомы с ним, и имеют об этом человеке очень хорошее мнение. Как выяснилось, знал его и Томас: мистер Мортис когда-то преподавал в Магической Академии, где учился молодой человек. Эрик рассказал, что несколько лет назад входил в один из тех отрядов, которые по всему королевству организовывал Мортис для борьбы с нежитью (как раз в такой не приняли из-за возраста Джессику), и министр лично хвалил его за выдающиеся успехи. Сообщив эту часть своей биографии, парень заверил всех, что не принадлежит к числу тех, кто готов истреблять вампиров только лишь за то, что они ими являются, поэтому Дашку он ни за что не тронет, даже если она нападёт на него.

Сашу допросили быстро. Ему дали сыворотки правды (оказалось — жуткая гадость) и попросили подробно объяснить, как он и Акира Самери собирались предотвратить беду, но ошибочно подумали, что беде места не будет, и бросили Дашку. Всё, что говорил Саша, сохранялось в магическом шаре, заполняющимся белым дымом: точно таким же образом Ричард Стоун из Управления сохранял данные о том, что такого-то числа в такое-то время в таком-то месте представители правопорядка схватили Дашку. Никакого магического воздействия зелья Саша на себе не ощущал, вероятно, он просто и не собирался врать. После этого расспросили Кеану насчёт того, что творится дома, а он их — о том, как им живётся здесь. Перед тем, как уезжать, Мортис захотел поговорить с Дашкой наедине, что, впрочем, уже никого не удивило. Дерик махнул рукой на дверь: ну, ступайте на улицу. Они вышли.

Кеану сел на ступеньку крыльца, Дашке, очевидно, предлагалось сделать то же самое. Вампирша устроилась рядом. Мистер Мортис пока молчал: о чём-то задумался. Было больше похоже, что он не знает, с чего начать, но такое предположение смотрелось как-то странно. Дашка для мистера Мортиса ничего особенного не представляет. Если глядеть на это с долей цинизма, так молодая вампирша для него — часть работы.

— Нормально себя чувствуешь? — вдруг спросил он.

Всё ясно. Мистер Мортис просто переутомился.

— Сейчас намного лучше, — Дашка, прищурившись, посмотрела на него, даже не стараясь скрыть любопытство. Похоже, несчастный деятель так вымотался, что у него из головы уплыло всё, что он собирался мне сказать.

— Знаете, мистер Мортис, если вам трудно вспомнить то, что хотели, то не утруждайте меня. Мне Марика говорит всё, что нужно. Как себя вести, как с собой бороться. Я с её помощью сама справлюсь, — произнесла Дашка.

— Тебе не стоит полагаться на мисс Новиш, — Кеану, изучающий звёздное небо за пеленой тумана, развернулся, чтобы смотреть на вампиршу, прямо ей в глаза. — Марика, безусловно, держится великолепно, обходится свежей кровью только раз в месяц, а то и реже. Но эта леди является вампиршей чуть менее двух столетий, у неё всё уже по-иному происходит, все процессы, заставляющие убивать людей. Вряд ли мисс Новиш с точностью вспомнит, каково ей приходилось почти два века назад. Не всё, что она применяет к себе, может помогать и тебе.

На лице Кеану появилась тревога. У Дашки его трепетное отношение к ней вызывало усмешку. Она продолжала присматриваться к Мортису. Да уж, красив, занимает хорошую должность, умён — охотниц на него, соответственно, тьма. Причём очень даже вероятно, что среди них весомую долю составляют безумные мамаши, желающие выгодно продать своих дочерей. А ему это всё надоело, и он хочет себе какую-нибудь серую мышку. Нашёл себе защиту, сообразительный какой. Я не вещь, чтобы мной прикрываться. Или ему просто для поддержания тонуса надо дурить головы наивным дурочкам. Если приглядеться повнимательней — есть у него на лице такое мерзкое аристократическое высокомерие, иногда меняющееся на ещё более мерзкое снисхождение. Всё это перетекает друг в друга в бесстыжих ярко-синих глазах. Выражение лица покрыто инеем изящной отрешённости. Получается мощное орудие для выбивания опоры из-под любого существа женского пола в возрасте от пятнадцати до двадцати пяти. Ну и гадость. Ты не представляешь, Мортис, как мне сейчас это отлично видно, когда ты сидишь в пяти сантиметрах от меня. И вообще, возвращаясь к гипотезе о серых мышках — где ты мышку видишь? Я ею быть не собираюсь. Ну, больше не собираюсь. Точка. Жирная. Решено. Не мышка, а кошка. Своенравная кошка. Дашка вспомнила свой сон: там ей в новом умопомрачительном образе было вполне удобно. Из хорошенькой, симпатичной превратилась в однозначно красивую. Надо воспринимать как руководство к действию.

