"Влюбиться в дьявола" - читать интересную книгу автора (Хойт Элизабет)

Глава 12

— Слышал, Лотти Грэм ушла от мужа? — обратилась Адриана к Хасселторпу за семейным ужином. Она наколола на вилку кусочек рыбы и теперь пристально его разглядывала. — Ты не знаешь, может, Грэм обзавелся любовницей? Или двумя? Большинство мужей рано или поздно обзаводятся любовницами, но благоразумная жена не должна обращать внимания на подобные неприятности, не так ли?

Хасселторп сделал глоток вина и, постаралась скрыть усмешку, раздумывая о том, что его жена считает себя «благоразумной». Они оба сидели за столом в столовой, украшенной обильной позолотой и отделанной розовым мрамором. Он не стал себя утруждать ответом на вопрос жены, потому что знал, что ей нужен не собеседник, а слушатель, а она способна болтать ради удовольствия, лишь бы ее слушали. Это было настоящее искусство. Впрочем, подобная манера вести диалог вполне устраивала и ее, и его.

Действительно, не получив ответа, Адриана как ни в чем не бывало, продолжила свои рассуждения:

— Даже не могу придумать никакой другой причины. Мистер Грэм такой красивый, такой вежливый. Всякий раз, когда мы с ним встречаемся, он делает мне какой-нибудь изысканный комплимент по поводу моей внешности. Ты не знаешь, почему в рыбе так много костей? Эй, ты меня слышишь?

Ее вопрос прервал нить размышлений Хасселторпа, он как раз напряженно думал о том, что вряд ли Бланшару удастся сохранить за собой графский титул.

— О чем ты говоришь, Адриана? — раздраженно спросил он.

— О рыбе, — невозмутимо ответила жена. — В ней так много костей, просто невероятно. Зачем рыбе столько костей, если она живет в воде?

— У всех живых существ есть кости, — с кислым видом включился в беседу Хасселторп. Его выводила из себя привычка жены нести всякую чушь. «Да, как все глупо вышло! — мелькнуло в его голове. — Две попытки убрать с дороги Хоупа оказались безуспешными. Обидные неудачи».

— Послушай, может, Грэм не моется?

— Рыба? Не моется? — удивился Хасселторп.

— При чем здесь рыба? — рассмеялась Адриана. — Я говорю о мистере Грэме. Некоторые джентльмены моются раз в месяц, а кое-кто даже раз в год. Может, он из их числа?

Хасселторп от удивления промямлил что-то нечленораздельное. Но его мычание не смутило Адриану. Она увлеченно продолжала развивать свою мысль:

— Я просто не могу придумать никакой другой причины, по которой Лотти могла уйти от него. Видный, красивый мужчина, и я ни разу не слышала о том, что у него есть любовница. Да, наверное, причина — в чистоплотности, вернее, в отсутствии таковой.

Хасселторп тяжело вздохнул:

— Адриана, ты, как обычно, совсем не слышишь меня.

— Неужели? — искренне удивилась она. — Просто я подумала, что ты, так же как мистер Грэм, один из признанных лидеров тори.

— Очень смешно.

— Я рада, что мне удалось тебя развеселить, — с самодовольным видом заметила она. — Полагаю, в этом кроется секрет твоей любви ко мне.

Хасселторп опять вздохнул. Несмотря на отсутствие у Адрианы чувства юмора, ее раздражающую манеру трещать без умолку, вычурную манеру одеваться, он, как ни странно, любил свою жену.

Когда Рено присоединился к ней и ее дяде за обеденным столом, Беатриса сразу заподозрила что-то неладное. Она приняла безразличный вид, изо всех сил стараясь скрыть свое беспокойство. Когда Рено что-то сказал по поводу рыбного блюда, она, слишком разволновавшись, не поняла ни слова.

— Что вы сказали? — переспросила она.

— Я не с вами разговариваю, — ответил проклятый лицемер.

— Было бы неплохо, если бы вы заранее рассказали мне о своих вкусах, в том числе гастрономических, — съязвила она.

