"Никогда не разговаривай с чужими" - читать интересную книгу автора (Ренделл Рут)

7

— Они просто как школьники, — сказал Фергус, выключая телевизор. — Как дети. Дети любят так играть.

Главная тема ранних вечерних новостей касалась самого последнего в США судебного процесса по делу шпионажа.

Манго мысленно рассмеялся. Уже не впервые он слышал такой комментарий, но слова отца никогда не вызывали желания отказаться от своего тайного увлечения. Впрочем, тайна не была только его. Манго уже несколько раз перехватывал заговорщицкий взгляд Ангуса.

— Должно быть, элемент игры и заставляет их всех действовать, — продолжал отец. — Но только глупец видит здесь какой-то смысл. В этом нет ровно никакой пользы для человечества. Скорее наоборот. Я имею в виду, что и без этого безумия у нас слишком напряженные отношения между Востоком и Западом.

— Вряд ли, дорогой, — возразила Люси. — Игра тут ни при чем.

Манго вздохнул с облегчением.

Обед, который Люси называла хлам-едой, или обедом на скорую руку: булочка, горчица, маринованные огурчики и сосиски, заканчивался. Сегодня семья собралась за столом в маленьком уютном кабинете. Фергус и мальчики сидели в креслах, и только Люси устроилась на софе. «Мебель должна соответствовать размерам человека», — пошутила она. Кроме хлам-еды, на столе стояли ананасовый сок и бутылка белого вина. Манго искренне удивился, когда отец предложил ему стакан вина и подозрительно посмотрел на него, когда тот отказался. Что, в самом деле, происходит? Ведь он никогда не пьет вино.

Через час или около того ему надо быть под эстакадой и посмотреть, не появилось ли чего в тайнике по его душу. Он ожидал услышать от агента Николаса Ролстона, или Единорога, что тот решил проблему и разузнал, какое именно решение посоветовал Блейк Строительному комитету по делу о расширении клиники. И если усилия Единорога не увенчались успехом, он подключит запасного агента Чарльза Мейблдина, или Дракона, который, по его мнению, намного лучше Единорога. Да что говорить, Дракон самый лучший его агент, пожалуй, лучше любого из хвостатых звезд или, если хотите, великолепных «хвостов», братьев Штерн.

Чарльз Мейблдин перешел на Запад прежде, чем Манго принял на себя руководство Лондонским Центром. Тогда он был только правой рукой Ангуса. Это произошло в летний семестр, когда Ангус решил окончательно выйти из игры, и школьник Манго должен был занять его пост. Никто не догадывался об их смертельной тайне…

Манго готовил домашнее задание в рабочей комнате пансиона. Ангус, если верить книге записей, все еще не возвращался из города. Это была политика руководства Россингхема — размещать братьев в одном и том же доме пансиона, если только родители специально не просили не делать этого. О'Нилы, например, настаивали, чтобы Кита и Грэхема разместили отдельно, полагая, что так Грэхем быстрее станет самостоятельным. Но когда Манго поступил в Россингхем, его поселили в Питт вместе с Ангусом. И Ян, когда здесь учился, тоже жил в Питте, хотя Фергус в свое время почему-то был в Гледстоуне.

Телефон в пансионе находился в гостиной. Там же стоял и телевизор. Его никто не запрещал смотреть, если домашнее задание было выполнено. А вот пользоваться телефоном разрешалось крайне редко. Даже старшеклассники, которые могли делать практически что угодно и где угодно, не могли воспользоваться телефоном, чтобы позвонить за пределы школы. Звонить разрешалось только по очень уважительным причинам, например, если кто-то заболел, или чтобы предупредить родителей об отмене воскресного визита, или еще случилось что-нибудь экстранеординарное. К тому же телефон был платный, и это делало маловероятным пользование им без крайней необходимости.

