Глава 16

Следующие три дня слились в моей памяти в один огромный нескончаемый клубок проблем и вопросов, требующих немедленного решения и моего обязательного присутствия. И я бы ни за что не разобрался с ними, если б, как по волшебству не начинали вдруг открываться запертые для прочих просителей двери, появляться из ниоткуда нужные материалы и становиться покладистыми несговорчивые мастера.

У меня не было времени задумываться над источниками такого везения, и желания высчитывать, чьи люди, цитадели или советника незаметно помогают моим планам, но окружающие дильшарцы делали свои выводы. И далеко не все из них были в мою пользу. Но больше всего меня настораживало все более холодное отношение ко мне Бижана. Старый боец вел себя с каждым днем все суше и официальнее и старался лишний раз не попадаться мне на глаза.

Началось всё еще в тот вечер, когда мы с Хенриком вошли на закате в дом. Встревоженный моим долгим отсутствием домоправитель с приветственным возгласом заторопился навстречу и сразу же на голоса из кухни выглянул старший охранник. Окинул нас внимательным взглядом, чуть заметно сощурил глаза, заметив, что на лице лже-Тахара не видно ни шрамов, ни синяков. И, равнодушно буркнув безликое приветствие, скрылся за кухонной дверью.

В тот момент еще можно было шагнуть следом за ним, попробовать поговорить, пошутить, бросить прозрачный намек. И попытаться спасти зарождающуюся дружбу. Но я этого не сделал, торопясь показать Хену его комнату и объяснить пару-тройку важных бытовых тонкостей. Тем более, к этому времени я уже отчетливо осознавал, что без особой надобности на кухню, которую здешние слуги традиционно считали своей территорией, лучше не вторгаться.

С тех пор калечный воин ловко избегал встреч со мною, стараясь как можно больше времени проводить в дежурствах и проверках своих подчиненных, возвращаясь в дом только перекусить да поспать несколько часов.

Это обстоятельство меня очень беспокоило, но для того, чтобы вызвать его на более-менее откровенный разговор, не было ни времени, ни сил. А самое главное, у меня не было видимой причины для такого шага. Поведение охранника было безукоризненным, и работу свою он знал превосходно. Потому я и надеялся, что успею с ним разобраться после того, как вернется ханша, и я проверну свою затею с демонстрацией зверюшек.

Но я не успел. Все произошло неожиданно и абсолютно не так, как я планировал. В то самое утро, когда мы ожидали прибытия Саялат и нанятые специально для этого работники с превеликими предосторожностями всю ночь расставляли вдоль аллей ханского парка ажурные медные клетки, выкрашенные под золото, в мою спальню спозаранку постучали.

— Входи, — думая, что это Хен, крикнул я, занятый облачением в приготовленную с вечера парадную одежду.

Однако вошел вовсе не Хенрик, который должен быть на сегодняшнем приеме моим сопровождающим, а Бижан.

— Что тебе? — мельком обернувшись от зеркала, спросил я, и снова занялся непослушным узлом на поясном платке, никак не желающем свисать ровными концами, а торчащем в разные стороны.

— Я пришел предупредить, что больше здесь не работаю, — прямиком заявил старший охранник и развернулся, чтобы уйти.

— Подожди, — едва придя в себя от внезапности его решения, оставляю в покое проклятый узел и бросаюсь за охранником, — объясни, что случилось?

— Ничего, — неохотно буркнул он, — мне сделали более выгодное предложение.

— Сколько тебе обещали? Я буду платить на треть больше, — немедленно предложил я, прекрасно понимая, что воин врет.

Когда людям предлагают более высокую зарплату, они не сообщают об этом предыдущему нанимателю таким кислым тоном.

— Деньги тут ни при чем, — не задумавшись ни на секунду, выпалил он явно заранее приготовленную ложь, — там работа постоянная.

— А с чего ты взял, что у меня временная? — уже поняв, что переубедить его не получится, бурчу просто из чувства противоречия, — я тоже собираюсь дело расширять, дом куплю…

— Нет, я там уже пообещал, — твердо объявил Бижан и взялся за ручку.

— Подожди секунду, — прошу, дергая шнур звонка, ведущий к домоправителю.

