"Джакомо Мейербер" - читать интересную книгу автора (Соллертинский Иван Иванович, Под редакцией...)

в шлафроке, не выходя из комнаты, погрузи-
вшись в штудирование партитур. Он изучает
фугу и контрапункт, равно предан — несмотря на
конфессиональные различия—церковной и свет-
ской музыке, сочиняет кантаты, и одна из них
приносит ему первый крупный успех: это—ли-
рическая рапсодия с благонамеренным назва-
нием „Бог и природа* (1811). Повидимому, и
здесь, несмотря на ученость композиции, ему
более всего удались эффектные декоративные
моменты. Во всяком случае, современники от-
мечают, что „появление света, постепенное за-
рождение жизни в природе, нежную гармо-
нию цветов, вообще всю поэзию природы
он передал особенно удачно. Величаво - тор-
жественно бушуют могучие волны моря, и раз-
даются грозные удары грома в его музыке.
Очень ярко также передана сцена воскресения
мертвых". Можно упомянуть еще о двух собы-
тиях этого периода. Одно из них, характеризу-
ющее Мейербера как своего рода „обществен-
ника",—сочинение патриотического псалма по
поводу так называемого „освободительного"
движения в Германии, направленного против
Наполеона и французских завоевателей. Дру-
гое — встреча в Вене с Бетховеном на кон-
церте, где исполнялась не слишком удачная
симфоническая картина Бетховена „Битва при
Виктории". Молодой Мейербер играл на бара-
бане и — по отзыву самого рассерженного Бет-
ховена—играл очень плохо: от волнения никак
не мог вступить во время.
Но то была случайная неудача. Много тре-
вожнее было другое: первые оперы Мейербера—
библейская „ Обет Иевфая" и ориентальная
„Алимелек, или Хозяин и гость"—прошли с бо-
лее, чем скромным успехом. Правда, значитель-
ная доля вины в этом падала на плохую поста-
новку (в Штутгарте первая сценическая репе-
тиция „Алимелека" состоялась накануне премь-
еры), но, очевидно, не слишком понравилась и
самая музыка. Критики упрекали Мейербера
в неумении овладеть вокальной линией и во-
обще в отсутствии мелодической одаренности.
Это был опасный симптом. В эпоху Реставрации,
после окончания наполеоновских войн, вся
Европа с особенной жадностью набросилась на
роскошную чувственную мелодику итальянской
оперы, с ее чисто-гедонистической („наслажден-
ческой") эстетикой. Мейерберу, с его немецкой