"По делам его..." - читать интересную книгу автора (Амнуэль Павел)

x x x

В машине долго молчали. Вязников сел сзади, откинулся на спинку и думал о чем-то своем, закрыв глаза, Антон сидел рядом с Ильей, который вел машину нервно, то увеличивая скорость до ста километров, то тормозя до тридцати, будто замечал перед собой неожиданное препятствие, хотя дорога была свободна – редкие машины шли на Москву в этот час, все больше из города.

– Илюша, – сказал наконец Антон, – что с тобой? Хочешь, я за руль сяду?

Илья покосился на приятеля, ничего не ответил, но, пропустив вперед нещадно сигналившую иномарку, свернул к обочине и остановися у дорожного указателя.

– Боюсь я ехать, – признался он, опустив руки на колени. – Нервничаю. Даниил Сергеевич, – обернулся он к пассажиру, и Eязников, вздрогнув, широко раскрыл глаза, – эффект вашей теоремы сильно зависит от стресса? Вы говорили...

– Зависит, да, – кивнул Вязников и выпрямился на сидении. – А сильно ли... Не знаю, статистика маленькая, сами знаете, чуть больше десятка случаев. Только что у Тихомировых, – я все время об этом думаю, – кто вызвал эффект? Вы или я? То, что не Антон Владиславович, – это ясно, он, слава Богу, в справедливость теоремы пока не верит и точной формулировки не знает. Значит, кто-то из нас двоих. И сдается мне...

– Вы хотите сказать, что были спокойны, а я нервничал?

– Д-да, в общем... Не то чтобы спокоен, но по сравнению с вами... Вас-то что поразило?

– Обыденность. Нормальная русская семья, нормальный дом, обычный, понимаете? Почему-то, когда Антон говорил с хозяином, а хозяйка предложила закусить чем Бог послал... Вряд ли смогу объяснить это ощущение... Будто щелкнуло что-то в мозгу, и я представил себе, как разлетаются эти проклятые журналы, и как в то же самое время в десяти километрах отсюда вспыхивает человек... Не знаю, может быть, именно тогда я поверил в то, что вы правы.

– Вы не то поняли, что я прав, – сочувственно сказал Вязников. – Вы поняли, что это – закон природы. Сильно действует на психику, верно?

– Что же стало сейчас причиной? Вероятности каких событий поменялись местами?

– Интересно, да? Вспомните все, что происходило. Я-то примерно представляю, что бы это могло быть...

– Скажите. У меня сейчас голова идет кругом.

– Хозяйка... Татьяна Алексеевна включила электрический чайник.

– Да, я помню.

– Лампочка зажглась?

– Не обратил внимания.

– Я тоже тогда не обратил внимания, но у меня хорошая зрительная память. Сейчас мы ехали, я вспоминал... Не зажглась лампочка. На лице Татьяны Алексеевны появилось удивленное выражение – наверняка чайник был исправен, – она вернула рычажок в исходное положение, но еще раз нажать не успела – в метре от нее возник этот шар. Помните, как она закричала?

– Никогда в жизни не забуду!

– Илюша, – сказал Антон, – может, ты меня все-таки пустишь за руль? Или будем здесь стоять до темноты? Нас, между прочим, жены ждут.

– Да-да, – кивнул Репин. – Только сначала надо разобраться. Я не хочу, чтобы это произошло по дороге. Или дома.

– Что – это? – резко сказал Антон. – Извините, я вас внимательно слушал, это просто бред двух сумасшедших.

– Да? – Илья положил ладонь на плечо Ромашина. – Ты знаешь, что в большинстве случаев шаровые молнии возникают без ясно определимой причины? А какова причина появления эн-эл-о? Помнишь, ты рассказывал, как года два назад в твоей спальне со стены упала картина? Ты сам говорил: даже штукатурка не осыпалась – просто будто кто-то вытащил гвоздь из стены вместе с намотанным на него шпагатом и аккуратно положил картину на диван, над которым она висела. Помнишь, как ты удивлялся и не мог объяснить?

