"Ученица волшебника" - читать интересную книгу автора (Бабкин Ярослав Анатольевич)Глава 9Родгар Рейс бросил взгляд в окно и поморщился. — Графиня опять разгуливает под руку с этим недорыцарем… Мальчишка определенно начинает нам мешать. Румпль оторвался от разграфленного листа с колонками цифр. — Мне стоит тебе напомнить, что это ты должен разгуливать с ней под руку? — Вы же видите, что я целыми днями занят расчисткой этих конюшен? Старый граф исхитрился запутать свои дела совершенно немыслимым образом. Я искренне удивлен, как при такой отвратительной бухгалтерии он ещё не пошел по миру… — Похвально, что ты так заботишься о своём будущем имуществе, — невинно заметил Румпль, — настолько, что даже не замечаешь, как оно потихоньку уплывает из твоих рук. Еще немного и глядишь этот, как ты выразился 'недорыцарь', тебе еще рога пристроит. Уверен, став графом, он скажет тебе искреннее спасибо за заботу о приданом своей супруги… Родгар отбросил перо, забрызгав гроссбух чернилами. — Послушайте, Кор… Румпль! Бросьте этот ехидный тон! Ваши магические таланты ещё не дают Вам права так со мной обращаться. Я имперский рыцарь, в конце концов. Румпль фыркнул. — Да какой ты рыцарь? Даже половины твоих художеств достаточно, чтобы тебя вздернули на базарной площади столицы как последнего бродягу. Не сомневаюсь, Великий Магистр Восходящего Солнца будет лично просить Императора лишить тебя титулов и привилегий… Родгар побагровел. — Все эти 'художества' я совершал с твоей подачи! — И что? Думаешь, это тебя оправдывает? Нечего было соглашаться, раз такой правильный… Рейс сжал кулаки, но промолчал. Румпль довольно заулыбался. — Так что умерь свой рыцарский гонор, и делай то, что я тебе говорю. В конце концов, если бы не я, ты бы так и прозябал в своих чащобах безземельным рыцарем на чужой службе. Он посмотрел на ходившие на скулах Родгара желваки и уже добродушнее продолжил. — Я скажу Ангису, чтобы он решил проблему с этим Феликсом. А ты уж позаботься, чтобы её сиятельство не слишком переживала… — Нет! — почти выкрикнул Родгар, и уже тише добавил, — Не надо. Я сам… — Благородство взыграло? Ну как знаешь. — Я все-таки рыцарь, чтобы ты не говорил, — молодой человек поднялся из-за стола, — и сам с этим разберусь. — У тебя хорошие задатки, — произнес Румпль, — но ты слишком подвержен условностям. Это не способствует карьере… — У меня есть свои принципы, — хмуро возразил Родгар. — Избавляйся от них. И тебе станет намного проще. — Вот это я уж как-нибудь сам решу. Хлопнув дверью, он вышел. — Способный, но глупый, — вздохнул Румпль. Феликса Родгар застал во дворе у входа в замок. Уртиции рядом уже не было. — Как самочувствие госпожи графини? — невинно поинтересовался Рейс. — Спасибо, её сиятельство чувствует себя хорошо, — вежливо поклонился Феликс. — Отрадно слышать. Мне, как её нареченному жениху, должно быть особенно приятно узнавать о её самочувствии от постороннего… Лицо Феликса вспыхнуло. — Госпожа графиня вправе сама выбирать, с кем ей проводить время. — Несомненно. Но избранный со своей стороны вправе думать и о том, какую тень он бросает на её репутацию, а не вести себя как полугодовалый щенок на прогулке… Родгар услышал, как скрипнули зубы его собеседника. — Я надеюсь, что ваши слова были продиктованы исключительно горячей привязанностью к её высочеству — сдавленно произнес Феликс, стараясь придерживаться официального тона, — и как будущий член ордена я не должен поддаваться гневу и высокомерию. Но полагаю, что в дальнейшем вы будете несколько более сдержанны. — Не сомневаюсь, что обретя достоинство рыцаря-палатина и приняв обет безбрачия, вы станете более разборчивы в отношении чужих невест. Однако пока этого еще не случилось, я не готов вам ничего обещать, — Родгар едва заметно поклонился. — Пока этого не случилось, я вправе сам позаботиться о своей чести… — В любое время к вашим услугам, — Родгар поклонился уже ниже. — Не буду вас задерживать. Немедленно… В дворике капеллы. Там нам не помешают. — Желаете позвать секунданта? — Я полагаюсь на вашу честность, — теперь уже Феликс церемонно поклонился собеседнику. Мольфи здесь было неуютно. Замковая тюрьма давно пустовала, и Лотакинту потребовалось всё утро, чтобы разыскать ключ. Любопытство быстро прошло, и она без интереса оглядывала затянутые паутиной стены и проржавевшие инструменты на запыленных столах. — Интересно, как они этим пользовались? — пробормотала Уртиция, рассматривая зловещего вида клещи. — Понятия не имею, — ответила Мольфи, — и даже узнавать не хочу. Может быть обойдемся без них? — Может быть… может быть, — графиня положила клещи обратно на стол, рядом с тисками и еще какими-то пыточными устройствами. Но если ты думаешь, что я вот просто так отпущу ту негодяйку, что осмелилась присвоить себе имя моей сестры… покойной сестры, ты сильно ошибаешься. В ее серых глазах сверкнули мрачные льдинки. — Она еще очень пожалеет, что сделала это… — добавила Уртиция, подходя к дыбе, — Лотакинт, эту лебедку надо смазать… Дворецкий тяжело вздохнул и кивнул. — И не надо так вздыхать, — обиделась девушка, — я должна быть сильной и решительной. Сейчас не время для слабости. — Не в этом сила, ваше сиятельство, — пробормотал себе под нос человек-филин. — Я сама решу, в чем сила, — нахмурилась Уртиция, — иди, принеси масленку. Тот еще раз осуждающе вздохнул, и вышел. — Может, он все ж таки, прав? — спросила Мольфи, — зачем тебе все это? Уртиция недовольно взглянула на подругу. — Ничего ты не понимаешь… На лестнице зашелестели быстрые шаги. — Что-то он быстро вернулся, — сменила тему Уртиция. Но это оказался не дворецкий. В