"День Астарты" - читать интересную книгу автора (Розов Александр Александрович)

53

Ярко-синяя блестящая флайка, похожий на уменьшенный реактивный истребитель, с густым гудением, быстро снижаясь, сделала круг над миниатюрным полуостровом и зашла на приводнение у домашнего пирса дедушки Еу.

— Я думала, к нам, — немного грустно сказала Пума, проводив самолетик коротким и цепким взглядом, — Я думала, может быть, это Чубби.

— У Чубби «Subjet», а это «Goblin», — заметил Рон, — Силуэты похожи, но «Goblin» — дорогая сверхзвуковая флайка для пилотов-профи. Хэх. И кто на ней прилетел к Еу?

— Месяц назад были ученые, — напомнила Пума, — Те, которые геронтологи. Они еще спрашивали, как у него с этим… (девушка выразительно постучала себя пальцем по макушке)… А я им сказала, что уж не хуже, чем у некоторых, умников, да!

— Ученые… — задумчиво повторил Рон, — …Машинка не характерная. Ученые обычно летают на том, что проще в управлении и безопаснее. Ладно, потом выясним.

Пума согласно кивнула.

— Его дела. А то будет ворчать: всюду вы нос суете, делать вам, молодым, не хер.

— Это точно, — согласился экс-коммандос, выбивая из пачки сигарету.

— Лучше будем думать, как помочь Чубби, — добавила Пума.

— Как — как… — он щелкнул зажигалкой, — Как в инструкции, вот как.

— Опять непонятно, на какой мы стороне, — буркнула она, — Я не люблю, когда так.

Рон протянул руку и мягко погладил ее по спине, выше лопаток.

— Этого никто не любит, Черная кошка, но в жизни всегда много разных сторон.

— Ты это уже говорил, — пробурчала она, — А я все равно так не люблю. Давай думать.

— Давай, — согласился он, — Сначала систематизируем имеющуюся информацию.

Пума уселась на пирсе, скрестив ноги, и начала загибать пальцы.

— Верховный суд вызвал и отстранил Райвена, Журо и Чубби, когда Красные Кхмеры захватили Восточный Тимор. Это раз. Верховный суд собрался в Хониаре. Близко к Тимору и к Папуа. Это два. Папуасы пошли на запад, в Арафурское море, и начали зачистку исламистов на ЮМО, Южных Молуккских островах, которые, формально индонезийские, но там гражданская война и ООН. Это три. Наша группа ВМФ там, в Арафурском море, на островах Удан-Лоти помогает папуасам. А как еще? Они наши союзники. Это четыре. На Атауро, Северном Тиморе, на западном краю Арафурского моря, наши и папуасские волонтеры. Как бы: мы с папуасами делаем ножницы, чтобы отрезать от Индонезии зону ЮМО. И мы не сами это решили, а нас поставили перед фактом, что мы вместе с папуасами идем это завоевывать. Это не хорошо, когда нас ставят перед фактом. Суд забеспокоился, и сейчас вызвал всех троих в Хониару, да!

— Ты кое-чего не учла, сен младший инструктор, — сказал Рон, — Как ты думаешь, в чем выгода индонезийских оффи от владения ЮМО?

— Это просто, — ответила она, — Индонезийские корпорации качают там со дна нефть и делятся с этими оффи.

— Верно, — он кивнул, — В зоне ЮМО нет ничего интересного для индонезийских оффи, кроме морской нефти. Использовать сами острова не получится. Туземное население в основном, папуасское, а индонезийские оффи в прошлом веке прислали туда каких-то исламистов. С тех пор там гражданская война. Последние 10 лет, она идет не только на суше, но и в акватории. Стало невозможно даже добывать морскую нефть, и поэтому, индонезийские оффи позвали ООН. Но ООН не справилась с naval bandidos.

— Это все знают, — заметила Пума.

Рон Батчер снова кивнул и сделал очень хитрое лицо.

— Да, Черная кошка. Но не все обратили внимание на то, что осенью прошлого года там заработала одна группа индонезийских морских нефтяных платформ. Знаешь где?

— Где? Скажи, Тигра.

— На участке акватории, контролируемом патрулями с нашей базы Удан-Лоти, — сказал Рон, — Там нет политических боевиков и naval bandidos. Там безопасно, а это — выгода.

— У-у! — Пума задумчиво почесала себе спину, — Получается так: индонезийским оффи выгоднее не удерживать ЮМО, а отдать, если им разрешат качать нефть со дна.