— Ты изменилась, — отметил он неожиданно. — Это обличье идёт тебе больше, чем человеческое.

— Хотите подмазаться? — хмыкнула Дашка.

— Точно изменилась, — удовлетворённо тряхнул головой Мортис. — И, тем не менее, я настоятельно рекомендую тебе послушать то, что я скажу, и следовать этому.

Вместо тревоги теперь абсолютное спокойствие. Что ж, решил продумать тактику получше — ну-ну. Мне интересно, насколько у вас, молодых самцов, может хватить терпения.

— Тебе Марика не говорила, что вампиры, пытаясь сдерживать себя, могут сойти с ума? — спросил Мортис.

— Говорила, — ровно ответила Дашка. Пожалуй, даже с нарочитым холодком.

— Понимаешь, к чему она клонила? Нельзя слишком себя истязать, каждый раз терпеть, пока разум не откажет. Иногда можно делать послабления. Хочешь — попроси кого-нибудь из друзей, чтобы позволил напиться его крови, и тут же отведи его к целителю. У тебя друзья хорошие, поймут, не откажут, — мистер Мортис со вздохом посмотрел назад, на дверь дома. За ней раздавался гул голосов с редкими всплесками выкриков. — По-моему, младший Винсент в твою сторону неровно дышит.

Так и знала. Мортис точно меня хочет. Поздравляю себя с тем, что я начала-таки воспринимать знаки физиологического внимания не как оскорбление, а как очевидное доказательство собственной привлекательности.

Так. Кто-нибудь понял, что послужило причиной революции в подсознании?

— Мистер Мортис, у вас всё?

— Пожалуй, тебе больше ничего и не нужно, — ухмыльнулся Мортис. — Так что я пойду. До встречи, — он встал, отряхнул светлую мантию и поспешил к ожидавшим его «зелёным мантиям», представители закона то и дело поглядывали на свои волшебные жезлы.

— Прощайте, — усмехнулась Дашка.

Удаляясь, Мортис повернул голову и долго смотрел на вампиршу. Вот в его взгляде она своё отражение видеть могла. Когда министр снова уставился вперёд, Дашка зашла в дом — больше на улице изучать было нечего.

— Что он тебе сказал? — задал дежурный вопрос Саша.

— Что обычно. Так, моральная поддержка, — а в чём-то мистер Мортис прав: я с собой сама разберусь. Нечего им всей кучей мои проблемы обсуждать.

— Ты глянь, блеск в глазах появился! — радостно воскликнул Джейк. — Да, Дарья, вот-вот мы все дома будем. Прямо не верится.

— Это ведь не насовсем, — покачал головой старший брат, но он тоже был очень доволен. — Хотя, если представить, что домой мы будем ездить не так уж редко — всё хорошо.

— Эти возможности нам недёшево достаются, — пробормотала Алина, оглядела друзей и счастливо вздохнула: — Но такого, как в этот раз, больше не повторится, всё проще будет. Да и Даша себя обвинять бросит! Подумай, чем теперь твои нападения оборачиваются? Временной свободой нам всем. А ради того, чтобы Дашка чувствовала лёгкость, стоит принять такую цену.

— Ну, раз всё хорошо — всем ужинать и спать, — решительно сказала Лара. — Наконец-то мы ляжем ночью, а не рано утром.

Спорить никто не стал, и в постелях все оказались в то время, в которое здесь было принято: когда к болоту выползли первые драконы.

