Глава шестая

Морин почти физически чувствовала на себе его взгляд. Щеки ее пылали от сознания собственного безрассудства — ведь она позволила ему раздеть себя! Руки ее дрожали, и она порывалась оттолкнуть Джейка, чтобы подобрать спасительную рубашку.

Но он ласково привлек ее к себе. Морин ощутила, как ее упругие груди прикоснулись к густым черным волосам, в изобилии покрывавшим его мускулистую грудь.

— Не бойся, я умею себя контролировать, — произнес он, наблюдая за выражением ее лица. — Поэтому постарайся обойтись без паники и борьбы за свою девичью честь. Я знаю, что ты не хочешь грубого секса, — я тебе его и не предлагаю. Просто обними меня. Я хочу, чтобы ты прикоснулась ко мне — вся, целиком. Скоро я уйду и не потребую от тебя ничего большего.

Морин покраснела еще сильнее. С ним она чувствовала себя совершенно неопытной. Впрочем, она и была неопытной. Ее подрагивающие руки обвились вокруг него. Переполненная новыми ощущениями, она застонала. Легкая судорога пробежала по ее телу, когда она ощутила шершавое прикосновение его кожи.

Его руки скользнули на ее ставшие твердыми соски.

— Не бойся. — Джейк старался говорить убедительно. — Мы не будем заходить слишком далеко.

Он наклонился, его губы нашли ее грудь, и через секунду он уже нежно посасывал ее, наслаждаясь восхитительным ароматом ее тела и слыша, как Морин слегка постанывает в ответ на ритмичные прикосновения его языка.

Его решимость не давать воли чувствам и держать ситуацию под контролем таяла с каждой секундой. Джейк почти обезумел от вожделения. Она до боли в суставах стиснула его плечи, когда он своими жадными губами ласкал ее соски, словно пытаясь вобрать в себя эту теплую податливую плоть. Он обещал ей не заходить слишком далеко. Да, он умел себя контролировать — и раньше неоднократно демонстрировал это умение с другими женщинами. Но сейчас все было совсем не так, как раньше, и он, понимая, что теряет голову, ничего не мог с собой поделать.

Его неистовые ласки изменили Морин почти до неузнаваемости. Голова откинута в неосознанном порыве, волосы разметались, лицо пылало, глаза горели огнем желания, а губы слегка припухли от поцелуев.

Задыхаясь, он еще сильнее прижал ее к себе.

— Я хочу тебя, — прошептал он осипшим голосом, — и ты тоже хочешь меня. Зачем же нам мучить друг друга?…

— Джейк, я могу забеременеть! — Морин ощутила приступ внезапного страха. Она уже почти не могла сопротивляться, но в ней опять заговорило благоразумие, внушавшееся ей с детства, и она попыталась оттолкнуть его. — Отпусти меня! Не надо…

— Ради Бога, стой спокойно, — простонал Джейк, не отпуская ее. Он весь дрожал от неутоленного желания.

— Извини меня, — пробормотала она, не желая обидеть его отказом и одновременно стараясь положить конец этому безумству.

— Не бойся забеременеть, — сказал он как можно спокойнее. — У меня кое-что есть…

Морин до полуобморока хотела его, но строгое воспитание давало себя знать. Между ними вдруг образовалась невидимая преграда, сооруженная из внушенных ей ценностей и правил. Она знала, что, отдавшись ему, совершит страшный грех, и боялась этого. Она не могла переступить через свои убеждения — даже ради Джейка.

Ее сопротивление разозлило его. Он все еще дрожал от возбуждения, но его гнев грозил вот-вот прорваться наружу.

— Хочешь подождать до брачной ночи, да? — с упреком спросил он.

Холодно улыбнувшись, он вдруг оттолкнул ее, наклонившись, поднял рубашку и небрежно набросил на плечи Морин.