– Помню, – буркнул Антон. – Мало ли что это могло быть...

– Мало ли что! Сколько раз в жизни мы сталкиваемся с явлениями, у которых нет причин? Чаще всего это мелочь, и мы говорим: причина, конечно же, была, просто мы не обратили внимания.

– А еще бывают причины без следствий, – заметил Вязников.

– Да, и это тоже. Часто ли ты нажимал на кнопку, и ничего не происходило, а потом нажимал еще раз, и все получалось? Ты говорил себе: случайность, не сработало. Кто из нас обращает внимание на такие мелочи?

– Мелочь недоказуема, – вмешался Вязников. – А что скажете о снаряде, который попал в цель, но не разорвался? Должен был взорваться, и детонатор сработал, но – ничего. Когда я был в армии, наши саперы на учениях разбирали такие снаряды и делали вывод: случайность. Все в полном порядке, но почему-то не сработало.

– Может, вы еще привидения вспомните? – взорвался Антон. – Послушай, Илья, я понимаю господина Вязникова, он готов любую теорию приплести, чтобы отвлечь от себя внимание, но ты-то!

Даниил с Ильей переглянулись, эксперт похлопал Антона по руке и сказал:

– Садись за руль. Пока с тобой безопасно. И хорошо, что ты ничего в теореме Вязникова не понял. Просто замечательно. Не думай больше об этом, ладно?

– Нет, – упрямо сказал Антон. – Что значит – со мной безопасно? И почему – пока?

– Илья Глебович боится, что, включив зажигание, он может вызвать в радиусе собственного влияния небольшое стихийное бедствие, – объяснил Даниил. – Вам это не грозит. А пока – потому что в конце концов теорема Вязникова станет и для вас очевидной истиной. И это действительно будет ужасно!

– Почему? – повторил Антон.

– Потому, – сказал Илья, – что в мире, где каждый знает теорему Вязникова, невозможно будет жить.

– Почему, черт вас обоих побери? – воскликнул Антон. – Знаю я какую-то теорему или не знаю – какая разница? Я уже и теорему Виета забыл, а без нее, говорят, невозможно решить квадратное уравнение. Ну и что? Оно мне нужно?

– Илья Глебович, – сказал Вязников. – Давайте я поведу машину. Я уже привык, что... Приходится привыкать, иначе жить невозможно. Я умею водить, не думайте. Правда, прав у меня нет, так что если нас остановят...

– Только этого не хватало, – буркнул Антон, вышел из "жигуленка", обошел спереди и остановился у дверцы водителя.

Репин не торопился покидать свое место, сидел, полуобернувшись к Вязникову, и о чем-то сосредоточенно думал.

– Ну, – нетерпеливо сказал Антон. – Выходи, Илья, уже поздно, Света меня со свету сживет. И не предупредить – мобильник я дома оставил.

– Да-да, – пробормотал Репин, не отрывая взгляда от Вязникова.

– Что? – спросил тот. – Почему вы так на меня...

– Не чувствуете? – тихо спросил Илья. – На голове...

Наклонившись к стеклу, Антон увидел то, о чем говорил Илья. Волосы на голове Вязникова стояли торчком, и между ними пробегали едва заметные искры разрядов. Будто в зачарованном лесу – каждый волос жил своей жизнью, выглядел травинкой, трепетавшей под сильным ветром, а разряды создавали впечатление неземной жизни, быстрой, самодостаточной и абсолютно непредставимой.

– Что? – повторил Вязников и поднял к голове ладони.

К пальцам метнулись маленькие молнии, Даниил инстинктивно отдернул руки и зашипел от боли.

– Черт! – воскликнул он, тряся пальцами. – Током бьет.

