"Порнократия. Сборник статей" - читать интересную книгу автора (Поляков Юрий Михайлович, Предисловие...)

текущей периодикой: эти два слова в ней почти не встречаются, а если и
попадаются, то исключительно в каком-то пост-модернистско-ироническом
смысле. Эта заурядная лексическая подробность на самом деле - свидетельство
огромных и страшных по своим последствиям сдвигов в общественном сознании.
Вспомните, как нетерпимы мы были к любым проявлениям несправедливости! В
багажнике у партийного босса обнаружили связку копченой колбасы... Позор! У
маршала Ахромеева на даче два холодильника... Срам! Опять полуговорящего
Брежнева на трибуну вынесли... Они что там, наверху, нас за идиотов считают?
Увы, считали и считать продолжают до тех пор, пока не оказываются внизу или
на кладбище...
Помнится, в школе нас заставляли наизусть учить признаки гипотетической
революционной ситуации. Но судьба удружила наблюдать революционную ситуацию
воочию. И теперь, на основании личных впечатлений я хотел бы добавить еще
один пункт к хрестоматийным признакам. А именно: резкое обострение у граждан
чувства социальной справедливости в формах, неадекватных конкретной
политико-экономической ситуации. Грубо говоря, это такая общественная
ситуация, когда слезинка ребенка может непоправимо переполнить чашу
народного терпения. И пусть потом историки выясняют, что это, оказывается,
были слезы радости по поводу покупки внепланового мороженого.
Шучу? Только наполовину. Вспомните сарказмы и анекдоты в связи с
жилищной программой, обещавшей каждой семье отдельную квартиру до 2000 года.
Только идиоту было не ясно, что полностью ее выполнить невозможно. Но, с
другой стороны, только идиот мог не заметить, что в ходе попытки выполнить
эту неосуществимую программу миллионы семей улучшили свои жилищные условия.
Не заметили... Вспомните взвинтивший общество страшный рассказ академика
Сахарова о том, как наши солдаты в Афганистане расстреляли своих раненых
товарищей, чтобы те не попали в плен к душманам! И не важно, что вся эта
история впоследствии оказалась вымыслом. Любой ценой народная совесть должна
быть воспалена - иначе серьезные социальные взрывы невозможны... Хотели
разбудить совесть. А разбудили лихо! Теперь власть и на самом деле попросту
бросила своих солдат сначала в огне, а потом в чеченском плену. Кого это
волнует, кроме обезумевших от горя матерей?
А помните, как радовались мы тому, что посадили Чурбанова - и таким
образом справедливость настигла генсековскую семейку?! Это теперь мы поняли:
если за то, что сделал Чурбанов, сажать в тюрьму, значит, за то, что творят
иные сегодняшние политики, чиновники и бизнесмены, нужно вешать на фонарях
вдоль Москвы-реки, предварительно обжарив в подсолнечном масле! Это я,
разумеется, в гиперболическом смысле. Но публицистические гиперболы довольно
скоро становятся рутинной очевидностью истории.
Однако вернемся к обнаруженному мной новому признаку революционной
ситуации. В 91-м целенаправленно перевозбужденное народное чувство
справедливости содрогнулось в пароксизме удовлетворенной страсти и
задремало, восстанавливая силы для новых битв за социальную гармонию. Тут-то
и начались реформы. Кто знает, может быть, с этим естественным после
многолетнего перенапряжения ослаблением социальной бдительности и связан тот
известный факт, что всякое послереволюционное устройство общества поначалу
менее справедливо, нежели дореволюционное? Ведь нынешний бесквартирный
строитель не только о комнате для собак шуметь не станет, а будет с
умилением возводить четырехэтажный особняк с зимним садом, тихо радуясь, что
зарплату хоть раз в три месяца, но дают...