— Отдохни, малышка. Это я уже проходил — все эти ловушки и другие женские приемчики… Я никогда не пожертвую моей свободой ради того, чтобы быстренько переспать с тобой.

Сказанная довольно грубым тоном фраза повисла в воздухе. Боже мой, что происходит? — подумала Морин, непослушными руками натягивая на себя рубашку. Он же ничего не понял! Она хотела его так же, как и он ее, просто отдаться мужчине без взаимной любви для нее было равнозначно предательству.

Джейк был вне себя. Морин вся сжалась. Ощущение такое, как будто он дал ей пощечину. Он сжал зубы, уже жалея о том, что сделал и сказал. Нет, нельзя было заходить так далеко — ведь он ей это пообещал. И вот что в результате получилось… Но, увидев, как она застегивает пуговицы на рубашке, он ощутил новую волну возбуждения. Один запах ее тела сводил его с ума.

— Мне нужно одеться. — Голос ее дрожал.

Она зашла в спальню, закрыла за собой дверь и дала волю слезам. Видеть его не желаю, в отчаянии думала она. Как он посмел такое сказать?… Господи, как больно… Ведь он был таким нежным, таким ласковым — и как после этого у него язык повернулся?… Оказывается, ему нужно только ее тело, не душа, не сердце — только тело! Значит, он такой же, как все мужчины!

— Морин! — позвал он.

Всхлипнув, она закрыла дверь спальни на замок и ничего не ответила. Не нужно, чтобы он видел, в каком она состоянии.

Впрочем, он уже догадался об этом, услышав за дверью приглушенные всхлипывания. Он тяжело вздохнул и прислонился лбом к двери.

— До встречи, Морин. Мне пора идти.

Она попыталась унять нервную дрожь.

— Не будет никакой встречи, Джейк. — В ее голосе послышались гордые нотки. — Всего доброго.

Он изменился в лице, задыхаясь от негодования.

— Ах, так? Прекрасно! У меня есть дела поважнее, чем уговаривать неприступную девицу!

Послышался звук с силой захлопнутой двери. Морин прислонилась к стене, слезы струились у нее по щекам. Ну что же, по крайней мере, теперь она знает, каковы его истинные намерения. Впрочем, сама виновата — не нужно было позволять ему даже прикасаться к ней! В эти минуты она ненавидела себя. И еще сильнее она ненавидела Джейка.

Морин оделась, стараясь не глядеть в зеркало, где отражалось ее заплаканное лицо, и уложила волосы в строгий пучок. На скорую руку позавтракав и накормив попугая, она, не помня себя от горя, отправилась на работу.

Джейка в тот день нигде не было видно. Ночевать он также не пришел. Напрасно она выглядывала из окна, стараясь увидеть его машину. Джейк исчез. А чего ты, собственно, ожидала? — спрашивала она себя. Сама ведь его прогнала…

Настала суббота. Была прекрасная погода, и она решила выйти и заняться своей маленькой цветочной клумбой. Однако мысли ее были далеко. Она чувствовала, что виновата в том, что позволила ему ласкать себя. В результате он совсем потерял голову, и в довершение всего они разругались. Хватило бы у нее самообладания остановить его в нужный момент — кто знает, возможно, они расстались бы друзьями. Но как приятны были его прикосновения…

Вздохнув, она взялась за мотыгу. Волосы ее были уложены в пучок, на лице почти совсем никакой косметики. Она была одета в потертые джинсы и просторную футболку, выглядела свежо и мило, но в ее облике не было и намека на сексуальность. Морин специально оделась скромно: нельзя давать повод к флирту, думала она. Тогда, возможно, в следующий раз, если что-то подобное повторится, она не будет столь наивна. Морин была так поглощена своими мыслями, что увидела Джейка, только когда он подошел к ней вплотную. Сердце ее подпрыгнуло в груди, но она не решилась взглянуть ему в глаза. Ей было слишком стыдно.