— Сомневаюсь. — Рено надменно вскинул подбородок.

— Хватит! — вдруг завопил дядя Реджи.

Взглянув на побагровевшее дядино лицо, Беатриса не на шутку испугалась и умоляющим тоном сказала:

— Дядя Реджи, не нервничайте, пожалуйста. Вам вредно.

— Вам мало моего титула, так вы еще хотите получить в придачу руку моей племянницы! — закричал дядя Реджи и так хватил кулаком по столу, что серебряная посуда подпрыгнула и зазвенела.

— Я отказала лорду Хоупу, — поспешила успокоить разволновавшегося дядю Беатриса.

— Но вы все равно согласитесь. Вам некуда деваться, — возразил с самоуверенным видом Рено, намеренно подливая масла в огонь.

— Не смейте угрожать моей племяннице!

— А я разве угрожаю? Я просто констатирую факт, — невозмутимо заметил Рено.

Опять они разругались из-за нее. Как ей надоели их перебранки, вечные ссоры! Ну почему они не могут найти общий язык и, вести себя как подобает джентльменам? Беатриса в задумчивости сделала глоток и взглянула на Рено. Белоснежный парик и вишневого цвета сюртук придавали ему элегантный вид. Но первое впечатление было обманчивым. Загорелое лицо, суровая складка вокруг рта, железный крест в виде серьги — как он походил на пирата, особенно когда ухмылялся!

Вдруг она поймала его взгляд, и он улыбнулся, ласково, любовно, одними глазами. Удивлению Беатрисы не было предела. Неужели он действительно ее любит? На душе сразу стало светло и радостно.

Упрямый дядя Реджи гнул свою линию:

— Я знаю, с какой целью вы хотите жениться на моей племяннице. Вам важно доказать, что вы не сумасшедший.

Рено улыбнулся:

— Сколько раз вам нужно повторять? Титул, дом, состояние — все принадлежит мне. И ваша племянница — тоже. Как бы вы ни старались, вам все равно не удержать в руках титул и деньги. Вот главная причина вашей злости. Да и вообще, разве можно нас сравнивать?

Подобная наглая самоуверенность разозлила Беатрису. Она громко и отчетливо произнесла, притворяясь, что обращается к дяде, хотя при этом не сводила глаз с Рено:

— Я уверена в том, что лорд Хоуп будет настолько любезен, что, оценив ваши заботы, по сохранению его состояния в последние годы, назначит вам хорошее денежное вознаграждение.

— Ловко, ничего не скажешь, — одобрительно отозвался Рено.

Но дядю Реджи уже понесло.

— Черт меня побери, если я возьму от этого нахала хоть одну монетку!

Боже, ну почему мужчины ведут себя так глупо, упрямо, что за них просто неловко?!

— Дядя, подумайте хорошенько. Вам предлагается вознаграждение за труды по управлению графским состоянием. Ведь это же справедливо?

Рено откинулся на спинку стула и рассеянно бросил:

— Почему вы решили, что я соглашусь что-то заплатить этому самозванцу?

— Справедливо или нет, но я все равно отказываюсь от этих денег. — И дядя резко отодвинул стул, так что он чуть не упал. — Я оставляю вас, племянница, наедине с этим человеком, если его общество вам милее.

После этого дядя Реджи с гордым и обиженным видом поспешно вышел из столовой.

— Глупый старик, — с сожалением обронил Рено.

— Но он мой дядя, — отозвалась Беатриса.

— И только поэтому я должен наградить его, незаконно присвоившего мой титул?

— Нет, вовсе не поэтому, — возразила Беатриса. — Ты должен выплатить ему вознаграждение, потому что это будет выглядеть справедливо и честно.

— А если мне глубоко плевать на то, как это будет выглядеть? — резко спросил он.

