"По делам его..." - читать интересную книгу автора (Амнуэль Павел)

x x x

Леонид Афанасьевич Тихомиров вернулся домой со смены и готовился хорошо поужинать. Сына дома не было, играл у соседей. Когда у ворот остановился синий "жигуленок", Тихомиров, выглянув в окно, сказал:

– Опять этот пожаловал. Ну, помнишь, про макулатуру допытывался? Физик, едрит его. Темная личность.

– Поставить еще рюмку? – спросила Таня.

– Три, – приказал Леонид Афанасьевич, увидев, что из машины следом за Вязниковом вылезли еще два мужика и пошли к дому, оглядываясь по сторонам.

Ужинать, однако, не пришлось. Антон предъявил удостоверение и повел разговор так, как считал необходимым. Он молчал всю дорогу, прокручивал в памяти сумятицу резниковских измышлений и все больше убеждал себя в том, что математик очень ловко водил их обоих за нос. Играл на том, что ни Антон, ни Илья, мягко говоря, не специалисты в интегралах и вероятностях. В доме Тихомирова Вязников устроит очередное представление, и нужно смотреть в оба, чтобы не упустить истинную подоплеку событий. Скорее всего, сельский водила не имеет к делу об убийстве Митрохина никакого отношения. Но именно это труднее всего доказать, когда тебе тычут в нос математические определения.

Попросив оставить его вдвоем с хозяином, Антон очень быстро вытащил из раздраженного неожиданной голодовкой Тихомирова рассказ о событии трехнедельной давности. Противоречий с показаниями Вязникова он не обнаружил, да и не ожидал, что в рассказе окажутся противоречия – у математика было время подготовиться.

– Подшивки вы сохранили или выбросили? – спросил Антон.

– Глаза бы мои их не видели и руки не держали, – хмуро проговорил Тихомиров. – Как мне по морде залепило... Танька соседям раздала. Приходили и брали. А что осталось, она потом понемногу на мусорку снесла. Те, что больше всего бензином воняли, и никто брать не хотел.

– У вас, значит, ничего не осталось?

– Ничего, – твердо сказал Тихомиров.

– А кто из соседей взял, можете показать? – продолжал допытываться Антон, понимая, впрочем, бессмысленность своего вопроса. Ну, увидит он своими глазами подшивку журнала "Знание-сила" за шестьдесят третий год, и что?

– Да все брали, – пожал плечами Тихомиров. – Я следил, что ли? Шли и брали, ворота открыты.

– Ну хорошо, – вздохнул Антон. – Извините, что побеспокоили. Служба. Можете...

Он не договорил. В соседней комнате что-упало, грохнуло, и вечернюю тишину взрезал вопль, от которого, как сказал бы автор какого-нибудь романа о привидениях, "кровь застыла в жилах". Почему-то эти слова всплыли у Антона в голове – его-то кровь, если быть точным, скорее закипела, и прежде, чем он успел подумать о чем-нибудь еще, кромы стынущей в жилах крови, ноги, будто повинуясь заранее заложенной программе, развернули его тело к двери. Хозяин, впрочем, оказался проворнее. Он оттолкнул Антона плечом, дверь распахнул ногой и исчез в комнате, что была гостиной, а вопль уже смолк, только шелестело что-то, будто невидимка пересчитывал банкноты.

Ноги поднесли Антона к дверному проему, и глазам представилась картина, которую он – эта уверенность возникла мгновенно – не смог бы забыть до конца жизни.

Сервант, в котором Таня Тихомирова хранила единственный в доме сервиз, лежал на полу, задняя его стенка была будто прожжена огромной паяльной лампой, опаленые края отверстия еще слегла дымились, и видно было, в какое месиво осколков превратились тарелки глубокие и мелкие, блюдца чайные и чашки с резными ручками, а фаянсовая сахарница почему-то не сломалась и лежала на груде битой посуды, будто единственный сохранившийся зуб в раздробленной в драке челюсти.

Таня прижалась к стене в противоположном углу комнаты, Тихомиров обнимал ее за плечи и что-то бормотал в ухо – похоже, только состояние жены его сейчас беспокоило по-настоящему. Репин почему-то сидел на полу рядом с дверью в прихожую, а Вязников стоял посреди комнаты, и чуть выше его головы сиял ярким оранжевым светом шар размером с большой кулак.

