"Осень в Пекине" - читать интересную книгу автора (Виан Борис)VАмадис Дюдю перечитал только что полученную депешу: письмо на фирменном бланке, за подписью двух членов Правления, включая президента. Смакуя с гурманским наслаждением написанные слова, он готовил уже звучные фразы для оглушения аудитории. Надо будет собрать всех в большом зале отеля, и чем скорее, тем лучше. Желательно—и даже всенепременно — после работы. Но прежде надо посмотреть, нет ли где у Баррицоне помоста. Кстати, заключительная часть письма касалась самого Баррицоне с его заведением. Решения принимаются быстро, когда за дело берется солидная организация. Чертежи железной дороги были практически готовы, вот только балласта все еще не нашли. Водители грузовиков не прекращали поисков; время от времени они давали о себе знать; а то вдруг один из них появлялся вместе с грузовиком и почти сразу же исчезал вновь. Амадис начинал уже терять терпение, но дорога тем не менее строилась. Правда, не вполне на земле: на сваях. Карло и Марен бездельничали. К счастью, Арлан умел выжать из них по максимуму; они вдвоем клали тридцать метров дороги ежедневно. Еще через два дня пора будет разрезать отель пополам. Кто-то постучал в дверь. — Войдите! — сухо бросил Дюдю. — Буон джорно, — сказал Пиппо, входя. — Здравствуйте, Баррицоне. У вас ко мне разговор? — Си, — сказал Пиппо. — Они совсем обалдели, да, этот кретинский железный дорога положить перед мой отель? На кой он мне нужен, этот дорога? — Декрет о вашей экспроприации подписан министром, — сказал Дюдю. — Я намеревался объявить об этом сегодня вечером. — Это все дипломатический штучка заглавными буквами, — сказал Пиппо. — Когда они будут убрать этот дорога? — Отель придется разрушить, чтобы дать место железной дороге, — объяснил Дюдю. — Я как раз должен был предупредить вас об этом. — Что? — вскричал Пиппо. — Разрушить славный отель Баррицоне? А как же те, кто кушал мои спагетти а-ла-болоньезе и кто был с Пиппо всю свою жизнь? — Весьма сожалею, но декрет подписан. Считайте, что ваш отель конфискован в пользу государства. — А что же я? — спросил Пиппо — Мне куда приткнуться? Или снова траншей идти копать, да? — Ущерб вам будет возмещен, — заверил его Дюдю. — Не сразу, разумеется. — Пуррки! — прошипел Пиппо. Он повернулся к Амадису спиной и вышел, оставив дверь открытой. — Закройте вашу дверь! — крикнул ему Дюдю. — Это больше не мой дверь! — в ярости рявкнул Пиппо. — Сам закройте! — И он удалился, бранясь с южным резонансом. Амадис подумал, что надо было бы изъять Пиппо вместе с его заведением, но затея чересчур сложная и формальности могут затянуться. Он встал, обошел свой кабинет и нос к носу столкнулся с Анжелем, который по известной уже причине собирался войти без стука. — Здравствуйте, — сказал Анжель. — Здрасьте, — бросил Дюдю, не протягивая руки. Он завершил свой обход и сел на место. — Закройте за собой дверь, пожалуйста, — сказал он. — Вы хотите со мной поговорить? — Да. Когда нам заплатят? — Что за спешка? — Мне нужны деньги, а зарплату должны были выдать еще три дня назад. — Вы хорошо понимаете, что мы с вами находимся в пустыне? — Нет, — сказал Анжель. — В настоящей пустыне не бывает железной дороги. — Это софизм, — рассудил Амадис. — Все, что угодно. Тем не менее 975-й приходит довольно часто. — Это так, но нельзя доверять пересылку сумасшедшему шоферу. — Зато кондуктор не сумасшедший. — Я с ним приехал, — сказал Амадис. — Уверяю вас, он тоже не в себе. — Очень долго приходится ждать, — заметил Анжель. — Вы милый парень, — сказал Амадис. — Чисто внешне, я имею в виду. У вас... такая приятная кожа. Кроме того, я скажу вам кое-что, о чем вы должны узнать только вечером. — Почему вечером, если вы хотите сказать сейчас? — спросил Анжель. — Я скажу вам сейчас, если вы и в самом деле будете милым. Подойдите ближе. — Я вам не советую ко мне прикасаться, — предупредил Анжель. — Вы только посмотрите на него, — воскликнул Дюдю, — чуть чего — и сразу сердиться! Ну же, не упрямьтесь. — Я не понимаю, о чем вы. — Вы молоды. Вам еще меняться и меняться. — Вы скажете, что собирались, или мне лучше уйти? — спросил Анжель. — Ну что ж, пожалуйста: вам урезали оклад на двадцать процентов. — Кому это нам? — Вам, Анне, техническим исполнителям и Рошель. Всем, кроме Арлана. — Ну и сволочь же этот Арлан! — проговорил Анжель. — Если бы я видел в вас готовность пойти мне навстречу, этого можно было бы избежать. — Но я и так иду вам навстречу, — сказал Анжель. — Я представил проект на три дня раньше срока, я почти закончил расчеты отдельных частей главного вокзала. — Я вовсе не настаиваю на том, что я сам называю готовностью пойти навстречу, — сказал Амадис. — За разъяснениями можете обратиться к Дюпону. — Кто такой Дюпон? — Это повар археолога. Очень милый парень, но стервец порядочный. — А, теперь понимаю, о ком вы. — Нет, вы путаете его с Жирдье. На мой взгляд, Жирдье отвратителен. — Да, но... — Нет, уверяю вас, Жирдье крайне неприятен. Хотя это не помешало ему жениться. — Понятно. — Вы, если не ошибаюсь, с трудом меня переносите, верно? — спросил Амадис. Анжель промолчал. — Знаю, знаю. Вас это коробит. Я не имею обыкновения лезть с конфиденциями к кому попало, но вам скажу: я прекрасно понимаю, что вы все обо мне думаете. — Ну и что из этого? — спросил Анжель. — А то, что я на всех вас плевать хотел. Да, я педераст, и вы ничего с этим поделать не можете. — Я и не собираюсь ничего с этим делать, — сказал Анжель. — С какой-то стороны меня это даже устраивает. — Из-за Рошель? — Да, из-за Рошель. Меня устраивает, что вы к ней не клеитесь. — Значит, вы находите меня обольстительным? — Нет, вы омерзительны, но вы над всеми начальник. — Странно как-то вы ее любите, — сказал Амадис. — Я знаю, какая она. Любовь не мешает мне ее видеть. — Не понимаю, как можно любить женщину, — наполовину про себя сказал Амадис. — Даже представить себе невозможно! Куда ни ткни, всюду мягко. И эти влажные складки... — Он содрогнулся. — Ужас... Анжель рассмеялся. — В общем, так: не говорите пока Анне, что зарплату урезали, — сказал Амадис. — Это я вам сугубо конфиденциально... Как женщина — мужчине. — Благодарю, — ответил Анжель. — Так вы не знаете, когда привезут деньги? — Не знаю. Сам жду. — Тогда ладно, — Анжель опустил голову, взглянул на свои ноги, и, не найдя в них ничего примечательного, снова поднял глаза. — До свидания. — До свидания, — сказал Амадис. — Не думали бы вы о Рошель. Анжель вышел, но тут же вернулся. — А где она? — Я послал ее на остановку 975-го, за почтой. — Хорошо, — сказал Анжель. Он снова вышел и закрыл за собой дверь. |
||
|