"Они предают мир" - читать интересную книгу автора (Катала Жан, Перевод с французского. )

вздора скрываются определенные намерения. Он заклеймил этот странный подход к национальной обороне Франции названием «странная война». Под таким названием этот зловещий период и вошел в историю.
2. Подготовка антисоветской агрессии с севера
За кулисами этой «странной войны» скрывалась бешеная подготовка парижских правительственных кругов к агрессивной войне против СССР. Это было целью № 1 в их внешней политике. На этот раз речь шла не только о тайных дипломатических интригах, но о конкретной военной подготовке. Точнее, предполагалось одновременно атаковать СССР с севера и в районах Кавказа.
План вторжения с севера был раскрыт перед общественным мнением во время кампании в Финляндии, когда Даладье заявил о своем намерении послать экспедиционный корпус на помощь финским белогвардейцам, воевавшим против Красной Армии. Эта плачевная авантюра потерпела крах и способствовала крушению кабинета Даладье. По-моему, не был достаточно освещен — по крайней мере во Франции — тот факт, что война между СССР и Финляндией явилась только предлогом в этом деле.
Факты, свидетелем которых я был во время «странной войны», так как занимал должность пресс-атташе при французской миссии в Эстонии, позволяют мне кое-что уточнить.
До войны с гитлеровской Германией состав наших служб антисоветского шпионажа в Восточной Прибалтике — в Финляндии и Эстонии, Латвии и Литве — был уменьшен до минимума. Управление этими службами было сосредоточено в руках военного атташе, проживающего в Риге, а морской и авиационный атташе жили в Варшаве. В Хельсинки, Таллине и Каунасе разведка ограничивалась тем, что содержала «корреспондентов», работавших под различными официальными прикрытия-пи. Это были старые служащие консульств, натурализованные во Франции белогвардейцы, как, например, Гранклеман в Литве, Лазарь Хейман в Эстонии и Алексеев в Финляндии (этот последний — отъявленный негодяй, дезертир царского флота, во время интервенции был
30
награжден орденом Почетного легиона за саботаж на броненосце, которым он командовал; впоследствии он разбогател в результате удачных спекуляций). Кроме того — целая группа преподавателей, работавших под «прикрытием» различных лицеев или французских институтов в этих местах, например Раймонд Шмитлейн в Каунасе или Дебуте и Лассерон в Таллине. Такие кадры были явно недостаточными для осуществления агрессивной антисоветской политики, и часто дипломатическая миссия в Эстонии пользовалась услугами бельгийского шпионажа, представителем которого являлся почетный консул Мишель Никез, старый тупоумный алкоголик, мастер на различные антисоветские выдумки, которыми он очаровывал своих брюссельских хозяев.
На следующий же день после вступления Франции в войну с гитлеровской Германией вся совокупность антисоветских разведывательных служб в этом секторе была коренным образом реорганизована, и состав их был значительно увеличен. Рига превратилась в настоящий плацдарм под командованием военного атташе подполковника Оппено* и его помощника Шмитлейна, внезапно превратившегося в лейтенанта стрелкового полка. Они командовали целым отрядом французских профессоров, преподававших в Латвии и Литве, специально отозванных из Франции, где они проводили отпуск. В Таллине появилась морская миссия во главе с капитаном II ранга Грюйо и инженером морской артиллерии Берну. Они тотчас же мобилизовали в разведывательную службу учителей местного французского лицея Лассерона и Габриэля Хеймана. В Хельсинки Алексееву неожиданно присвоили звание капитана III ранга французского флота; он стал помощником морского атташе капитана II ранта Пельтье, одного из «экспертов» по русским делам «Второго бюро» морского флота, участника интервенции, работавшего в Риге вместе с Жюлем Моком в 1925 году.
Итак, французское «Второе бюро» превзошло «Интеллидженс сервис», которая до этого времени была, наряду с гитлеровской разведкой, наиболее значительной шпионской организацией в Прибалтике. Это было
* Кузен дипломата Оппено.