Саркин появился в спальне всего через несколько мгновений, вызвав у меня нешуточное подозрение, что ожидал этого звонка за дверью. Бесстрастно выслушал приказ выдать старшему охраннику жалованье и премию за спасение моего родственника и с тем же показным безразличием отправился выполнять это поручение. Хотя брошенный им искоса недовольный взгляд яснее ясного говорил, что домоправитель имеет собственное мнение по этому вопросу. И что оно сильно отличается от мнения Бижана.

— Джиль, ты готов? — влетевший в комнату оживленный Хенрик уже подпоясан новеньким синим с золотыми звездами платком, очень подходящим к парчовому голубому халату и выглядывающему из-под него белоснежному нижнему костюму из лучшего останского шелка.

— Почти.

— А что случилось? — мгновенно посерьезнел друг.

Кажется мне, или он действительно каким-то образом чувствует мое настроение? В который уже раз за последние дни задаю себе один и тот же вопрос. Нам не часто приходилось сталкиваться с ним последнее время на профессиональной почве, а дома я о делах стараюсь не говорить. И потому его явно возросшие способности и ставший более уравновешенным характер явились для меня своего рода сюрпризом. Единственным приятным за последнее время.

— Бижан ушел, — бурчу сквозь зубы, и с досадой подергав затянувшийся узел, окликаю застывшего мага, — ну что стоишь, пойдем.

— Ты оружие взял? — еще думая о чем-то своем, поинтересовался Хенрик.

— Нет, — слукавил я.

Просто так, на всякий случай, завалялась у меня на поясе под нижней рубашкой пара метательных ножей. Да прекрасно я понимаю, что сильно рискую, нарушая соответствующий приказ хана, но идти в змеиное гнездо вовсе без оружия просто не могу. Против такой глупости восстает вся моя тренированная интуиция. Потому и не хочу говорить о них Хенрику, чтоб не выслушивать кучу очень убедительных доводов в пользу пунктуального выполнения ханских указов.

Сегодня нам не пришлось стоять под воротами вместе с остальными посетителями, по негласному указанию советника Энжебина для меня теперь в любое время открыта калитка для слуг. Разумеется, многие из тех лизоблюдов, что каждое утро совершают пробежку по центральной аллее, считают ниже своего достоинства входить через черный вход, но я особым снобизмом никогда не страдал. И предпочитаю спокойное топанье под окнами кухни коллективному бегу под сенью редких деревьев и старинных статуй.

Рабочие уже выполнили все поручения и теперь скромно сидят прямо на земле под присмотром парковой охраны. Но я не спешу их отпускать. Медленно обхожу клетки со зверушками и птицами, диктуя Хенрику, идущему сзади со свитком и стилом последние замечания. Старшина рабочих плетется следом за лже-Тахаром и немедленно передает эти указания своей команде. Через несколько минут везде кипит работа, а я пытаюсь припомнить, все ли свои задумки успел осуществить.

Вроде все. Клетки расставлены, возле них столики с фруктами, на случай, если ханша пожелает собственноручно покормить понравившуюся зверюшку. Вазы наполнены свежими цветами, повсюду расставлены диваны и рядом столики для угощения. Чуть позже люди советника принесут ковры, подушки и сладости. А чай, который ханша пьет только очень горячий, будут подносить из зеленого шелкового шатра, замаскированного в густых кустах сирени. Там у меня уже должен сидеть повар и несколько быстроногих разносчиков.

Кстати, нужно проверить, всё ли у них готово. Я круто развернулся в сторону кустов, но не успел сделать и пяти шагов, как меня остановил парнишка, одетый в фартук поварёнка.

— Это тебе, — сунул он в мою ладонь крошечный обрывок шелковой бумаги и мгновенно унесся в сторону дворца.

— "Ханша вернулась" — только два слова были начертаны на клочке нарочито кривыми каракулями, но сколько они несли в себе полезной информации!

Если Саялат вернулась раньше времени и советник не сообщает об этом открыто, через своих слуг, а посылает кухонного мальчишку, значит, настроение у ханши отвратительное и видеть она никого не желает. И вполне возможно, вовсе не обрадуется моему сюрпризу а, наоборот, рассердится за своеволие. Ведь мы расположили клетки с животными именно там, где она любит гулять. Так что же делать? Спешно таскать клетки прочь или все же подождать? Возможно, после бассейна и завтрака настроение ханши изменится в лучшую сторону? А если не изменится, то к чему мне готовиться?

