Глава 7

В поход вышли четыре десятка, вел которых Труан. Десятники обращались к нему: "сержант", но от Юри такого обращения Труан не потерпел.

— Отойдем в сторону, чтобы нас не слышали. Ты, и еще четверо воинов идете в поход, чтобы прославиться. Остальные идут умирать. Говорить им об этом незачем. Если кто из них выживет, они получат свою долю славы. Когда все воины пойдут в атаку, ты в бой не спеши. Среди врагов увидишь на одном воине синий шлем с белой головой морегреба. Твоя задача — убить его. Если тебя опередят, то помогай своему десятку. Меня можешь звать по имени, но лучше, чтобы до боя ты ко мне не подходил.

Кондрахин хотел задать несколько вопросов, но отложил их. И напрасно.

Еще два перехода и вот, посреди чернеющих в свете Кошелки песков вырисовался ровный ряд вражеской пехоты. Их ждали. Вражеские бойцы, все в шлемах, выставили вперед копья. Пять десятков. Силы почти равны: мечники против копейщиков. Щитов нет ни у тех, ни у других, доспехов — тоже. Копейщики в шлемах, но в ближнем бою это им не поможет. Лишь бы только мечники сумели подойти поближе!

Кондрахин соображал: "если атакуют мечники, то они проиграют; им лучше спровоцировать вражескую атаку". Тем временем ряды воинов встали друг против друга на расстоянии трех десятков шагов и начались взаимные оскорбления. Искоса взглянув назад, Юрий увидел, что Труан вытащил из-за воротника какой-то предмет и зажал его в руке. Землянин опустил руку к поясу и обхватил руками свой камень.

Теперь он чувствовал потоки мыслей: Труана — сзади, а спереди, за спинами копейщиков, стоял другой колдун, более сильный. Их мысли не соприкасались, каждый мысленно руководил своими бойцами. Юрий чувствовал — еще чуть-чуть, и боевой экстаз охватит оба отряда. Тогда воины пойдут вперед, не думая о шансах на победу, влекомые лишь одним желанием — убить врага.

Юрий вмешался. Он придержал силу Труана, придав ей направление непоколебимой стойкости. И усилил мысли вражеского колдуна, привнеся в них не свойственный тому приказ — "вперед". Кондрахин еще уловил недоумение чужого колдуна, когда копейщики с ревом бросились на шеренгу мечников, а потом ему стало не до камня.

В середине набегающего ряда врагов он разглядел белый нашлемник — голову морегреба. Туда! Отбросив легким движением меча вражеское копье в сторону, Юрий ударил копейщика ногой в грудь. Он знал, что его удар либо убьет конда, либо оставит его беспомощным инвалидом. Мечом он походя свалил соседнего вражеского воина и побежал к чужому колдуну. Стоит его остановить, и вражеский отряд рассыплется, как высохший песок.

Колдун встретил Юрия двумя обнаженными мечами. Он вращал ими стремительно, но несколько неуверенно. Легко уйдя от взмаха одного меча, отбив другой, Кондрахин снес колдуну голову и сдернул с обрубка шеи магическое яйцо.

Оглянувшись, он увидел, что бой закончился. Несколько копейщиков стремительно убегали, остальных мечники порубили на куски. К Юрию приблизился Труан:

— Ты что, зарубил колдуна?!

— Я — великий воин, я выиграл битву! Мы победили!

Труан даже съежился:

— Ты убил колдуна. Такого никогда не было. Ты нарушил традиции, и я не знаю, что с тобой будет. Это решит Р'суо. Пока что отдай мне Священное Яйцо.

— Это мой трофей, я взял его в бою. Почему я должен его отдавать? — Кондрахин решил, что ему правильнее будет вести себя необузданно. Иначе какой он великий боец?

— Священное Яйцо не просто амулет. Но использовать его могут только колдуны. Тебе выплатят за него вознаграждение. — Правый самец держался спокойно, но отшатнулся назад, когда Юрий шагнул к нему.

— Когда получу вознаграждение, тогда и отдам. Ты мне объясни, какие обычаи запрещают убивать врага на поле боя? Или вся война лишь забава для колдунов обоих сторон?

Сержант непроизвольно оглянулся по сторонам и Кондрахин понял — его догадка верна. Труан нервно щелкнул клювом и тихо произнес:

— Некоторые битвы лишь тренировка для колдунов и истинных бойцов. Ты мог стать истинным бойцом, и участвовал бы в совсем иных войнах. Но ты убил колдуна, и ни один колдун не пожелает держать у себя такого воина. Вознаграждение тебе выплатят большое, лишь бы ты побыстрее убрался от нас.

Возвращался отряд молча. Воины держались от Кондрахина подальше, но на привалах ему протягивали миску еды и наливали порцию воды — как всем. Сержант не произнес ни слова, пока впереди не показалась группа встречающих.

— Воин Юри, задержись. Сейчас Р'суо произведет с тобой расчет.

Отряд ушел, затерявшись среди освещаемых заходящим Желтком песков. Колдун-майор подошел и бросил на песок перед Юрием небольшой мешок. За спиной майора стояло шестеро бойцов охраны.

— Воин Юри, ты нарушил обычаи, и я не могу держать тебя в своем отряде. В мешке плата за поход и за Священное Яйцо. Восемь сотен сидов. Никто не скажет, что я скуп.

Имевший представление о местных ценах землянин не мог не согласиться. На один сид он мог купить кров и стол на десять здешних дней.

