"Не знаешь, что найдешь..." - читать интересную книгу автора (Джеймс Арлин)

Арлин Джеймс

Не знаешь, что найдешь...

OCR amp; SpellCheck: Larisa_F

Джеймс, Арлин. Не знаешь, что найдешь...: Роман/Пер. с англ. Л. Коробковой. – М.: ОАО Издательство «Радуга», 1997. – 208 с. – (Серия «Любовный роман», 140)

Оригинальное название: Arlene James «Mail-order Brood», 1994

ISBN 0-373-19024-7

ISBN 5-05-004503-7

Перевод с английского Л. Коробковой

Арлин Джеймс

Не знаешь, что найдешь...

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Первое, о чем подумала Кэсси, проснувшись от яркого солнечного света, заливавшего комнату, было ее предстоящее замужество. Уже потом она поняла, что проспала. Леон обычно завтракал до рассвета. Она повернулась, чтобы по падавшим на каменный пол лучам определить время, и почувствовала боль. Ничего удивительного – после всех вчерашних приключений. Боль оказалась куда сильнее, чем она ожидала. Просто сесть на кровати и спустить ноги удалось с невероятным трудом. Боль пронизала ее всю. Руки были словно свинцовые. Встав на ноги, она вскрикнула. Ни одна мышца не сгибалась.

Откинув в сторону занавеску, в комнату вошел Леон с чашкой кофе. Его взгляд скользнул по Кэсси. На ней были старая майка и трикотажные шорты, но ей казалось, что она совершенно раздета. Слабо улыбнувшись, она взялась за поясницу и попыталась потянуться. С ее стороны это было ошибкой. С нескрываемым интересом он уставился на её приподнявшуюся грудь. Заметив это, она тут же приняла прежнее положение. Его желтовато-карие глаза заблестели.

– Что-то не так? – спросил он, поднося чашку ко рту.

Кэсси, смешавшись, кивнула головой.

– Я проспала, извини.

– Ничего страшного. Ты не забыла, что сегодня мы едем в город?

Город... Брачная лицензия... Ее растерянность сменилась неожиданной застенчивостью. Кэсси покачала головой, не подозревая о том, насколько трогателен ее взгляд.

– Нет, я не забыла.

Леон улыбнулся.

– Хорошо. Позавтракаешь?

– О, ты, должно быть, умираешь с голоду! – воскликнула она.

– Нет. Я уже поел. А твой завтрак стоит в теплой духовке.

– Извини меня, – сказала она, с трудом ковыляя в холл.

Леон пошел следом за ней.

– Не извиняйся. Ты же знаешь, я умею готовить. Кроме того, сегодня ты не в форме.

– Знаю. – Она схватилась за стул и оперлась на него. – Что же мне делать?

– Прежде всего, – сказал он, ставя чашку на стол, – тебе нужно расслабить мышцы. Иди сюда.

Она направилась к нему, держась рукой за поясницу.

– Повернись.

От первого же его прикосновения у Кэсси искры посыпались из глаз, но она не стала сопротивляться. Ей просто в голову не пришло, что можно ему возражать. Леон положил ей руки на плечи. Они были теплыми и тяжелыми, а когда он начал массировать ее, руки превратились в инструмент пытки.

Кэсси стонала от боли.

– Это единственный способ помочь тебе, дорогая.

Склонив голову, она поднесла руку к шее. О Боже! Как она умудрилась заполучить эту болячку? А потом вспомнила, как хлопотала над бычком, бившимся в своей западне, как упиралась ногами в стенки расщелины, как изгибалась всем телом. Вспомнила и веревки, врезавшиеся ей в плечи.

– Абсолютно все ноет и болит, – жаловалась она.

– Тебе станет легче быстрей, чем ты думаешь.

– Надеюсь.

На самом деле она уже чувствовала облегчение в плечах. В тело возвращалась гибкость. Боль утихала. Он массировал ей спину, разогревая мышцы. Она слегка наклонилась вперед, чтобы Леону было легче. Продолжая массировать, его руки опустились ниже поясницы. Кэсси надеялась, что он сразу перейдет к ногам. Она напряглась, и боль снова пронзила ее насквозь.

– О! – простонала она.

– Расслабься, – приказал Леон.