Несмотря на его равнодушный вид, Беатриса чувствовала, что он пытается ею манипулировать, преследуя собственные цели. «А почему бы и нет?» — вдруг промелькнуло у нее в голове. Если она станет его женой, то у нее будет более прочное положение, и тогда она сама уже сможет манипулировать им и попытается заставить его проголосовать за законопроект мистера Уитона. Кроме того, она может пойти на ряд уступок, прежде чем окончательно капитулировать.

Она откинулась на стуле, невольно подражая его манере вести себя.

— В таком случае ты мог бы это сделать ради меня.

— Мог бы? — с удивлением переспросил он, как бы взвешивая ее слова.

— Да, — решительно подтвердила она. — А еще ты также можешь предложить дяде Реджи стол и кров в этом особняке, после того как вернешь себе свой титул.

— Какое великодушие! А что я получу взамен?

— Ты прекрасно знаешь, что получишь, — резко ответила Беатриса. Ей надоела эта игра в кошки-мышки.

— Подойди ко мне. — Он сделал глоток вина и поставил бокал на стол.

Беатриса стояла перед ним, обида душила ее, но она изо всех сил притворялась равнодушной.

Рено отодвинул стул и развалился, широко расставив ноги.

— Ближе.

Она послушно встала между его ног, почти ничего не слыша, только кровь бешено стучала в висках.

— Поцелуй меня.

Сделав глубокий вдох, чтобы немного успокоиться, она уперлась руками в его плечи, нагнулась и поцеловала дрожащими губами.

— Еще, — потребовал он.

— Только не здесь. — Она отрицательно помотала головой. — Сюда скоро войдут слуги, чтобы убрать посуду.

— Тогда где и когда? — Он лениво потянулся и закрыл глаза.

Вместо ответа — Беатриса боялась, что голос предательски выдаст ее волнение, — она протянула ему руку. Она прекрасно понимала, что ее поведение недостойно леди. Все, что она делала сейчас, шло вразрез с привитыми с детства нормами поведения. Рассудок подсказывал ей, что она совершает ошибку, за которую горько поплатится, но сердце шептало, что она поступает правильно. Кроме того, ей не с кем было посоветоваться, она осталась совершенно одна. Джереми умер, дядя Реджи бросил ее, а Лотти была слишком занята собственными неурядицами, чтобы можно было опереться на ее сочувствие и поддержку. Беатрисе приходилось рассчитывать только на себя.

Она протянула ему руку и легким движением помогла встать со стула. И молча повела за собой. Холл был безлюден. Дядя Реджи не любил, когда во время обеда слуги праздно шатались из стороны в сторону. Беатриса быстро начала подниматься по лестнице, нисколько не сомневаясь, что лорд Хоуп покорно следует за ней. Она вела его в свою спальню.

— Подожди меня здесь, — остановила она его перед дверью и скользнула внутрь. В спальне, как обычно, госпожу ожидала Квик, она помогала Беатрисе раздеться и приготовиться ко сну. — Мне сейчас не понадобится твоя помощь, — обратилась она к горничной. — Подожди, Квик.

Горничная послушно остановилась.

— Запомни, ты никого не видела в коридоре возле дверей моей спальни.

Глаза Квик округлились от удивления, но язык она держала за зубами. Квик присела и бесшумно вышла из спальни, Беатриса глубоко вздохнула и, приоткрыв двери, выглянула в коридор. Он стоял, прислонившись к стене, и терпеливо ждал.

— Заходи, — пригласила она его.

Гордая, величественная Беатриса в первый раз пригласила Рено в свою спальню. Да, он проникал сюда дважды, чтобы заняться любовью, но сейчас она сама позвала его, и это в корне меняло положение вещей. Разница была колоссальной.

У Рено билось сердце и стучало в ушах. Сладострастное возбуждение уже охватило его, но он не торопился. Когда охотишься, надо быть вдвойне осторожным, чтобы не спугнуть добычу.

Она подошла к камину и помешала кочергой догорающие угли.

— Ты не хочешь раздеться? — Ее голос прозвучал напряженно и высоко. В ответ она услышала встречное предложение:

— Может, ты поможешь мне раздеться?