Может быть, это движение сняло с головы избыточный заряд, а может, иные причины сыграли роль, но электрическая буря в волосах математика прекратилась так же неожиданно, как возникла. Илья с Даниилом вывалились из машины и встали, полуобнявшись, будто каждый из них не мог держаться на ногах самостоятельно.

– Что ты чувствовал? – спросил Илья, неожиданно для себя перейдя с Антоном на "ты".

– М-м... Сначала ничего. А когда вы мне сказали, – Вязников сделал паузу, прислушиваясь к своим ощущениям, – жар возник в голове, не внутри, а на коже. Внутри как раз все было холодно, и холод этот спускался к ногам. У меня и сейчас ноги будто замороженные. Стою, как на ледяных столбах, впечатление такое, что отморозил пальцы.

Он опустился на асфальт, прислонился к кузову "жигуля" и расшнуровывал туфли, а потом снял носок с левой ноги и потрогал пальцы руками.

– Ничего, – удовлетворенно проговорил он. – Теплые.

– То, что ты сейчас описал, – сказал Репин, – я читал не так давно в книге о йоге Рамачараке. Раскрытие какой-то там чакры. Очень похоже.

Даниил натянул носок, надел и аккуратно зашнуровал туфли, но подниматься не стал, так и сидел, поджав ноги.

– Что это было? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Антон.

– Ты видел? – обернулся к нему Репин. – Хотел бы я знать, что стало причиной! Ясно, что не процессы в мозгу Даниила Сергеевича Вязникова. В его организме просто нет столько электричества.

– Как жить? – с неожиданной тоской в голосе сказал Вязников. – Как жить дальше?

– Антон тебе все прекрасно объяснит, – хмыкнул Илья. – Давайте действительно поедем, а то становится темно.

Антон сел за руль, посмотрел в зеркальце: Даниил привалился к спинке в углу сидения, Илья – у противоположной дверцы.

– Какой пакости теперь прикажете ждать? – спросил он. – Ямы на дороге?

Репин с Вязниковом переглянулись.

– Может, и ямы, – тихо проговорил Даниил. – А может, вспыхнет в небе звезда ярче Солнца, и жизнь на Земле прекратится в один миг, потому что изольются лучи смертные...

– Даня, – сказал Репин. – Возьми себя в руки. Пожалуйста. Антон все еще не понимает смысла твоей теоремы.

– Вы... Ты думаешь, что нужно объяснить? Так, чтобы понял?

Илья встретил в зеркальце взгляд Антона и сказал твердо:

– Ни в коем случае.

– Тогда поехали, – Вязников отвернулся к окну, за которым уже опустился быстрый вечер: в фиолетовом небе зажглись первые звезды, закат за лесом был багровым, завтра, похоже, ожидался ветренный день. У Даниила крепло ощущение, что все происходившее вокруг – в последний раз. И вечер этот, и дорога, и тихий напряженный разговор, и крик птицы, неожиданно взлетевшей из кустарника, и ослепляющий свет фар встречных машин, и красные огоньки машин, мчавшихся в сторону Москвы, и еще что-то, чего он не мог определить, потому что не думал об этом. Все было в последний раз, потому что...

– Что бы я ни говорил прежде, – тихо произнес Даниил, – все равно правда остается: Володю убил я. Больше просто некому.

– Если уж быть точным, – пошевелился невидимый уже в полумраке Илья, – то Митрохина убил Тихомиров, когда решил спалить старые журналы.

– Я, – громко и твердо сказал Даниил, будто точку поставил.

– Можно считать ваши слова официальным признанием? – поинтересовался Антон.

– Можно, – сказал Вязников. – Если признание – царица доказательств, считайте дело законченным.

– Антон, – предостерегающе произнес Илья, – не слушай ты его, ради Бога. И поехали наконец. Сколько можно стоять на месте?

Антон включил зажигание и вывел машину в правый ряд. Минут через десять проехали пост ГИБДД, зарево огней большого города осветило полнеба, притушив звезды, Антон свернул с магистрального шоссе, и за все это время никто не проронил ни слова. Когда подъехали к дому, Антон сказал:

– Что мне делать с вашим признанием? Что я напишу в деле? О теореме Вязникова, в которой ничего не понял?

