"Реальность чуда. О книгах Марины и Сергея Дяченко. Монография. Научно-популярное издание" - читать интересную книгу автора (Назаренко Михаил)

пусть и с тем же сюжетом). А значит, фантастика оказывается не просто формой
(впрочем - когда в литературе такое бывало?), а сутью.
"Сказка рассказывается не для того, чтобы скрыть, а для того, чтобы
открыть, сказать во всю силу, во весь голос то, что думаешь".
Эти слова говорит "негромко и задумчиво" безымянный Человек - сиречь
автор - в прологе "Обыкновенного чуда".
"Тебе-то что, - сказал Юрий Герман Евгению Шварцу, - ты пишешь сказки,
а я пишу быль..."
"Вот и выходит, - ответил Шварц сердито, - что ты пишешь сказки, а я
пишу быль".
Разумеется, Шварц (Свифт, Щедрин, Горин...) прибегнул к эзопову языку
вынужденно.
Разумеется, его (их) сказки проиграли бы художественно, не будь они
сказками.
Вопрос о сущности фантастики, таким образом, остается - вернее,
дробится на множество вопросов, связанных между собой.

Литературоведение занимается литературой как таковой: сменой
представлений о "литературности", законами и закономерностями,
генерализациями и техникой. Филологии противопоказана оценочность:
литературоведы говорят о том, как сделан текст и каково его место в истории,
но не о том, хорош ли он.
Суть критики (что бы ни говорили по этому поводу университетские
курсы) - в одном: разъяснить читателю, какую книгу следует прочесть
немедленно, а какую можно и вообще не раскрывать. Всё прочее (в том числе и
претензии критиков на вакансию "властителя дум") - от лукавого.
Какую книгу я пишу?
Наверное, пограничную. Мне всегда было интереснее разбираться в
устройстве текста, чем перечислять его достоинства. Но при этом - разве я
удержусь от того, чтобы сказать, что мне нравится, а что нет?
Остается лишь балансировать на границе двух империй - подобно
Фернанделю в старом фильме "Закон есть закон".
И прежде чем начать "четыре четверти пути", позволю себе привести еще
одну цитату:
"Белинский начинал каждую новую рецензию с Гомера и Шекспира, потому
что ему нужно было всякий раз перестроить историю мировой литературы с
учетом нового романа Жорж Занд".3
Я, как и герой Стругацких, "по натуре Белинский", поэтому без теории в
книге не обойтись, - но постараюсь не перекраивать историю литературы, а
поместить в нее сочинения Марины и Сергея Дяченко. Задание более скромное,
однако небезынтересное. (И тем более не простое, что практически отсутствует
опыт предшественников: в нашем "фантастическом" литературоведении существуют
монографии только о братьях Стругацких.)
Жанр фантастики (фэнтези, НФ, притчи) - и "объективный мир". Творчество
писателей - и их предшественников и современников. Индивидуальность - и
традиция. Условность (фантастическая, романтическая, натуралистическая) - и
достоверность. Творчество - и биография. Где проходят границы?
Как возник мир Дяченко и почему он стал именно таким?
Писатель - и Жанр, Время, Страна. Существование на грани двух культур -
его опасности, преимущества.