подземелье вбежала перепуганная Фрикса. — Ваше сиятельство, кавалер Родгар и Феликс подрались! Они ушли к капелле и рубятся на мечах! Ваше сиятельство, сделайте что-нибудь, они же сейчас друг друга поубивают! На лице графини появилось удивленное выражение. — Неужели из-за меня? — Родгар хороший фехтовальщик, — неуверенно сказала Мольфи, что-то вспоминая, — говорили — один из лучших на севере… Он его убьёт! Уртиция побледнела. — Что вы стоите как истуканы! — закричала она, — быстрее наверх! С трудом отбив удар, Феликс отступил на несколько шагов. Его противник отер выступивший на лбу пот и переступил чуть в сторону. Феликс шагнул туда же. Главное не дать Родгару развернуть себя лицом к солнцу. Против света он не сможет драться. Рейс сделал обманное движение и затем резко атаковал. Феликсу удалось парировать атаку, но пришлось снова отступить. Под ногами захрустела сочная крапива — противник вытеснил его с мощеного дворика на грядку. Сжав зубы, Феликс попытался атаковать сам. Родгар отвел его клинок в сторону и нанес рубящий удар в голову. Феликс отклонился, но острие меча зацепило его над бровью. Боли он не почувствовал, но в левом глазу сразу потемнело. Рассечённая кожа поползла, закрывая глазницу, по виску и переносице заструились тёплые ручейки. Феликс мотнул головой, пытаясь убрать застилающую зрение темно-красную пелену, но стало только хуже. Кровь попала в глаз, он попятился, моргая и силясь разглядеть, откуда последует новая атака. — А теперь ты умрешь, — тихо сказал Родгар… Каким-то чудом Феликс ухитрился отвести его следующий удар, но ноги запутались в траве, и он чуть не потерял равновесие, устояв на ногах только потому, что уперся спиной в стену, ограждавшую дворик. Кровавая пелена заволокла глаза, и он едва мог различить противника. — Остановитесь! Немедленно! — зазвенел голос Уртиции., - Родгар, не смей! — Извини, Уртиция, — едва слышно прошептал тот, — но я должен это сделать… Рейс плотно сжал губы, быстрым движением отвел беспомощно выставленный меч полуослепшего противника и горизонтальным ударом полоснул, целясь в горло. И тут Родгару показалось, что он сунул руку в кипяток. От острой боли, мышцы конвульсивно дернулись, клинок описал замысловатую кривую, вылетел из руки и со звоном покатился по камням дворика, так и не достигнув цели. Родгар замахал рукой в дымящейся кожаной перчатке, и ошарашенно посмотрел на Уртицию. Та уже бежала к окровавленному Феликсу. Рейс перевел взгляд на сопровождавшую ее горничную. Он как-то никогда не обращал особого внимания на эту тихую рыжеволосую девушку. И понял, что зря. Веснушки проступили на ее бледной коже особенно ярко, а прищуренные глаза пристально смотрели на Родгара. И от того, что он в этих глазах увидел по спине пробежал холодок. Такую бездну он встречал только во взгляде Румпля, и то лишь когда тот выходил из себя. Но если у старого колдуна там была чернота и смерть, то у девушки в зрачках бесновалось пламя. От неожиданности он даже забыл об обожжённой руке. Фрикса и Уртиция подхватили беспомощно топтавшего у стены Феликса. Он уже почти ничего не видел и лишь бессмысленно поводил головой, силясь понять, что происходит. — Священные предки, — причитала служанка, — он же ему всю голову раскроил… Бедный мальчик! — Я в порядке… в порядке… царапина, — бормотал юноша, — я могу сражаться дальше… Уртиция отобрала у него клинок. — Что за глупости. Тебе срочно нужен лекарь… Она обернулась и гневно посмотрела на Родгара. — Что вы себе позволяете, кавалер Рейс! Поднять оружие на беспомощного… — Не такой уж он беспомощный, — растерянно пробормотал тот, — парень выстоял против меня почти четверть часа… — Феликс мой гость! — голос Уртиции задрожал от ярости, — Я не потерплю, чтобы с ним так обращались в моем замке. Прочь с глаз моих! Вон отсюда! Родгар нелепо зашагал из дворика даже не подобрав клинка и бросая недоуменные взгляды на неподвижно стоявшую Мольфи. Кончиком указки Румпль перевернул обгорелую перчатку. Дубленая кожа местами обуглилась, и сквозь нее просвечивало маслянисто-радужное железо защитных пластин. — Великолепно! Просто великолепно! Какая концентрация… По движущейся цели, без подготовки… Браво, Малфрида, браво! — Браво?! — возмущенно дернулся Родгар, и сразу же скривился от боли, кинув злой взгляд на обмотанную бинтами кисть, — да я чуть без руки не остался! — Я всегда говорил, что девочка исключительно талантлива… — Девочка?! Да она стоит целого взвода солдат! — Я старался, — на лице Румпля появилась гордость, — не всякому наставнику удаётся достичь таких результатов за каких-то пару месяцев. Родгар сокрушенно покачал головой. — Одумайся, ты пригрел на груди даже не змею, а огнедышащего дракона. Я видел ее глаза и испугался… Можешь говорить что хочешь, но испугать меня не так уж просто. — В этом ты прав. Тебя проще подкупить… Кстати, а где графиня? На лице Родгара появилась недовольная гримаса. — Мне сказали, что она лично зашивала рану этому молокососу, и теперь занята его лечением… Он снова поглядел на забинтованную руку и поморщился. — Этот раунд ты провалил с позором, — вздохнул Румпль, — я тебе говорил, надо было попросить Ангиса. Если бы ты не игрался в благородного рыцаря, все прошло бы тихо и без лишних осложнений. Родгар насупился. — Император может лишить меня титулов и привилегий, а его палачи вывесить мой голый труп на базарной площади. Но никто и никогда не сможет сказать, что я подослал убийцу своему сопернику, как какой-нибудь лавочник! — Ты не какой-нибудь лавочник, — Румпль бросил обугленную перчатку в угол, — ты просто идиот… Надеюсь, этот ожог заставит тебя подумать