Джейк, видимо, тоже испытывал угрызения совести. Он сразу понял, почему она оделась именно так. Воспитанная в строгих традициях, она, вероятно, восприняла произошедшее между ними как свое окончательное и бесповоротное грехопадение. После того, что случилось, он целую ночь не сомкнул глаз. Он также раскаивался, и не столько в том, что сделал, сколько в том, что сказал ей.

— Мы еще разговариваем друг с другом? — обронил он с напускным спокойствием. — Или мне опять придется давиться ресторанной стряпней?

Нервничая, Морин неотрывно смотрела на свои сандалии, не решаясь поднять глаза.

— Я думала, ты уже никогда не заговоришь со мной, — тихо призналась она. — Прости меня, Джейк!

Комок подступил к ее горлу.

Джейк вполголоса выругался и внезапно резко обнял ее. Видеть, как она плачет, было невыносимо. Он понимал, что причина этих слез — он сам.

— Я так скучал по тебе, — пробормотал он. — Боже мой, это ты меня прости! Я не хотел тебя обидеть, клянусь!

Он уткнулся лицом в ее волосы и страстно поцеловал их.

Морин немного воспрянула духом. Он вернулся, следовательно, она еще что-то значит для него. По крайней мере, он ее не презирает…

— Я тоже виновата перед тобой, Джейк, — успокаиваясь, проговорила она. — Мне не следовало… не следовало вести себя таким образом. Я вела себя как уличная девка!

— Нет! — Он был шокирован ее словами. — Ничего подобного!

— Мне не нужно было позволять тебе… смотреть на меня в таком виде. — Она опустила глаза и густо покраснела.

Джейк был озадачен. Первый раз в жизни он имел дело с таким видом эмоциональной травмы. В мире, где он жил, женщина и не подумала бы смутиться, если бы мужчина увидел ее обнаженной. Морин была совсем другой…

— С тобой никто никогда не говорил о сексе? — осторожно спросил он.

Она закрыла глаза.

— Секс до брака — это грех, — шепотом ответила она. — Джейк, мои родители были очень религиозными людьми и внушали мне это с детства. Я тоже верю в Бога, понимаешь? И не собираюсь изменять своим принципам.

Он улыбнулся.

— Я тебя об этом и не прошу. Но ведь то, что ты чувствовала, — это так естественно. Это часть женской сущности. Если ты не можешь наслаждаться мужскими ласками, значит, ты живешь вполсилы. Малышка, секс — это основа всего. Без него, кстати, нас бы просто не было.

Говорить на эту тему ей было неловко. Морин перевела взгляд на эмблему на кармане его рубашки.

— Я не знала, что от этого становишься такой беспомощной, — робко призналась она.

— Запомни на будущее — так уж устроен мужчина: он легко возбуждается и совсем не так легко остывает. Я-то надеялся, что, глядя на тебя, не потеряю голову, — и все-таки потерял. Впервые в моей жизни я не мог остановиться тогда, когда это было необходимо, — прошептал он. — Твой вид так возбуждает меня!.. Я думал, что сойду с ума.

Ее глаза удивленно расширились.

Джейк улыбнулся.

— Ты не понимаешь, о чем я говорю? Тогда позволь мне объяснить…

Когда он закончил объяснять, щеки Морин пылали огнем, и она чувствовала, как подгибаются ее колени. Никто раньше не говорил с ней так откровенно на столь интимную тему.

— О Господи! — вырвалось у нее.

— Это тебя кое-чему научит, — без тени смущения произнес он, серьезно глядя на нее. — Запомни это, потому что я больше никуда от тебя не уйду. Это слишком больно — жить вдалеке от тебя. Пусть будет по-твоему… И если ты не будешь соблазнять меня, разгуливая в этой чертовой рубашке, мы отлично поладим.

— Это все из-за?… — Морин не договорила.

— В том числе. — Он кивнул. — Между прочим, ты мне тоже снилась. Надо тебе сказать, что я не так уж легко возбуждаюсь в последнее время. А ты сводишь меня с ума одним своим видом.