— Отдай мой кинжал и мою одежду и можешь убираться со своими деньгами. Но вначале — Священное Яйцо.

Юрий заметил, что один из воинов держит натянутый лук. Резким шагом он встал так, чтобы закрыться майором от лучника. В воздухе свистнул выхваченный меч.

— Теперь послушай меня ты, мерзость колдовская, предающая своих воинов. Твой сержант проговорился — нас погнали на смерть, чтобы поразвлечь чужого колдуна. Я могу сейчас изрубить вас всех, как врагов. Хочешь убедиться в моих силах?

Юрий приготовил кинжал к броску. Убрать лучника — и с остальными он справится. Правые самцы переглянулись, и майор спросил:

— Ты выставляешь свои условия?

— Сейчас лучник положит оружие на песок, остальные охранники — тоже. Священное Яйцо я верну завтра. Кинжал и одежду тоже. А сейчас все повернулись и бегом в поселок!

Колдун не задумываясь повторил своим воинам приказания Юрия и через десять минут землянин остался один.

Вот и кончился первый этап его пребывания в этом мире. Сейчас у него есть имя. Он — великий Юри, смерть колдунов, богатый и безжалостный. Только больше никто из колдунов его на службу не возьмет, разобраться же в происходящем в этом мире без них… Такие дела.

Юрий попробовал установить связь с каменником — безуспешно. "Охотится, поди. Ну и ладно. Займусь-ка я Священным Яйцом." Попытки Кондрахина как-то ощутить магическую силу яйца оказались бесплодными. То ли он чего не знал, то ли амулет был рассчитан только на кондов. В конце концов, вид, к которому он принадлежал, яиц не нес. Размножаться люди предпочитали иным способом. И яйца для них имели скорее значение пищи.

Сосредоточившись на камне, Юрий смутно уловил всплески мысленной активности Р'суо. Странно. Его связь с каменником, как и положено мысленной связи, не зависела от расстояния. Почему у кондов все иначе?

Выбрав высокое место, землянин вполглаза вздремнул. В песках его случайно мог отыскать голодный ящерозубр, а следующая схватка с ним могла оказаться не такой успешной. Юрий надеялся, что огромный бронированный гад предпочтет искать пищу в низинах.

Проснувшись при свете Капли, он двинулся в сторону поселка. Пища и кров там имелись в достатке, он легко мог их купить. Кондрахин полагал нужным вернуть майору Яйцо, кинжал и форму воина. Ссориться с колдуном без нужды неразумно, да и придуманный им образ великого воина подразумевал выполнение обещаний.

Когда его ноздри уже обоняли запахи поселка, он заметил бегущего по песку наперерез конда. В слабом свете луны трудно было разобрать, но в фигуре бегущего что-то казалось неправильным. Конд подбежал. Да это же почти птенец! Конечно, птенцовое оперение у него сменилось на взрослое, но размеры и пропорции выдавали — он еще не взрослый. "Одет, однако, хорошо. Не из бедного выводка. Правый самец, и ищет, похоже, воина Юри."

— Великому воину Юри, грозе колдунов, успехов в битвах и великой славы. Прошу выслушать меня со всем вниманием.

— Говори, — Кондрахина порядком удивило такое обращение со стороны правого самца.

— Великому воину закрыта дорога в отряды колдунов и лордов. Я могу предложить место в другой армии. Там ценят воинов, там есть возможность участвовать в больших битвах. Великий воин Юри получит возможность срубить головы еще многим колдунам.

"А вот это интересно. Похоже, это мой шанс раскрыть тайны Иоракау".

— Расскажи подробнее. Где, чья армия, с кем и за что воюет? Я пришел с южных рек, ваши дела знаю плохо.

Птенец — это был еще пока птенец, Юрий не ошибся — представился как Овиту. Он происходил из выводка майора. Хотя из каждой кладки яиц правых самцов выводилось в четыре раза меньше, чем самок или левых самцов, именно правых самцов на Иоракау наблюдался избыток. Самки всегда находили место в гаремах, левые самцы добывали пропитание, сражались, гибли от болезней и собственных уродств. Правых же самцов — колдунов, командиров, лордов, владельцев гаремов и просто глав семейств требовалось меньше, чем их вылуплялось.

Оказавшиеся лишними уходили из городов и поселков. Они селились своими общинами, селились в местах отдаленных. Поселки правых самцов добывали уголь и руду, вылавливали в дальних морях живоглотов, стригли на отмелях водоросли. Только бессемейные правые самцы выплавляли металл и придавали ему нужную форму: выковывали оружие, кухонную утварь, рыболовные снасти, украшения.

Овиту приглашал воина Юри идти в поселок правых самцов вместе с ним. Он знал дорогу, в поселке жили его братья из старших выводков. Дойти туда в одиночку птенец не рассчитывал, но вот вместе с могучим воином… Юрий внимательно слушал Овиту. Он догадался — и птенец подтвердил его догадки — что статус левых самцов в тех поселках был намного выше. Воины, работники, они обеспечивали выживание поселков в трудные дни. С собой, покидая обычные поселения, правые самцы предпочитали брать лучших.

— Колдуны в наших поселках не имеют никакой власти, они живут, как все. С колдунами поселков побережья они всегда враждуют. Ты обладаешь Священным Яйцом, но использовать его не сможешь. Я — смогу.

— Почему я не могу?

— Это колдовской амулет. Левые самцы колдунами не бывают. Да и правые — только иногда. У меня есть колдовские способности.