о том, чтобы в следующий раз действовать чужими руками, а не собственными. — Да уж… Проклятая девчонка, — Родгар попробовал шевельнуть рукой и тихо застонал от боли, — я ей это запомню. — Не сметь! — рявкнул колдун, — она моя. И если хоть один волосок упадет с ее рыжей головы, этот ожог покажется тебе наслаждением, по сравнению с тем, что я тебе устрою. Мне нужен сплоченный отряд бойцов, а не грызущаяся друг с другом свора. Его собеседник лишь мрачно засопел в ответ. В дверь постучали. — Войдите, кого еще там принесло, — буркнул Румпль. В проеме возникло удрученное лицо капитана Игана. — Вы просили сообщить, когда посланные вами люди вернутся… — Они вернулись? — Так точно… — Они захватили самозванку? Живой? Я должен выяснить, кто надоумил эту дуру назваться Бетицией. — Э-э-э… невнятно произнес Иган, — как бы это сказать… — Не мычи, говори как есть. — Вернулись только двое. Остальные погибли… — Что ты несешь? Что значит — погибли? — Их перебила охрана самозванки. Двое выживших клянутся, что спаслись чудом, и всю ночь скрывались по лесам от погони! — Охрана?! Погоня? Какая ещё к лешему охрана? Откуда? На лице Румпля недоуменное выражение сменилось озабоченным. — Ничего не понимаю, — пробормотал он, — кто может за этим стоять? Проклятье, все так хорошо начиналось… Эй! Я должен срочно поговорить с этими проходимцами. — Они внизу, их допрашивает лейтенант Лабс, — отрапортовал Иган. — Право же, не стоит, — не слишком решительно сопротивлялся Феликс, — ты… вы слишком добры, это пустяковая царапина… — Во-первых, — назидательно произнесла Уртиция, — заканчивай изображать официальную вежливость. Я же сказала, можешь звать меня на 'ты'. Во-вторых, никакая она не пустяковая. Острие почти достало до кости, и может начаться воспаление. Поэтому лежи смирно, и слушай что я тебе говорю. Феликс все же сделал поползновение выбраться с койки. — Ну не стоит. В конце концов, позови лекаря. — Я сама справлюсь. Как раз на той неделе я прочитала об особенностях гнойных инфекций… — Инфекций?! Урти, какие же книги ты читаешь? — Я… я… не важно. И перестань слезать с кровати, повязка сползет. Она строго посмотрела на него сверху вниз. При небольшом росте ей это удавалось не слишком часто. Но сейчас она стояла, а Феликс был распростерт на лежанке с обмотанной на манер тюрбана головой. — У тебя свежий шов, — назидательно добавила Уртиция, — и я не хочу, чтобы он разошелся и перекосил тебе все лицо. — Шрамы только украшают рыцаря, — улыбнулся Феликс. — Все хорошо в меру. И шрамы тоже. Я достаточно хорошо умею шить, — не без кокетства заметила графиня, — и не хочу, чтобы ты испортил мою работу. Пусть у тебя останется маленький и аккуратный шрамик, а не рубец в половину лба… И вообще, больной должен слушаться лекаря. — Ты не лекарь, — в глазах Феликса блеснуло ехидство. — Мне лучше знать… Уртиция вдруг смущенно покраснела и обернулась. — Мольфи, ты еще здесь? — Да, ваше сиятельство — едва слышно ответила та. — Что с тобой? — Уртиция внимательно посмотрела на ее землистое лицо, — ты в порядке? — Да… — Не глупи. На тебе лица нет. Иди вниз и отдохни. Слышала? Раненым я сама займусь… Мольфи безмолвным призраком вышла из комнаты и, не слишком хорошо понимая, что делает, спустилась на кухню. Все тот же рыжий горец старательно обтирал миску куском хлеба, с явным сожалением поглядывая на висевший над очагом опустевший котел. Фрикса сидела рядом, положив голову на скрещенные руки, и грустно смотрела в огонь. Мольфи беззвучно прошагала к очагу и присела на табуретку. Ей было холодно. — Гарвена убили, — вздохнула Фрикса, — говорила я, плохо с солдатами связываться… Войны нету, так разбойники нашлись. Горец оторвался от миски и внимательно посмотрел на Мольфи. Встал и подошел ближе. Девушка оторвала взгляд от огня и посмотрела на солдата. — Холодно здесь, — негромко прошептала она. Тот внимательно поглядел ей в глаза. — О! Да ты совсем плоха… Что случилось? — Ничего. Я просто устала. Очень устала. И замерзла. — Оставь девочку, ирод, — беззлобно сказала Фрикса, не отрывая головы от стола, — видишь плохо ей. — Вижу. Но не пойму. Что-то взяло все ее силы. Она выглядит будто прорицатель, общавшийся с призраками, или одержимый воин, когда его оставит ярость горных духов… Фрикса резко подняла голову. — Ты с этими глупостями кончай! — возмутилась она, — мы испокон веков праведные имперцы, а не еретики какие, нечего тут свои бредни разводить! Солдат ничего не ответив, взял свой полосатый шерстяной плащ и расстелил по скамье. Затем подхватил Мольфи, уложил ее на него и завернул в плотную колючую ткань. — Приготовь горячего бульона, женщина, — хозяйски распорядился он, — девочке нужно восстановить силы. — Тоже мне, — пробурчала Фрикса, — раскомандовался тут. Позавчера только с дерева слез, а туда же, распоряжаться… Но кастрюлю на огонь поставила. — Я не знаю… — пробормотала Мольфи, — он хотел убить Феликса, а я… я… это как-то само собой получилось… а потом я устала… и замерзла. Она поплотнее закуталась в плащ. — Не бойся. Это пройдет, — заверил ее горец, — кудесник должен быть сильным. Очень сильным. Нужно долго практиковаться. И тогда он сможет повелевать ветрами и призывать грозы. И говорить с духами. У тебя еще мало сил. Ты слишком молода для этого. — Ординаторов на тебя нету… дикарь, — осуждающе проворчала Фрикса, снимая пену с бульона, — чему девочку учишь? В подвале было жарко. Пламя горна и масляных ламп отбрасывало желтые и оранжевые блики на причудливые каменные призмы. Заметив входивших, каменотес низко поклонился. — Да продлятся ваши дни, великий из великих и ваши, добрый господин, тоже. Румпль