Она быстро опустила глаза.

— Может, тебе стоит найти женщину, у которой нет таких предрассудков, как у меня…

— Мне никто, кроме тебя, не нужен, — откликнулся он. — Мне нужна ты, понимаешь? Пусть все будет так, как ты хочешь. Думаю, я переживу. Хотя надеюсь, что смогу изредка целовать тебя…

Джейк тяжело вздохнул.

— Я чувствую себя виноватой, — жалобно пролепетала она.

— Это совсем не то, чего я сейчас хочу от тебя. — Он наклонился и нежно поцеловал ее, чувствуя, как она отзывается на его прикосновения. — Теперь я не потеряю голову. Открой свой ротик, и я покажу, как соскучился по тебе.

Медленные, утонченные движения его языка вызвали во всем ее теле сладкую истому, которой она была переполнена в это утро. Руки Джейка лежали на ее бедрах, на практике показывая то, что он ей только что объяснил.

— Расслабься, — прошептал он. — Я не причиню тебе вреда.

— Мне как-то не по себе, — призналась она.

— Глупышка. Не будь такой зажатой, — вздохнул Джейк, целуя ее закрытые от смущения глаза. — Я предаюсь с женщиной самым невинным ласкам и на седьмом небе от счастья. Не лишай меня этого удовольствия.

Морин чувствовала неодолимое желание бежать прочь. Но постепенно настроение Джейка передалось и ей, и она, расслабившись, упала в его объятия, и ей вдруг стало необычайно уютно и хорошо. Ноги его слегка дрожали, но в руках не было прежней неумолимой твердости. Он осторожно и ласково гладил ее по бедрам.

— Боже, как хорошо! — прошептал он.

С долгим вздохом облегчения она уронила голову ему на грудь. Ощущение его тела больше не страшило ее — ведь он ни на чем не настаивал… Она вела себя так естественно, как будто они были вместе уже сто лет.

— Похоже, ты уже давно освоил эту территорию. — В словах Морин не было ни тени упрека.

— В каком-то смысле — да. — Он с невыразимой нежностью прикоснулся губами к ее разгоряченному лбу. — Хочешь знать, когда я последний раз спал с женщиной?

— Нет! — вспыхнула она.

Он улыбнулся.

— Два года назад, Морин.

Морин чрезвычайно удивилась. Похоже, он говорит чистую правду.

— В самом деле?

Он утвердительно кивнул.

— Я весь в делах. Я перестал интересоваться женщинами… Почему? Потом расскажу… Я устал оттого, что меня все время хотят использовать.

Она слегка нахмурилась.

— Зачем женщинам использовать тебя?

Это был один из тех вопросов, на которые он не мог ей ответить. Вместо ответа он игриво и одновременно страстно поцеловал ее, слегка прикусив ее нижнюю губу.

— Какая у тебя мягкая кожа, — пробормотал он. — Я помню то прикосновение, когда ты прижалась ко мне… это было у тебя дома… На тебе почти ничего не было…

— Прошу тебя, не надо… — простонала она и тут же ощутила на своих губах его обжигающий поцелуй. Его язык проникал в нее все глубже и глубже, и Морин чувствовала, как напрягается его большое тело, а руки жадно ласкают ее, опускаясь все ниже и ниже… Он еще сильнее прижал ее к себе так, что она представила, как их тела сливаются в одно… Чувство это было настолько пугающе сильным, что она вскрикнула.

Неожиданно Джейк разжал руки и отошел в сторону, чтобы закурить сигарету. Зажигалка сработала лишь с пятого или шестого раза… В голове у него вертелись обрывки какой-то дурацкой колыбельной. Наверное, я действительно схожу с ума, подумал он. Расставаться с ней становилось для него с каждым разом все больнее: Он пытался убедить себя, что она не та женщина, которая ему нужна, но безрезультатно. И, насколько он мог судить, ее влекло к нему с такой же силой.