31
заметно также и в области денежных фондов, так как новым парижским эмиссарам так щедро платили, что наши дипломаты бледнели от зависти, хотя они и не вели нищенский образ жизни.
Такие значительные разведывательные органы могли бы нанести противнику и, в частности, его флоту большой урон. Тем не менее они в основном занимались сбором всякой информации, даже на первый взгляд самой незначительной, добытой в базах, занятых Красной Армией и Флотом. Мне известно, что в самой первой телеграмме «Второго бюро» морского флота, адресованной Грюйо в Таллин, давались указания собирать как можно больше сведений о «боеспособности Красной Армии». И я знаю, что «Второе бюро» военного министерства примерно в это же время передавало по телеграфу подобные указания своим агентам в других странах.
Это происходило в сентябре — октябре 1939 года, когда еще не чувствовалось никакой натянутости отношений между Москвой и Хельсинки, и, следовательно, вывод ясен: подготовка военного нападения на СССР с севера началась задолго до начала финской кампании; она началась на следующий же день после вступления Франции в войну с Германией.
Конечно, начало финской войны еще больше усилило эту шпионскую деятельность. В Хельсинки был послан один из наиболее известных агентов «Второго бюро» военного министерства, полковник Ганеваль, который должен был там присоединиться к не менее известному эмиссару «Второго бюро» морского министерства — Жюлю Моку. В связи с предусматривавшимся нарушением нейтралитета скандинавских стран французским экспедиционным корпусом, в Осло и Стокгольме также были организованы разведывательные центры во главе со «специалистом» по разведке морского флота капитаном I ранга Арзюром и весьма подозрительным «исследователем» Поль-Эмиль-Виктором, который сейчас сотрудничает с американским -штабом, где вырабатываются планы нападения на СССР через Гренландию...
Но важно заметить, что с окончанием войны в Финляндии подготовка антисоветской агрессии с севера не прекратилась. Поль Рейно с неменьшим рвением продолжал дело, начатое Даладье. Неудачная экспедиция в
32
Норвегию в апреле — июне 1940 года представляла собой лишь одну деталь плана нападения на СССР с севера. Когда Рейно решился пойти на эту авантюру, он продолжал настаивать на плане, выработанном его предшественником, несмотря на то, что уже был заключен мир между Москвой и Хельсинки. И намерения Рейно были ясны, несмотря на глупые фразы о необходимости «воспрепятствовать продвижению немцев к железной руде», которыми он пытался одурачить общественное мнение. На самом же деле речь шла о том, чтобы завоевать наиболее близкую к СССР базу, откуда можно будет начать новую агрессию, так как в Финляндии такая база была потеряна. Об этом мимоходом упоминает Рейно в своих мемуарах, когда он восклицает: «Экспедиционный корпус никогда не сможет прибыть в Финляндию! Но если бы он смог достигнуть хотя бы железорудных шахт на севере Швеции... то этим был бы достигнут блестящий результат».
Чем же все-таки занималась французская антисоветская разведка в Прибалтике в этот период?
Прежде всего она ни на миг не прекращала собирать сведения стратегического характера о вооруженных силах СССР, хотя уже не было предлога «помощи Финляндии». Как раз в этот период французская разведка окончательно обнаглела: «господа офицеры» устраивали мнимые прогулки на лодках со своими любовницами, а в это время шпионы фотографировали корабли Балтийского флота; давались «лейки» портье гостиниц, чтобы те фотографировали документы военного характера, которые советские офицеры могли забыть в своей комнате. Все это свидетельствовало о том, что, несмотря на заключение мира между Финляндией и СССР, планы нападения на СССР с севера продолжали вынашиваться.
Вся эта деятельность была связана с кампанией, происходившей в Норвегии. Шмитлейн, изгнанный по требованию советских властей из Латвии за то, что он слишком заметно сунул свой нос в базы Красной Армии, был немедленно направлен в Стокгольм. Оттуда он несколько раз посылал своих людей для связи с экспедиционным корпусом, находящимся в Нарвике. Жюля Мока, не сумевшего «во-время» прибыть в Финляндию, тоже направили в Норвегию. Кроме того, в Нарвике в
33

это время находился некий капитан Деваврэн, член фашистской разведывательной организации «кагуляров», который под именем Пасси приобрел темную славу как начальник деголлевского шпионажа.