— Расскажи, что могут колдуны. Ты должен знать.

Овиту даже подпрыгнул от нетерпения и несколько раз провел ногой по песку. Ему очень хотелось сманить с собой великолепного левого самца.

— Читать мысли других колдунов. Передавать свои приказы левым самцам и колдунам. Чувствовать других живых на расстоянии. Летать. Убивать силой мысли, — птенец сделал паузу и добавил нехотя, — последние два искусства доступны лишь сильнейшим, колдунам-чародеям.

— Что можешь ты? На каком расстоянии могут читать мысли колдуны?

— Я могу подслушивать чужие мысли без амулета. Неподалеку. С амулетом смог бы на расстоянии половины дневного перехода. Другие колдуны могут чуть подальше. Ты пойдешь со мной? Отдашь мне Священное Яйцо?

Юрий поколебался. Нет, ссориться с майором невыгодно.

— Я обещал вернуть его майору. Я пойду с тобой, но мне потребуется от тебя кое-что сейчас.

Вскоре Овиту вернулся из поселка. Он принес запас еды, рыбацкую одежду, лук со стрелами, шлем, нагрудные латы, второй меч, несколько кинжалов. Они вышли на берег реки, и птенец принялся наполнять кожаный бурдюк водой. Юрий в сторонке сменил одежду. Теперь на нем был защитный доспех, а его мешок с деньгами несколько полегчал.

— Овиту! Сейчас мы с тобой пойдем к майору. Ты купи лодку и жди меня у берега. Я верну майору его имущество и немного поговорю с ним. А ты слушай его мысли. Я полагаю, после разговора со мной он обменяется мыслями с другими колдунами. Хотелось бы знать — с кем. И что это за мысли.

— Воин Юри! Мне будет трудно сделать это без амулета…

— Постарайся. Пошли.

По поселку Юрий шел, обхватив руками камень, излучая во все стороны волны решительности и агрессивности. Он почти физически чувствовал, как разбегаются в стороны чувствительные самки, как в доме майора засуетились. Перед входом стояли охранники майора — они разбежались, едва в десяти шагах от них Юрий положил руку на рукоять меча. Войдя, землянин застал колдуна, держащим в обеих руках свое Священное Яйцо.

— Отпусти свой амулет, он для меня ничто. Я принес тебе твои вещи, но ты мне должен еще одну вещь. Карту.

Юрий заметил, что Р'суо настолько погрузился в транс, что даже не слушает. Пришлось силой развести руки колдуна. Тот попытался клюнуть Юрия, за что был сбит на пол оплеухой.

— Ты слышал, что я требую. Карту мне! Иначе передавлю все Священные Яйца в поселке.

Сгорбленный колдун достал из ящика карту. Юрий мельком взглянул: да, она. И швырнул на стол сверток с имуществом майора.

— Возвращаю, что обещал. Попробуешь меня проследить или преследовать — никого не пожалею.

К берегу Кондрахин шел, старательно слушая мысли окружающих. Но никто ему смерти не желал. Наоборот, в поселке властвовала всеобщая паника.

Сидевший в лодке Овиту доложил, что мыслей майора понять не смог, но обращался тот за помощью, и обращался к М'рору. Овиту уже слышал это имя. М'рор, чародей. Живет в восьми дневных переходах на северо-запад. Ему подвластны около десятка колдунов-майоров.

Юрий прикинул: у Р'суо около трехсот мечей, значит чародей может выставить войско в две-три тысячи бойцов. С кем он воюет? Овиту тоже не знал:

— Каждый раз враги появляются в новых местах. Не очень большими отрядами, но они быстры. Наши бойцы, собравшись в большие отряды, не могут их настичь. Они принимают бой только в равных условиях. После победы враг забирает оружие и уходит.

Юрий припомнил свой поход и поведал о нем птенцу. Тот объяснил:

— У нас битвы выигрывают не воины, а колдуны. К этому все привыкли и никто не думал, что колдуна можно просто убить. Ты опрокинул все представления о битвах.

Овиту выбрал небольшую лодку. Как обычно, каркас из костей обтягивала шкура тюфяка. Весло было одно, из скрепленных костей, обтянутое по лопасти шкурой тюфяка. Грести приходилось стоя.

— Мы поплывем на этой лодке по морю? — с сомнением спросил Кондрахин.

— Только до устья большой реки. Когда Желток стоит низко над горизонтом, отблеск ее вод виден даже отсюда.

И птенец принялся грести. Лениво распростершись на дне лодки, Юрий вновь вызвал каменника — и преуспел. Разумный валун обдумал просьбу землянина и уже мог дать ответ на его вопросы.

— Здесь сражаются несколько больших групп. Первые — это многочисленные лорды и береговые колдуны со своими отрядами. Они не ставят никаких целей, лишь пытаются защитить свои владения и приумножить их при случае. Вторые — колдуны холостяцких поселков. Их армии слабы, но они влиятельны. За ними все производство. Третьи — союз мореходов. Это и пираты, и рыбаки, и торговцы. Места в море хватает не всем, они враждуют с береговыми лордами. Но им больше не с кем торговать, да и порты им необходимы. Так что большой войны они не начинают.

Юрий мысленно послал знак вопроса. То, что поведал каменник, он понимал и сам. Но собеседник продолжил:

— Есть два религиозных ордена: Ласи и Кошру. Они иногда посылают армии в походы. На Зеленом Мысу верховодит союз самок. На их стороне самые сильные колдуны. В районе плато Симул, на границе с Зеленым Мысом, расширяет владения маг Оорд. Все указанные стороны вступают друг с другом то в борьбу, то в союзы.