игнорировал приветствие, а Родгар лишь немного кивнул, стараясь, чтобы висевшая на перевязи рука не слишком шевелилась. — Обстоятельства изменились, Уккам, — резко сказал Румпль, — мне нужно, чтобы ты закончил работу как можно раньше. — Как вам будет угодно, — поклонился мастер, — но замечу, что все письмена должны быть нанесены в строгом соответствии с планом и без малейших изъянов. А это большой труд. Кроме того, мне едва хватает бронзы… — Мы отправили в переплавку даже подсвечники из кабинета графа, — проворчал Родгар, — тебе мало? — Здешний металл беден, — удрученно вздохнул каменотес, — он плохо держит магию… — Ты уж постарайся справиться, — сказал Румпль, — хоть ты и позволил себе лишнего с моей ученицей, но если закончишь на этой неделе — получишь двойную плату. — Я сделаю все, что могу, — ответил мастер, бесстрастно глядя на заказчиков, — но не думаю, что это возможно… Румпль нервно поджал губы. — Я не знаю когда и с какими врагами столкнусь, и твоя работа нужна мне срочно. Каменотес лишь моргнул в ответ. Родгар тихо кашлянул. Колдун удивленно посмотрел на него. — Он боится твоего гнева, — пояснил Рейс, — за то, что напугал девчонку. А поскольку он знает, что пока не закончит работы, ты его не тронешь, то не станет особо торопиться. Румпль побагровел. — Я же обещал. Ему ничего не будет. — Эти восточные люди так недоверчивы… В тех краях не очень принято держать обещания такого рода. — Мне что же, поклясться? В глазах каменотеса мелькнул интерес. — Думаю, это его удовлетворит. Румпль засопел и пристально взглянул на мастера. — Хорошо. Я клянусь, пятью древними богами клянусь, что если ты закончишь работу на этой неделе, я не причиню тебе зла и расплачусь за работу сполна. Золотом. — Благодарю вас, великий из великих, — низко поклонился каменотес, — работа будет закончена. Румпль запахнул мантию и вышел из подвала. Родгар задержался, и еще раз осмотрел окружавшие его каменные призмы. — Почему вы это сделали, добрый господин? — спросил мастер. — Только потому, что ты был нанят от моего имени, и я не хочу, чтобы на этом имени было пятно, — сухо ответил Родгар, — только поэтому… Твоя жизнь мне безразлична. — Тем не менее, — ответил мастер, — теперь я вам эту жизнь должен. И постараюсь расплатиться. — Тебе придется долго ждать, каменотес, — хмыкнул Родгар, — не думаю, что моей жизни будет что-то угрожать в ближайшее время. Так что вряд ли ты сможешь меня спасти… Лучше отдай деньгами. Он сухо рассмеялся и поднялся наверх вслед за Румплем. — Как знать, как знать, — пробормотал каменотес, и снова взялся за молоток. Ялмар протер руки и отставил масляную лампу. — Ну, вот и все. Завтра я сделаю новую перевязку. — Какой позор… — тяжело вздохнул Грен, разглядывая плотно намотанные бинты, ещё недавно бывшие его запасной рубахой, — как я появлюсь дома с такой раной? Что люди скажут?! — А чего ты там жабыл, в швоих горах? — усмехнулся Тоутон, — живи на равнине, делов то… — Там мой дом, мои родственники, могилы моих предков, — возмутился мечник, — я обязан туда вернуться! Но вот как я теперь смогу это сделать с простреленной задницей? Какой позор… — Радуйся, что предки наделили тебя высоким ростом, — Ялмар строго поглядел на раненого, — будь ты на голову ниже, арбалетный болт разорвал бы тебе почку и кишки. А так ты отделался дыркой в мясе. К тому же тебя ранили не в спину. Входное отверстие в бедре. — По шраму они не поймут, — проворчал горец, — недостойно мужчины получить рану ниже спины… Ялмар махнул рукой. — Отсыпайся лучше. Как только рассветет, мы выходим. Он подошел к очагу. — Вы уже познакомились? — он вопросительно глянул на Себастина. — Нет, я все жду, пока ты представишь меня вашей очаровательной спутнице, — то ли всерьез, то ли в шутку возмутился южанин. — Бетиция Вендран, будущая сестра-палатин ордена Восходящего Солнца. Себастин Пераль, наблюдатель Имперской Ординатуры. Ординатор низко поклонился и широко взмахнул шляпой, едва не потушив тлевшие в очаге дрова. — Ваш слуга, госпожа Бетиция… — Очень приятно, — ответила девушка, — мне, кажется, знакома ваша фамилия. Пераль… Пераль. Если не ошибаюсь, была какая-то романтическая история, с юной девушкой, спасавшейся от разбойников и скрывавшейся в мужском платье… Вы часом не ее родственник? — Не берите в голову, — отмахнулся Себастин, — мало ли что болтают. Лучше расскажите, какие неурядицы привели сестру-палатина в столь бедственное положение? — Будущую сестру-палатина, — строго поправила его Бетиция и закашлялась. — Ей не стоит много говорить, — вмешался Ялмар, — ранение и пребывание в тюрьме Кедога не лучшим образом сказались на ее легких. — В тюрьме? — возмутился Себастин, — что этот вздорный подкаблучник Орсино о себе думает? Такую девушку — в тюрьме? Он негодующе фыркнул. Бетицию смутила фамильярность ординатора в отношении герцога. — Вообще-то его высочество обошлись со мной достойно, это все капитан Торм… — Я с этим капитаном еще поговорю… — грозно пообещал Себастин, — так что же, в конце концов, случилось? Чем дальше рассказывал Ялмар, тем угрюмее становилось лицо ординатора. Он то и дело закусывал длинный ус, и время от времени потирал переносицу. — М-да… Все даже хуже, чем я думал, — наконец подытожил он рассказ капеллана. Бетиция хотела спросить его, что именно сложилось так плохо, но тут из полумрака выплыло лицо Тоутона. — Шветает. Пора ехать. — Отлично, — встрепенулся Себастин, — тащи пленного. На дворе было уже достаточно светло, чтобы Бетиция смогла разглядеть попавшего в их руки налетчика. Он был довольно щуплым и сильно испуганным. — Я ничего не сделал. Клянусь, — забормотал