Номер телефона от учеников хранили в великой тайне. Его не было в телефонном справочнике, поэтому и за пределами школы его также никто не знал. Даже родителям его не сообщали. Если возникала необходимость, они могли воспользоваться только телефоном руководства или личным номером заведующего пансионом, телефон которого был установлен у него на квартире. Ангус как-то говорил, что за все три года его жизни в Питте он ни разу не слышал телефонного звонка. Мало того, он даже не знал никого, кто бы мог похвастаться, что слышал его.

Тем вечером, в июне прошлого года, когда Манго сидел в рабочей комнате и зубрил биологию, а Грэхем рядом с ним с головой увяз в учебнике истории, до них донесся звонок. Где зазвонил телефон, понять было трудно, и они подумали, что, возможно, дверь в квартиру мистера Линдси оказалась открытой и они услышали его телефон.

Кто-то, кого Манго не знал достаточно хорошо, так как тот не был его агентом, подошел и сказал, что ему звонят. Манго охватила паника. Неужели кто-то заболел или? не дай бог, умер! А так с чего бы это звонили ему? Он вскочил и стремглав понесся к квартире заведующего пансионом.

— Не туда, в гостиную! — догнал возглас гонца.

— Да ты что? Не может быть!

Мальчик пожал плечами.

— Как знаешь.

— Ради бога! Кто звонит? — Манго замер, ожидая ответа.

— Он не назвался, но голос тревожный.

С полдюжины мальчиков сидело у телевизора, но никто не смотрел его. Все уставились на трубку, лежащую у телефонного аппарата. «Наверное, они вздрогнули, как от орудийного залпа, когда он зазвонил», — подумал Манго. Он не забыл таинственно прикрыть трубку рукой, и кто-то писклявым детским голосом, еще не начавшимся ломаться, произнес:

— Я — Чарльз Мейблдин. Я хочу перейти к вам.

— Что? Что ты хочешь? — опешил от неожиданности Манго.

— Я хочу уйти от Гая Паркера и работать на вас. И могу принести кое-что. Это тебе понравится, я уверен. Шифровальную книгу Гая Паркера.

Проходя сейчас мимо большого гаража Мейблдинов, Манго вспомнил об этом и улыбнулся. Гараж, в котором отец Чарльза держал подержанные «Вольво», находился на западном берегу у Ростокского моста, хотя семья жила милях в десяти отсюда, в одном из пригородов. Чарльз устроил для них новый тайник в дереве, росшем на открытом участке рядом с мойкой машин. Тайник мог сейчас очень пригодиться. Будет благоразумно пока не пользоваться тайником под эстакадой из-за наблюдателя, которого он видел, или думает, что видел в прошлый раз, когда приходил сюда.

На город опустился прохладный, влажный вечер. Было еще достаточно светло, два дня назад — в полночь на субботу — часы перевели на летнее время. В легкой дымке тумана это пустынное место казалось загадочным и таинственным. Каменные ступеньки сбегающей к воде лестницы влажно блестели под желтым светом, льющимся из окон паба. Манго поднялся по ступенькам, миновал место, где когда-то задушили девушку, и в этот раз направился вверх по Бред-лейн мимо большой кучи мусора у стен высокого кирпичного дома с разбитыми окнами на верхних этажах. Сегодня — понедельник после пасхальной недели, и эстакада, казалось, дрожала под нескончаемым потоком машин, летящих в это время суток на север. Горожане возвращались домой после праздничной пасхальной недели. Но внизу было тихо, темно, покойно. Манго заметил зеленые огоньки кошачьих глаз, прежде чем разглядел его всего. Мальчик перешел через дорогу и хотел погладить кота, но тот фыркнул, резко отскочил в сторону и скрылся в колючих кустах.

Пластиковый конверт со вложенной в него бумажкой был приклеен внутри центральной опоры на уровне его подбородка. — «Что-то легко отклеился, — заметил Манго. — Василиск плохо прикрепил или, похоже, кто-то отклеивал его после? Интересно, это опять мои фантазии?» — спросил себя Манго, засовывая пакетик в карман.