После паузы, когда Юрий не проявил никакой активности, обдумывая услышанное, каменник передал:

— Во владениях Оорда нет никого из моих сородичей. Это меня беспокоит. Если попадешь в его владения, разузнай — почему.

Овиту греб и греб, но его движения постепенно становились все размашистее, а лодка начала раскачиваться. Приказав птенцу отдыхать, землянин сам взялся за весло. Вначале, несмотря на его усилия, лодка даже пошла медленнее, но затем Юрий приноровился к набегающим морским волнам.

— Слушай, Овиту, а почему ты не взял лодку с парусом?

— Лодку с парусом никто без разрешения майора мне бы не продал. А тебе в поселке вообще бы ничего не продали — так распорядился Р'суо.

— Так мы что, так и будем подниматься против течения на веслах?

— Если ты убьешь ящерозубра, я смогу сделать из его шкуры парус и установлю его. Я знаю, где они приходят к реке.

Кондрахин выбился из сил, когда лодка уже вплотную приблизилась к устью. Овиту сам смог выгрести против течения и причалил лодку к небольшому островку в дельте. Здесь он собирался дождаться сильного прилива, чтобы подниматься без лишних усилий.

Юрий показал спутнику карту. Птенец легко с ней разобрался:

— Вот мы, вот поселок майора. Вот здесь, — его палец проследил большую часть реки, — здесь поселок холостяков. Двадцать дней пути, если поставим парус. Припасов хватит, не беспокойся.

— А о чем надо беспокоиться?

Овиту неуверенно приоткрыл клюв и замолчал. Потом нехотя выдавил:

— На берегах есть поселки Кошру. По реке плавают пираты. С теми и другими береговые колдуны сейчас воюют. Под берегом подстерегает добычу хваталик, на берегу — ящерозубры и пауки-скакуны. О них ты знаешь больше меня, раз вырос на реке.

— Почему ты считаешь, что я вырос на реке?

— Я подслушал, когда Р'суо говорил о тебе. Я сразу обратил на тебя внимание.

"Птенец шустрый. Хитер, но пока предавать не научился. Порасспрашиваю-ка я его о здешних колдунах". Но для начала Юрий спросил, как и чему учился Овиту. Как оказалось, у правых самцов существовала неплохая система домашнего воспитания. Чему-то учили самки, а ремеслам, колдовству, грамоте — учителя. Их отбирали из самых знающих правых самцов, когда те начинали стареть.

Птенец знал, где плато Симул, слышал имя Оорда. И — все. Юрий понял, что ему придется самому побывать там. Но позже. Сейчас его цель — поселок холостяков, Кару. На следующий день пришел большой прилив. Волна несла их мимо пустынных берегов, а Юрий лишь лениво подгребал веслом, держась подальше от берега. Хваталик — речной осьминог — предпочитал мелководье у берега, чтобы иметь возможность схватить пришедших на водопой детенышей ящерозубров.

Как обещал, Овиту привел его к месту, где медлительные ящерозубры бродили по речным отмелям. На этот раз Юрий просто пристрелил рептилию из лука, попав сбоку в уязвимую щель. Птенец за вечер вырезал из шкуры парус, заготовив на всякий случай еще запасной и нарезав множество полосок кожи. Мясо бросили.

Овиту управлялся и с парусом, так что Юрию грести почти не приходилось. Не прошло и двух дней, как землянин, сидящий у паруса, пока напарник дремал, почувствовал приближение опасности. Он прикоснулся к камню, усиливая смутные ощущения. Да, сверху, по реке, надвигался сгусток злой воли. Целый клубок. Пираты?

Юрий растолкал Овиту. Правые самцы могли бодрствовать и в полной темноте, а сейчас еще не зашла Кошелка. В ее тусклом свете различались лишь очертания берега примерно на сотню метров. Птенец видел в темноте лучше, но и он не различил опасности. Однако спустя несколько минут он произнес уверенно:

— Пираты, с колдуном. Большой корабль, морской, их там не меньше пяти десятков. Колдун меня почувствовал.

— Приставай к берегу. Поищи мелководье, чтобы за нами послали лодку. На берегу у них не будет преимущества.

Юрий даже не стал спрашивать, можно ли договориться с пиратами. Собственные чувства подсказывали: такую злобу можно только пересилить, но не уговорить. Овиту держался хладнокровно. "Вот она, разница. Левый самец сейчас бы либо трусливо убежал, либо принялся заводить себя перед битвой. Правый сохраняет спокойствие. Но это не только достоинство — в решающий момент без боевой ярости не победишь." Овиту, хоть его и учили владеть оружием, в бойцы не годился.

Однако даже негодный к бою спутник — все же преимущество. Опытный боец должен использовать для победы любую возможность — тогда их меньше останется у противника. Птенец произнес:

— Под берегом сидит хваталик, я его чувствую. Поставим лодку чуть ниже его?

План был хорош. Лодка с корабля пойдет сверху по течению. Если в ней не будет правого самца, пираты угодят прямо в лапы осьминога. А правого самца Кондрахин заранее подстрелит из лука.

Лодка ткнулась носом в берег. Рядом с бортом чуть заметно заколыхалась вода. Хваталик чувствовал добычу, но она находилась за пределами досягаемости его щупальцев. Юрий вытянул лодку на берег полностью.