Дашке не спалось. Это была не бессонница — просто вампирша всё ещё пребывала в абсолютно бодром состоянии. Настолько бодром, что сидеть в доме не хотелось. Так что Дашка тихо вышла на улицу.

Природа неожиданно показалась ярче. Слой тумана будто бы стал тоньше настолько, что не загрязнял синеву ночного неба. Звёзды сияли красивее, и луна распространяла свет как-то по-особенному завораживающе, приглашая прогуляться. Дашка не отказалась.

Она почти растворилась в этой ночи. Мыслей не было, только тишина и звуки, великолепно её дополняющие: плеск воды и шелест листьев. Вносящих жуткую дисгармонию в это великолепие драконов Дашка почему-то смогла не замечать, хоть они рычали, и фыркали, да и вообще загораживали весь пейзаж, выползая перед Дашкиным носом.

Остановилась она, когда ноги принесли её на остров Одиночества. Следовало немедленно уходить, но её удерживало необычное чувство. Именно здесь, на этом небольшом куске земли, Дашка ощущала на себе лунный свет. Солнечный свет греет, а этот — освежал. Причём именно здесь. Ни в Большом мире, ни в каком-либо уголке королевства Альданы луна ничего такого не давала. Освещала, и только. А сейчас лунный свет был прохладным. Став вампиршей, Дашка постепенно переставала чувствовать тепло и холод, не могла вдыхать запахи (потому что у неё дыхания не было вообще), распознавать вкус еды. А смешанным с лунным светом воздухом она могла наслаждаться сполна. Казалось, эту свежесть можно было руками потрогать, настолько она была явная, густая. Хотелось взлететь и больше не спускаться на землю, поиграть в догонялки с ветром, посидеть на верхушке самого высокого дерева, забыться в нахлынувшем восторге…

Домой она возвратилась даже не под утро — когда рассвело. Восход солнца Дашка наблюдала там, где впервые попробовала летать под руководством Марики. Больше от природы брать было нечего, и пришлось нырять вниз, на свой островок.

В доме была только прекрасная половина компании. Но назвать её прекрасной в данный момент язык не поворачивался: Лара, Марика, Алина и даже Теона предстали перед неприлично счастливой Дашкой злыми, всклокоченными и не выспавшимися. Взгляды, которыми они испепеляли молодую вампиршу, вышвырнули бы из мира мечтаний в реальность кого угодно, но Дашка, очевидно, пребывала в такой эйфории, что смогла только удивиться:

— Вы чего это?

— Сколько ты проторчала на острове Одиночества? — в лоб спросила Лара.

— А я откуда знаю? — непонимающе протянула Дашка.

— Значит, около часа, — вздохнула Марика. — И не отпирайся. Я видела тебя там, и ты уже была в трансе.

— Видела? Когда? Почему не подошла ко мне? — Дашка продолжала беспомощно удивляться.

— Марика была в припадке, — сурово сказала Лара. — Ей не до тебя было, она преследовала жертву.

— Но она ведь меня как-то заметила! — воскликнула Дашка.

— Опытный вампир может чувствовать присутствие другого вампира, а также то, что с этим вампиром в этот миг происходит, — сухо, как плохой учитель, объяснила Марика.

— Ясно, — спокойно ответила молодая вампирша и только тут уловила невероятное: — Марика?! Ты напала на человека? Но по тебе нельзя было сказать, что у тебя скоро случится приступ!

— Потому что я научилась управлять своей тёмной сущностью, — так же строго продолжала Марика. — А тебя может ждать обратное. Аура острова Одиночества разбудит в тебе инстинкты зла, хотя твоя задача — их усыпить. Спустя некоторое время они будут просыпаться либо по требованию твоего организма, либо по велению души. В тебе сейчас война зла и добра идёт. Если твоя стихия — Огонь, то перевес будет на стороне первого.