Таким образом, экспедиция в Норвегию была на самом деле лишь новым вариантом обширного плана нападения на СССР с севера.
3. Подготовка антисоветской агрессии с юга
В то время как развертывалась подготовка на севере, генерал Вейган в Бейруте, а посол Рене Массигли в Анкаре должны были подготовить вторую операцию в направлении Закавказья и нефтяных месторождений Баку. В настоящее время об этой второй операции имеются самые подробные сведения: часть секретной корреспонденции Кэ д'Орсэ и штаба по этому вопросу была потеряна при паническом отступлении на маленькой станции Ля Шарите-сюр-Луар, попала в руки гитлеровцев и была опубликована в 1941 году.
Все эти документы дают возможность установить, что операция на юге была гораздо более важной. Об этом можно судить, во-первых, по ее исполнителям — Вейгану и Массигли, во-вторых, по тому вниманию, которое уделяли ей парижские правящие круги, упоминая о ней почти на всех заседаниях кабинета или совета национальной обороны, и, наконец, по ее международным связям, так как в подготовке, наряду с парижскими правящими кругами, принимали активное участие турецкое и в особенности британское правительства. Тот факт, что агенту «Интеллидженс сервис» Вейгану была поручена самая главная роль в этой операции, с достаточной ясностью показывает, что основными вдохновителями заговора были лондонские нефтяные монополии, в частности знаменитая «Ройял дач».
Как видно из документов, захваченных на станции Ля Шаритэ-сюр-Луар, выдвигалось несколько вариантов этой операции. По этим документам можно судить, что готовилась операция широкого размаха. В военном плане предполагалось одновременно мобилизовать значительное количество наземных, морских и воздушных сил, а Франция должна была поставить основную массу войск.
34
В области дипломатии предполагалось вовлечь в войну Турцию и даже Иран (нота Вейгана от 16 марта). Верные своим старым убеждениям и воображая, что советское Закавказье — это арабское феодальное владение, разведки Парижа и Лондона предусмотрели даже организацию «восстания мусульман» (нота Даладье от 19 января)!
Следует отметить, что весь этот план возник еще до объявления войны Германии. Уже в начале 1939 года французский штаб начал отправлять в Сирию и Ливан первые контингенты пехоты, предназначавшиеся для «подкрепления на случай прибытия экспедиционного корпуса». 31 августа Вейган уже прибыл на свою штаб-квартиру в Бейрут. Стало быть, подготовка нападения на СССР началась еще в июле — августе 1939 года, то есть в тот момент, когда в Москве велись переговоры о заключении пакта о взаимопомощи с СССР. Это лишь еще раз доказывает, что переговоры служили только дымовой завесой, за которой правящие круги Парижа и Лондона старались втянуть Гитлера в совместный «антибольшевистский крестовый поход». Кроме того, этот факт является наглядным примером того, что начавшаяся война гитлеровской Германии с «западными демократиями» не изменила хода подготовки антисоветской агрессии.
Из документов, захваченных в Ля Шаритэ-сюр-Луар, видно, что заключение мира между Финляндией и СССР нисколько не уменьшило старания организаторов «южной операции». Они, наоборот, с лихорадочной поспешностью продолжали вести подготовку под предводительством Поля Рейно. 12 марта Гамелен, напомнив о переговорах между Хельсинки и Москвой, в официальном сообщении заметил правительству, что «нужно скорее действовать». 28 марта межсоюзнический верховный совет телеграфировал Вейгану, что «необходимо все подготовить и начать операцию, как только будет принято решение». 12 апреля «военный кабинет» под председательством Рейно приказал Вейгану назначить день наступления. Спустя пять дней Вейган ответил, что начнет наступление «в конце июня или в начале июля»...