Кэсси опустила голову, глубоко вздохнула, стараясь расслабиться, но каждое его прикосновение заставляло вздрагивать. Одновременно она чувствовала, как тепло разливается по всему телу, и была рада, что разлохматившиеся волосы скрывают ее пылающее лицо. Спустя несколько минут его руки оказались между ее ног. Она была так возбуждена, что дышала с трудом.

– Раздвинь их, – резко скомандовал он.

Следовало бы отказаться, но она не решилась. Да и ей самой безумно хотелось, чтобы он касался ее. И это желание не было вызвано тем, что он очень скоро станет ее мужем. Она поняла, что ей этого хочется независимо от того, сделал он ей предложение или нет. И эта мысль поразила Кэсси. Она совершенно не ожидала, что ее так страстно потянет к нему. Она надеялась, что он не отвергнет ее, а тут вдруг поняла, что хотела его почти с самого начала, и ее поведение было тому доказательством. Кэсси чуть не засмеялась: по правде говоря, она с первой же минуты поняла, что тела их найдут общий язык. Его пальцы касались чувствительной области между ног, а она задыхалась от необыкновенных ощущений и издавала какие-то низкие звуки. Леон не говорил ни слова, просто массировал сухожилия, повторяя одно и то же движение.

Это был сущий ад – но и райское блаженство. Кэсси уже забыла, что так бывает. Она испытывала пьянящее забытье и вместе с тем невыносимое возбуждение. Леон массировал ногу, опускаясь к щиколотке. Его крепкие пальцы то сжимали, то растягивали ноющие мышцы. Кэсси, хватая воздух, отчаянно пыталась успокоить жаждущее любви тело. Дойдя до щиколотки, Леон поднял ей ногу и согнул ее. Голень Кэсси оказалась на его бедре. Сильные пальцы стали ловко разминать ступню.

Ничего подобного прежде она не испытывала. О таких нежных, обволакивающих сладостным покоем касаниях можно было только мечтать. Чтобы не сомлеть от удовольствия, Кэсси оперлась рукой о стену.

– Я вижу, тебе нравится, – сказал Леон мягким, проникновенным голосом.

Она лишь простонала в подтверждение его слов.

Но вот Леон перешел на другую ногу. Кэсси было удивительно хорошо и тепло. Она понимала, что ее любят, и это было как подарок судьбы, ведь казалось, больше уже никогда она не будет любима. Слезы застилали ей глаза. Неужели это возможно? Любить и быть любимой во второй раз? Неужели Бог настолько добр, настолько щедр? Это граничило с чудом, но какая же надежда вдруг у нее появилась! Неужели и впрямь можно будет немного облегчить трудную жизнь? И это уже не просто сделка. Но она до сих пор не сказала Леону правду! Он еще не знает, что она не может войти в его жизнь одна. Не знает, что она хочет от него больше, чем он от нее. Господи, как же теперь сказать ему? Она обидит его. Он будет в шоке. Это – предательство. Что же она наделала?

Теперь Леон стал массировать ногу Кэсси в обратном направлении, вверх от ступни. Боль возвратилась, но не такая острая, как прежде. Жаль, что Кэсси могла теперь думать только о предстоящем признании. Ничто не могло отвлечь ее мысли. Что же делать? Необходимо рассказать Леону все. Но с чего начать? Неужели она сможет обидеть его? Но и умолчать нельзя. Может быть, ей лучше уехать? Отказаться от своих планов и оставить его, так и не открыв ему свой тайный замысел. Но как иначе она могла узнать, сумеет ли он влюбиться в нее? А вообще: почему такой мужчина, как Леон, полюбил ее?

Или Джоз, еще один мужчина?

Для Кэсси это была загадка. В ней, оказывается, есть что-то такое, что заставило двух хороших мужчин полюбить ее. А ведь на самом деле она лгунья, потребительница. Внезапно вспомнился отец, и от этого воспоминания ей стало плохо. Не хватало еще ему уподобиться. Она уедет. Сегодня же. Леон повезет ее в город. И вот там она скажет ему, что передумала, и попросит купить билет на автобус... но куда? Нельзя даже вернуться к мальчикам: сейчас они с Чинцем. Все, кроме Пита. Интересно, она и Пит смогли бы пожить у Доди? Доди нужна помощница, и Кэсси в лепешку расшибется, чтобы угодить ей. А платой за работу будет проживание и питание для нее и сына. Но в этом случае мальчикам пришлось бы остаться у Чинца и Марлин, а скорее всего, оказаться под опекой социальной службы. И поделать с этим ничего нельзя, говорила она себе.