тот, едва Тоутон вытащил его из чулана, куда связанный пленинк был брошен ночью. Увидев Бетицию, тот раскрыл глаза и запричитал с новой силой. — Ваша милость, родственниками клянусь, я даже пальцем никого из ваших не тронул! Чтоб мне провалиться, если я вру! Я только труп в одежду завернул! Только труп! Если бы я этого не сделал, Ангис бы меня убил. Он страшный человек… Вы его не знаете, он страшный человек. Я никого не убивал! Они меня обманули! Если бы я только знал… — Что он такое говорит? — пробормотала девушка, — ничего не понимаю. Какой труп? Какая одежда? Что за Ангис? Из бывшей конюшни вышел ординатор, внимательно разглядывая длинный кожаный ремень, завязанный на конце в петлю. — Пощадите, ваша милость!! — пленный грохнулся на колени, — я никого не убивал! Себастин подошел к нему ближе и задумчиво пробормотал. — Очень интересно… Кажется, мы схватили нужного человека. Мне определенно надо будет с ним поговорить. На перепуганном лице пленника мелькнула надежда. Ординатор набросил петлю на его связанные руки, затянул и передал свободный конец ремня Тоутону. Тот пошел к лошадям, приведенным Себастином вчера ночью с мельницы. — У нас всего две лошади, — назидательно произнес ординатор, — на одной поедет раненый, на второй девушка… Не совсем понимавший, что к чему пленный кивнул. Тоутон подошел к одной из лошадей и привязал второй конец ремня к луке седла. Налетчик догадался, что происходит и начал бледнеть. Тоутон подтянул ремень, привязывавший пленника к седлу. — … так что тебе, — философски продолжил Себастин, — тебе уж придется идти пешком. И постарайся не оступиться. Труда радостно выбежала навстречу из ворот мельницы. — Себастин! Я так испугалась… — тут она заметила Бетицию, осеклась и помрачнела. — Это, Труда, — моя спасительница. Ординатор соскочил с коня и поцеловал девушку в щеку. Та снова расцвела. — А еще она прекрасно готовит, — продолжил Себастин. Девушка смущенно потупилась. — Ты же приготовишь что-нибудь мне и моим друзьям, правда? Ялмар вздохнул и осуждающе покачал головой. — Ты неисправим, Себастин… — Ничего подобного. Я уже всерьез подумываю остепениться. Тем более она на самом деле изумительно готовит. Ординатор не ошибся. Хозяйкой Труда была отменной. — Наслаждайтесь завтраком, — Себастин забросил шляпу на прибитые к стене рога, — а мне нужно побеседовать с нашим, хм… гостем. Мы уединимся с ним в соседней комнате. Не хочу портить вам аппетит. Бетиция оторвалась от тарелки и осуждающе поглядела на ординатора. — Вы же не собираетесь применять ваши… особые методы? — Вы имеете в виду пытки, — невинно осведомился Себастин, — нет, что вы. Этот… Он бросил взгляд на съёжившегося в углу пленника. — … этот сам все расскажет. Правда, ведь? Тот усиленно закивал головой. — Как тебя зовут, — вдруг спросила его Бетиция. — Г-Г-Гарвен, ваша милость… — Не бойся, Гарвен, господин Пераль не причинит тебе зла, ведь так? — она подняла вопросительный взгляд на ординатора. — Ради вас, сеньорита, все что угодно, — тот галантно поклонился, затем подтолкнул Гарвена, — идем, негодяй, пока я еще чего-нибудь не наобещал… Девушка некоторое время смотрела на закрывшуюся за ними дверь, потом вздохнула и отодвинула тарелку. — Мир все-таки не совершенен. — Он таков, каков он есть, — философски пожал плечами Ялмар, — ешь, тебе нужны силы. Себастин вернулся через полчаса хмурый и начисто лишенный прежней оживленности. Бетиция строго посмотрела на него. — В порядке ваш Гарвен, — сухо ответил тот, — в нашем арсенале есть достаточно щадящие методы. Да они и не нужны. Парень и так едва жив от страха и готов рассказать все, что было и чего не было. Чешет языком, прям не остановишь… Но мне нужно поговорить с вами, госпожа Вендран, и с тобой Ялмар, с глазу на глаз. Тоутон понимающе кивнул, не спеша завернул оставшийся на блюде пирожок в тряпицу и убрал в сумку. — Вы уже сыты, а мне еще пригодится. — Пленного с собой забери, — распорядился Себастин. Гарвен был всклокочен, но выглядел вполне живым и здоровым. — Я на все готов, — торопливо забормотал он, когда Тоутон вел его мимо стола, — только защитите меня от них. Ангис — он страшный человек! Я никогда не злоумышлял против императора и веры. Клянусь! Слышите! Судите меня, только им не отдавайте… пожалуйста. Какое-то время его восклицания ещё слышались с лестницы, потом затихли в отдалении. Себастин плотно затворил дверь и вернулся за стол. Ялмар и Бетиция настороженно смотрели на него. — Что вы планируете делать? — спросил ординатор. — Вернуться в замок, помочь Уртиции, потом назад, в приорию, — удивленно произнесла девушка. — Скверный план, — он нервно сплел пальцы перед собой и опустил взгляд в стол, — вам не надо сейчас возвращаться в замок. — Это еще почему? — насупилась Бетиция. — Я поясню. Но сначала ответьте на несколько моих вопросов, — Себастин поднял взгляд с переплетенных пальцев и посмотрел ей в глаза, — некоторое время назад ваш покойный отец нанял учителя для вашей сестры. Что вы об этом знаете? Бетиция задумалась. — В общем-то не так уж и много. Еще пару лет назад отец отослал меня в приорию. С тех пор я не слишком часто бывала дома. Так, пару раз навещала. Наверное с полгода назад отец написал мне, что встретил умного и образованного человека и хочет чтобы тот занялся образованием моей сестры. Кажется, его зовут Румпль. Уртиция мне о нем тоже писала. Забавный и чудной старикан… — Старикан? — удивился Себастин. — Ну она его так назвала. Писала, что он ей понравился. Судя по письму, его уроки не прошли даром, — Бетиция улыбнулась, — моей сестре впервые удалось написать такой длинный текст без ошибок. Она