Но наступление начала гитлеровская Германия, атаковавшая десятого мая французскую армию. Ту армию, которую недостойные авантюристы покинули перед лицом
35
противника, фашистского врага, угрожавшего свободе и независимости народа, увлекшись гнусными мечтами мировых трестов и банков о нападении на СССР.
4. Настоящий секрет «странной войны»
Многие французы еще и сейчас думают, что подготовка к антисоветской агрессии была настоящим секретом «странной войны». Они ограничиваются тем, что констатируют существование этой подготовки, и отсюда выводят чисто психологическое заключение, что правящие круги Парижа состояли из идиотов и сумасшедших, ослепленных идеей антисоветской войны.
Парижские правители были безусловно преступниками. Но, не обладая большим умом, они все же не были ни идиотами, ни сумасшедшими. У них был план, в настоящее время полностью раскрытый.
Посмотрев на карту, можно отметить его основные линии. Операции в Финляндии и Турции были лишь «фланговыми операциями», которые сами по себе не могли привести к какому-нибудь результату в войне с такой страной, как Советский Союз. Но между этими флангами было достаточно места для главного фронта — от Восточной Пруссии до Румынии. А контроль над этим центральным фронтом должна была осуществлять Германия. План французских правящих кругов состоял в том, чтобы совместно с чемберленовской Англией и гитлеровской Германией совершить «европейский антибольшевистский крестовый поход». А так как с третьего сентября помимо их воли Франция оказалась в состоянии войны с Германией, теперь задача состояла в том, чтобы убедить Гитлера заменить эту войну войной против Советского Союза.
Настоящий секрет «странной войны» и заключался в попытках убедить Гитлера.
Когда французский народ станет хозяином своего государства, будут, несомненно, обнаружены все документы, которые необходимы для полного раскрытия этого секрета. Но у нас уже сейчас есть достаточно наводящих нитей, чтобы разобраться в этом лабиринте.
Прежде всего установлено, что во время «странной войны» велись франко-германские переговоры с целью изменения ситуации согласно желанию «200 семейств».
36
В марте 1940 года в Таллине я узнал из достоверного источника, что в Берлине в различных «нейтральных» дипломатических миссиях уже имеются сведения об этом. В 1942 году в Куйбышеве я получил подтверждение этого факта: переговоры велись в Швейцарии и в Голландии. Французы помнят таинственную поездку в Париж, в самом разгаре войны, рурского магната Тиссена, якобы ставшего «антифашистом». Он должен был предложить создание «Восточной Германии во главе с Пруссией», которая «могла бы оказать полезное и умиротворяющее влияние на Восточную Европу» *. Большую роль в этих тайных переговорах играл французский посол при Муссолини Андрэ Франсуа-Понсэ, агент «Комите де форж», который, по сообщению американского журнала «Харперс мэгэзин», продолжал во время войны снабжать германские военные заводы железной рудой через Бельгию и Люксембург. Нельзя также забыть знаменитую «миссию с целью сбора информации» заместителя государственного секретаря США Самнера Уэллеса, посетившего весной 1940 года все воюющие страны и много раз беседовавшего с Риббентропом, Чемберленом, Чиано и Рейно. Эта миссия была одним из звеньев в целой цепи фактов.
Кроме того, факты доказывают, что во время этих переговоров берлинская имперская канцелярия передавала парижским правящим кругам свои заверения. Мы только что видели, что начало «южной операции» против СССР было окончательно намечено на июнь — июль 1940 года. И само собой разумеется, что ни Рейно, ни Гамелэн не взяли бы на себя такой ответственности, если бы у них не было этих «заверений». Бесспорно, что гитлеровские эмиссары сообщили своим французским партнерам о том, что Гитлер согласился на предполагаемую операцию. Они даже уточнили, что стоит только французской армии начать активные военные действия против СССР, как Германия тотчас же присоединится к ней. И из донесений Массигли, захваченных в Ля Шаритэ-сюр-Луар, видно, что такие же заверения были получены от Сараджоглу, который действовал от имени турецких правителей.
* Это дословные выражения Тиссена из его книги «Я заплатил Гитлеру», вышедшей в 1942 году.
37
5. Подлинный смысл капитуляции