— Овиту, отойди от берега, спрячься в песке. Мне ты можешь помочь тем, что отвлечешь на себя внимание колдуна. Не сразу, а когда я выстрелю из лука. Сможешь?

— Смогу.

Птенец скрылся в темноте, а Кондрахин, держась в десяти шагах от берега, прошел немного вверх по течению. Он уже без камня отчетливо чувствовал льющийся на него поток злобы. На спокойной речной глади вырисовался контур корабля. Морской корабль, напоминающий земные каравеллы. В воду гулко шлепнулся якорь, и загомонили воины, садящиеся в шлюпку.

— Эй, на судне, — Юрий заорал во всю силу, — кто плавает по моей реке без разрешения? Живо отдать мне полсотни сидов, а то потоплю ваше дряхлое корыто!

Сжав в руке камень, он послал импульс воли в сторону корабля. Впервые землянин наглядно увидел результат своих пожеланий — несколько пиратов сорвались с бортов, и кое-кто упал в воду. Немногие конды умели плавать, к тому же в реке хватало хищной рыбы, которой годилась в пищу любая живность.

Упавших спасать не стали. Подбадривая себя ругательствами, пираты на двух шлюпках яростно гребли в сторону Юрия. Теперь землянин, наконец, мог их разглядеть. Он вытащил стрелу. Щелкнула тетива, правый самец в передней шлюпке рухнул на дно. Тотчас на носах обоих шлюпок поднялись вверх щиты, прикрывая экипажи.

Замысел птенца удался — передняя шлюпка шла точно на хваталика. Речной осьминог схватил ее за борт сразу несколькими щупальцами и мгновенно перевернул. Пираты посыпались в воду, и Юрий перенес все внимание на вторую шлюпку. С первой хваталик мог справиться и сам. Следующая стрела выбила одного из гребцов, и лодку развернуло. Юрий стремительно подбежал к берегу. С расстояния в пятнадцать шагов он успел выпустить еще две стрелы, выбив правого самца и воина с копьем.

Пираты бросились прямо через борт, не дожидаясь, пока лодка причалит. Двое попали на глубокое место и застряли. Остальных встретил меч великого воина Юри. Подробностей Кондрахин вспомнить не мог. Уходы, удары, подсечки, выпады мечом, удары ногой. Он остановился, обнаружив, что враг исчез. Вокруг валялись трупы, оглушенные или раненые пираты. Двое разбойников стояли в реке, выставив из воды лишь головы. Пустую шлюпку уносило течение.

Кондрахин осмотрелся. Пятнадцать пиратских тел на берегу. Он сам даже не оцарапан. Один из стоящих в реке пиратов вдруг закричал и ушел с головой в воду. "Речная живность сегодня хорошо пообедает. Что с колдуном?" Юрий ощущал его теперь и без камня. Весь напор колдовской силы шел в сторону. Птенец справился со своей ролью.

"А теперь я покажу, что умею". Кондрахин сжал камень и собрал, затаив дыхание, неостывший боевой пыл. Глядя на колдуна через разделявшую их полосу воды, он ударил его своей волей. "Умри!" — простое, понятное приказание. Повторять не пришлось. Колдун пиратов рухнул на палубу, и землянин почувствовал — тот выполнил его приказ.

В реке завизжал и принялся тонуть последний уцелевший пират. Юрий отпустил камень.

— Овиту, ты как? — Ему показалось, что он эти слова прокричал. И ответ Овиту, что с ним все хорошо, он тоже вроде бы услышал. А потом понял: пересохшее горло неспособно издавать звуки. С Овиту он общался мысленно.

Потом землянин бросил трупы в реку, добил раненых — выхаживать их он не собирался, сами же они выжить не могли. Связал двоих оглушенных, рассчитывая потом допросить. Пиратский корабль ушел вниз сразу после смерти колдуна. Овиту, весь в песке, подошел и мысленно сообщил:

— Колдуну пиратов отдали приказ: убить именно тебя. Приказ отдал не майор, а кто-то более высокий. Меня тоже приказали или убить, или сделать рабом.

— У вас существует рабство? — Юрий ответил речью, хотя понимал — отныне он может общаться с кондами мысленно.

— У пиратов есть рабы.

Овиту тоже перешел на обычную речь. Перекусив, Юрий испытал необходимость поспать. Он полностью доверял своему напарнику и с облегчением растянулся на песке. Проснулся от звуков разговора. Высоко в небе стоял Желток, а его спутник допрашивал пирата. Допрашивал хорошо, можно сказать, умело. Но пользы от допроса не было. Пират, тупой левый самец, только исполнял приказы. Он назвал имена капитана, колдуна, порты пиратов. И все.

Бросив пирата на пустом берегу, путники поплыли дальше. Освещенная большой луной Иоракау река показывала скрытую под водой жизнь. Щукари охотились за клуглоротами, отмечая свои движения всплесками. Круглороты поджидали плывущие сверху комки оряси, водорослей вулканических озер. Речные бакланы падали сверху в спокойную воду, вытаскивая зазевавшихся рыбин. Под берегами сидели в своих норах хваталики. Их присутствие Юрий теперь ощущал безошибочно.

— Юри! Ты вроде раньше не мог мысленно говорить? — Мысль пришла от Овиту, четкая, как будто произнесенная вслух.

— Ты прав. Почувствовав направленную на меня ненависть, я начал понимать мысли. Почему так, не знаю. — Кондрахин ответил тоже мысленно, но потом заговорил вслух.

