"Сильвия и Бруно" - читать интересную книгу автора (Кэрролл Льюис)

Глава одиннадцатая ПИТ И ПОЛ

— Как я уже говорил, — напомнил Другой Профессор, — я хотел бы прочесть Поэму, в которой говорится… ну, словом:

ПИТ И ПОЛ

«Ах, бедный Пит! Он мне как брат:       Ведь с ним давно уж дружим мы. И хоть и сам я небогат,       Я все же дам ему взаймы. Так редки в скаредный наш век       Добро и преданность друзьям. Но я, как добрый человек,       ЕМУ ПОЛСОТНИ ФУНТОВ ДАМ!» Как рад был Пит, когда узнал,       Что добрый Пол душой широк! Как аккуратно написал       Расписку, что вернет все в срок! — Давай с тобой без суеты       Мы договор составим наш. Не надо мелочиться! Ты       Шестого мая долг отдашь. — Но на дворе уже апрель! —       Вздохнул печально бедный Пит. — Всего каких-то пять недель,       А время быстро пролетит! Дай мне хоть годик, чтоб я мог       Разжиться, не считая дни!.. — Нет, я менять не стану срок:       Шестого мая долг верни.
— Ну что же! — Пит вздохнул опять. —       Давай мне деньги, да и в путь: Хочу компанию создать,       Чтоб капитал тебе вернуть. — Ты, старина, меня прости, —       Пол отвечает. — Мой совет: Недельку-две уж подожди:       Пока свободных денег нет! Так день за днем бедняга Пит       Ходил к нему, кляня беду, Но Пол все так же говорит:       — Я сам их со дня на день жду. Ну вот и кончился апрель,       Но все таким же был ответ, Хоть пролетело пять недель:       «Пока свободных денег нет!» Пришло шестое… Строгий Пол       С юристом к Питу постучал… Расписку положив на стол,       Проговорил он: — Срок настал. Пит вздрогнул, бросившись в тоске       Рвать волосы на голове, И скоро на гнилой доске       Уже лежало пряди две.
Юрист, храня почтенный вид,       Стоит, незыблем, как закон. И хоть слеза в глазах блестит,       В руке расписку держит он. Но скоро он набрался сил:       — Закон не шутит! Посему, — Решительно он заявил, —       Плати, не то пойдем в тюрьму! — Как жаль мне, — Пол проговорил, —       Что этот горький день настал! — Ах, Пит, ну что ты натворил!       Ведь Крезом все равно не стал! Хоть кудри все ты вырвешь прочь —       Что проку в этом? Ну-ка, глянь! Слезами горю не помочь:       Одумайся и перестань! — А что могу поделать я:       Душа скорбит! — сказал бедняк. — За что ты обобрал меня?       Друзья не поступают так! Платить долги — не спорю я —       Мы все обязаны сполна: Но все ж коммерция твоя       Бесчеловечна и грешна. Мне чужд тот благородства пыл,       Что в некоторых я нашел! (Пол скромно глазки опустил,       Задумчиво уставясь в пол.) Коль заплачу полста монет —       Мне с голоду лежать в гробу. — Ну, Пит, мужайся! — Пол в ответ. —       Держись, не сетуй на судьбу! — Ты сыт, доволен и богат,       И всюду ждет тебя почет. И твой цирюльник, говорят,       Тебе почасту кудри вьет. Но благородства, как ушей,       Тебе, приятель, не видать: Путь Чести прост и прям, ей-ей,       Но трудно по нему шагать! — Да, жив пока, — ответил Пит, —       И всяким прочим не под стать, Но парикмахер не спешит       Мне бакенбарды завивать. Нет, я, приятель, небогат:       Уходит все по пустякам… А раздобыть теперь деньжат       Ужасно трудно, знаешь сам! — Плати же, только и всего!       