— Что же нам делать?… — спросил он, все еще стоя спиной к ней.

— Не знаю. — Ее голос дрожал.

Джейк внезапно повернулся к ней, и она заметила, что он побледнел. Он медленно подошел вплотную к Морин, держа в руке дымящуюся сигарету.

— Откровенно говоря, я боюсь жениться, — спокойно сказал он. — Мои родители прожили вместе два десятка лет и, кажется, никогда не были счастливы. Они даже сами говорили, что их любовь прошла с годами. — Он пожал плечами. — Я не уверен, что в моей жизни найдется место кому-нибудь еще. Тем более если их будет двое. С другой стороны, я безумно хочу от тебя ребенка… И я боюсь этого, понимаешь?

Морин вздрогнула, когда до нее дошел смысл этих слов. Нет, человек, мечтающий о любовной интрижке, так говорить не будет. Очевидно, что намерения его серьезны.

— Ты удивлена? — Он слегка улыбнулся. — Вообще-то я тоже. Я никогда не говорил женщине ничего подобного.

— Я очень рада… — пролепетала Морин, глядя на него с немым восхищением.

Джейк тяжело вздохнул, чувствуя, как мурашки побежали по его телу. Чему быть — того не миновать, решил он. Ласково прикоснувшись к ее волосам, стянутым в пучок, он неожиданно предложил:

— Иди-ка переоденься. Съездим в приличный ресторан и хорошо поужинаем.

Морин замялась.

— Я думаю, тебе не стоит тратиться на меня. Однако я не прочь сходить в какое-нибудь скромное кафе.

Джейк нахмурился, понимая, что опять едва не выдал себя, но явная радость Морин заставила его покровительственно улыбнуться.

— Договорились.

Морин поспешила в дом, чтобы переодеться, и Джейк последовал за ней. Все становилось гораздо сложнее, чем он предполагал. После пятничных испытаний он будет обязан раскрыть карты… В том числе рассказать ей, кто он на самом деле. Он тихо выругался. Если бы она была одной из тех цепких, искушенных женщин, все можно было бы решить за одну ночь… Но она была совершенно другой, и чувства, которые она вызывала в нем, были непривычными. Если я не смогу с ней вовремя порвать, Господи, что же будет? — думал он в смятении.

Они зашли в небольшое кафе и заказали себе ужин. Джейк с интересом оглядывался по сторонам. Он знал о существовании подобных заведений, но не заходил в них. Он рассматривал посетителей кафе. Это были простые, ничем не примечательные мужчины, женщины, дети… На лицах стариков лежала печать прожитых лет. Рабочие, фермеры, портнихи… Глядя на них, Джейк неожиданно почувствовал, что упустил в своей жизни что-то очень важное. Конечно, ему грех было обижаться на судьбу. Но, несомненно, эти люди знали о жизни гораздо больше его.

— О чем задумался? — прозвучал вопрос Морин.

— Да так. — Он отпил кофе. — А ты часто здесь бываешь?

В вопросе его прозвучал такой неподдельный интерес, что Морин слегка удивилась.

— Примерно раз в неделю. Обычно я ем в столовой или приношу еду с собой на работу. Стараюсь быть бережливой, — улыбнулась она. — Меня к этому приучили родители.

Джейк широко улыбнулся.

— О, я готов подписаться под этими словами. Я убежден, что и Макфабер тоже бы с этим согласился.

— Бедный старик, — грустно заметила она. — Он, наверное, такой одинокий. Ты же знаешь, у него никого нет. И его мать умерла в прошлом году…

Джейк впился глазами в свою чашку.

— Он дьявольски богат. Думаю, он в состоянии купить любовь.

— Не любовь, а подделку. — Она, колеблясь, тронула Джейка за руку. Их взгляды встретились, и Морин стало немного не по себе — такая скрытая страсть читалась в его глазах. — Раньше я не знала… что такое любовь.