откашлялась, вытерла платком губы, и продолжила. — Потом отец прислал еще письмо. В нем говорилось, что его болезнь усилилась, и он хочет обручить Уртицию, чтобы передать владение в надежные руки. Просил меня приехать. Собирался обсудить подробности и спросить моего совета. Это было его последнее письмо… Она замолчала. Опустила глаза. Но все же продолжила. — Я ехала домой, когда все это случилось. Впрочем это вы уже знаете. Однако причем здесь моё возвращение в замок? Себастин тяжело вздохнул. — В общем… как бы вам лучше сказать… Учитель вашей сестры не тот за кого себя выдает. Этот умный и образованный забавный старикан — Кордред Многоумный. — Что?! — воскликнула Бетиция. — Кто? — спросил Ялмар. — Кордред. Вы в курсе этой истории? — Немного, — растерянно пробормотала Бетиция. — Понятия не имею, — покачал головой Ялмар. — Тогда я расскажу. Кордред был одним из самых многообещающих студентов коллегии магов земли. Но отличался на редкость скверным характером и огромными амбициями. В закономерном итоге он переругался с большинством архимагов и на его карьере в столичной коллегии был поставлен жирный крест. Ему достался лишь пост декана башни волшебников в Твиркстене. Работу свою он там делал хорошо, был принят в обществе и стал уважаемым человеком. Другой бы этим удовлетворился, но Кордред посчитал Твиркстен провинциальной дырой, и после нескольких лет службы, сославшись на расстройство здоровья, отправился в Южные Земли. Провел год в Серениссе, затем под предлогом стажировки и изучения магических артефактов уехал за восточное море. Чем он там занимался, мы не знаем. Себастин отпил глоток воды из кружки. — Через пять лет он вернулся, и сразу же обратился к коллегии магов с просьбой об отставке и сложении звания. Говорил, что в путешествиях окончательно испортил здоровье и разочаровался в волшебстве. Его желание выполнили, и он уже как частное лицо вернулся в Твиркстен, откуда довольно быстро уехал в лесную глушь, в Снотицы, и на несколько лет пропал из вида. О нем бы никто и не вспоминал, если бы не скоропостижная кончина наследного принца великого княжества Ильмерик. Которая, как вы, наверное, помните, вызвала скоротечную, но ожесточенную схватку между претендовавшими на престол великого княжества семьями. Смерть наследника была настолько внезапной, и случилась при столь загадочных обстоятельствах, что его родственники сочли необходимым обратиться в Имперскую Ординатуру. Проведенное расследование привело нас в один лесных замков близ Снотиц. Оказалось, что Кордред за время своего путешествия основательно изучил восточную магию, был посвящен в древние культы и теперь буквально у нас под носом выстроил настоящее гнездо запретного колдовства и поклонения тёмным силам. В обмен на покровительство со стороны одной из соперничавших партий он и убил бедного юношу. Ялмар осуждающе покачал головой. — Да я понимаю, это наш просчет, — вздохнул Себастин, — но Кордред был исключительно умен и крайне осторожен. А Снотицы это совершеннейший медвежий угол. В общем, мы спохватились слишком поздно. Все меры были приняты, но кто-то из старых друзей чернокнижника по Твиркстену успел его предупредить, и мы смогли захватить только мелких сошек, да толпу обезумевших фанатиков. Сам Кордред и его приближенные успели бежать, и мы потеряли его след. До самого недавнего времени мы и понятия не имели, куда он делся… — Но зачем ему моя сестра? — недоумённо спросила Бетиция. — У нее есть определенный талант к волшебству. Чернокнижник хочет сделать её одной из своих прислужниц-колдуний. Уртицию?! Нет, только не это! Не может быть. Отчего вы вообще решили, что Румпль это и есть Кордред. — Я кое-что видел. Многое узнал. И смог сопоставить. Кордреду удалось оторваться от погони и каким-то образом втереться в доверие к вашему покойному отцу. Вендран это, конечно, не Снотицы, но все же место достаточно глухое, чтобы отсидеться в безопасности пока мы его разыскиваем, и попробовать взяться за старое. — Но почему тогда вы ничего не делаете, а просто торчите в этой дыре?! — возмутилась девушка. Себастин смущенно потупился. — Я допустил ошибку. Когда Ялмар сообщил мне о горожанке с магическим талантом, я не придал этому значения и отложил на потом. И потерял время. Мало того, я еще самым идиотским способом подставился, и только благодаря Труде ухитрился спастись. Но действовать официальным образом я пока не в силах. — Но вы же могли связаться с коллегами? — Я уже отослал письмо в Кедог моей… э-э-э… в общем, ее высочеству герцогине Орсино. Она должна связаться с нужными людьми и в ближайшее время сюда прибудет помощь. Вам необходимо их подождать, прежде чем направляться в замок. — Нет, — Бетиция решительно покачала головой, — я должна ехать туда немедленно и во всем разобраться. — Это опрометчиво, да и весьма опасно. Застряв тут в бездействии, я постарался кое-что разузнать о ситуации в замке. Увы, пока я столь неосмотрительно терял время, разыскивая следы чернокнижника по всей округе, Кордред успел вовлечь вашу сестру в сомнительные магические эксперименты и подчинить своей воле. Он со всех сторон окружил ее верными себе клевретами. Приставил в качестве горничной ту самую волшебницу-горожанку, видимо уже давно и основательно практикующую запретную магию… — Не думаю, — вмешался Ялмар, — я видел девочку. Она не произвела на меня впечатления прожженной чернокнижницы… — Впечатления обманчивы, — покачал головой Себастин, — особенно впечатления, производимые юными и невинными девушками. Капеллан пожал плечами. — Так или иначе, — продолжил ординатор, — он привлек в замок под видом жениха Уртиции одного