Широченная улыбка Фредди, очки Бартона с толстыми стеклами проплыли у нее перед глазами. Как же она может оставить ребят у Чинца? Переживут ли они жестокое обращение с ними, которое день от дня все возрастает? А близнецы? Они и так уже отбились от рук. Много ли времени им понадобится, чтобы стать такими, как отец? И, конечно, Ньют. Он заслуживает большего. Он умен, настойчив, упрям. Сколько раз он уже сталкивался с отцом, и это будет повторяться снова и снова... пока Чинц не убьет его. Или наоборот. Неизвестно, что хуже.

Нет, путь назад отрезан. Да она и не хочет возвращаться. Остается лишь одно: всем сердцем и душой любить Леона Парадайза. И телом. Сейчас он ясно дает ей понять, каково бы ей было, если бы она отдалась ему. Кэсси с наслаждением восприняла боль, возникшую во время массажа сухожилий в паху. На этот раз Леон скорее ласкал ее, чем массировал. И, казалось, не скрывал этого. У Кэсси кружилась голова. Она еле дышала, с трудом хватая воздух, дрожала всем телом – и даже не пыталась скрыть свое состояние. Итак, решение принято. Не бросать же все на полпути. Остается одно: открыться Леону, и сделать это осторожно, постепенно, деликатно. Но прежде надо внушить ему, что она способна на любовь и будет его любить, уже любит каждой своей клеточкой.

Закончив массаж, Леон привстал и склонился над Кэсси. Прижав к себе, он начал ласкать ее уже в открытую. Она же, изогнувшись всем телом, откинув голову назад, тоже откровенно наслаждалась его ласками.

– Боже! Кажется, все бы сделал, чтобы боль твоя прошла.

– Мне уже легче.

Он откинул ее волосы назад и языком коснулся шеи.

– Мне не хочется обидеть тебя, – шептал он, дотрагиваясь языком до мочки ее уха.

– Ты не обидишь, ты просто не можешь этого сделать.

– Я хочу тебя, хочу тебя любить.

– Мне тоже этого хочется, но... – Осторожно, не торопись, напомнила себе Кэсси.

Леон заглянул ей в глаза.

– Я подожду. До пятницы осталось совсем недолго.

– Я должна тебе кое-что сказать.

Он коснулся ее лба своим.

– Хорошо. – И, подняв голову, поцеловал ее переносицу. – Что же? – Он улыбался ей, такой уверенный, такой сильный. – Говори.

У Кэсси перехватило дыхание, а сердце билось так сильно, что казалось, она вот-вот потеряет сознание. Пит. По крайней мере нужно сказать о Пите... А что, если Леон рассердится, огорчится? Если не сможет принять сына другого мужчины? Останется ли у нее хотя бы какая-то надежда?.. Леон, увидев страх на ее лице, стал серьезным.

– Ты вся дрожишь, Кэсси, дорогая.

– У меня есть сын! – выпалила она. – Ему четыре года. Мне следовало сказать тебе об этом в самом начале. Не знаю, почему я этого не сделала. Никогда такого от себя не ожидала. Я даже не думала...

Леон опустил руки и в изумлении выгнул брови.

– У тебя сын?..

Трудно было понять по его лицу, какие чувства он испытывает, кроме удивления. Прислонившись к стене, Кэсси обвила себя руками, как бы стараясь устоять на тот случай, если Леон вдруг повернется и уйдет. Оставалось только ждать. Что тут еще говорить?

– Так у тебя сын. – Леон покачал головой. – Ты думала, что от этого что-нибудь изменится? Что если бы я знал об этом, то не захотел бы тебя?..

Она кивнула, приоткрыв рот, но так ничего и не сказав.

Подойдя ближе, Леон взял в руки ее голову. Взгляд его застыл на дрожащих губах.

– Вначале, может, и не захотел бы, но не сейчас, – сказал он откровенно.

Кэсси почувствовала облегчение. Но ее смущала мысль о том, что все сложилось бы иначе, скажи она ему правду в самом начале.

– Где он? – спросил Леон.

– У Доди. Я не могла оставить его с отцом. Марлин шлепает его, а он хороший мальчик, спокойный, застенчивый.

– Как его зовут?

– Питер Джозиа.

– Ага, в честь отца.

– Да. Я зову его Пит.