Дашка, уверенная, что то было её последнее посещение острова, ничуть не обеспокоилась. К тому же ей хотелось спать. Пропустив мимо ушей ворчание Алины и Марики, она добралась до постели и выключилась, едва закрыв глаза. И опять видела сон, в котором ни время, ни место не изменились. Теперь Дашка в окружении таких же молодых красавиц-вампирш отдыхала в саду возле старинного замка. Они обсуждали, кто обратил в тёмных большее число молодых людей. Дашку превзошла только одна вампирша, в которой она с трудом разглядела Марику. Отдохнув, леди вернулись в замок, где должны были объявить королеву бала. Дашка была уверена, кому достанется этот титул, но проснулась прежде, чем вампирши поднялись в зал.

Первыми звуками, которые уловила Дашка, было звяканье вилок и ножей. «Обедают», — подумала она, распахнула глаза и увидела квадрат окна, заполненный чернотой. Дашка мигом очутилась на полу. На гулкий звук прыжка с верхнего яруса кровати все дружно оторвались от ужина и уставились на вампиршу.

— Садись быстрее, тебе ещё осталось, — скомандовала Теона.

— Что, бодрячком? — хмыкнула Марика. — Придётся мне ночью за тобой следить. Следует рассердиться на тебя за такое вольное поведение, но я поверю в то, что твой разум по-прежнему трезвый и ты скоро осознаешь, что тебе к острову Одиночества даже приближаться нельзя. Ладно, давай за стол. А я хоть вспомню, как вести себя в качестве зануды.

Дашка втиснулась между Марикой и Эриком. Он продолжал уничтожать ужин с невероятной скоростью, равно как и остальные парни: сегодня они долго тренировались перед охотой.

— Но ты поосторожней, — вдруг произнёс Роджер, — от твоего поведения зависит, поедете ли вы домой или нет. Не разочаровывай никого.

— Ни за что на свете, — Дашка посмотрела ему в глаза.

При упоминании о доме друзьям стало веселей. Когда все увидели, что от мысли о возвращении Шаки просто расцвела, то сделались совсем счастливыми. Теперь народ хотел потратить последние часы, когда ещё можно было ходить по кварталу, на прогулку с забеганиями «на пять минут» ко всем, с кем были знакомы не слишком поверхностно, а чуть глубже. Вспомнилось, что многим соседям что-то должны по мелочи, кого-то следовало за что-то отблагодарить, у кого-то недавно была неприятность и надо узнать, всё ли в порядке сейчас, ну а с некоторыми просто давно не общались. Наскоро привели собственный домишко в порядок (в результате жилище даже стало казаться не такой уж и развалиной), и начали «обход».

Дашке энтузиазма хватило ненадолго. Суета начала раздражать. Когда толпа ввалилась в дом, где жила Акира Самери, она через минут пять незаметно выскользнула обратно на улицу. Ждать никого не вампирша не собиралась: на острове играла компания детей, нестерпимо громко вопивших, а Дашке хотелось если не уединения, то хотя бы тишины. И ещё свободы.

Ладно, в последний раз — на остров Одиночества.

На острове оказался Томас, расхаживающий взад-вперёд и о чём-то размышляющий. За ним семенила кучка живых скелетов всяких разных мелких зверьков — самые последние его творения. Если он внезапно останавливался — существа останавливались тоже и поднимали головы, будто бы на хозяина смотрели.

Дашка опасалась показываться на глаза кому-либо из хороших знакомых. Подождала, пока Томас уйдёт — следила за ним из-за дерева. Когда остров опустел — кинулась туда. Сразу стало спокойнее. Она только поняла, что на этот остров посторонние звуки будто бы не долетают. Или это сила самовнушения? Дашка попробовала уловить из разговоров вокруг хоть что-то связное, но, кроме отдельных слов, разобрать ничего не могла. Из головы улетучивались неприятные, мешающие мысли, а лёгкостью наполнялось всё тело. Дашка лежала на земле, а ей казалось, будто она на воде и её выталкивает куда-то вверх. Вампирша окунулась в дремоту.

Разумеется, Дашка очнулась глубокой ночью. Её разбудил лунный свет, который начинал казаться совсем осязаемой материей. Вампирша решила не баловать себя и не сидеть на острове всю ночь. Она попробовала прочувствовать лунную свежесть как можно глубже, словно надеялась, что ощущения ей хватит на несколько дней вперёд, но, когда она шагнула на мост, остановилась.