из своих снотицких знакомых. Фактически сейчас именно Кордред управляет графством от имени вашей сестры. — Это невозможно! Нет! Уртиция молода и неопытна, но в замке много людей. Они не могли ничего не заметить и дать так просто себя обмануть! — Увы, но это так. К тому же Кордред завербовал роту отпетых головорезов, и под предлогом защиты от нападений волков и бандитов, им же и организованных, расквартировал их в замке. — Он организовал нападения волков?! — возмутилась Бетиция, — вы заговариваетесь, Себастин. — Да, с волками непонятно. Создается впечатление, что они действуют в соответствии с планами Кордреда, но я понятия не имею, как он этого добился… — Скорее всего, этот план действует лишь в вашем воображении. Не стоит перегибать палку. Вы абсолютно уверены, что Румпль и Кордред Многоумный это одно и то же лицо? — Абсолютно? Нет, не уверен. Однозначно это сможет подтвердить лишь трибунал. — Тогда и не стоит так сгущать краски. Вы можете ошибаться в отношении Румпля. Себастин покачал головой. — Я видел его в деле. Даже если это и не Кордред, то это колдун большой силы. И ваша сестра уже поддалась его влиянию. Она погрузилась по тьму. А окружавшие ее люди — враги императора и веры… Ваш замок стал гнездом тёмной магии, как ни тяжело это признать. Девушка ударила кулачком по столу. — Тем более я должна туда вернуться и разобраться во всём на месте. Это моя сестра! — Кордред уже пытался вас убить. Гарвен всё рассказал. — Но почему?! — Он смог обмануть вашего отца, воспользоваться неопытностью вашей сестры. Но вас, уже прошедшую школу ордена, ему было бы одурачить достаточно трудно. Ваш приезд ломал его планы, и он постарался убрать вас с дороги. — Если все так, как вы говорите, то его должен был раскусить замковый капеллан! — Увы, ваш капеллан скоропостижно умер за два дня до приезда 'учителя' в замок… — Не может быть! Я ничего не знала. Отец не писал мне об этом… — Он много о чем вам не писал. Поверьте, дома вас ждет не самый теплый прием. Она задумалась. — Может вы и правы. Но я всё равно должна туда вернуться. — Зачем? Это же практически самоубийство! Бетиция пристально взглянула ему в глаза. — Вы ординатор? — Да. — А моя сестра — начинающая чернокнижница, отступница и враг императора и веры. Так? — Так, — кивнул Себастин. — Думаю, вы лучше меня представляете, что её ждет, когда вызванная вами помощь явится сюда во всем величии и силе карающего молота Империи? Ординатор опустил взгляд. — Это тяжело, — сказал он, — но ты знаешь, Империя держится на вере людей в императора и державу. А люди привыкают считать закон и покой нормой, и обращаются к темным культам и древним демонам ради того, чтобы получить что-то в обход других. Им это кажется пустяком и их личным делом. Но слабеет вера и слабеет Империя. И когда в один не слишком прекрасный день у порога этих людей возникают кочевники, морские варвары или дикие звери, они не думают о том, что сами привели их к себе. Они бросаются за помощью к тем, кого раньше не ценили — к Империи. К её жрецам и воинам. Но часто бывает уже поздно… Тёмная магия и древние культы — зло разъедающее нашу страну, и оно должно быть вырвано с корнем раньше, чем заразит других. — Она моя сестра… — Я понимаю. И кто бы что ни говорил, ординаторы тоже люди. Им не чуждо милосердие. Повинную голову меч не сечет… По крайней мере сечет не всегда. — Вот поэтому я и должна попасть в замок раньше, чем ваши коллеги придут туда с очищающим пламенем и карающим мечом. Я хочу спасти свою сестру. Ординатор посмотрел ей в глаза. — Я не могу вас в этом остановить. Но будьте осторожны. Это действительно опасные люди. Смертельно опасные. Она кивнула. — Я знаю. Проводите меня до замка. Я слишком ослабла, чтобы добраться туда в одиночку. И сразу же уезжайте. — Нет, — вмешался Ялмар, — одну я тебя в этот гадюшник не отпущу. — Спасибо, но… — Никаких но. Даже не думай. Он повернулся к Себастину. — Сколько у нас времени? Когда подойдут твои люди? — Вообще-то я ожидал их еще позавчера, — растерянно произнес ординатор, — наверное, их задержали дожди и раскисшие дороги. Но думаю, самое большее через день-два они будут здесь. Виола… то есть герцогиня Орсино, получив моё письмо, не должна была терять времени зря. — Прекрасно. За это время Кордред вряд ли успеет что-то существенное предпринять. Оставайся здесь, и как только появятся ординаторы, начинай действовать. Уккам приостановил ритмичные удары молотка по зубилу и прислушался. На ведущей в подвал лестнице определенно звучали шаги. Незнакомые, лёгкие и неуверенные. Это не был кто-то из тех, кто приходил сюда обычно. Их поступь была совсем иной. Он отложил инструменты и обернулся. Мольфи сошла с последней ступеньки и огляделась. В подвале было темно. Лишь пламя горна и нескольких ламп освещало мастера и громоздившиеся вокруг странные отесанные камни. Ей показалось, что их геометрических формах есть что-то знакомое. Она определенно что-то подобное где-то раньше видела. — Зачем ты пришла сюда? — спросил каменотес, — маэстро Румпль запретил спускаться ко мне. Она вызывающе посмотрела на мастера. — Учитель не хозяин в замке, чтобы указывать, где мне ходить. Я пришла к тебе за ответами. — Ты отважная девушка, — мастер едва заметно поклонился, — присаживайся и спрашивай о чём желаешь узнать, но не обижайся, коли ответы будут не те, что хочешь услышать, юная госпожа. Она не ожидала, что собеседник так легко согласится и немного робела. — Я… я хотела спросить, почему ты назвал меня великой, а Румпля великим из великих? — Я родом из далеких земель. Там жизнь устроена не так как здесь. У вас жрецы и волшебники