Я по инерции прошел еще пару шагов в сторону шатра и решительно развернулся в обратную сторону. Сейчас мне вовсе не до проверок, нужно срочно найти решение, которое спасет плоды моего труда. И едва успев повернуться, оторопело замираю от неожиданно открывшегося зрелища.

По широкой аллее прямо ко мне мчится одетая в полупрозрачное и голубое сдобная женская фигурка, в которой без труда опознаю ханши, хотя она и оказалась немного ниже ростом, чем я себе представлял. Следом за ней несется стайка служанок, наглухо замотанных в гораздо более плотные читэру. А по сторонам от дорожки, уткнувшись лбами в песок, недвижно торчат задницами вверх мои рабочие, рухнувшие наземь в тот самый момент, когда заметили приближение Саялат. И потому рядом с ними валяются метлы, совочки, ведра и корзины с кормом и песком. Хм, веселенький сюрпризик получился.

— Что здесь происходит? — разъяренно кричит эта властная женщина, еще не успев добежать, и мне неожиданно становится смешно.

Ну почему же все они так любят орать, эти властные женщины, даже не попытавшись разобраться, обидеть их хотели или порадовать?! Неужели всерьез верят, что найдется хоть один нормальный мужчина, который, увидев один раз этот перекошенный злобой рот, рискнет позже мечтать о том, чтобы припасть к нему губами в порыве страсти?!

— Ничего, — вежливо говорю я, изо всех сил пытаясь не улыбаться, и с ужасом понимаю, что это мне не удается.

— Как это ничего? — словно споткнувшись, резко остановилась ханша и наперсницы тесной стенкой замерли за ее спиной, — а почему это ты скалишь зубы?

— По двум причинам, — все еще веселясь, легкомысленно ухмыляюсь я, — но если вы, госпожа, позволите проводить вас вон к тому диванчику, то я по пути расскажу про обе.

— К диванчику? — черные глаза глядят еще сердито и подозрительно, но в глубине их уже тлеет крошечная искра интереса и это внушает в меня надежду.

Любопытство, вот крючок, на который можно поймать почти каждую женщину. Пусть только завязнет хоть коготочком, а уж выпутаться я ей не позволю.

— Да, — невинно опускаю глаза, — вон к тому. Или лучше вот к этому, тут уже солнышко подсушило росу. Вообще-то, слуги должны были уже принести ковры и подушки… но мне кажется… что они сейчас немного… боятся.

— А кто ты такой… и почему тут распоряжаешься? — быстро сориентировалась Саялат и вновь смотрит дикой кошкой.

— О, я никто, — снова хихикнул я, — и тут вовсе не распоряжаюсь… а готовлю для вас сюрприз. Впрочем… он уже не удастся.

— Не волнуйся, он уже удался! — почти рыкнула она мстительно, и тут я, припомнив торчащие вверх седалища работников, снова хрюкнул, — и объясни уже, над чем ты все время хохочешь?

— Над слугами, которые едва завидев вас, подняли к небу свои… хм… — я снова хихикнул, хотя мне уже было не смешно, а очень неуютно под черным огнем её прожигающих глаз. — Надеюсь, вы не подумали… что это и есть сюрприз?!

— Я про них вообще никогда не думаю… — еще сердито буркнула она и оглянулась.

Ни одного рабочего уже не было на дорожке и аккуратно подстриженных лужайках. Исчезли и метлы с корзинами.

— Так, и где же настоящий сюрприз?! — в ее голосе убавилось металла, зато появилось почти настоящее ядовитое змеиное шипение.

— Прошу, — склонил я голову, предлагая ей пройти вперед, но ханша неожиданно замялась, опасливо вглядываясь в изменившийся рельеф кустов.

Словно чего-то боялась, хотя чего можно опасаться в собственном парке властительнице, перед которой трясется весь дворец и вся столица?!

