"Современная русская литература: 1950 - 1990-е годы. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений" - читать интересную книгу автора (Авторы: Н.Л.Лейдерман и М.Н.Липовецкий.)

выступали в роли высшего эстетического критерия в героических эпопеях.
Но в системе этических координат народных эпопей 1970-х годов не
умаляется значимость индивидуального, наоборот, открывается неповторимость
каждого из эпических персонажей, высокая ценность личностного начала. И
оттого традиционное для героического эпоса утверждение приоритета
общенародного над индивидуальным приобретает в народных эпопеях 1970-х
годов обостренно трагедийный характер - становится ясно, какие же
колоссальные потери несет личность, подчиняясь общенародной необходимости,
насколько же обедняет себя человек, отказываясь во имя блага народа от
своего счастья, зажимая свою душу в кулак, и как много теряет мир оттого,
что эпический герой не реализует свой могучий духовный потенциал.
Все это сильно колеблет мир народной эпопеи, не дает ему обрести
завершенность, перейти в область величавого предания, хотя сами авторы
всячески пытаются утвердить эпического героя на высоком героическом уровне
и закрепить авторитет народного опыта в качестве высшего эталона мудрости
земной. Для этого они вводят в текст вставные жанры из арсенала фольклора
(героическая легенда о давнем подвиге защитников Смоленска в "Судьбе" П.
Проскурина, подглавка "Из жития Евдокии-великомученицы" в абрамовском
"Доме", лукавые "лебяжинские сказки" в "Комиссии" С. Залыгина). Эти
вставные жанры должны, по замыслу авторов, "заразить" собою весь дискурс:
придать ему эпосное звучание, возвысить прозаическую реальность до уровня
героического предания, а главное - непосредственно ввести отстоявшийся
народный опыт в живую современность в качестве высшей этической инстанции.
И все же такие мутации в той или иной мере позволяли классическому
жанру соцреализма сохранять свою жизнестойкость. Когда же в колоссальных
масштабах монументальной эпопеи главной мерой вещей остается идеологическая
норма, а носителем высшей народной мудрости и одновременно народным
заступником предстает партийный чиновник (секретарь рай-, гор- или обкома,
а то даже секретарь ЦК), происходит разложение художественного феномена,
идет деградация искусства - отсутствие свежей идеи, смелых и новых
воззрений на личность и народ оборачивается описательностыо, композиционной
рыхлостью, риторикой и натужной монументальностью. Именно этот процесс
наблюдается в эпических полотнах, подобных тем, которые создавали Г. Марков
("Сибирь", "Грядущему веку"), А. Иванов ("Вечный зов"), А. Чаковский
("Блокада").
Но тогда же, в 1970-е годы, явилось произведение, которое можно
назвать иронической народной эпопеей. Это роман Аркадия Львова "Двор"
(1975). История небольшого одесского двора и его обитателей, начиная с
семнадцатого года и вплоть до "оттепели", собрала в себе всю историю
советского общества. Да и весь дворовый коллектив представляет собой
микромодель советского общества - здесь есть свой маленький вождь (Иона
Дегтярь, освобожденный парторг фабрики), который, правда, не выдвигает
собственные идеологемы, зато старательно пропагандирует то, что написано в
газетах и в "Блокноте агитатора"; есть свои малосознательные граждане, с
которыми надо вести серьезную воспитательную работу, есть чуждые элементы,
которые надо выводить на чистую воду.
Но в массе своей обитатели одесского двора - это самые рядовые,
среднестатистические носители советского менталитета, и история страны
преломляется в массовой психологии, послушно следующей за идеологическими
директивами, заменившими для советских людей традиционные эпические