"Они предают мир" - читать интересную книгу автора (Катала Жан, Перевод с французского. )

157
стояла мощная «пятая колонна», способная облегчить задачу завоевателей. Даже те, кто знал оборотную сторону медали, даже французские агенты Вашингтона, которые самым бесстыдным образом способствовали дипломатическому предательству, почувствовали, как у них сжалось сердце. Утром 5 мая, когда я зашел к Шар-пантье, он, опустившись в кресло, с мрачным видом читал сообщение парижской прессы, перехваченное нашими радиооператорами. Не дожидаясь от меня вопросов, он начал оправдывать политику, проводимую Бидо. И когда он в третий или четвертый раз повторил мне, что «теперь у нас будет Саар», — я спросил его: «Ценой чего?» Он, опустив голову, оборвав свои словоизлияния и уронив на письменный стол телеграммы, которые держал в руке, ответил в изнеможении: «Ценой нашей независимости. Теперь на нас будут испытывать «доктрину Трумэна».
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
ЗА КУЛИСАМИ «ПЛАНА МАРШАЛЛА»
1. Мелкие мошенники и крупные воры
Подрывая союз с СССР, агенты США во Франции лишали ее всякой возможности иметь независимую внешнюю политику. И, сфабриковав антидемократический кабинет, они помогли подчинить внутреннюю политику Франции экспансионистским устремлениям Америки. В мирной обстановке они поставили Францию так же, как и Гитлер после 1940 года, в положение страны-сателлита, находящейся в руках финансовой коллаборационистской олигархии и управляющейся квислингами.
Для того чтобы привести «200 семейств» к подобной капитуляции, американский империализм, конечно, сделал вид, что он берет на себя заботу о них. Но в Вашингтоне знали, что на земле существует способ «помощи» такой же старый, как само мошенничество, который по-французски называется «уплатить обезьяньей монетой» *, по причине особой одаренности этого животного в искусстве делать гримасы. Вот почему 5 июня 1947 года Маршалл произнес в Гарвардском университете свою речь, в которой он изложил свой пресловутый «план помощи Европе».
Американские агенты во Франции не питали никаких иллюзий и хорошо знали подлинный характер этой «помощи». Они отлично понимали, что это было средством, позволяющим монополиям Соединенных Штатов Америки проводить безудержную экспансионистскую политику и подготовку к третьей мировой войне. Они также не могли не знать (для этого достаточно лишь посмотреть на карту), что Франция станет первой жертвой этой агрессии. Им было известно, каким ужасным маразмом эта
* Соответствует русскому — не уплатить вовсе. (Прим. перев.)
159
«помощь» грозит французской национальной экономике. Но государственный департамент убедил их, что они смогут извлекать из «плана Маршалла» чудесные выгоды для своих кошельков.
Им напомнили прежде всего, что «американская помощь» неразрывно связана с созданием «экономического блока» с включением в него Рурского бассейна. Это означало, что с благословения Вашингтона господа Шнейдер и де Вандель могли бы возобновить свою традиционную торговлю с Круппом, Динкельбахом и Тис-сеном или же с их американскими наследниками.
Им не преминули показать также и другую приманку. Как известно, создание народных демократических республик в Центральной и Восточной Европе лишило «200 семейств» Франции одного из самых важных источников дохода.' Заводы Шкода в Чехословакии, румынская нефть, болгарский табак, польский уголь, дунайская навигация и целый ряд банков в Праге, Бухаресте, Софии или в Варшаве находились теперь в руках народов, решивших не отдавать их больше на ограбление международному капитализму. Но прежние «владельцы», разумеется, не хотели примириться с этим, и им объяснили, что при помощи «плана Маршалла» все это может быть отвоевано обратно. Таким образом, «200 семейств» могли бы вернуть себе возможность эксплоатировать народы Центральной и Восточной Европы. Они уже мечтали об удалении мешающих им министров-демократов в Болгарии и Румынии, Польше и Чехословакии и о замене их такими людьми, которые были бы для Рамадье и Бидо тем же, чем сами Рамадье и Бидо были для Трумэна и Маршалла. Тогда бы снова настало «доброе старое время»...
Само собой разумеется, что эти тайные надежды не были открыты французскому народу. Вся правительственная пресса приветствовала «план Маршалла», пресмыкаясь перед «американским великодушием». Верный своему традиционному призванию лягавой собаки капитализма и своим функциям наемного агента американских банков, Леон Блюм побил рекорд по сравнению со всеми своими конкурентами, соревнующимися в лакействе. Он посвятил серию статей в «Попюлэр» воспеванию «филантропии» бизнесменов.