Что толкнуло меня, интуиция или наглость, а может, ударила в голову шальная догадка, но я неожиданно сорвал с ближайшего столика богато вышитую скатерть и, набросив на правую руку, молча протянул ее ханше.

Возмущение лишь скользнуло тенью по ее губам, уступая место холодной самоуверенности, затем Саялат царственно положила холеную ручку на скатерть, позволяя мне вести себя.

— Госпожа не пожалеет, что приняла такое решение, — мягко и проникновенно вещаю я, подводя ее к ближайшей клетке, — постараться по мере моих слабых возможностей доставить вам хоть небольшую радость, это все, о чем только я могу мечтать.

С этими словами я левой рукой сдернул с клетки цветастое покрывало и сам едва не охнул от изумления. Совершенно случайно, от потрясения неожиданным появлением Саялат, и ее агрессивным поведением, я привел ханшу не к началу осмотра, а к концу, к той самой клетке, которая по моему замыслу, должна была стать главным украшением партии.

Зато повелительница сдержать восхищенный возглас не смогла. Да и никто другой бы не смог. На маленькой бархатной подушечке, лежащей в глубине широкой чаши тончайшего розоватого фарфора, зашевелились эльмы, легендарные полуволшебные создания, похожие на крошечных человечков с прозрачными крылышками. Прячась от ночной прохлады, эльмы укладываются спать в вазу, стоящую посреди золоченой клетки, едва угадывающейся тончайшей ажурной вязью. А сейчас, едва почувствовав тепло, перепархивают с подстилки на широкие края вазы, и, еще неуверенно помахивая крылышками, усыпанными посверкивающей, как алмазная крошка пыльцой, начинают изящно поворачиваться, согреваясь в ласковых лучах утреннего солнца. Драгоценные крылья переливаются всеми цветами радуги, крошечные ручки и ножки, покрытые мягким серебристым пухом, все быстрее двигаются в такт неслышимой музыки, постепенно выплетая необыкновенно прекрасный танец.

Саялат, в волнении приоткрыв пухлый ротик и забыв про всё на свете, заворожено следила за этим танцем, а я стоял рядом, не решаясь даже словом нарушить ее восторженное состояние. В этот момент рядом со мной не было хитрой и осторожной правительницы, из ухоженной роскошной оболочки выглянула совсем юная, нерешительная и доверчивая девчонка, и мне почему-то было ее очень жаль.

— Ты был прав. Я не жалею, что поверила тебе, — слишком быстро опомнилась ханша, — а кто тебя нанял?

— Госпожа, наверное, забыла… — удрученно вздыхаю я, хотя почему-то уверен, ничего и никогда она не забывает, — да и немудрено, мало ли людей встречается вам каждый день. А со мной вы встречались уже больше недели назад. Я хозяин судна, которое доставило с южных островов зверей и птиц. Помня о данном госпоже обещании, я осмелился предположить, что в этом парке вам будет приятнее и удобнее разглядывать моих питомцев… чем в припортовом тесном загончике.

— И мои стражники теперь беспрепятственно пропускают сюда каждого… кто захочет показать мне свой товар? — просовывая в маленькую дверцу клетки кусочки фруктов, — насмешливо фыркает она.

— Нет. Они никого не пускают. Но мне посчастливилось встретить среди ваших помощников человека… который так же сильно, как и я, хотел устроить для вас приятный сюрприз.

Продолжать я не стал, если она захочет узнать имя советника, разрешившего мне принести сюда животных, то спросит сама. А если не спросит, значит… на это у нее есть свои причины.

— А эта клетка… она одна… — ханша выжидающе молчит, не желая показывать свою заинтересованность, и я мысленно поздравляю себя с правильной тактикой. Женское любопытство это страшная сила, и каждый мужчина должен уметь им пользоваться.

— Еще ни одно из животных, привезенных этим рейсом, не показано ни одному покупателю, — заявляю в ответ с явно слышимой в голосе обидой, — не мог же я лишить вас права выбрать себе любимца первой?!

— И все они…

— Здесь, — киваю утвердительно и, отвернувшись от клетки, делаю широкий приглашающий жест.

— Фокусник! — проследив за взмахом моей руки, одобрительно фыркнула Саялат, не замечая, что я поражен не менее её.