Она замерла, покраснев, но потом краска сбежала с ее лица. Как Рено хотелось осыпать поцелуями это прекрасное в своей бледности лицо, подхватить ее на руки и понести в постель, но сейчас надо было сделать так, чтобы она действовала сама. Он подтолкнул ее к решению привести его к себе в спальню. Начало было положено, и он терпеливо ждал продолжения.

Беатриса положила руки ему на грудь и принялась медленно расстегивать сюртук, а затем, не спеша стягивать с плеч. Он приподнял руки, чтобы облегчить ей задачу. Будучи офицером, Рено бывал во многих борделях Англии и Нового Света, он хорошо усвоил уроки самых искусных проституток и запомнил самое главное правило — никогда не надо торопиться. Потому что даже такое простое действие, как снятие верхней одежды, могло стать очень эротичным и возбуждающим.

Она аккуратно сложила сюртук и положила его на стул. Затем, приподнявшись на цыпочки, осторожно сняла парик.

— Признаюсь по секрету, мне было жаль, что ты постригся.

Он усмехнулся:

— Тебе хотелось, чтобы у меня осталась дикая длинная грива волос?

— Нет. — Она ласково провела ладонью по коротким, кое-где торчащим волосам Рено. — Просто если бы волосы были чуть подлиннее, то они смягчали бы суровое выражение твоего лица.

На самом деле он был жесток и беспощаден. Неужели она до сих пор не усвоила столь очевидную истину? Она послушно продолжала снимать с него одежду — жилетку, рубашку. Подумать только, всего два дня назад она была строгой леди, девственницей, а теперь покорно раздевает его! Какая перемена! Ему на какой-то миг даже стало жаль ее.

После рубашки пришел черед панталон. Беатриса испуганно спросила:

— Снимать все?

— А тебя это смущает?

— Нет, — после короткой паузы призналась она и принялась снимать с него нижнее белье.

Рено сжал зубы так, что желваки заходили на скулах. Ее серые добрые глаза с такой обезоруживающей простотой смотрели на него, что у него сердце заныло от сладкой муки. Он так хотел ее и с таким трудом сдерживал себя…

— Какие будут дальнейшие пожелания? — спросила она.

Он задумался на миг, потом подошел к кровати и лег.

— Подойди и сядь рядом со мной… Тебе удобно?

— Да.

— А теперь ласкай меня.

— Вот так? — провела она ладонью по его груди.

— Да, — шепотом ответил он, прикрыв глаза от удовольствия. — Смелее.

Ее руки гладили грудь, живот, спускаясь все ниже. Когда она коснулась его плоти, легко и нежно, он застонал от наслаждения.

— О, он такой твердый! — удивилась она. — Тебе не больно?

— Нет. — Он усмехнулся. — Более того, ему необходимо возбуждение.

— Какое возбуждение? — еще больше удивилась она.

— Вид красивой женщины, звук ее волнующего голоса, прикосновение рук, — перечислил он.

— Красивой женщины? — Она огорчилась и нахмурилась.

Но Рено не было никакого дела до ее чувств. Распаленный желанием, он хотел большего.

— Обхвати его рукой и действуй. — Он взял ее руку и показал, что она должна делать.

— Тебе нравится? — шепотом спросила она.

— Да, — выдохнул он, не в силах больше сказать ни слова.

Он лежал на кровати среди подушек, словно паша, позволяя и заставляя ее делать все, что ему так нравилось. Волны наслаждения пробегали по его телу, он блаженствовал, но ему было этого мало, уже хотелось большего. Охваченный внезапной страстью, он вскочил, обхватил ее, она испуганно вскрикнула, но он не обратил на это никакого внимания. Резко повернув ее спиной к себе, он, поставив ее на колени так, что она почти уперлась головой в спинку кровати, и прохрипел:

— Держись руками.