— Типа, да, — подтвердил Рон, — Другое дело, что, австралийские оффи будут немного обижены. Они рассчитывали через ООН получить там концессию. Теперь не получат.

— Они не могут сильно обижаться, — возразила Пума, — Это не их море, и не море ООН.

— Тем не менее, Черная кошка, для них это упущенная выгода.

— У-у! А индонезийским оффи не жалко своих исламистов, которых там зачистят?

— В Индонезии, — ответил экс-коммандос, — много партий, оффи-кланов, — Там есть и религиозные нейтралы, и умеренные мусульмане, и исламисты. Исламисты не имеют абсолютного большинства, а остальным оффи-кланам даже выгодно их ослабить. Это позволит пересмотреть доли при дележке денег. Кто ослабел, того…

— Браслет снят, — перебила Пума.

— Браслет снят, — мгновенно отозвался Рон, — Двигаем!

Дедушке Еу давно перевалило за сто лет. Он помнил еще вторую войну, японскую оккупацию, и великую битву за Пелелиу в 1944. Его многочисленные потомки, до праправнуков включительно, обитали в самых разных частях Океании, но судьба сложилась так, что на самом Пелелиу никто из них не обосновался, и дедушкиными бытовыми делами занимались, в основном, соседи: Рон с Пумой и констебль Крэгг. Вообще-то дедушка Еу был еще вполне крепок, ловил рыбу, ворчал на молодежь и обсуждал политику за кружкой пальмового вина. Но когда человеку больше ста лет, всякое может случиться — и соседи убедили его постоянно носить радио-браслетик, выполнявший, помимо функций обычных часов и компаса, еще и функцию контроля пульса владельца. Если с пульсом происходило что-то странное, браслетик давал тревожный сигнал на соседские коммуникаторы. Другой вид тревожного сигнала подавался в случае, если браслетик терял контакт с запястьем владельца.

Дедушка Еу мог, конечно, забыть, что — это контрольный прибор, а не просто часы, и снять браслет перед сном, но это случалось крайне редко. Сейчас браслет был снят в середине дня, и это могло значить, что дедушка использовал прибор, как экстренное средство связи, чтобы сообщить: «ребята, у меня проблемы».

Сняв браслетик и положив на стол, дедушка Еу, надел вместо него американские армейские часы 1942 года выпуска и невозмутимо сообщил своему собеседнику (атлетически сложенному метису лет тридцати).

— Вот это, я понимаю, вещь. Основательная. Металл. На века. А эти современные фитюльки… Тьфу. Ни веса, ни вида. Одно слово: полимер. Это тот же полиэтилен, который для одноразовых пакетов… Делать часы из того же говна, из чего пакеты. Глупость какая… Совсем у людей мозгов не стало, вот что я тебе скажу… А кстати, парень, как тебя зовут? Что-то я тебя вообще здесь раньше не видел, а я на Пелелиу вообще всех знаю, кроме, разве что, тех, кто только сегодня родился, и тех, кто умер больше ста лет назад. И по всему выходит: непонятно, откуда ты такой взялся…

— Меня зовут Майо Теллем, — спокойно повторил метис, — Я лейтенант преторианской гвардии Верховного Суда Конфедерации.

— А-а, — задумчиво произнес дедушка Еу, — Майо Теллем, преторианский лейтенант. Похоже, я тебя знаю. Интересно, откуда я тебя могу знать? Ты ведь не здешний.

— Я вам представился семь минут назад, и три минуты назад, сен Еу.

— Да? Наверное, я не расслышал. Не переживай, парень, это бывает.

— Спасибо. Я не переживаю, сен Еу. Так, вам известно имя Жерар Лаполо?

Дедушка Еу громко хмыкнул, взял со старого трехногого стола гладкую бамбуковую палочку и начал задумчиво ее жевать. Минуты через полторы он сообщил:

— Всю жизнь курю сигары. Доктор говорит: вредно. Я обещал, что брошу, чтобы он поменьше приставал. Вот, сделал такую палочку. Это в книжке называется: «эрзац». Германское слово. В Германии придумали делать вместо вещей «эрзац». Был такой «эрзац-мед», году, наверное, в сорок пятом. Трофейный. Американские «Джи-Ай» угощали. По тем временам было неплохо, а вообще-то, говно-говном, как и любая синтетика. А ты куришь? Если что — кури, я не против.

