"Природа фантастики. Монография" - читать интересную книгу автора (Чернышева Татьяна Аркадьевна)

события, которые не произошли. При этом, замечает писатель, между событиями,
которые не произошли, и событиями, которые могли бы (и не могли бы)
произойти, большая разница. События, которые не произошли, включают события,
которые могут произойти, - таковы все произведения с футурологическими
устремлениями. Они включают в себя даже прошлые события, которые не
произошли в нашем мире, но, возможно, произошли в "параллельной
вселенной"68 - тема, весьма распространенная в современной фантастике.
Марк Хиллегас также отмечает, что "другой мир" современной фантастики
весьма отличается от "воображаемых миров" прежней утопии. Последние
воспринимаются читателем как безусловно несуществующие, а к миру
"космической фантастики" (space fiction) отношение читателя "более
серьезное", по выражению исследователя69.
Противоречие заключается в том, что "остранение" неизбежно предполагает
те или иные формы иносказания, а созданные в современной фантастике миры
зачастую ставят исследователя в тупик как раз своей буквальностью. Если бы
воображаемые миры современной фантастики всегда можно было воспринять
символически или аллегорически, все было бы ясно и не было бы ни загадки
научной фантастики, ни, по видимости, неразрешимого противоречия, фантастика
укладывалась бы в привычные литературные формы и приемы. Но в том-то и дело,
что зачастую символическое и аллегорическое прочтение фантастических
произведений XX в. попросту нелепо, как пишет Марк Роуз70. К вопросу о
буквальности вымысла в научной фантастике нам предстоит еще вернуться.
Одним словом, современная фантастика содержит в себе немало загадок.
Вот еще одна. Всякая попытка воспринять научную фантастику как особый метод
или сумму приемов (создание иллюзии правдоподобия с помощью научных
подробностей, "остранение") немедленно лишает научную фантастику...
собственной истории.
Так, К. Эмис считает автора "Путешествий Гулливера" предшественником
научной фантастики, имея в виду тщательную проработку деталей и пропорций,
что станет впоследствии основой метода Ж. Верна71. Однако такую тщательную
проработку деталей можно наблюдать как после Ж. Верна, так и до него. Ее
вполне можно назвать основой метода С. Лема, славящегося как раз таким
умением убедить читателя в реальности происходящего, или А. Азимова, если
иметь в виду, например, изображение вселенной паралюдей в романе "Сами
боги". Р. Лупофф считает умение создавать миры с тщательно продуманными
пропорциями сильной стороной дарования Р. Берроуза72. Тщательную проработку
деталей и создание иллюзии правдоподобия с помощью "чисто научных
подробностей" (выражение Э. По) можно найти уже у Лукиана, а Сэм Московиц
обнаруживает эти приемы даже... у Гомера73.
Гомер, Лукиан, Э. Берроуз, Ж. Верн, С. Лем... И при этом никакого
движения. Просто констатация общности приема. А В. Ирвин, исследователь
fantasy (еще одной разновидности фантастического, взаимоотношения которой с
научной, фантастикой - вопрос весьма не простой и до предела запутанный в
современной критике), которую он тоже связывает с "социальным критицизмом",
прямо заявляет, что хотя fantasy писались во все эпохи, своей истории этот
жанр не имеет74.
Явление не может не иметь собственной истории, но ее может быть лишен
какой-то постоянный атрибут явления. Возможно, что с чем-то подобным мы
сталкиваемся и в этом случае.
Однако стремление понять научную фантастику как особый метод породило и