Не могла она заставить себя идти дальше. Хотелось вот так стоять, чувствовать, растворяться… Дашка себя уговаривала: «Ещё минута — и я лечу отсюда… Ну ладно, ещё одна… И ещё… Вот это точно последняя… Нет, следующая…»

Ушла она, когда начало светать, ругая себя на все лады и ощущая вину перед всеми. Сколько она проблем друзьям создаёт! Компания над ней трясётся, а она так себя запустила. Промывание себе мозгов переросло в апатию, вытянув все силы. Когда Дашка ступила на порог дома, ей было уже всё равно, что ей скажут.

Но все промолчали. По глазам было видно: сердиты, отчасти разочарованы, хотят высказать всё, что о ней думают, но почему-то сдерживаются. Иногда кто-нибудь вопросительно смотрел на Марику, и взгляд её сразу леденел. Наверное, она отвечала: «Нет». Дашка поняла: старшая вампирша убедила всех, что с младшей говорить бесполезно. Ей стало совсем плохо. Даже когда она зарылась под одеяло (откуда-то пришла сонливость), то ей казалось, что взгляды друзей скоро его прожгут.

Осознание масштабов бедствия наступило, когда вампирша проснулась с наступлением темноты. Превосходно. Перешла на ночной образ жизни.

Неприятное удивление так отчётливо проступило на её лице, что Марика хмыкнула:

— А ты что думала? Привыкание будет медленное? Запомни: из-за своей стихии любые тёмные силы действуют на тебя в несколько раз быстрее. И сильнее.

— Это необратимо? — оторопела Дашка.

— С твоим упорством — да, — парировала Марика. — А вот я, как видишь, могу жить, как хочу. Могу только предупредить: если вы поедете домой, там, вероятно, у тебя сильно ухудшится самочувствие без той энергии, которую ты черпаешь на острове Одиночества.

Дашка откинулась на подушку. Страшными фактами и перспективами её завалило, как камнями, но она про себя радовалась тому, что необходимость задуматься потребует времени и поэтому сможет удержать её от посещения зловещего острова.

— Дом… Неужели мы, наконец, отдохнём от этих проклятых вылазок в лес, — Джейк растянулся на постели. У парня была перевязана рука выше локтя. — Сегодня чуть калекой не остался.

— Что произошло? — виновато спросила Дашка.

У меня под носом жизнь кипит, а я ничего не знаю.

— На него дракон огнём дыхнул, — вздохнул Дерик. — Еле увернулся.

— Ещё вопрос, кто от кого! — довольно воскликнул Роджер. — Ваш брат — превосходный воин. Если бы я вам не верил — подумал бы, что он у кого-нибудь из мастеров обучался. Джейк заметил, что ранен, только тогда, когда снёс дракону голову.

— Ну так некогда мне замечать было, — смущённо улыбнулся парень. — Только глаза опустишь — и тебя сожрут. Вы же сами нас учили!

— У меня когда-то свой отряд был, — пустился в воспоминания Роджер. — Ты мне одного из моих учеников напоминаешь, Даймена Оллена. Он в бою тоже о себе не помнил. Драться за кого-то был готов постоянно. Именно за кого-то. Поговаривали, что он просто искал славы, потому что вырос, как и ты, в бедной семье. Нет, по этой самой причине он хотел бороться за справедливость. Ему не составляло труда отправиться в место вроде леса, окружающего Денаувер, чтобы принести оттуда какое-нибудь магическое растение, необходимое для приготовления зелья знакомой колдунье, которая не может позволить себе нанять собирателя. Или атаковать группу «зелёных мантий», уводящих невиновного человека. Он погиб, сражаясь с красным драконом. Мартину пришлось пожертвовать одним ради того, чтобы покончить с Дайменом. По-другому его поймать не могли.

— Красного дракона натравить ради одного человека? — ужаснулся Джейк. То же самое хотели воскликнуть и остальные, но парень всех опередил.