— А ты? Как ты смог противостоять колдуну? По всем правилам, он должен был тебя победить?

— Он бы победил, — Овиту сказал это тихо, — но раньше его победил ты.

— Что происходит с побежденным в таком поединке?

Овиту взглянул с удивлением:

— Ты же сам победил. Если поединок смертельный, то и происходит… Еще бывает состязание воли, когда каждый колдун поддерживает своих бойцов. Проиграл — твоих бойцов побьют.

Они плыли и днем и ночью, пока светила хоть одна из лун. Овиту уверял, что до Большой Петли река судоходна и для морских судов. Миновали несколько береговых поселков, о которых узнавали заранее, по многочисленным рыбацким лодкам. К берегу не причаливали — не было нужды. Примерно на пятнадцатый день плавания в сознании Юрия неожиданно появился образ каменника.

— Я слушал мысли разных колдунов. Последние дни многие говорят о великом воине Юри, который нарушил равновесие сил. Его хотят остановить, но есть и такие, кто не прочь привлечь его к себе. Я решил, что говорят о тебе.

Кондрахин подтвердил догадку каменника и запомнил имена тех, к кому он мог наняться на службу. О некоторых колдунах Овиту слышал.

— В поселке холостяков много колдунов. Ты найдешь, с кем подружиться. Но мне кажется, что ты не совсем левый самец. Часто ты думаешь и поступаешь, как правый.

— Считай меня центральным самцом, — отшутился Кондрахин, прекрасно понимая, что со временем Овиту поймет — это не шутка. После того, как они выиграли смертельную схватку с пиратами, он уже и в мыслях не называл своего спутника птенцом. К его умственным способностям он тоже испытывал полное доверие. И поэтому Юрий рассказал спутнику о своей задаче: выявить, кто поворачивает развитие этого мира в сторону насилия и рабства.

Овиту предложил пристать к берегу и хорошенько рассмотреть карту. На ней обнаружилось множество надписей и указаний, смысл которых ускользал от землянина. Сейчас они смотрели ее вдвоем, но с тем же результатом. Плато Симул оставалось неизведанной областью. Никто из знакомых правого самца там не бывал.

Впереди река делала Большую Петлю, огибая отрог горного хребта. Перед ними лежал поселок, жители которого веровали в Кошру. Только выше него река петлей огибала цепь холмов, и там спутники намеревались срезать Петлю пешком. Можно было проплыть мимо поселка поклонников Кошру, однако Кондрахин решил высадиться, пообщаться со жрецами. Может, кто слышал о том, что нынче делает Оорд.

Путешественники подгребли к самому большому причалу, который ныне пустовал, и Кондрахин принялся привязывать лодку к обтесанному каменному столбу. Камень использовался не только в опоре причала, из него был выстроен весь поселок. А одно здание, с узорной спиралеподобной крышей — каменной — возносило свой шпиль почти на полсотни метров.

На причал, звонко цокая металлом подков сапог по камню, выбежал десяток стражников. В латах, с мечами на поясе, в руках они держали дубинки. Неужели дерево? Нет, всего лишь обточенная кость, окованная в наконечнике железом.

— Кто вы такие и зачем приплыли в наш город?

"Ого, здесь используют понятие город!" Отвечать, как и положено в этом мире, взялся Овиту, правый самец. Пока он объяснял, что их изгнали береговые колдуны, что они держат путь в поселок холостяков, что хотели бы поторговаться на здешнем рынке, землянин осматривался. Десятник стражников явно был фигурой значительной. Шлем с налобником в виде головы козы… Козы? Такого животного в этом мире не водилось, Юрий был абсолютно уверен. Он обхватил руками камень, вчувствовался в переживания местных колдунов. Ненависти нет, есть осторожность и отстраненность. Отлично.

Десятник назвал себя: жрец Обуру.

— Колдунов мы в свой город не пускаем. Покажи, Овиту, что висит у тебя на груди.

Убедившись, что там нет Священного Яйца, жрец разрешил пройти в город.

— Вас будет сопровождать один из стражников. Вы не нашей веры, он присмотрит, чтобы не случилось какого колдовства.

Овиту скромно попросил еще об одном одолжении для гостей города.

— Говори, я постараюсь исполнить все, что не во вред нашей вере.

— Мы хотели бы поговорить с одним из ваших жрецов или мудрецов. Из тех, кто сведущ в делах дальних краев и сильных колдунов.

Обуру ненадолго задумался.

— Сначала сходите на рынок. Я сам вас там найду и отведу. Просьба ваша законна, она будет удовлетворена.

Улицы города поклонников Кошру вымостили обтесанным булыжником. Вдоль стен домов шли настоящие тротуары — ровные дорожки, покрытые гранитными плитами. На небольших площадях в середине стоял каменный столб, чуть выше роста конда. Его венчала все та же голова козы. Кондрахин исподволь попробовал внедрить в голову сопровождавшего их стражника мысль: "гостям надо объяснить, что стоит на площадях". На это ушло несколько минут. Наконец стражник хрипло прокаркал:

— В нашем городе часто встречаются изваяния Кошру. К ним возносят молитвы. Не вздумайте приблизиться и разглядывать. Дотрагиваться до них — святотатство, оно наказывается смертью. Рынок перед вами, торгуйтесь.