Даниил промолчал, Илья хмыкнул. Наверх почему-то поднялись по лестнице, никто даже не подумал остановиться у шахты лифта. Женщины сидели на кухне и, похоже, без мужей чувствовали себя вполне комфортно.

– Ну вы даете! – заявила Света. – Где вас носило три с половиной часа? Антон, почему ты не взял мобильник?

– Вы тут зря времени не теряли, – улыбнулся Антон. – Нам-то хоть коньяк оставили?

– Ты же видишь, – возмутилась Света, – бутылка почти целая. Мы только в кофе...

– Некий Протченко, – назидательно признес Антон, – тоже употреблял коньяк только с кофе, что не помешало ему стать серийным убийцей.

– Вот так он всегда, – повернулась Света к Оле, которая хмурилась и не сводила взгляда с мужа, – на любое мое замечание приводит в пример какую-нибудь жуткую криминальную историю.

– Что случилось, Илюша? – тихо спросила Оля.

– Ничего, – сказал Илья. – Даниил, садись и, пожалуйста, не думай о плохом. Кофе тебе с коньяком или без?

– Ты полагаешь, – усмехнулся Даниил, – что достаточно думать о хорошем, и тогда вместо монстров в мир будут являться ангелы?

– Не знаю, – сказал Илья. – Может быть. Что мы знаем о следствиях из теоремы Вязникова? Садись, в ногах правды нет.

Даниил покачал головой.

– Я пойду, – сказал он. – Если, конечно, в кармане у Антона Владиславовича нет предписания на мой арест.

– Нет у него ничего, – заявил Репин. – И не будет.

Вязников повернулся и пошел к двери.

– Пожалуйста, Даниил, – сказал ему вслед Илья, – держи себя в руках. Теперь...

Он не договорил. В соседней комнате, где несколько часов назад шел допрос с пристрастием, что-то с грохотом повалилось, и чей-то истошный вопль прорезал тишину. Вязников застыл на пороге, Оля бросилась мужу на грудь, Света вцепилась в спинку стула, и лишь Антон сохранил самообладание. Он ворвался в кабинет, готовый к чему угодно, но только не к тому, что увидел, включив свет.

Все оставалось на своих местах. Ничто не разбилось, не упало, даже не сдвинулось с места. И кричать здесь тоже было некому. Только... Показалось, или действительно легкое дуновение воздуха коснулось щеки, будто кто-то невидимый проскользнул мимо Антона в проем двери? Он обернулся, встретил настороженные и испуганные взгляды и покачал головой.

– Я... – Вязников, так и стоявший на пороге, сглотнул, будто подавился несказанным словом, – я забыл предупредить, Илья. Это может быть и звук без... Тоже ведь вероятностный процесс. Где-то кто-то что-то... А слышно совсем в другом месте.

– Ты думаешь, это я? – спросил Репин.

– Кто теперь разберет – я, ты... Пойду.

Дверь хлопнула.

– О Господи, – сказал Антон. – И что же, теперь так будет всегда?

– Что? – спросила Света. – Что там? Кто?

– Никого, – сказал Антон. – Все в полном порядке.

– Но там...

– Никого, – твердо повторил Антон. – Показалось. Звуковая галлюцинация.

– У всех сразу?

– Илюша, – сказал Антон, – я действительно ничего не понял в этой теореме. Ничего! Почему же она...

– Как-то, – произнес Илья, осторожно высвободившись из объятий жены, – великий физик Бор повесил над своей дверью подкову. "Зачем вы это сделали? – спросили его. – Вы же не верите в приметы!" "Не верю, – ответил Бор, – но я слышал, что подкова приносит счастье даже тем, кто в это не верит".

– Что теперь будет? – растерянно спросил Антон.