Роджер объяснял друзьям, кто такие красные драконы, ещё в самом начале пребывания компании здесь. Именно из-за этих страшных существ в лес можно было входить только группами по пятнадцать человек, ни больше, ни меньше. Всё потому, что у красных драконов по пятнадцать голов, и, так как взгляд у них гипнотизирующий, один человек бороться больше, чем с одной головой, не может; а если у красного дракона свободна хотя бы одна голова — на его стороне огромное преимущество, а люди обречены на смерть. Если хоть один человек подоспеет на помощь — шансы появятся у людей. Но красные драконы гордые. Самая позорная смерть для них — быть умерщвлёнными человеком, поэтому они всю свою жизненную силу, если на стороне человека возникнет преимущество, тратят на то, чтобы призвать полчище демонов. Дракон умирает, а демоны уничтожают людей. Правда, существуют чёрные маги, которые обладают даром подчинять себе красных драконов, и все они служат у короля. В королевской армии есть красные драконы, но, так как приручить их — дело долгое, дорогостоящее и кропотливое, их ведут в бой только в самых исключительных случаях, ведь они могут демонстрировать свою мощь лишь единожды…

— И с Дайменом нельзя было справиться по-иному? — поразилась Алина.

— На иную смерть он бы не согласился, — вздохнул Роджер. — Нам пришлось смотреть, как он умирает. Кинуться к нему на помощь мы не могли: это означало бы, что дракон призовёт демонов, которые уничтожат всё вокруг. Мы, конечно, порывались броситься к Даймену, но он успел крикнуть, что не простит нам этого.

— Так Мартин догадывался, что Даймен настолько благороден, и поэтому дракон останется жив? — рассвирепел Дерик.

— Вряд ли мы это узнаем, — Роджер помрачнел. — Да и неважно уже.

— Кажется, вы переоценили меня, — грустно протянул Джейк.

— Спасибо Ветрам, если у тебя не появится возможности показать, так это или нет, — пробормотал Роджер и встал со стула. — Я пойду, проветрюсь. Мыслей много.

— Так поздно уже! — воскликнула Теона.

— Ничего, у меня в запасе примерно полчаса, — мужчина рывком открыл дверь, вышел и с грохотом её захлопнул, входную отворив и закрыв так же решительно.

— С ним всё в порядке? — Теона растерянно уставилась на дверь комнаты.

— Да, не волнуйся, — Марика едва заметно улыбнулась. — От прошлой жизни у него остались по большей части только лучшие воспоминания. Утешится ими немного, развеется, ему только легче станет. То, что он в тебе, Джейк, своего любимца увидел, Роджеру лишь на пользу. Старик воодушевится, новые силы в себе найдёт.

— Удивительный он, получается, человек, — произнёс Саша. — Таких мало. Нам повезло, что мы под его опекой.

— Не вопрос. Конечно! — заявил Эрик. — Просто к нему надо привыкнуть.

— К людям нельзя привыкать, их понимать нужно, — мудро поправила его Марика.

— Даже не знаю, с кем ребятам повезло больше — с Роджером или с тобой, — покачала головой Лара, рассмеявшись. — И не спорь, что ты не получаешь вдохновение от общения с ними. Ты же в этом смысл жизни видишь!

— Ничего от вас не скроешь, — хихикнула Марика. — Ладно, всем, кому надо — спокойной ночи. Кому не надо — марш на кухню, разговор есть, — она кивнула Дашке.

Вскоре в комнате поселилась тишина, а на кухне началась душевная беседа.

— Что ж, для начала я бы хотела, — Марика сделала паузу, замявшись, — извиниться. Да, извиниться. За то, что сказано и за то, что мне ещё придётся тебе наговорить.

— Я не обижалась, — отмахнулась Дашка.

— А ты прислушайся к себе внимательней. Тебя ведь очень задевает то, как мы к тебе сейчас относимся. Как к ребёнку. Отчитываем, воспитываем, ругаем. Я права?

— Если честно, я об этом не задумывалась. Это плохо, да? — наморщила лоб Дашка.