Верни мне долг, бедняга Пит! Что мне за дело до того,       Что вдрызг тебя он разорит? Я тоже разорюсь, терпя       Из благородства! Посему, За опоздание С ТЕБЯ       Я, ДРУГ, ПРОЦЕНТОВ НЕ ВОЗЬМУ! — Какая милость! — Пит вскричал. —       Продам булавку я свою, Рояль, на коем я играл,       Парик воскресный и — свинью! Вещей он продал без числа       И из одежды кой-чего, Со вздохом видя, что дела       Идут все хуже у него… Недели мчались, год прошел;       Пит исхудал, как от чумы, И вот однажды крикнул: — Пол!       Ты обещал мне дать взаймы! — Дам как смогу я! — тот в ответ. —       Деньгами поделюсь с тобой. Ах, Пит, тебя счастливей нет!       О, как завиден жребий твой! А я, как видишь, толст и сыт,       Но это все — напрасный труд! Ах, где мой прежний аппетит       И радость, что к столу зовут! А ты как мальчик строен, брат,       И у тебя изящный вид! Звонят к обеду — ты и рад,       Не жалуясь на аппетит!
Пит отвечал: — Да, знаю сам,       Что счастлива судьба моя: Но я готов отдать друзьям       Все, чем богат безмерно я! То, что зовешь ты «аппетит»,       На самом деле голод злой, Когда ж еды и вкус забыт,       Звонок к столу звучит тоской! В моих лохмотьях грач и тот       Не согласится щеголять: А пятифунтовый банкнот       Вдохнул бы жизнь в меня опять! Пол отвечал: — Ну ты даешь!       Меня аж оторопь берет! Боюсь, ты сам не сознаешь       Тебе дарованных щедрот! Тебе обжорство не грозит,       И живописен твой наряд, А твой затылок не болит,       Что воры украдут твой клад. Блюсти Довольство бытием       Непросто нам между людьми — А в положении твоем       Удобней это, черт возьми! А Пит в ответ: — Моей судьбе       С твоей равняться не дано, Но все ж я нахожу в тебе       Несоответствие одно. Уж сколько лет мне денег дать       Ты обещаешь, лишь дразня: А сам с распиской подождать       На мне не хочешь ты и дня! — Хоть от бумаг одна беда,       Без них не обойтись, ей-ей! И с документами всегда       Я пунктуален, хоть убей! Платить долги иль получать —       Я, право, это не пойму, Но каждый вправе сам решать,       Когда удобнее ему! Однажды бедный Пит сидел       И корку, как всегда, глодал. Приятель Пол к нему влетел       И руку дружески пожал. — Да, плохи у тебя дела, —       Заметил он. — Теперь опять Могу сказать, пора пришла       На дверь юристу указать!
Ты, верно, помнишь, как в твой дом       Пришла беда, вошла нужда. Смеялся люд над бедняком,       А я, о Пит мой, никогда. Когда ж ты руки опустил,       Отчаявшись в земной борьбе, Поверь, что я, по мере сил,       Питал симпатию к тебе! Прими ж совет из первых рук,       Что дышит мудростью веков: За все будь благодарен, друг,       И не страдай от пустяков. Я следовал ему во всех       Своих делах, но — промолчу, Поскольку похвальба есть грех,       А я хвалиться не хочу. Смотри, как много наросло       Процентов мне за доброту! Апреля первое число…       Я с детства заповеди чту! Полсотни фунтов! Погоди!       И хоть мошна почти пуста, Но сердце есть в моей груди:       Я ДАМ ТЕБЕ ЕЩЕ ПОЛСТА! — Нет! — молвил Пит. — Из глаз его       Катились слезы в три ручья. — Никто бы дара твоего       Не оценил бы так, как я. Но я уже к дарам твоим       Давно привык за столько лет И мне воспользоваться им       Ужасно неудобно. Нет!

— Ну вот, теперь вы поняли разницу между «удобно» и «неудобно»? Вам все ясно, не так ли? — добавил он, взглянув на Бруно, сидевшего на полу возле ног Сильвии.

— Да, — едва слышно отвечал Бруно. Столь короткий ответ был для него делом совсем необычным; но я заметил, что у него был ужасно усталый вид. Выговорив это словечко, он вкарабкался на колени к Сильвии и положил голову к ней на плечо. — Боже, какая уйма стихов! — прошептал он.