160
2. Советский Союз разоблачает фарс парижской конференции
Я находился в Париже на совещании атташе информации, когда была получена весть о речи Маршалла в Гарварде. В течение нескольких часов температура у господ с Кэ д'Орсэ поднялась до такого уровня, какого не могла вызвать даже самая сенсационная дипломатическая победа. Знакомые, встречавшиеся в коридорах, обращались с вопросом: «Вы читали? Это необычайно!» В кабинете Бидо все были в невменяемом состоянии. Казалось, что министр еле сидит на месте, хотя на этот раз он ничего не выпил. Несчастные шифровальщики походили на покойников: телеграф беспрерывно работал между Лондоном и Вашингтоном.
Но вся эта лихорадка была лишь результатом постановки, во время которой актеры увлекались своей собственной игрой. Ведь все было решено раньше, чем Маршалл произнес свою речь. Еще 30 мая 1947 года на совещании атташе информации нас предупредили из министерства экономики, чтобы мы больше не говорили за границей о плане Моннэ, так как «от него отказались ради другого плана». Это значит, что новость об «американской помощи» была уже известна за неделю до речи Маршалла. Небезинтересно напомнить, что министром экономики в то время был «социалист» Андре Филип, в прошлом сторонник уступок Гитлеру.
После речи Маршалла в Гарварде Бидо и Бевин вынуждены были встретиться на «конференции» 17 и 18 июня. Официально вопрос шел о том, чтобы эти господа «определили свою позицию» по отношению к американскому предложению о «помощи». Как будто бы это было для них неожиданностью.
Это было действительно любопытной встречей. Эти два лакея одного и того же хозяина, которых положение заставляло тесным образом сотрудничать, питали непреодолимую личную ненависть друг к другу. Хотя оба были одинаковыми пьяницами, один из них старался быть нарочито грубым, чтобы казаться «выходцем из народа», другой же, наоборот, употреблял все усилия, чтобы казаться дэнди и выглядеть «дипломатом». Находясь за
161
одним столом, они не могли удержаться от обмена самыми злыми колкостями, которые еще больше возбуждали их.
Но «дипломатический», если так можно выразиться, интерес брал верх над всеми прочими соображениями. Оба министра иностранных дел имели целый штаб экспертов, оставшихся совершенно без дела. Переговоры министров заключали в себе столь секретную часть, что они категорически отказывались сообщать об этом, когда в их парламентах требовали объяснений. Однако последующие события позволяют почти с точностью определить, что там в действительности происходило. Бидо и Бевин были только клерками, которых государственный департамент уполномочил переписать план практических действий. Основными линиями этого плана являлись следующие: прежде всего принять все необходимые меры для обеспечения американского превосходства во всей европейской экономике; затем найти практическую формулировку, позволяющую лондонскому и парижскому правительствам играть роль кассиров при распределении и использовании американских долларов; наконец, выдумать какую-нибудь дипломатическую комбинацию, чтобы поставить СССР перед совершившимся фактом.
Эти указания имели характер приказа, и они были выполнены со всей точностью. Вашингтон одобрил представленные ему проекты, и маневр по отношению к СССР начался. В самую последнюю минуту советское правительство было приглашено французским и британским правительствами принять участие в конференции, которая должна была состояться в Париже 27 июня якобы для «согласования общего поведения по отношению к плану Маршалла». При этом, разумеется, не было сказано ни слова о том, что уже было решено двумя министрами 17 и 18 июня.
Но советскую дипломатию не так легко запутать подобными глупыми трюками. 22 июня МИД СССР ответило, что: «Хотя советское правительство и не располагает в настоящее время данными относительно характера и условий возможной экономической помощи европейским странам со стороны США, а также относительно тех мероприятий, которые были предметом обсуждения между французским и британским правительствами во время недавних переговоров в Париже, тем не менее советское
162
правительство принимает предложение французского и британского правительств принять участие в совещании трех министров иностранных дел».
Если выразить это в менее дипломатической форме, то ответ означал, что советское правительство увидело западню, но нисколько не смущено этим...
Смущен был Вашингтон. Учитывая, что конференция рисковала разоблачить его англо-французских сообщников, государственный департамент решил, что предложения на конференции должен выдвинуть Бидо. Таким образом, удары обрушатся на наиболее незначительного из двух сателлитов. К тому же это заставит Бидо еще больше расширить пропасть, которую еще во время Московской конференции он начал рыть между Францией и СССР. Конечно, Бидо был очень горд тем, что ему придется играть роль циркового клоуна, получающего пощечины. Он заставлял преданных ему журналистов распространять слухи о том, что Парижская конференция была доказательством «возросшего дипломатического авторитета Франции».
Конференция открылась, как было предусмотрено, 27 июня в присутствии Молотова, Бевина и Бидо. Государственный департамент дал указание: ни в чем не уступать СССР. Это то, что в Америке Трумэна называется «дипломатией», хотя уже и у самых отсталых и диких племен имеются о ней несравненно более развитые понятия.
Согласно полученным приказаниям из Вашингтона, в первый же день конференции Бидо выдвинул свои предложения с тем исключительно важным видом, который ему свойственен. Они сводились к тому, чтобы три министра выступили в качестве европейской директории, которая определит по своему усмотрению нуждаемость всех стран континента в долларах и товарах. Бевин, конечно, согласился, как и было предусмотрено по сценарию. И не без опасения, которое им не удалось скрыть, два партнера ожидали ответа советского министра.
