"Джакомо Мейербер" - читать интересную книгу автора (Соллертинский Иван Иванович, Под редакцией...)

контрапунктической ученостью, грозила опас-
ность остаться в стороне. Первым сигнализи-
ровал Мейерберу об этой опасности маститый
Сальери. Он настоятельно советует молодому
композитору пересмотреть свои музыкальные
принципы и ехать в Италию.
В 1816 г. Мейербер приезжает в Венецию.
Начинается новый, итальянский период его раз-
вития. Во всех театрах безраздельно царит
„лебедь из Пезаро" —Джоакино Россини. С три-
умфом проходят представления его „Танкреда".
Готовится к постановке опера, создавшая Рос-
сини мировую славу, — „Севильский цирюльник".
От природы одаренный огромной сметкой,
Мейербер ориентируется в новой обстановке
исключительно быстро. Мелодия—вот что должно
стать новым рычагом его творчества. Мейербер
начинает стремительно переучиваться. Сложная
полифония германской школы отставлена, багаж
дармштадтской учености без сожаления выбра-
сывается. Появляются первые оперы в манере
Россини. В Падуе с достаточным успехом ста-
вится „Ромильда и Констанца" (1818), в Ту-
рине—„Узнанная Семирамида" (1819) по старому
тексту Метастазио, на который в свое время
сочиняли музыку и Гассе и Глюк; в Венеции
идет- „Эмма Ресбургская" (1819), в Милане—
»Маргарита Анжуйская" (1820), там же два
года спустя—„Изгнанник из Гренады" (1822).
Оперы эти ныне забыты; впрочем Мейербер
многое из них использовал в позднейших пар-
титурах: так, одна рельефная мелодия из „Из-
гнанника" вошла в „Пророка" (хор мальчиков
в церкви). Кое-где уже намечаются острые тем-
бровые комбинации. Шедевром этого периода
явился „Крестоносец в Египте", поставленный
в 1824 году в Венеции, с участием в главной
роли прославленного кастрата Веллути. В "Кре-
стоносце" есть яркие драматические места;
сочно звучит большой оркестр, с шестью тру-
ами; в составе деревянных впервые употреблен
контрафагот. Некоторые отрывки (хоры гон-
дольеров и заговорщиков) быстро становятся
популярными. „Крестоносец" —это уже большой
европейский успех. Его ставят даже за преде-
лами Европы—в Соединенных Штатах и в Бра-
зилии.
Итальянский период отразился на всем складе
личности Мейербера. „Все мои чувства и мысли
сделались итальянскими, —писал он д-ру Шухту:—