"Эволюционная идея в биологии. Исторический обзор эволюционных учений XIX века." - читать интересную книгу автора (Филипченко Ю.А.)

Основным для Лайеля является вопрос, имеют ли виды дей-ствительное существование в природе, и это сейчас же приводит его к рассмотрению теории Ламарка, изложению которой он посвящает целую главу. Следующие три главы посвящены разбору доводов, которые можно привести за и против идеи об изменяемости видов, и все это приводит Лайеля к такому за-
5 Изданы в русском переводе Андрея Мина в 1866 г.— Прим. Ю. Ф.
32

ключению: «Все виды одарены способностью приспособляться в известных пределах к перемене внешних условий... Некоторые приобретенные этим путем особенности могут передаваться потомству, но эти особенности состоят только из таких качеств и свойств, которые находятся в тесной связи с естественными нуждами и наклонностями вида... Малейший переход за эти строго определенные пределы оказывается гибельным для существования особи... Из всего этого ясно, что виды действительно существуют в природе и что каждый из них в эпоху своего создания был одарен теми свойствами и той организацией, которыми он теперь отличается». Наиболее вероятным при этом Лайель считает, что «каждый вид мог получать свое начало от одной пары... причем виды могли создаваться последовательно в известные времена и в известных местах».
Словом, в этом вопросе перед гипнозом очевидности постоянства животных и растительных форм могучий ум Лайеля спасовал так же, как и не менее выдающийся ум Кювье. Оба они стали на сторону старого учения о постоянстве видов, введенного в науку еще за 100 лет до них Линнеем.
Удивительно ли после этого, что большинство биологов и ученых того времени пошло в этом вопросе за ними, а не за Ламар-ком и Жоффруа Сент-Илером? Скорее нужно удивляться другому, именно, что идея эволюции организмов не была окончательно ликвидирована и продолжала находить себе новых сторонников в течение следующих 25—30 лет, т. е. до появления «Происхождения видов» Дарвина. Впрочем, эти сторонники ее не решались уже признать эволюционное учение целиком и склонялись к признанию эволюции организмов лишь в ограниченной степени. Подобные половинчатые сторонники эволюционной идеи наиболее характеризуют период тридцатых, сороковых и пятидесятых годов прошлого столетия, и на некоторых из них мы должны остановиться здесь в заключение этой главы.
К числу их относится прежде всего Карл Бэр, имя которого пользовалось в свое время почти такою же известностью, как и имя Кювье.
Карл Эрнст фон Бэр (1792—1876) сделал для учения о раз-витии организмов, или эмбриологии, то же, что Кювье для па-леонтологии, т. е. создал ее почти из ничего. Главное произведение Бэра «Об истории развития животных», первый том которого вышел в 1828 г., а второй в 1837 г., является и до сих пор, говоря словами Келликера, «...самым лучшим из всего, что есть в эмбриологической литературе всех времен и народов». Как уже было отмечено выше, Бэр дал в нем новое обоснование теории типов на основании данных истории развития, почему его и следует считать автором этой теории наравне с Кювье.


33

Однако по вопросу об эволюции организмов он несколько разо-шелся с последним.
Этого вопроса Бэр коснулся в своем докладе, сделанном в одном ученом обществе Кенигсберга в 1834 г, и изданном поз-же под заглавием «Всеобщий закон природы, проявляющийся во всяком развитии» [4].
Бэр считает, что истинным объектом естествознания являет-ся история творения, откуда, естественно, возникает вопрос — как вообще возникла органическая жизнь? Поставив во всей широте этот вопрос, он привлекает для его разрешения почти весь тот материал, которым пользовался позже и Дарвин: изме-нения животных в домашнем состоянии, данные географиче-ского распространения животных и, наконец, все то, что было известно в его время об ископаемых организмах. «На основании всего этого, говорит Бэр, мы должны заключить, что, поскольку в настоящее время у нас имеется материал для суждения об этом, превращение известных первичных форм животных в ряду последующих поколений, весьма вероятно, происходило, но только в ограниченной степени». По его мнению, у нас имеются указания на такое превращение видов и даже родов, но этого нельзя распространять на более крупные систематические единицы, т. е. на все животное царство, иначе в недрах Земли попадались бы гораздо чаще переходные формы.
Бэр предполагает, что «в очень отдаленное от нас геологическое время на Земле господствовала гораздо более значительная образовательная сила, чем мы видим это теперь, — независимо от того, проявлялась ли она в превращении уже существовавших тогда форм или в создании совершенно новых рядов форм». Таким образом, он допускает, что превращение, или эволюция, шла рука об руку с созданием и, чувствуя, что при этом в сущности получается совершенно непонятный дуализм, утешает себя соображением, что отнюдь не легче превратить обезьяну в человека, чем создать последнего заново.
Как бы ни шло на Земле появление новых форм, по мнению Бэра, в нем сказывается то, что он называет основной идеей творения и характеризует как «все время идущую вперед победу духа над материей». Как видно из того обоспования, которое дает он этому учению, речь идет здесь о появлении в процессе эволюции все более и более совершенных форм, притом под влиянием не внешних, а чисто внутренних причин. Мы сталкиваемся здесь с тем взглядом, который, правда, довольно туманно развивал и Ламарк в своем учении о градации в усложнении организации и который лучше всего можно охарактеризовать как внутреннее стремление организмов к усовершенствованию, лежавшее в основе их эволюции. С этой идеей Ламарка и Бэра, которую нередко называют принципом автогенеза (развития под влиянием чисто внутренних причин — в противоположность эктогенезу, развитию под влиянием внешних причин), мы встре-
34