— Спасибо, сен Еу, я не курю. Я хотел бы узнать ваше отношение к Жерару Лаполо.

— Мне без разницы. Что «Житан», что «Жерар». Я же тебе сказал, парень: кури, если хочешь. Хотя я французские сигареты никогда не любил. Табак не тот. Вот у нас в Имелечоле — настоящий табак. Съезди на рынок, тут рядом. Можно даже пешком.

— Спасибо, сен Еу, но я уже сказал, что не курю.

— Нет, парень. Ты только что сказал, что куришь «Житан». Я тебе сказал: кури, если хочешь. Нравятся тебе французские сигареты — твое дело. Но наш табак лучше.

Лейтенант Майо Теллем, улыбнулся и кивнул.

— Я верю, что ваш табак лучший. Но я имел в виду человека по имени Жерар Лаполо. Некоторые источники утверждают, что вы и Жерар Лаполо — это одно и то же лицо.

— Что-то я не понял, что ты сказал, — проворчал дедушка Еу, — Я на Пелелиу всех знаю. Даже тебя знаю, хотя ты здесь всего минут десять. Если я не знаю этого Жерара, то, значит, его здесь нет, и не было. Ты лучше меня спроси про того, кто здесь был.

— Посмотрите сюда, — предложил Майо, выкладывая на стол несколько фото, — человек, который здесь изображен, безусловно, похож на вас.

Еу мельком взглянул издалека на фотографии, а потом встал из кресла качалки.

— Что-то я не разберу ничего. Пойду-ка я принесу свои очки. Они где-то должны быть. Вчера я их точно видел. Может быть, на кухне? Хотя, не знаю…

— Позвольте, я помогу вам, — сказал лейтенант, поднимаясь с табуретки. Ему очень не хотелось терять подозрительного дедушку из виду.

Послышалось негромкое жужжание мотора, а потом веселый возглас:

— Дедушка Еу! Я тебе хавчик привезла! И таблетки-витамины!

— Сейчас правнучку попросим найти, — сказал Еу, — Она всегда все находит. Очень пронырливая. Только я забыл, как ее зовут. Майо, ты не знаешь, как ее зовут?

— К сожалению… — начал лейтенант.

— Привет, дедушка! — воскликнула прекрасно сложенная девушка-афро, возникая на террасе в обнимку с ярким пластиковым пакетом, — Hi, bro! Это ты новый парень из муниципального социального сервиса?

— Нет, это другой парень, — сказал Еу, — Тот еще едет. А ты найди мои очки.

— Подожди, дедушка, вот я разберу пакет, и займусь твоими очками. ОК?

— Почему ты никогда не делаешь, что я прошу? — обиделся он.

— Ничего не случиться, если ты побудешь три минуты без этих очков, — возразила она, запуская руки в пакет, который уже успела водрузить на стол.

— Простите, вы не могли бы… — начал Майо Теллем.

Тут снова послышался приближающийся шум мотора.

— Вот это, наверное, социальная служба, — сказала девушка, — Надеюсь, дедушка Еу, он привез твои журналы и диски.

— Это какие еще такие журналы-диски? — проворчал Еу.

— Опять ты ни фига не помнишь, — вздохнула она, — сядь вон в то кресло, и не мешай.

— Командует… — продолжал ворчать дедушка, лениво двигаясь к указанному креслу в самом углу, — Еще сиськи не отрастила, а туда же, командовать, креветка бесхвостая.

— Извините, я немного опоздал! — жизнерадостно крикнул смуглый, крепкий, но явно неуклюжий креол, с громким топотом, взбегая по лесенке на веранду. Огромный веер ярких журналов с зелеными динозаврами на обложках, похоже, заслонял ему обзор…

Он споткнулся на последней ступеньке и влетел на террасу головой вперед, рассыпая журналы по полу. Лейтенант Теллем рефлекторно повернулся, посмотреть, что с ним. Девушка, возившаяся у стола с пакетом, тоже повернулась. Лейтенант успел боковым зрением увидеть в ее руках серый вытянутый предмет длиной около фута, а потом по глазам с двух сторон ударили ослепительные алые лучи лазерных целеуказателей.

— Руки за голову, и замри! — отрывисто скомандовал креол, как по волшебству, теряя жизнерадостное добродушие вместе с неуклюжестью.

— Мигом, сука! — так же отрывисто добавила «правнучка», — Считаю до одного!