Большой каменный барьер шел зигзагами. С одной его стороны стояли продавцы, вдоль другой бродили покупатели. На барьере лежали товары. Спутники приценились. Продовольствие стоило дорого, но зато металлические инструменты оказались дешевле, чем на побережье. Украшения почти ничего не стоили. Овиту, когда они разглядывали ленты сушеных водорослей, посоветовал:

— В поселке холостяков металла и инструментов полно, зато нет даров моря, а продовольствие дорого. Надо подумать о нашей жизни там.

Когда Юрий почувствовал в очередной раз потребность опорожнить кишечник, он спросил стражника, где можно это сделать. Тот, не удивляясь вопросу, указал на небольшое каменное строение. Юрий вошел. Общественный туалет! Его оценка мира Иоракау сразу поднялась вверх. Да это действительно город! Насест над отхожей ямой был не так удобен для человека, но Юрий управился.

Как немного надо, чтобы ощутить себя среди цивилизации! Землянин всего лишь справил нужду не на обочине дороги, как это делалось в прибрежных поселках, а в специально отведенном месте. И он уже доволен жизнью, а город поклонников Кошру кажется ему вполне пригодным для жизни местом.

Обури отыскал их, когда путешественники, обвешавшись легкими, но громоздкими мешками с сушеной снедью, разглядывали картины. Здешний рынок предлагал и такой товар. Сцены рыбной ловли, охота на ящерозубра, а вот это… Юрий замер перед картиной, изображавшей смутно знакомое. Город, блекло-лиловый, чем-то напоминающий тот, который он видел на Зеленом Холме иного мира. Лада, его камень… Пальцы потянулись к поясу, ладонь обхватила камень. Ничего. Это просто картина, никакой колдовской силы в ней нет.

— Скажи, почтенный горожанин, что здесь изображено? Я о таких местах не слыхал. — Догадливый Овиту выручил землянина, задав вопрос, который в устах левого самца показался бы необычным.

— Пшучжа, родина Акло, друга Кошры. — Горожанин, распознав по одежде иноверцев, не был расположен к разговору. Он даже не назвал цены своего товара и не попытался задержать возле себя возможных покупателей.

Обуру злобно глянул на продавца картин. Подчеркнуто вежливо обратившись к путешественникам, он поспешил увести их с рынка. Юрий, уходя, оглянулся. Стражник, их сопровождавший, остался возле продавца.

Они подошли к тому самому высокому строению города. Кованые металлические ворота высотой метра в три украшала орнаментальная насечка и самоцветы. Жрец повел их мимо. Они вошли в низенькую пристройку. Кирпичные стены, потертые гранитные плиты пола, тусклые вонючие светильники на стенах. Свернули на уходящую вниз лестницу.

Юрий настороженно запоминал дорогу. "Мудрецов в подвалах не держат, а вот для тюрьмы там самое место" — но его меч был с ним. Землянин знал: теперь обычный отряд местных воинов его не остановит. Он разметает их волевым импульсом, раскромсает тех, кто устоит перед силой мысли. Жрец свернул с уходящей вниз лестницы в боковой коридор.

— Я привел вас к Экомсе, лучшему знатоку дальних краев. Вы войдете к нему без меня.

Обури остановился и показал рукой вдоль коридора. Коридор вскоре заканчивался совершенно круглой дырой, из которой струился голубой свет. Переглянувшись, спутники устремились к свету. За дырой они увидели высокий круглый зал с балконами по стенам. Купол зала изображал местное звездное небо — и светился голубым.

Экомсе сидел в середине зала, за широким мраморным столом. На столе лежали привычные ленты высушенных водорослей — местный аналог папируса. А на краю громоздилась стопка книг. "Ого. Из чего же они их делают? Хотя, если на Зеленом Мысу есть растительность, что же не изготовить бумагу". Юрий оглядел зал. Полки, подобия шкафов, гнезда-кровати. Четверо слуг, правых самцов, в серых плащах. Лестницы между балконами. На стене барельеф — козья голова.

Они подошли к столу. Экомсе быстро взглянул на них.

— Что интересует вас, не познавшие истины конды? Я надеюсь, не пустяки?

Заговорил Овиту. Назвав их имена и цель путешествия, он задал свой вопрос:

— Моему спутнику, великому воину, довелось в бою смахнуть голову одному колдуну. Теперь на него ополчились собратья убитого. Юри изгнали из войска. Великий воин желает знать, в каких землях он найдет себе службу. И также, ради чего собираются войска на севере.

— Такие вопросы интересуют левого самца? Или ты, Овиту, им прикрываешься?

— Лучше не называть Юри левым самцом. Он великий воин… Реплику Овиту мудрец прервал поднятыми вверх руками.

— Вопрос был задан. Слушайте. Лорды и колдуны побережья, мореходы, поселки холостяков заняты лишь своими мелкими интересами. В нашем мире лишь немногие силы имеют настоящую цель. На Зеленом Мысу есть союз самок. Вот карта…

Карта мудреца была куда подробнее той, которую Юри прихватил у майора. Экомсе показал границы власти союза, который почти со всех сторон охватывался землями, подвластными магу Оорду. Лишь на самом северном краю континента лежали земли ордена Ласи.

— Раньше, я застал те времена уже взрослым, Оорд владел лишь плато Симул. Переманивая на свою сторону местных колдунов и порты мореходов, он сильно приумножил свои земли. Мы не поддаемся на его посулы, но наши поселки все чаще подвергаются атакам местных отрядов. Их поддерживают пришлые колдуны. Сильные колдуны. Местным до них далеко.

— Какова же цель Оорда? — Юрий задал вопрос, хотя левому самцу полагалось молчать. "Да плевать мне на их традиции. Ответ важнее".