тимся не раз и у эволюционистов второй половины XIX века. Таким образом, основное различие взгляда Бэра на проис-хождение организмов от других теорий сводится к следующему. Линней, Кювье и целый ряд других крупных ученых старого времени считали, что все систематические единицы, кончая видами, созданы самою природою, так что их отношение друг к другу можно изобразить в виде независимых друг от друга линий. Ламарк, Дарвин и другие сторонники эволюционной идеи считают все организмы происшедшими друг от друга и изображают отношения различных систематических единиц в виде разветвленного дерева; Бэр принимает последнее лишь для низших единиц систематики — видов и родов, а ко всем высшим единицам прилагает учение Линнея и Кювье. Сказанное может быть пояснено схемой, сконструированной отчасти по Виганду [90]:
На этих воззрениях Бэра мы остановились несколько более подробно, так как они характерны и для ряда других биологов того времени, также колебавшихся между идеей творения и идеей эволюции и решавшихся признавать последнюю лишь в ограниченной степени. Бэр облек эту точку зрения в совер-шенно ясную форму, тогда как у других его современников ее приходится читать между строк. Приведем еще два примера подобных половинчатых сторонников эволюционной идеи.
В 1844 г. в Лондоне вышла книга анонимного автора под заглавием «Следы естественной истории творения» [11]. Она имела довольно большой успех и выдержала ряд изданий, воз-будив много догадок и предположений, кто именно был ее автор. Лишь в 1884 г., когда она вышла последним изданием, оказалось, что ее составителем был известный писатель Роберт Чемберс.
Последний принимает, что различные ряды живых существ возникают под влиянием двух различных причин. Во-первых, это результат толчка, побуждающего живые существа в опреде-

35

2*

ленные эпохи проходить известные ступени организации, кото-рые завершились появлением высших форм — позвоночных в животном царстве и двудольных в растительном. Во-вторых, они возникают благодаря жизненным силам, стремящимся в течение ряда поколений изменить организацию в соответствии с внешними условиями, отчего появляются различные приспо-собления. Словом, и здесь идея творческого акта перемешивается с идеей эволюции, но в гораздо менее ясной форме, чем у Бэра, что не помешало, однако, этой книге иметь довольно большой успех.
Ограниченную изменчивость видов принимали в то время и некоторые другие авторы. Назовем среди них Изидора Жоф-фруа Сент-Илера (сына знаменитого Этьена Ж- Сент-Илера), который развивает в своей книге «Общая история органического мира» [28] такую «теорию ограниченной изменчивости», как он сам ее называет. Видовые признаки не являются ни абсолютно постоянными, как принимают одни, ни абсолютно непостоянными, как думают другие. Они остаются постоянными, когда внешние условия не изменяются, но могут приобретать совсем иной вид при изменении этих условий. В этом случае происходит борьба между изменяющей силой внешних условий и сохраняющей, консервативной силой самого организма, причем последняя всегда оказывается более значительной.
Подобные взгляды, безусловно, не были господствующими и не являлись официальным мнением в науке по данному во-просу. Однако в течение рассматриваемого периода, т. е. во второй трети прошлого столетия, целый ряд довольно известных ученых при случае высказывались именно в этом смысле, не облекая своих взглядов в форму специальной теории. Конечно, они отнюдь не являлись теорией, а представляли собой просто осторожные рассуждения типа «с одной стороны, нельзя не признаться, с другой, нельзя не сознаться». Однако даже такие соображения постепенно подготовляли почву для принятия эволюционной теории уже в ее полной форме.
Мы упомянули лишь о Бэре, Чемберсе и Изидоре Жоффруа Сент-Илере. Дарвин в своем историческом очерке научных мнений о происхождении видов приводит немало других имен, причем некоторые из них (Уэлз, Патрик Матью, Ноден) довольно близко подходили к основной идее Дарвина — принципу подбора 6. Однако все это были отдельные разрозненные мысли,
6 Из них должен быть особенно выделен П. Матью, опубликовавший в 1831 г. книгу «О корабельном лесе и древонасаждении» [46].
В этом специальном труде он имеет в виду не только искусственный подбор, но и естественный, приводящий к поднятию качеств расы и обусловливающий собою в значительной мере эволюцию организмов, в пользу которой Матью определенно высказывается, хотя в то же время он был сторонником геологических катастроф. Сам Дарвин, познакомившись в 1860 г. с взглядами Матью, должен был признать, что «он ясно сознавал
36

