9. Назад в ящик

Я точно знала: это я убила тетю Джесси. Накануне я расчищала тропу и все думала о тете. Приближалась очередная годовщина смерти Розы. Тетя Джесси в эти дни словно выцветала, становилась вялой и неслышной, будто постоянно сдерживала себя, пыталась притормозить, чтобы не разлететься на кусочки при переходе через страшную дату.

В холмах бушевал холодный ветер, сгонял тучи и сыпал градом. Я забилась под сосну, нависшую над тропой. Крупные градины падали с неба, ударялись о землю, отскакивали и разлетались во все стороны. Под ногами расстилался толстый слой сухих сосновых иголок, и я бездумно ковыряла в нем совком.

И вдруг совок наткнулся на что-то твердое. Я смахнула сосновые иглы и обнаружила новую плиту, такую же в точности, как на тропе. Но до тропы было метров пять; как плита сюда попала? Я поковырялась вокруг, но новых плит не нашла.

Я перевернула тяжелую плиту. С нижней стороны налипли комки земли, между них полз небольшой червяк. Я начала рыть вглубь и тут же что-то задела. Под плитой был спрятан кожаный кисет, перетянутый шнурком. Внутри лежала золотая монета.

Вот это находка! Известный археолог Цинния Тейлор в одиночку совершила открытие века. При ближайшем рассмотрении монета оказалась чем-то вроде медальона, с женской головкой на одной стороне, мужской на другой и буквами: «ДВТБ».

У меня было странное чувство, будто я уже держала в руках этот медальон. По коже поползли мурашки. Что-то такое хранилось в глубинах моей памяти... но что? Может, я была здесь — давным-давно... в прошлой жизни? И это был мой медальон? Или я подсмотрела, как кто-то прячет его здесь? Очень мне это чувство не понравилось. Я положила медальон в кисет и запихнула его в карман куртки. Град кончился. Пора было за работу.

Но сосредоточиться на плитах я никак не могла. Я все думала, что же значит «ДВТБ». Чье-то имя? «Дэниел Валентайн Томас Блэкстоун»? Или имена влюбленных, «Дэниел Валентайн и Тина Блэкстоун»? Или что-то совсем другое, вроде «Душа Вечна, Тело Бренно»?

Вдалеке появилось новое скопление грозовых туч, и я помчалась к дому. Прямо передо мной тропу пересек маленький безобидный ужик, я зачем-то сцапала его и сунула в карман. Цинния Тейлор, знаменитый биолог, только что открыла неизвестное науке животное. В амбаре, за канистрами с бензином, я нашла жестянку из-под кофе, полную гвоздей и болтов, вытряхнула их на скамью, проделала в крышке отверстия и запустила туда ужика.

Тут в амбар зашла тетя Джесси.

— Я все думала, где ты ходишь, — сказала она. И будто застыла, прижав руки к телу.

— Гляди... — Я достала кисет и протянула ей. — Вот что лежало под камнем у дороги.

Она развязала его и вытряхнула медальон на ладонь.

— И еще, гляди...

Зачем только я это сделала? Я же знала, как она боится змей. Будто назло, я протянула ей жестянку. Может, я хотела похвастаться, что сама поймала ужика, такого маленького, безобидного, вовсе не похожего на страшную змею. А может... чего тут скрывать, конечно, я хотела поддразнить ее, чуть-чуть напугать, немного встряхнуть, вернуть на мгновение прежнюю тетю Джесси. Она перевела взгляд от медальона к ужику, отпрянула и тихо всхлипнула. Уронила кисет и попятилась к выходу. В проеме появился дядя Нэт...

А вечером тетя Джесси вытащила из комода нижний ящик и поставила его на середину комнаты. Она выстлала дно мягким покрывалом из своего приданого и попыталась забраться внутрь. Ящик был ей маловат. Дядя Нэт сидел на краю постели, умоляя Журавушку вылезти из ящика, но она будто не слышала. Будто уже нащупывала последний путь.

Я знала, к чему этот ящик, и была до смерти напугана.

— Не надо, тетя, — плакала я. — Пожалуйста, не надо...

Но она только бормотала что-то про Длань Господню и звала меня Розой и деткой. Пришла мама и увела меня домой.

Как потом рассказывал папа, в полночь тетя Джесси приподнялась в ящике и воскликнула: «Я готова к чуду!» — откинулась назад, закрыла глаза... и умерла.