Мудрец сделал паузу, но Юрий смотрел на него пристально, придав своей позе оттенок угрозы.

— Я не смогу тебе ответить, великий воин. Союз самок охраняет заветы старины, только у них почти нет колдунов-самцов. Воинов тоже мало. Все это в избытке у Оорда. Орден Ласи, как и мы, следует своей вере. О них мы говорить не станем.

Мудрец показал на карте владения ордена Ласи и разбросанные поселения Кошру. Затем свернул карту.

— Я не смогу сказать, чего хочет Оорд. Не только власти, конечно. Наши воины все искренне разделяют нашу веру. Нам ты, Юри, не подойдешь. Союз самок вообще не любит воинов. Ласи тебя возьмут, если примешь их веру. Глядя на тебя, я не могу в это поверить. Идти к Оорду я не советую. Там творятся непонятные вещи. С виду все обычно, но уровень злобы неестественно высокий для мирного района.

Овиту поблагодарил мудреца от имени обоих путников. Они двинулись к выходу, когда Экомсе их окликнул:

— Юри! Я полагаю, что молодой Овиту не сказал тебе, зачем он сманил тебя в поселок Кару? Он вполне мог отвести тебя к мореходам, их порт неподалеку, им всегда нужны воины.

Юрий сразу почувствовал, как его спутник испытал что-то, очень напоминающее стыд.

— Я пригласил его идти со мной. Поселок холостяков — начало пути не только для меня. — Овиту говорил сдержанно.

Мудрец довольно закудахтал:

— А ты далеко пойдешь, молодой Овиту. Тебе лучше не скрывать своих мыслей. Твой воин может сильно рассердиться. Я так чувствую, что ему поселок холостяков нужен куда меньше, чем тебе.

Юрию надоела бессмысленная перепалка, но смысл ее он уловил. Мудрец собирался вывести его из себя, чтобы разузнать его намерения. Обычного левого самца вывести из себя легко. Если он проявит терпение, мудрец заподозрит в нем что-то иное. Экомсе показался ему достаточно проницательным. Придется изобразить гнев.

— Ты что говоришь загадками? Что мне делать у мореходов? — Юрий приблизился к мудрецу, огибая стол. — Чем для меня плох поселок холостяков? Что ты мне можешь предложить?

Мудрец отодвинулся в сторону:

— Юри, великий воин! Я ведь знаю, что тебе пора вставать во главе отрядов. Не твое дело махать мечом, служа мелким колдунам или лордам. Правые самцы отправляются в поселки холостяков, чтобы выяснить, кто чего стоит. Лучшие, сильнейшие, возвращаются оттуда в береговые поселки: колдунами или лордами. Они берут с собой приближенных правых самцов — и левых тоже. Ты постареешь, пока твой юный друг пройдет этот путь. И кем ты будешь командовать? Тремя сотнями рядовых воинов?

Овиту, наконец, нашелся, что ответить:

— Ты сам прекрасно знаешь, что поселки холостяков самостоятельны. Они вступают в союзы, следуя своей выгоде. Конечно, кто-то подбирает себе друзей и дружину, чтобы утвердиться в береговом поселке, изгнав тамошнего лорда. Другие просто добиваются, чтобы их пригласили вернуться. Есть даже те, кто набегом умыкает самок и птенцов, чтобы основать свой поселок. Я не спорю. Почему ты промолчал о союзах рудознатцев? А об отрядах лучников? Я вижу, ты хочешь пригласить Юри на службу ордену. Так приглашай — я не препятствую. Только помни — тебе великого воина не обмануть.

Овиту замолчал, демонстративно отвернувшись. "Так. Меня, оказывается, делят. И почитают пешкой. Ладно жрец, но Овиту! Он же рисковал, вступая в бой с колдуном! Или — не рисковал? Может, он уже сейчас уверен в своей колдовской силе? Что я на него наговариваю, я ведь сам своих планов ему не раскрыл. Не мне его судить".

Экомсе встретил взгляд Юрия уверенно:

— Мы не берем на службу иноверцев или тех, кто не ищет истину. Наши правила запрещают мне сейчас излагать основы нашей веры. Я могу оставить тебя при храме. Ты будешь постигать истину в служении. По крупицам, тщательно прорабатывая в беседах со жрецами каждое откровение. Рядом со мною ты пройдешь этот путь много быстрее.

Овиту встрял в разговор:

— Ты срок назови, нечего крыльями пыль гонять.

— Назову, а как же. Ты же понимаешь, Юри, постижение истины быстрым не бывает. Но с тобой я могу пройти этот путь за четыре сотни дней.

— А что потом? — Юрий подивился религии, которая так странно склоняет к своей вере.

— После того, как жрецы сочтут тебя постигшим основы, ты получишь право принять нашу веру. Даже если ты ее не примешь, мы сможем взять тебя на службу. Наши отряды не столь многочисленны, но очень хорошо обучены и вооружены.

Кондрахин повернулся к своему напарнику и спросил:

— Чего я смогу добиться в поселке Кари за четыре сотни дней?

— Ты один? Думаю, сотни две мечей под твое начало отдадут. Со мною вместе — смотря каким путем пойдем. Может, это будет армия в тысячи мечей, а может, тебе вообще не придется воевать. Есть много других дел, не менее важных. Сейчас рано говорить.

Последнее слово принадлежало Юрию, и он произнес:

— Идем, Овиту. Благодарю за беседу, мудрец. Четыре сотни дней — это слишком долго.