Все, что мы не успели приготовить до появления в парке ханши, теперь было доделано. Ковры, подушки, сласти, изысканная посуда… за несколько минут, пока мы созерцали эльмов, словно по волшебству, бесшумно заняло свои места.

— Это не я, — абсолютно честно сообщаю ханше и по лукавому взгляду понимаю, что мне не очень-то верят.

Надеюсь, она на самом деле не считает меня магом?

Нет, хотя маги в Остане и под запретом, но пользоваться их услугами жители, особенно состоятельные, никогда не перестанут. И местные маги, скрывающиеся под масками гадалок, лекарей, шаманов и предсказателей, только рады такому положению дела. Некоторая полулегальность и мнимая опасность позволяют им драть с клиентов двойные и тройные гонорары. Вот только мне подозрение в причастности к этой компании может лишь навредить. Хотя все придворные завсегдатаи усиленно пользуются услугами шаманов, беседовать на равных с человеком, сведущим в магии, они не будут.

— Просто у вас тут слуги… слишком быстро бегают от страха, — сердито буркнул я, и Саялат неожиданно задорно расхохоталась.

— А если не успевают убежать, то прячут головы, выставляя мне напоказ… ха… ха… и почему я… ха… ха… не замечала, что это действительно смешно?

Ее смех, словно заклинание магистра, в несколько секунд превратил тихий уголок парка в зал приемов. Непонятно из-за каких кустов начали появляться высокопоставленные чиновники со свитами помощников, знатные завсегдатаи робко пристраивались на диванах, стоящих во втором ряду от дорожки, стражники важно застыли у каждого поворота, а юркие прислужники потащили из секретного шатра парящие чайники.

Я вел ханшу от клетки к клетке, подробно рассказывая выученные ночами сведения о своих питомцах, и на каком-то повороте с изумлением заметил, что за нами на почтительном расстоянии топает порядочная толпа придворных. И первыми в ней идут советник Энжебин и Хенрик, с донельзя деловитым видом не выпускающий из рук свой свиток. Придворные косились на него с досадой и пытались отпихнуть в задние ряды, но маг держался с героической невозмутимостью. Невзирая на едва не сбивающие с ног тычки, на которые не скупились озлившиеся лизоблюды. Остановившись у очередной клетки, я кивком головы подозвал его, якобы затем, чтобы тихонько выдать указания по уходу за изумрудно черной птицей с роскошным золотым хвостом и огромными печальными глазами.

— Пусть чаще меняют воду, и не забудут днем прикрыть от солнца. Да держись рядом, а то тебя затопчут.

— Ты беспокоишься о нем, словно о родном, кто он тебе? — не упустила этот эпизод из виду зоркая Саялат.

— Муж сестры, — скромно ответил я, но ханшу внезапно заинтересовало это обстоятельство, и она пожелала узнать о нем поподробнее.

Очень ненавязчиво намекаю, что для доверительного разговора лучше присесть на диван, и Саялат великодушно соглашается.

Кстати, еще пару дней назад я выяснил, в дворцовом этикете нет никаких правил или обычаев, запрещающих одновременно сидеть на одном диване нескольким посетителям и приглашенным. Но среди спесивых придворных не так давно прошел слушок, что важных посетителей размещают более просторно, чем ничего не значащих, и все стали требовать себе отдельные диваны.

Однако сесть рядом с ханшой как равный я все же не решился. Не стоит дразнить всю эту орду интриганов и завистников, нажить кучу врагов я всегда успею. Поэтому, дождавшись, пока Саялат удобно устроится в куче подушек, скромно опускаюсь неподалеку от ее ног на край ковра, устилающего траву вокруг выбранного ханшой дивана, и беру из рук подскочившего с чайником прислужника горячую пиалу. Чуть сморщившись, ну не пью я в жару слишком горячее, ставлю чай на краешек стола остывать и с преувеличенным ожиданием смотрю на копающуюся в вазах с конфетами женщину, давая понять, что готов удовлетворить ее любопытство.

— Почему ты так о нем заботишься? — не замедлила этим воспользоваться Саялат.