– Как ты думаешь, я ему понравлюсь? – тихо спросил Леон. – А здесь ему понравится?

Кэсси заморгала.

– О, Леон, – только и прошептала она.

Он поцеловал ее. А у Кэсси сердце готово было разорваться от переполнявших ее чувств: благодарности, облегчения, страсти... и любви. У нее не оставалось никаких сомнений. Да, это любовь.

Обняв Леона за шею, она прижалась к нему всем телом. Он обнял ее и снова поцеловал. В ней разгоралось неукротимое желание, он был ей необходим – сейчас, в эту минуту. Любое движение отзывалось резью в каждой мышце, но она не обращала на боль внимания. В это мгновение для нее существовал только Леон.

Он прервал поцелуй и тихо прошелестел прямо в ухо:

– Ты не ответила.

Но она даже не помнила, о чем он спрашивал.

– Здесь ему будет хорошо? Твоему сыну?

Ах, да!

– Ну конечно. Я уверена в этом.

– Я ему понравлюсь?

– Несомненно!

– Давай сегодня же пошлем за ним.

Сегодня! Кэсси была в восторге. Леону захотелось прямо сегодня послать за Питом, привезти его сюда, воспитывать его! Но ведь Пит лишь один из шестерых... Об остальных пяти Леону тоже нужно знать. Он говорил, что хочет обзавестись семьей, но какой мужчина в здравом уме захочет взять в свой дом шестерых сорванцов? И все же надо сказать ему об этом. Не бросать же братьев на произвол судьбы! Она обещала им крышу над головой. Но это вовсе не значит, что следует говорить о них прямо сейчас. Она объяснится с ним позже, когда его губы не будут так страстно стремиться к ее губам, когда он поймет, как сильно она его любит. Перво-наперво нужно убедить Леона, что она любит его. Надо надеяться, ей это удастся. Но еще сделать так, чтобы и он полюбил ее. Подумать только, она замышляет все это как сделку! И успех сделки зависит от того, сколько счастья и наслаждения они друг другу доставят! На этот раз она сама прервала поцелуй.

– Как я тебе благодарна!

– Не надо меня благодарить.

– А что же? Что же ты хочешь? Я готова на все.

– Я и хочу всего, – сказал он тихо. – Но хочу для нас обоих, Кэсс. Я хочу того, что бывает между мужчиной и женщиной, и в пятницу надеюсь это получить. Уверен, что получу.

Она еще крепче обняла его.

– Нам не нужно ждать.

Он улыбнулся и поцеловал кончик ее носа.

– Нет, нужно. Если браться за дело, то уж браться как следует. Уверен, ты того же мнения. Но мне приятно слышать, что ты в таком же нетерпении, как и я.

Встретив нежный взгляд его карих глаз, она расцвела улыбкой.

– О, Леон! Мне так повезло! Почему же мне так повезло?

– Может быть, просто настало время. Для нас обоих.

В город они отправились поздно, но уже вечером были счастливыми обладателями брачной лицензии, пары свадебных лент золотого цвета и двух автобусных билетов на поездку из Западной Вирджинии в Техас. Пит был слишком мал, чтобы путешествовать одному, поэтому было решено, что вместе с ним поедет Ньют. Леон сказал, что будет рад знакомству с талантливым братом Кэсси. В конце концов, очень скоро они станут одной семьей. Кэсси невзначай заметила, что Ньют мог бы помогать Леону на ранчо, на что Леон ответил, что его дом мал даже для них двоих и Пита, и добавил, что когда-нибудь он все-таки найдет время и сделает пристройку. Кэсси считала, что дом не меньше того, в котором ютились она с Питом, все ее братья и Чинц с Марлин. Но она ничего не сказала Леону по этому поводу. Ее радость слегка потускнела, но оставалась надежда на то, что Леон привяжется к Ньюту и ее брат станет Леону таким помощником, что тот сам предложит Ньюту остаться. А после этого, рассуждала Кэсси, она осторожно расскажет о существовании других братьев, и особенно о близнецах, за которыми нужен глаз да глаз. А уж затем будет сущим пустяком упросить Леона забрать Фредди и Барта. Даст Бог, она сможет убедить Леона и тот не откажет.