— Лукавить не стану — не самое лучшее развитие событий. Тебе нельзя сейчас замыкаться в себе, иначе процесс превращения быстрее пойдёт. Именно поэтому мы к тебе и цепляемся. Думаешь, мне не хочется признать за тобой право самой принимать решения? Может быть, ты сама не представляешь, но ты достаточно хороша, чтобы твои решения были верными. Не говорю — умна, потому что одного ума бывает мало. Ум в чистом виде как раз глупость. Но не буду отвлекаться. Итак, я могла бы тебе рассказать, что за опасность таит в себе остров Одиночества. Ты бы сперва не поверила, что действие заключённых в его земле сил начнёт сказываться так стремительно, несколько раз пренебрегла бы моими словами — но потом, ощутив, что в тебе просыпается новая сущность, испугалась бы и прекратила тайком бегать на остров. Но ты не только хороша, ты ещё и очень оригинальна, а значит — непредсказуема. При всём своём богатом опыте я не могу предвидеть то, что может взбрести тебе в голову. Да что я — ты же и сама не догадываешься, какая идея мелькнёт у тебя через час. Я это не осуждаю. Предсказуемый человек может стать зрелищем удручающим, ты себя от этого уберегла. Но в твоём положении это может стоить тебе жизни, так что мы не имеем права оставить тебя в покое. Прости, — Марика пристально посмотрела на Дашку, расплываясь в улыбке, сперва чуть заметной, потом яркой, смеющейся, заразительной: младшей вампирше сразу захотелось ответить тем же, ну да она и не стала сдерживаться.

Подруги долго улыбались, потом начали беззвучно смеяться. Крепко обнялись: поняли, что обожают друг друга.

— Теперь я обязана сделать из тебя человека, — твёрдо сказала Марика, выпустив Дашку из объятия.

Дашка была счастлива. Эта фраза, взятая в прямом смысле, была не унизительной, я окрыляющей.

— Куда ты теперь? — весело спросила Марика.

— Хм, — Дашка задумалась. — В последнее время мои ночные прогулки заканчиваются не самым лучшим образом. Может, ты мне что посоветуешь?

— Конечно! Приглядеться получше к жителям квартала. Кроме тебя, здесь появилось несколько вампиров, а ты с ними до сих пор не знакома, — протянула Марика.

— Интересно, — проронила Дашка. — А мы друг на друга плохо влиять не будем?

— Вряд ли! Им лет по сто, они уже научились ладить со своей тёмной стороной, так что ты их не собьёшь с верного пути больше, чем они уже отклонились, а эти вампиры, в свою очередь, не станут подначивать тебя на глупости. Один из них, между прочим, тоже живёт под стихией Огня, так что сможет тебя понять, если что, — Марика стрельнула глазами. — Впрочем, должна сказать: с четырьмя стихиями связано очень много предрассудков, и тебе, вероятно, придётся с ними сталкиваться. Разумеется, покровительствующая стихия влияет на человека, но это влияние распространяется на его магические способности, ну, и ещё на пару деталей. А люди склонны связывать с ней характер и судьбу человека. Считается, что люди Воды легкомысленны, безответственны, ветрены и лживы, успешно зарабатывают деньги, но нечестным путём, обманывая народ. Думают, что все шлюхи, воры и бродяги принадлежат этой стихии. А люди Земли? О них говорят как о милых, добрых, гостеприимных, но глупых и необразованных, живущих всю жизнь на одном месте, панически боящихся перемен. По недалёким представлениям, у них должна быть огромная семья и куча друзей, знакомых, друзей знакомых, которые нагло пользуются их добротой. Люди под стихией Воздуха — всенепременно белые маги, служители храмов или охотники на вампиров и демонов. Правильны до такой степени, что их хочется злить нарочно. Ну а что касается людей Огня… Им отводят роль безумных чёрных магов, стремящихся захватить мир. Ну, хотя бы город или деревню. Или чью-то душу. В общем, в народном представлении они весьма неприятные личности. Сама понимаешь, так думают только дураки, но дураков в любое время и в любом месте предостаточно…

— Это точно, — усмехнулась Дашка. — Ну а ты сама под какой стихией?

— Воздух, — ответила Марика. — И последние сто семьдесят семь лет я нахожу это весьма забавным.