"Природа фантастики. Монография" - читать интересную книгу автора (Чернышева Татьяна Аркадьевна)

фантастики, fantasy от science fiction, которое, как правило, оказывается в
центре внимания зарубежных авторов, пишущих о современной фантастике. Этот
первый этап предполагает разграничение фантастики как вторичной
художественной условности и собственно фантастики. Такой этап классификации
совершенно необходим, без него каждая новая попытка отделить fantasy от
научной фантастики будет только множить определения.
По сути дела на этом этапе классификации настаивает С. Лем, когда пишет
о "двух видах литературной фантастики: о фантастике, являющейся конечной
целью (final fantasy), как в сказке и научной фантастике, и о фантастике,
только несущей сигнал (passing fantasy), как у Кафки. "В
научно-фантастическом рассказе присутствие разумных динозавров обычно не
является сигналом скрытого смысла. Подразумевается, что динозаврами мы
должны восхищаться, как мы восхищались бы жирафом в зоологическом саду; они
воспринимаются не как части семантической системы, а только как составляющая
эмпирического мира. С другой стороны, в "Превращении" (имеется в виду
рассказ Кафки. - Т. Ч.) подразумевается не то, что мы должны воспринимать
превращение человека в насекомое как фантастическое чудо, но скорее
понимание того, что Кафка путем такой деформации изображает
социально-психологическую ситуацию. Странный феномен образует только как бы
внешнюю оболочку художественного мира; ядро же его составляет вовсе не
фантастическое содержание"12.
В самом деле, при всем многообразии фантастических произведений в
современном искусстве явно выделяются, условно говоря, две группы их. В
одних фантастические образы выполняют роль специального художественного
приема, и тогда действительно оказываются одной из составляющих вторичной
художественной условности. Когда речь идет о фантастике, являющейся частью
вторичной художественной условности, основными признаками ее оказываются: а)
смещение реальных жизненных пропорций, некая художественная деформация,
поскольку фантастика всегда изображает нечто невозможное в действительности,
это ее родовой признак, и б) иносказательность, отсутствие самоценности
образов. Прибегая к фантастической вторичной условности, автор непременно
предполагает некий "перевод" образа, расшифровку его, небуквальное его
прочтение. С. Лем сравнивает фантастический образ в таком произведении с
телеграфным аппаратом, который только несет сигнал, передает его, но не
воплощает его содержание13.
Конечно, диалектика реальных отношений между механизмом, несущим
сигнал, и смыслом этого сигнала в иносказательных структурах искусства
сложнее, чем в телеграфной технике, но, учитывая неизбежное в таких случаях
огрубление явления, в первом приближении можно принять и это сравнение.
Порой литературоведы и даже писатели-фантасты (последние не столько на
практике, сколько в своих теоретических высказываниях) стараются вообще
ограничить этим сферу действия фантастики. А. и Б. Стругацкие, например, в
одной из своих статей дают следующее определение фантастики: "Фантастика
есть отрасль литературы, подчиняющаяся всем общелитературным законам и
требованиям, рассматривающая общие литературные проблемы (типа: человек и
мир, человек и общество и т. д.), но характеризующаяся специфическим
литературным приемом - введением элемента необычайного" (выделено нами. - Т.
Ч.)14.
Однако существуют произведения, в которых фантастический образ или
гипотеза оказываются основным содержанием, главной заботой автора, конечной