"Порнократия. Сборник статей" - читать интересную книгу автора (Поляков Юрий Михайлович, Предисловие...)

молотом - двуглавый имперский орел, вместо советской империи -
геополитический оглодок с гордым именем Свободная Россия, вместо мелких
расхитителей социалистической собственности - крупные банкиры и
предприниматели, вместо советов народных депутатов - мэрии и префектуры...
Впрочем, по поводу успешности этой десоветизации у меня есть свои
соображения. Скажем, после окончательного развала Золотой Орды, полагаю, на
Руси тоже проводилась своего рода "детатаризация", однако не мной сказано:
поскреби русского - найдешь татарина. Да, попытка создать нового,
советского, человека в целом потерпела крах, но, в частности, все мы
немножко советские люди. Навсегда. И дети наши будут таковыми, и внуки, и
правнуки. Иногда это будет почти незаметно, иногда будет поражать своей
внезапной очевидностью: так в вызывающе славянской семье порой рождается
маленький очаровательный чингисханчик... Но я о другом!
Дело в том, что одновременно с десоветизацией шел и другой процесс,
тихий, неприметный, почти невнятный нам самим, не говоря уже о наших
заморских болельщиках, переживающих как личную победу каждый гол, забитый
нами в собственные ворота. Процесс этот, понимая всю его неоднозначность и
сознавая условность любого термина, я решил назвать десовестизацией. О ней и
пойдет речь.
Поверьте, я далек от того, чтобы представить доперестроечную Россию в
виде заповедника, где обитали показательно нравственные и примерно
совестливые жители и где верхи с заботливостью опытного любовника все время
спрашивали у низов, хорошо ли им... Кабы так - советской власти сносу бы не
было! Помнится, в начале семидесятых, будучи семейным студентом, я
подрабатывал на стройке, почти как Шурик из "Операции "Ы". Мы возводили дом
по спецпроекту: так в те относительно совестливые времена именовалось жилье,
которое в нынешнее откровенное время именуют попросту "элитным". Наша
бригада состояла в основном из лимитчиков и очередников, работавших, как в
ту пору выражались, "за жилье". И вот один каменщик, многолетний, надо
сказать, очередник, поинтересовался, что это за странное помещение - без
окон, без дверей - наблюдается в каждой возводимой квартире. "Комната для
собаки", - заглянув в спецпроект, простодушно ответил прораб. Что же тут
началось! "У вас совесть есть? Мне с тремя детьми жить негде, а вы комнаты
для собак строите!.." - кричал каменщик. Был он хоть и не в фартуке белом,
но весьма революционно настроенный. Началась стихийная забастовка, понаехало
страшное количество начальства на черных "Волгах". И вот что любопытно:
начальники не ругались, не возмущались, а, наоборот, чувствовали себя как-то
неловко, уверяя, что в их собственных квартирах никаких комнат для собак и в
помине нет. Думаю, кое-кто из них лукавил. В общем, пролетариев успокоили и
вернули к общественно полезному труду, а зачинщика, бесквартирного
многодетного каменщика, потом вызвали куда следует и потихоньку дали жилье
из какого-то райкомовского фонда...
Но нечасто в те годы бунты против "комнат для собак" заканчивались
столь удачно. Кстати, в том самом спецдоме получил квартиру мой знакомый, а
вся его заслуга перед Отечеством заключалась в том, что женат он был на
дочке кандидата в члены Политбюро. Именно жажда социальной справедливости
погнала наш народ из чахлого оазиса социализма в барханы демократии и
зыбучие пески рыночных отношений!
Я недавно перелистал прессу первых лет перестройки. Так и есть: среди
самых употребимых слов - "совесть" и "справедливость". А потом сравнил с