Джейк не замечал разговоров и шума, царивших вокруг. Все, что он слышал, — это ее голос, все, что видел, — это ее лицо. Их пальцы переплелись, и от избытка чувств он сжал их так, что Морин слегка поморщилась, не переставая смотреть на него с восхищенной улыбкой. Ему внезапно захотелось послать ко всем чертям правила и условности, вскочить на стол и плясать от радости. Он лишь улыбнулся ей в ответ.

Джейк тоже никогда не произносил таких слов. Поэтому удивился, когда неожиданно понял, как близко он был к тому, чтобы поделиться с ней схожими мыслями, при этом нисколько не покривив душой. Но он промолчал. Мысль о пятничном испытательном полете неотвязно преследовала его. Надо заранее рассказать ей обо всем…

Выйдя из кафе, они направились в кегельбан. К сожалению, все места оказались занятыми, и они сели за столик и пили кофе, разговаривая и наблюдая за игрой других.

Домой они вернулись поздно. Остановившись на пороге, Джейк жадно поцеловал ее на прощание.

— Нет, внутрь не войду, — прошептал он, предугадав ее приглашение. — Слишком рискованно.

Морин бросила на него взгляд, полный сомнения.

— Джейк, я могла бы…

— Это было бы все равно что изнасиловать тебя, неужели ты не понимаешь? — с жаром спросил он. — А я не могу этого сделать, не могу!.. Отправляйся спать. Я зайду за тобой утром, хорошо?

— Хорошо.

Он игриво коснулся пальцем кончика ее носа, весело подмигнул и ушел, насвистывая.

Следующие несколько дней были для Морин просто волшебными. Практически все свободное время они проводили вместе. Правда, на работе она его так ни разу и не встретила. Вернувшись во вторник из офиса, она решила спросить его об этом. Джейк уже ждал ее около дома.

— Тебя не было на работе? — спросила она, выходя из машины.

Он усмехнулся.

— Я в отпуске. Неужели я тебе не говорил? — Он нежно поцеловал ее. — И я вовсе не тот диверсант, которого поймали ребята Макфабера, если ты это имела в виду.

Она отрицательно покачала головой.

— Нет, я знала, что ты ни при чем. Я поняла это давно. Не знаю как, просто почувствовала… — В ее взгляде читалось обожание. — Мне неважно, кто ты и что ты.

Морин говорила искренне, и Джейк почувствовал себя так, как будто подрос сразу на десять футов. В то же время его терзало чувство вины. Он многое узнал о ней. Но самое важное, что он узнал, — ее чувства к нему были абсолютно бескорыстны.

Джейк посмотрел на мелкие бисеринки пота, выступившие на ее лбу, потом на ярко сияющее солнце.

— Не хочешь позагорать вместе со мной? — Его вопрос был скорее утверждением. — Солнце еще высоко, но не настолько, чтобы мы могли обгореть.

Она радостно улыбнулась.

— С удовольствием! У меня есть бикини, которое я никогда не надевала. — Она зарделась. — Для меня оно чересчур… откровенное. — Улыбка ее погасла. — Хотя, может, мне не стоит его надевать?…

Он удивленно приподнял брови.

— Отчего же? Возможно, это тебя удивит, но я всегда загораю без одежды. Совсем без одежды, Морин. Терпеть не могу белых полосок на коже.

У Морин перехватило дыхание. Она уставилась на него, не зная, что сказать.

— Ну, тебе вовсе не обязательно смотреть на меня, — сказал он с хитрой улыбкой. — К тому же я могу на первое время обернуться полотенцем. Надеюсь, твоя безмерная скромность не пострадает.

— Я никогда не загорала с мужчиной…

— Все когда-то бывает в первый раз. — Он хмыкнул, заметив выражение ее лица, и направился к себе в дом. — Буду через десять минут.