которые лишь характеризовали существовавший тогда хаос во мнениях по этому вопросу, а отнюдь не составляли известного учения. Последнее было создано, наконец, Дарвином, семя которого упало на этот раз на готовую для принятия его почву.
всеобъемлемость учения о естественном подборе». Однако отрывочные замечания Матыо на эту тему в труде, посвященном совершенно иному вопросу, не могли, конечно, оказать какого-либо влияния на развитие эволюционной идеи в биологии.
Выдержки из труда Матью и статьи о нем Г. Ф. Морозова и моя напечатаны в «Лесном журнале» за 1913 г. Прим. Ю. Ф.
Уже в XX в. был «открыт» еще один предшественник теории естественного отбора — Пьер Луи Мопертюи (1698—1759), который сформулировал эволюционную концепцию, основанную на появлении внезапных наследственных изменений, действии естественного отбора и географической изоляции. Подробнее см. С. Сковрон. Развитие теории эволюции. Варшава, 1965 (на русском языке).— Прим. ред.

Глава третья ЧАРЛЬЗ ДАРВИН
Жизнь Ч. Дарвина и его труды.— Основные пункты теории Дарвина.—Из-менчивость в прирученном состоянии и искусственный подбор.— Изменчи-ность в естественном состоянии.— Борьба за существование.— Естественный подбор.— Расхождение признаков и происхождение высших систематических единиц.— Взгляды Дарвина на наследственность.— Происхождение человека и половой подбор.— Значение теории Дарвина.
Чарльз Дарвин, с именем которого связан величайший переворот в области биологических наук, был внуком уже известного нам Эразма Дарвина от его старшего сына Роберта, бывшего также известным практическим врачом. Обстоятельства жизни Ч. Дарвина с удивительной скромностью и простотой рассказаны им самим в его «Автобиографии», вошедшей в состав обширного труда «Жизнь и письма Чарльза Дарвина» [21], изданного его сыном Фрэнсисом '.
Родился Чарльз Дарвин в 1809 г. в Шрюсбери и еще мальчи-ком стал увлекаться естественной историей и собиранием раз-личных коллекций. Особенно развилась в нем эта страсть в его студенческие годы, проведенные им в университетах Эдинбурга и Кембриджа (1825—1831). Однако в то время он не помышлял еще о карьере натуралиста и готовился первоначально в медики, а затем — в пасторы. Случайное обстоятельство определило весь дальнейший ход жизни Дарвина.
Осенью 1831 г. ему было предложено принять участие в кругосветном путешествии на военном корабле «Бигль» в качестве натуралиста для собирания различных естественноисторических коллекций. Дарвин с радостью принял это предложение и провел на «Бигле» целых пять лет, посетив Южную Америку, острова Тихого океана и ряд других мест. Это путешествие мастерски описано им в его «Дневнике путешествия на корабле «Бигль».
1 Главные произведения Ч. Дарвина не раз издавались по-русски. Лучшими собраниями его сочинений являются петербургское издание О. Н. Поповой в четырех томах (1898—1901) и московское издание Ю. Лепковского в восьми томах (1909).— Прим. Ю. Ф.
Последнее и наиболее полное из существующих девятитомное собрание «Сочинений Ч. Дарвина» опубликовано в 1935—1959 гг. издательствами «Биомедгиз» (том I и II) и АН СССР (тома III—IX). «Избранные письма Ч. Дарвина» опубликованы издательством «Иностранная литература» в 1950 г.— Прим. ред.
3S