Написав несколько строчек Ньюту, Кэсси вложила это коротенькое письмецо вместе с автобусными билетами в конверт с посланием, адресованным Доди. Она рассказала брату о своей предстоящей свадьбе и заверила его, что Леон – замечательный человек. И ее воссоединение с братьями, писала она в письме, всего лишь дело времени. Кэсси хотелось написать брату о ранчо, рассказать ему, какое это замечательное место, но ее торопил почтальон, которому не терпелось поскорее отправить корреспонденцию и закончить работу. После этого Кэсси и Леон поужинали в ресторане и поехали домой на ранчо.

Следующий день был полон ожидания и предвкушения. Леон, как всегда, выехал из дома до рассвета, но за завтраком и ужином они долго и страстно целовались. Вечер коротали рядом на диване, а когда он усаживался в кресло, она устраивалась у него на коленях. Они старались не нарушать своего договора и сдерживать чувства. Но оба испытывали сладостное искушение. Обсуждая свадьбу, они решили: чем проще, тем лучше. Леон удивил Кэсси своим желанием видеть священника во главе брачной церемонии. Она с радостью согласилась, и Леон договорился обо всем по телефону. Потом надо было сообщить друзьям. Каттер и Долорес Паттерсон, узнав новость, были огорошены, но тем не менее поздравили от всей души и настояли, чтобы церемония проходила у них в доме. Кэсси мало волновал этот вопрос, так как она была бы счастлива выйти замуж за Леона даже на углу улицы, где свидетелем мог быть только фонарный столб. Но Леон откровенно радовался предложению друзей. Они решили, что венчание пройдет ближе к вечеру, чтобы успеть купить свадебные наряды и одеться. Леон и Кэсси долго прощались перед тем, как разойтись по своим спальням. Дрожа от накатывающей волнами страсти, Кэсси никак не могла заснуть.

Тем не менее в пятницу утром она проснулась с первыми лучами солнца. Войдя на кухню, увидела, что Леон уже одет и пьет кофе. Он вышел из-за стола с радостным возгласом, обнял ее за талию, поднял и покружил, как будто давая выход переполнявшему его счастью. Кэсси, смеясь, обвила руками его шею и поцеловала. Усевшись снова на стул, он посадил ее к себе на колени.

– Хочешь есть?

Она покачала головой.

– Слишком волнуюсь, но я приготовлю тебе что-нибудь.

– Нет. Я думаю, не позавтракать ли нам у Софии?

– Звучит здорово. Сейчас я оденусь.

– Даю тебе минуту, – сказал он и поцеловал ее.

Когда они добрались до Ван-Хорна, солнце было уже высоко. Они завтракали у Софии, улыбаясь друг другу, потом забронировали номер на уикенд в местном мотеле, предвкушая все то, что должно было неминуемо произойти между ними. Мотель оказался на удивление приличным, если принять во внимание размеры городка. Кэсси никогда прежде не бывала в подобного рода заведениях. Леон радовался ее восторгу и сказал, что первую годовщину свадьбы они отметят в «действительно хорошем» отеле в Эль-Пасо. От одного лишь упоминания об их первой годовщине в глазах Кэсси появились слезы. Леон, засмеявшись, поцеловал ее прямо в холле мотеля, и затем они пошли за покупками.

Леон был решительно настроен «приодеть» Кэсси. Не обращая внимания на ее протесты, он купил ей несколько красиво сшитых рубашек и две пары сапог: одни, жемчужно-белые, для торжественных случаев, а другие, попроще, на каждый день. Потом выбрал ей две шляпы: одну – фетровую, другую – касторовую. Но на этом он не успокоился. Кэсси ведь хотела какой-то особый свадебный наряд, не так ли? После длительных размышлений и множества примерок Кэсси остановила свой выбор на длинной юбке с индейским рисунком в бело-кремовых тонах. В ансамбле с юбкой была белая блузка и жилет. Леон же настаивал на белой хлопчатобумажной мини-юбке, жакете до талии и ярко-зеленой облегающей блузке. В конце концов им завернули оба наряда.

Кэсси пыталась убедить Леона, что не стоит тратить столько денег на одежду. Куда лучше пустить их на что-нибудь другое. Например, на краску для дома, на один или два ярких коврика взамен коричневой тряпки, лежавшей на полу гостиной. В ответ на это Леон помчался вместе с ней в магазин, где продавали и то и другое. Он предложил ей выбрать краску, но она отказалась. А когда он сам стал предлагать самые невероятные цветовые сочетания, она не выдержала и взяла инициативу в свои руки. Спустя некоторое время они ушли из магазина, нагруженные огромным количеством ведерок с краской всех цветов и оттенков, а в дополнение – кистями и валиками самых разных размеров.