"Ну конечно! – подумал Антон, успокаиваясь. – Шаровая молния. Грозы вроде нет, но они и без гроз иногда появляются". Почему-то фраза о застывшей в жилах крови вспомнилась ему опять, приобретя юмористический оттенок, будто мелодия, прозвучав сначала в одной тональности, затем перешла в другую, более для нее подходящую.

Сколько времени это продолжалось? Антону показалось, что прошло минуты две – на самом деле это могло быть и две секунды. Шар слегка поднялся, будто буй на поверхности водоема, и медленно поплыл в сторону окна. "Они ведь взрываются неожиданно, – мелькнула у Антона мысль. – Не дай Бог, если сейчас рванет"...

Шар подлетел к закрытому окну, просочился сквозь стекло и поднялся вверх, исчезнув из поля зрения. Кто-то бросился к окну, распахнул створки и высунувшись наружу, посмотрел вверх – Антон не сразу понял, что это был Илья, фигура представилась ему черным силуэтом на голубом фоне.

– Илюша! – предостерегающе воскликнул он.

Снаружи донесся легкий хлопок, будто кто-то ударил в ладоши.

– Все, – сказал Репин, обернувшись. – Энергии выделилось немного, это молния второго типа, они обычно исчезают без взрыва.

И сразу в комнате стало шумно – говорили все, никто друг друга не слушал, и снова воспринимать цельную картину происходившего Антон смог лишь некоторое время спустя – пять минут, а может, десять, – когда совместными усилиями подняли и поставили к стене сервант. Осколки сервиза вывалились из раскрывшейся дверцы и лежали на полу, Таня принесла веник и сгребала в совок остатки семейной реликвии, муж хотел ей помочь, но она отодвинула его плечом – отстань, мол, сама справлюсь, – и он подошел к Антону, глядя следователю в глаза: вот, мол, видишь, что делается, будто рок какой-то. Сначала журналы, теперь сервиз...

– Антон Владиславович, – произнес Даниил тусклым голосом, сделал шаг к табурету и упал на него так резко, что Антону послышался хруст сломанной копчиковой кости. – Вам нужно еще какое-то доказательство справедливости теоремы Вязникова?

– Шаровая молния... – начал Антон.

– Да, конечно. Вечная наша способность объяснять непонятное неизвестным. Грозы нет, атмосферное электричество в норме. Вас тут не было – шар появился вон в том углу, где нет никаких отверстий или щелей. Спросите у вашего коллеги, если мне не верите.

Репин захлопнул окно. Стекло, в котором шар прожег отверстие, неожиданно лопнуло и со звоном посыпалось наружу, несколько осколков упали в комнату, и эксперт поспешно отошел в сторону.

– Да-да, – сказал он рассеянно, – так все и было, Антон. Мы разговаривали о погоде, и тут будто кто-то лампу зажег, мы обернулись...

– Шаровая молния, – повторил Антон. – Никогда прежде не видел. Нормальная шаровая молния. Очевидное-невероятное. Удивительное рядом. Сто раз показывали. Что тут такого?

– Ничего, – сказал Даниил, – если не считать того, что связной теории возникновения шаровых молний не существует. Кластеры всякие, холодная плазма, а толкового объяснения нет. Я прав, Илья Глебович?

– Да, – кивнул Репин. – Шаровые молнии – будто следствия без причины. Феноменология известна, идей навалом, но надежной теории не существует.

– Гражданин следователь, – подал голос Тихомиров, – если я в милицию заявление подам о возмещении ущерба... Ну, там природная катастрофа... Что-нибудь светит? Вы ведь сам видели, как свидетели...

– А? – не понял Антон. – Светит – что?

– Леонид Афанасьевич имеет в виду компенсацию ущерба, – пояснил Вязников и сам же ответил на вопрос хозяина. – Нет, не светит. Если, конечно, имущество не застраховано. У вас какая страховая компания?

– Никакой! – со злостью воскликнул Тихомиров. – Ты слышишь, Татьяна? Говорил я тебе: надо и надо, а что ты? Денег жалко?

Татьяна Алексеевна молча понесла на кухню полный битого стекла совок, Тихомиров шел следом и бубнил что-то о потерянной страховке. Когда они вышли, Илья сказал:

– Что нам тут делать? Поехали, договорим по дороге.