Советский министр иностранных дел выступил 28 июня. Он указал, что американская «помощь» должна руководствоваться принципами справедливости и что «в первую очередь должны быть учтены нужды тех европейских стран, которые подверглись германской оккупации и ока-
163
зали помощь общему делу союзников...» Это опрокидывало американский план восстановления германского военного арсенала. По поводу попыток превратить конференцию в диктаторский орган советский министр напомнил, что это — покушение на суверенитет европейских держав.
«До сих пор, — сказал он, — считалось установленным, что каждый народ сам решает вопрос о том, как лучше обеспечить восстановление и подъем своего хозяйства... Считалось совершенно очевидным, 'что внутренние экономические дела являются суверенным делом самих народов, и другие страны не должны вмешиваться в эти внутренние дела».
Если бы конференция закрылась после этого выступления, в котором советский министр так категорически защищал интересы всех народов, то никак не удалось бы выполнить приказ Вашингтона и свалить всю ответственность за провал на СССР. Но у капиталистической дипломатии никогда не иссякает запас мошенничества. Конференция была секретной. Советская пресса строго соблюдала этот секрет. Поэтому можно было спокойно лгать. Английское официозное агентство «Рейтер», газета партии Бидо—«Л'Об» и орган его министерства — «Монд» одновременно опубликовали «отчет» о ходе дебатов, в котором советская точка зрения была грубо извращена и СССР обвинялся в систематической оппозиции «доброжелательству» Бевина и Бидо.
К несчастью для этих людей, в Советском Союзе тоже есть газеты и с несравненно большим тиражом, чем тиражи жалкой «Л'Об» или «Монд». Кроме того, советская пресса имеет привычку говорить всегда одну только правду и при случае ставить точки над «и». (Если мое суждение может иметь некоторый вес, то я скажу от себя, что я достаточно анализировал эту прессу в течение пяти с половиной лет и имел возможность убеждаться в этом ежедневно!) 29 июня утром агентство ТАСС ответило на вранье парижских и лондонских газетных писак подробным изложением выступлений Молотова. Таким образом, затея еще раз потерпела неудачу.
Уязвленный, но послушный Бидо 1 июля вновь выступил с речью, которая не принесла ничего нового по сравнению с предыдущей, если не считать, что он очень
164
неуклюже настаивал на том, чтобы США играли первенствующую роль в «возрождении» европейской экономики.
На следующий день глава советской делегации, касаясь секретных планов помощи агрессивной Германии, заявил:
«Предлагается, чтобы указанная выше организация... занялась также использованием германских ресурсов, хотя всем известно, что справедливые репарационные требования союзных стран, пострадавших от германской агрессии, так и остаются неудовлетворенными. Следовательно, в отношении стран, принесших наибольшие жертвы во время войны и внесших свой важный вклад в дело победы союзников, не только не проявляется особой заботы, но именно за их счет ресурсы Германии предлагается направить на другие цели...»
Он сказал также:
«Сегодня могут нажать на Польшу — производи больше угля, хотя бы и за счет ограничения других отраслей польской промышленности, так как в этом заинтересованы такие-то европейские страны. Завтра скажут, что надо потребовать, чтобы Чехословакия увеличила производство сельскохозяйственных продуктов и сократила свое машиностроение, и предложат, чтобы Чехословакия получала машины от других европейских стран, желающих подороже сбыть свой товар; или, как об этом недавно писали газеты, будут заставлять Норвегию отказаться от развития своей стальной промышленности, так как это лучше устраивает некоторые иностранные стальные корпорации, и т. д. Что же тогда останется от экономической самостоятельности и суверенитета таких европейских стран?»
И касаясь самой сущности «американской помощи», советская делегация дала ей определение, в правильности которого Франция убеждается теперь:
«Когда стремятся к тому, чтобы Европа прежде всего сама помогала себе и развивала свои экономические возможности, а также к обмену между странами, — это соответствует интересам европейских стран. Но когда заявляют, как это сделано во французском предложении, что в деле восстановления экономической жизни стран Европы решающее место должно принадлежать США, а не самим европейским странам, то такая установка про-
165
тиворечит интересам европейских стран, так как это может повести к отказу от экономической самостоятельности, что несовместимо с сохранением национального суверенитета».
На этом конференция закончилась, причем указание о том, чтобы взвалить ответственность на СССР, не могло быть выполнено. Для «бедного народа» вашингтонские писаки могли выдумывать всякую ложь. Но для государственных деятелей Европы отныне положение было ясным. Или они должны были сказать «нет» Маршаллу, если они поняли, или же должны были притвориться, что не поняли, и стать квислингами, имя которых с презрением будет произноситься народами.
3. Отпор «плану Маршалла» в Чехословакии