Она послушалась, а он, не теряя ни секунды, быстро задрал ей юбки и взял ее. Она застонала, а он, потеряв голову, ничего не видя перед собой, делал свое дело. Его глаза застилал туман. Он действовал жестко, нахраписто, но, судя по ее безумным стонам, ей это нравилось. Последняя мысль, мелькнувшая в его голове, перед тем как он провалился в сонное забытье, была приятной и сладостной. Он был дома. Вернее, она сама стала его домом, его прибежищем. С ней он чувствовал себя спокойно, уверенно, в полной безопасности.

Беатриса проснулась глубокой ночью, в комнате было темно. К ее удивлению, на ней было платье, которое помялось и сбилось набок. Неужели она спала одетая? Да, в этом не было никаких сомнений.

В камине с сухим треском рассыпались на мелкие кусочки тлеющие угольки. Беатриса посмотрела по сторонам и увидела мерно дышащего, спящего Рено. Стараясь не разбудить его, она встала с постели и оглянулась. Он спал, разметавшись по ее постели, как по своей собственной. Беатриса грустно улыбнулась: он вел себя так, как будто ее кровать и спальня принадлежали ему.

Приподняв юбки, чтобы они не шелестели, она тихо вышла из комнаты. Вид у нее был помятый, волосы растрепаны. Она надеялась, что глубокой ночью никто не увидит ее в таком потрепанном виде. Выйдя в темный коридор, она вспомнила последнюю размолвку с дядей Реджи, и ей стало жаль старика. Смирится ли он когда-нибудь с возвращением Рено, законного владельца графского титула и состояния? Простит ли сделанный ею выбор? Как они будут жить дальше?

Беатриса прожила в доме столько лет, что ей не нужна была свеча, чтобы спуститься по темной лестнице, — она знала каждую ее ступеньку. Внизу мелькнула тень слуги, прошедшего в сторону кухни, на ту половину дома, где жила прислуга. Она замерла, чтобы каким-нибудь неловким движениям не выдать себя. Когда все стихло, она, крадучись, прошла в столовую и, взяв подсвечник, зажгла свечу от горящих в камине углей.

Она шла в голубую гостиную, где висели фамильные портреты. Поставив подсвечник на декоративный столик, она, поджав под себя ноги, уселась на диван прямо напротив портрета юного Рено. Сколько вечеров она провела вот так, в мечтах, глядя на картину! Раньше она верила в то, что изображенный на портрете юноша, обаятельный, даже красивый, с очаровательной улыбкой, есть на самом деле. Но теперь, когда иллюзии рассеялись, портрет стал для нее символом счастья, недостижимого и утраченного.

Она узнала правду. Он был мало похож на свое изображение, тем более на тот облик, который она создала в своем девичьем воображении. Суровый, строгий, жесткий, он брал силой все, что, как он считал, ему принадлежит. Это бесило ее и одновременно сводило с ума. Впрочем, и сострадание было ему не чуждо, если дело касалось жизни его подчиненных или слуг, как в случае с Генри. Но главное, он был неистовым, страстным любовником.

Даже если он не любит ее, она все равно восхищается им. Беатриса пристально всматривалась в темные глаза юноши на портрете, так похожие на глаза Рено, за которыми скрывается уже совсем другой человек. Ну что ж, она выйдет за него замуж, хотя предстоящее замужество пугает ее. Но вскоре она отбросила все страхи и решила, что пойдет на сделку с Рено, чтобы спасти дядю и себя, в противном случае их ждут очень суровые испытания.

Вдруг дверь в гостиную отворилась и на пороге возникла фигура Рено. Он приблизился к Беатрисе и встал рядом со своим изображением. Контраст с картиной был разительный. Оглянувшись на портрет, он минуту рассматривал его, а затем решительно повернулся к ней:

— С тобой все в порядке?

Беатриса молча кивнула. Подойдя к ней вплотную, он окинул ее любовным взглядом и, протянув руку, спросил:

— Ты согласна выйти за меня замуж?

Опершись о его руку, перед тем как встать, она твердо ответила:

— Да, согласна.