Еще при нашей первой незабываемой встрече в пустыне, я заметил это ее качество, резко в лоб задавать самые непредсказуемые вопросы. И еще тогда понял, ложь она каким-то образом умеет отличать от правды. Потому, не раздумывая, выдаю ей не придуманную Клариссой легенду, а чуть подредактированную правду про наши отношения с Хеном.

— Он хороший человек… и мы дружим. Родителей у него нет… кто еще позаботится о парне?

— А сестру… ты ему продал, или твой отец?

— Ну… с сестрой у меня вышла целая история, — вспомнив приключения Мари, весело фыркнул я.

— Расскажи, — требует Саялат, и, отодвинув в сторону поднос со сладостями, жадно вглядывается в мое лицо.

Пока я, слегка перевирая на ходу давние события, рассказываю заинтригованной ханше историю женитьбы Хенрика, придворное общество издалека тоскливо и страстно завидует моему триумфу. Ну, еще бы, они по многу лет, в любую погоду бегают по утрам во дворец с минимальными результатами. А я только раз пробежался и сразу попал чуть ли не в фавориты. И одновременно во враги всем этим прихлебателям. Похоже, кольцо, которое чуть ли не насильно заставил меня сегодня надеть на палец Хенрик, в ближайшем будущем лишним явно не будет. Достаточно незаметно капнуть на невзрачный камень одну каплю любого питья или кушанья, содержащего яд, как цвет минерала изменится.

Просто из любопытства незаметно касаюсь камнем остывающего чая, и в ту же секунду холодная пружина туго скручивается в моем желудке. Сероватый камушек мгновенно окрасился в насыщенно зеленый цвет.

— Что-то случилось? — насторожилась ханша, видимо, сработало ее необъяснимое чутье.

Что ей отвечать? Солгать, или сказать правду? И что это было на самом деле, попытка отравить меня или прислужник ошибся, и подал мне пиалу, причитающуюся повелительнице? А вдруг яд был в обеих пиалах? И что мне делать, если она уже успела хлебнуть ядовитое угощение?

— Госпожа… вы пили чай? — изо всех сил пытаясь размышлять спокойно, спрашиваю Саялат.

И молю про себя всех останских богов, чтобы она ответила — нет. Иначе я буду первым в списке подозреваемых, и в чём-чём, но в том, что дворцовые палачи за пару часов выбьют из меня признание во всех преступлениях, совершенных в Остане за последние сто лет, можно даже не сомневаться.

— Нет… а что с ним такое?! — сейчас ханша напоминает гончую, вставшую на свежий след.

— Яд.

— Как ты узнал?

— Опробовал новое кольцо… Тахар специально для вашего дворца подарил.

Я намеренно выдаю ей больше информации, чем следовало бы, желая понаблюдать, как Саялат воспримет это заявление. Но она вдруг стиснула зубы и замкнулась в себе, словно решает в уме очень важную задачку.

Какой-то странный шум раздался со стороны дворца, и вокруг нас неожиданно воцарилась тревожная тишина. Мгновенно поворачиваю голову и вижу быстро продвигающуюся в нашу сторону необычную компанию. Возглавляет ее один из четверки старших советников, Каджимин, по бокам от него идет шестеро дюжих воинов в обшитой металлической сетью кожаной броне и с посверкивающими синевой обнаженными ятаганами. А сзади, под прицелом двух арбалетчиков, плетется коротко стриженный бородатый останец, в котором я с большим трудом узнаю Ахтархона. Впрочем, судя по дворцовым сплетням, зовут нынешнего любовника ханши Зайзир, и привезла она его из западных провинций именно за сходство с длинноволосым любимчиком.

И если я не ошибаюсь, то всё происходящее — это не что иное, как попытка дворцового переворота, а значит, нам с Тахаром сейчас тут нечего делать.

Пора делать ноги.

Вскочив с ковра, оборачиваюсь, чтобы сообщить о своем вынужденном решении магу и тут же падаю на ханшу, сбитый с ног прыгнувшим на меня Хенриком. Свист болтов, стон Хена, хруст ломаемого амулета и женский визг сливаются в одно, и в тот же миг пропадают в сером тумане телепорта.

А уже в следующий миг мы трепыхающейся шумной кучкой вываливаемся на теплый красноватый песок.