Морин ни в чем не была уверена до конца, но сознавала, что с тех пор, как она призналась ему в своих чувствах, они стали намного ближе и роднее друг другу. Беседуя, они делились впечатлениями друг о друге, говорили о жизни. Джейк рассказывал ей о своих приключениях до того, как он стал работать в корпорации, где был и чем занимался. Морин слушала его с неослабевающим вниманием, ведь его жизнь, как ей казалось, была совсем не похожа на ее прозябание. Неужели человек с таким насыщенным прошлым сможет осесть на одном месте, обзавестись семьей? — думала она. Эта мысль беспокоила ее. Неужто страсть к путешествиям и приключениям может уступить место тихим вечерам перед экраном телевизора? Ведь новизна и прелесть совместной жизни так быстро улетучиваются, и наступает самая заурядная повседневность. Если он не любит ее, это, скорее всего, не имеет смысла. Одной лишь ее любви к нему в конечном счете окажется недостаточно.

Она надела черное бикини, купленное ею случайно на распродаже, и пристально рассмотрела свое отражение в зеркале. У нее было не безукоризненное, но красивое тело, и она покраснела, вспомнив, что Джейк видел ее в то утро почти во всех подробностях… На самом деле у нее не было причин стесняться Джейка, правда, девушку смущала мысль о том, что он собирался загорать полностью раздетым. Но она убеждала себя, что с этим, вероятно, надо смириться.

Морин взяла старое покрывало, на котором обычно загорала, и вышла во двор, на ходу снимая очки, чтобы на лице не осталось белого пятна.

Расстилая покрывало, она еще раз порадовалась тому, что ее дом и двор отделены от окружающего мира плотными посадками кустарников и буйно разросшимися деревьями. Сюда не заходил никто из посторонних — возможно, потому, что ближайшим жилищем был дом для престарелых…

Она улеглась на покрывало, подставив солнцу спину. Через минуту Джейк вышел из дома, его торс был обмотан бежевым полотенцем.

Морин невольно зажмурилась. Дружелюбно засмеявшись, он снял с себя полотенце, постелил его на траву и прилег рядом с ней.

— В свою первую брачную ночь ты будешь так же смущенно закрывать глаза? — спросил он.

Он сказал «свою», а не «нашу», и это задело Морин. Раньше он говорил ей о ребенке, но разве это не означает женитьбу? Для него, возможно, нет, и Морин опять забеспокоилась.

Она нехотя раскрыла глаза, но все, что она могла увидеть без очков, — это его лицо.

— Не знаю, — робко ответила она. — Извини меня.

— Ничего, ты ко мне привыкнешь. Подвинься ко мне. Дай я сниму с тебя все лишнее.

Прежде чем она успела что-либо сказать, Джейк проворно стянул с нее бикини, и через минуту она была такой же голой, как и он. Она напряглась, но, когда Джейк со вздохом отвернулся от нее и закрыл глаза, напряжение спало. Впервые в жизни она ощутила, как солнце ласкает ее тело, не прикрытое даже крохотным лоскутком материи.

— Боже мой… — прошептала Морин.

Собственная нагота неожиданно стала восприниматься как нечто само собой разумеющееся, она чувствовала себя расслабленной и, что было для нее странным, по-женски притягательной.

— Изумительно, правда? — пробурчал он. — У меня тоже была на этот счет масса предрассудков. Но я некоторое время жил на Ривьере, и знаешь, когда на яхте все раздеты догола, глупо играть в скромность.

Морин повернулась к нему и внимательно посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Что ты делал на яхте на Ривьере? — медленно спросила она.

Вопрос повис в воздухе. Джейк мысленно проклинал себя, на чем свет стоит. Как же он мог так проговориться?! Ему хотелось дать себе хорошую оплеуху.

В глазах Морин читалось подозрение и недоумение.

Что же ему теперь ответить? Да так, чтобы снова не попасть впросак и одновременно не показаться ей отчаянным лжецом?…