Кэсси пришла в ужас от суммы, потраченной ими в один день. Но Леон был в прекрасном настроении.

– Ведь ты копил эти деньги, чтобы докупить еще 8000 акров земли, – сердилась она.

Леон поцеловал ее в макушку.

– Всему свое время. В данный момент мне нужно обеспечить семью.

Семью. Она расцвела в улыбке.

– Знаешь ли ты, какой ты хороший?

– Я самый счастливый парень в этой округе, – сказал Леон и поцеловал ее. Они поняли, что стоят посреди улицы, только тогда, когда услышали сигналы автомашин и смех прохожих.

Взглянув на часы, Леон спохватился: нужно отвезти все покупки в мотель и вовремя попасть в дом Паттерсонов, чтобы успеть привести себя в порядок.

До венчания, назначенного на шесть часов, оставалось еще целых четыре часа. Но если Леон сказал, что нужно торопиться, значит, нужно торопиться, решила Кэсси. Они были в доме Паттерсонов уже через четверть часа.

Каттер Паттерсон был местным банкиром. Подъезжая к его дому по грязной дорожке, Кэсси увидела длинное низкое сооружение из блеклого кирпича. Крыша была обшита гонтом. Дом окружала черная железная кованая решетка. Лужайка перед домом представляла из себя клочок земли, поросший коричневой травой. Сзади к дому примыкала крошечная терраса. Огромная белая машина занимала почти всю стоянку. Дверь открыла супруга Паттерсона, Долорес. Это была высокая стройная женщина с безупречной смуглой кожей, унаследованной от матери-мексиканки. А густыми рыжевато-каштановыми волосами и синими глазами Долорес была обязана своему отцу, чьи предки жили на Кавказе. Хозяйка, взглянув на гостей, обняла вначале Леона, а потом Кэсси.

– Входите, входите. Вы как раз вовремя.

– Вовремя к чему? – спросил ее Леон, входя в дверь и пропуская Кэсси вперед.

– К обеду, – ответила Долорес через плечо, шествуя красивой походкой через холл в гостиную. – Поставь еще две тарелки, дорогой! – крикнула она. – И возьми, пожалуйста, бумажные. Я не хочу мыть посуду целый день.

Леон и Кэсси догнали ее только в гостиной. Долорес, раскинув руки, обвела взглядом комнату.

– Ну, что скажете?

Кэсси никогда не видела такого красивого дома. Ковры, мебель и стены большого прохладного зала были в розовых, бирюзовых и кремовых тонах. На тяжелых деревянных столах стояли большие лампы, основания которых напоминали керамические вазы. На потолке лениво вращался вентилятор. Одну стену занимал камин из белого кирпича. Над ним висело красивое зеркало в медной чеканной оправе. По бокам его украшали канделябры. Повсюду, на столах и на камине, стояли букеты цветов. Перед камином тоже красовалась огромная корзина с цветами.

– Тебе не следовало этого делать! – воскликнул Леон.

В эту минуту в двери слева появился Каттер Паттерсон. На нем были темно-синие джинсы, белая рубашка с длинными рукавами и черный галстук. Это был довольно полный мужчина, на вид старше Леона, со светлыми, посеребренными сединой волосами. Овал лица у него был слишком округлым, и классически красивым назвать его было трудно. Но в целом этот человек с острым взглядом умных карих глаз располагал к себе. Каттер улыбался.

– Вы надеялись устроить свадьбу безо всякой суеты? Разве Долорес может упустить возможность походить по магазинам? Сегодня утром она была в Эль-Пасо еще до того, как они открылись. По-моему, она скупила все цветы в городе. Давно моя жена так не развлекалась.

– У меня для вас удивительный свадебный подарок! – воскликнула Долорес. – Набор тарелок, изготовленных индейцами... правда, не помню где. Пойдемте, я покажу вам. Я собиралась завернуть их, но теперь нет смысла, вы уже о них знаете.

Все пошли на кухню. Большая коробка с посудой стояла на столе. Тарелки были тяжелыми, цвета красного кирпича и украшены узким желтым кольцом посередине и широким бирюзовым ободком по краю. Кэсси они сразу же понравились. У нее никогда не было целого набора тарелок. В восторге она взяла одну в руки и прижала ее к груди. В глазах появились слезы.