служат королям. А в тех краях цари покорны владеющим силой. Тех, кто способен повелевать магией там принято звать великими, тех, кто достиг высот в этом искусстве — величайшими, а тех, кто превзошел всех прочих — великими из великих. И лишь самые могущественные именуются величайшими из величайших. Я ответил на твой вопрос, юная госпожа? Она кивнула. — Ты хотела спросить что-то еще? — Да. Я хотела спросить… ну… — она нервно облизнула губы, — почему ты сказал, что я должна бежать из замка? И чего такого Румпль мне не рассказал? — Ты действительно хочешь это знать? Она снова кивнула. — Румпль поклялся, что не тронет меня за то, что я сказал тебе прошлый раз. Но если он узнает, что я поведал тебе больше, он может и передумать. — Я никому не скажу… Мастер сухо рассмеялся. — Никогда не обещай никому не рассказывать того, о чем еще не знаешь сама. — Ответь. Я обещаю, что буду молчать, — настаивала девушка. — Хорошо. Я отвечу тебе, юная госпожа. Хотя не думаю, что ответ тебе понравится. Девушка смотрела на него с ожиданием. — Ты наделена силой. Ты можешь стать волшебницей. Но человек обладающий силой и не знающий что с ней делать, подобен глупцу, блуждающему с факелом по амбару полному просохшего сена. Он погубит себя и сожжет свой дом. Тебе необходим сведущий и опытный наставник. — Румпль учит нас с Уртицией… Мастер негромко вздохнул. — Он не учит вас, он использует вас. Вы все — лишь его инструменты. Ангис — его стрела, которую он посылает во врагов, Родгар — его рука, которой он подписывает бумаги и собирает золото, графиня — его лицо, которым он улыбается людям, а ты… ты его меч. — Я? — удивилась Мольфи. — Да. И он этого тебе и не сказал. Он ведет тебя по путям чародейства вслепую, не показывая куда идти. Рано или поздно он сделает тебя своим послушным оружием. Как Ангиса. — Но я не хочу становиться оружием… — Ты пока ещё сопротивляешься. Ты сильная. Но Румпль сильнее… Много сильнее. Он учился у величайших магов и прошел испытания древних святилищ. Сейчас он лишился почти всей свой силы, но даже так ты все равно не в силах ему противостоять. А его мощь постепенно восстанавливается. Он подчинит тебя своей воле, или… или убьёт, чтобы выкованный им меч не обернулся против него. Поэтому тебе надо бежать. Пока не поздно. — Но я… Румпль… великий маг? — она растерянно смотрела на каменотеса. Мастер прервал ее жестом руки. — Здесь тебе нечего делать. Если Румпль тебя не убьёт, он лишит тебя собственной воли и убьёт человека в тебе, оставив лишь пустую оболочку, послушную его приказам. Беги. Беги куда хочешь. Беги на запад в коллегии ваших магов. Они запеленали себя правилами и погрязли в спорах, но они смогут наставить тебя. Беги на юг, и хранители запретных городов дадут тебе ту же силу, что дали Румплю. Беги на восток и степные кудесники примут тебя в свой круг и наделят властью над вольным ветром и дикими зверями… Но не оставайся здесь. Он посмотрел на ошарашенную девушку и добавил. — Ты это хотела услышать? Мольфи некоторое время молчала, осмысливая сказанное Уккамом. Потом спросила. — А Уртиция? Её тоже… в послушную оболочку? Мастер кивнул. — Она сдаётся быстрее тебя и уже на пути. Мольфи подняла глаза на мастера. — Я могу её спасти? — А ты хочешь? — Она моя подруга. Я не хочу, чтобы ей было плохо… Она ведь добрая. Внутри. Просто ей сейчас тяжело. — Тогда выбирай сама. Ты можешь бежать и спастись. Ты можешь остаться, и погибнуть вместе с ней. — Неужели нет выхода? Уккам пожал плечами. — Выход есть всегда. Просто никто не знает где он… Есть две вещи не подвластные ни жрецам, ни магам. Это живая душа и время. Даже самый могущественный волшебник не имеет власти сделать мертвое вещество живым существом, и даже самые великие жрецы не способны изменить ход времени. Поэтому никто не скажет тебе, чем всё закончится. Ты сама куёшь своё будущее… — И что мне делать? — Решать тебе. Это твой выбор. Ты просила ответов. Я дал тебе ответы. И я предупреждал, что ты можешь узнать то, что тебе не понравится. — Ну что ж, — прошептала Мольфи, — по крайней мере, я теперь знаю из чего мне выбирать… Спасибо тебе, мастер. Она развернулась и зашагала по лестнице провожаемая задумчивым взглядом каменотеса. Холодный осенний ветер рвал свинцовые облака, приоткрывая то там, то здесь, маленькие кусочки светло-голубого неба. Замок нервно гудел, напоминая растревоженный улей. Уртиция быстрым шагом пересекла внутренний дворик, прошла во внешний, и остановилась. Сзади переводил дух едва поспевавший за ней Румпль. В этом дворе собрались чуть ли не все замковые обитатели. Наемники Лабса образовали круг, за которым шевелились любопытные и встревоженные лица. Посредине образованного солдатами круга стояли четверо. Коренастый мужчина в походной одежде, повязанной синим кушаком жреца, рослый молодой горец с двуручным мечом и невысокий солдат с разрубленной когда-то и неровно сросшейся челюстью. А между ними, вызывающе сложив руки на груди, высилась хрупкая фигурка в грубом плаще с низко надвинутым капюшоном. Уртиция внимательно посмотрела на капюшон. В её серых глазах застыл холодный, мертвенный, лед. — Открой лицо, самозванка, — едва сдерживая ярость, сквозь зубы произнесла графиня, — я хочу взглянуть тебе в глаза. Незнакомка резким движением скинула капюшон. По двору пронесся вздох изумления. Глаза Уртиции широко распахнулись и наполнявший их лед сломался. — Бети? Она сделала нетвердый шаг вперед, её зрачки закатились, и девушка с едва слышным вздохом повалилась на мокрую землю. Румпль медленно повернулся к стоявшему рядом человеку и едва слышно произнес. — Ангис. Я тобой недоволен… Очень… |
|
|