– Спасибо вам, – от души поблагодарил Леон, обнимая Кэсси за плечи.

– Спасибо большое, – сказала Кэсси, всхлипывая.

– Дорогая, – ответила Долорес, – я так люблю делать подарки! По-моему, я только и делаю, что все время что-нибудь покупаю.

– Наверное, поэтому вы дружите с Леоном, – заметила Кэсси. – Сегодня утром он потратил уйму денег. Они утекли как вода.

Долорес удивленно выгнула брови.

– Поразительно!

– Да, – сказал Леон. – Я и себе купил пару джинсов, специально для свадьбы. Где у вас тут крахмал? Я должен красиво выглядеть.

Долорес показала в сторону раздвигающихся дверей:

– Вон там найдешь все, что тебе нужно. А крахмал у меня постоянно наготове, – сказала она, уже обращаясь к Кэсси. – Банкир каждый день должен выглядеть наилучшим образом.

– А зачем нужен крахмал? – с недоумением спросила Кэсси.

Долорес удивилась:

– Как, вы не знаете? Чтобы джинсы стали жесткими и на них держались стрелки.

Кэсси посмотрела на джинсы в руках у Леона.

– Но они и так жесткие.

Долорес сложила руки и выгнула брови.

– Дорогая, ковбои считают, что джинсы должны быть до такой степени жесткими, чтобы в них было трудно передвигаться. – Она распрямила грудь и похлопала себя по плоскому животу. – Лично я люблю джинсы за то, что они держат тебя в форме. – Она окинула взглядом Кэсси. – Но вас, наверное, пока не волнует эта проблема?

– Еще как волнует! – отвечала Кэсси.

Долорес просияла.

– Я знала, что мы будем друзьями.

Обе засмеялись, а Леон пошел крахмалить джинсы. Долорес, усевшись за стол, пригласила Кэсси сесть рядом. Каттер занялся приготовлением жареного бекона и бутербродов с сыром, что было довольно просто сделать с помощью гриля. О кулинарном искусстве говорить не приходилось. Долорес расспрашивала Кэсси обо всем без церемоний, а та отвечала ей как можно осторожнее. Спустя несколько минут она рассказала ей все, что могла, в том числе историю второго брака отца.

Когда Кэсси закончила свой рассказ, Долорес, поправив волосы, фыркнула:

– Старый развратник! Связался с семнадцатилетней девчонкой!

Кэсси покачала головой.

– Марлин тоже тихоней не назовешь. Хотя я не понимаю, как это она позарилась на моего отца. Он ведь такой пьяница!

– Может быть, она оставит его, как только подвернется что-нибудь получше, – предположила Долорес.

– Мне кажется, совсем наоборот. Никогда не могла понять, но женщины так и вьются вокруг него.

– Очень похоже на Каттера, – пробормотала Долорес, не зная, что муж стоит прямо за ее спиной. Кэсси округлила глаза. Долорес, махнув рукой, продолжала: – Нет, поймите меня правильно. Он не бегает за женщинами, но они прямо-таки виснут на нем. Да, ничто не делает мужчину столь привлекательным, как деньги. Леон же, судя по всему, в них не нуждается. Как же вы встретились?

Лицо у Кэсси вспыхнуло:

– Мы...

– Я дал объявление, – признался Леон, встав у Кэсси за спиной. Поспешно обернувшись, она посмотрела на него умоляющим взглядом. Леон невозмутимо пожал плечами и перевел взгляд на Каттера. – Я дал объявление, – спокойно повторил он, – в журнале по коневодству. Его читают в Западной Вирджинии. Этот номер попал в руки подруге Кэсси, и она ответила мне от ее имени. И убедила Кэсси написать мне. Мы переписывались несколько месяцев, а потом я пригласил ее сюда погостить. Теперь же мы решили, что гостья станет полноправной хозяйкой в доме. – Леон вновь посмотрел на Кэсси. – Все получилось как нельзя лучше. – Он улыбнулся. Эта улыбка, предназначенная только Кэсси, обещая очень многое, вызвала в ней и благодарность, и любовь.

Кэсси поднялась и подошла к Леону. Обняв его за талию, она уткнулась ему в плечо, а он крепко стиснул ее, прижавшись щекой к ее голове. Ни один из них не видел, как переглянулись Каттер и Долорес. В глазах у них были надежда и обеспокоенность.