Уже зажмуривая глаза, чтобы не лишиться зрения, Майо Теллем увидел, что лазерные целеуказатели закреплены на «карманных» пулеметах — «palmagun», перспективной экономичной модели сезона. Ага (мелькнула мысль на краю сознания) «правнучка» и «социальный работник» следят за новинками оружейного рынка… Впрочем, при той диспозиции, которая сейчас сложилась, не было разницы, какая именно «трещотка» в руках у этой парочки. Даже при очень неплохой боевой подготовке преторианского лейтенанта, два грамотных стрелка с автоматическим оружием в пяти метрах от него, образующие прямой угол с целью (т. е. с ним), не оставляли ему ни единого шанса… Лейтенант медленно заложил руки за голову, и спокойно спросил у «дедушки»:

— А можно было обойтись без этого цирка-шапито, сен Лаполо?

Дедушка промолчал, а «социальный работник» дал еще два приказа: «На колени» и «Ложись лицом вниз, руки держи за головой». Картина Айвазовского «Приплыли».

Выполнив эти приказы, Майо, так же спокойно сообщил:

— Ребята, я офицер преторианской гвардии при исполнении. Вам нужны проблемы?

— Черная кошка, ты видишь на нем униформу? — спросил «социальный работник».

— Ни фига не вижу, — ответила «правнучка», — По-моему, он в гражданском.

— Вот и я не вижу, — сказал тот, — Так что, бро, не надо песен. Отвечай: кто такой?

— У меня в левом нагрудном кармане жетон с ID, — сказал Майо, — Там написано.

— Бро, меня даже во сне не гребет твой левый нагрудный карман. Ты без униформы, а значит — ты просто швонц, наехавший на нашего дедушку Еу.

— А в правом боковом кармане у него пушка, — проинформировала «правнучка».

— Вижу, но молодец, что заметила, — сказал «социальный работник», и повернулся к дедушке, — Дядя Еу, чего от тебя хотел этот парень?

Еу развел руками, демонстрируя полнейшее непонимание.

— Хер знает. Спрашивал про какого-то Жерара Лаполо. Намекал, что я это он и есть.

— Про Жерара Лаполо? Вот как?

— Ну, да! Он и при тебе меня им назвал. И фотки мне в нос тыкал, шпион хренов.

— Вот как? Это здорово меняет дело, — «социальный работник», не оборачиваясь, сгреб фотографии со стола. В это время раздался звонок телефона.

Дедушка вынул из кармана жилетки мобайл и поднес к уху.

— Да, Крэгг. Ты тоже заметил сигнал?… Нет, нет, мальчик, все хорошо, просто мы тут поймали японского шпиона… Ну, не знаю. Может, с войны прятался. У него немного протек чердак, и он меня допрашивал… Да, совсем псих…. Лежит на полу… Нет, не убили, просто попросили, и он лег… Плетет всякую херню… А, ты скоро приедешь? Сейчас?… А ты наручники и бумажки возьмешь? Надо же это… Оформить. Это же шпион, а не какой-нибудь там… Нет, не старый. Примерно твой ровесник… Ну, ты приезжай уже, и сам посмотришь. У него пушка в кармане. Во как!.. Ну, ждем.

Послышался приближающееся завывание полицейской сирены, потом шорох волны, набежавшей на пирс, и грохот тяжелых башмаков по лестнице… На террасе возникло новое действующие лицо: довольно грузный, мощный рыжеволосый мужчина-англо, одетый в камуфляжную униформу с нашивками констебля локальной полиции.

— Этот, что ли, шпион? Сейчас оформим…

— Я лейтенант преторианской гвардии Верховного Суда Конфедерации, Майо Теллем.

— Сейчас разберемся, — пообещал констебль, ловко застегивая стальные «браслеты» на ногах и на руках лежащего, — Ребята, помогите распотрошить клиента.

Через минуту лейтенант Теллем, все так же со скованными руками и ногами, сидел за столом, на котором было аккуратно разложено содержимое его карманов.

— Вы бы хоть представились по форме, — сказал он.

— Это легко, — ответил рыжий, и сунул ему в лицо ID — констебль Крэгг У, локальная полиция Имелечола, комюнити Пелелиу, округ Палау. При допросе ведется аудио- и видео-съемка. По Хартии, вы предстанете перед судом не позднее часа после ареста.

— А за что я арестован?

— За проникновение в частное жилище и попытку рэкета.

— Какого хера! — взорвался лейтенант, — Перед тобой же лежит мой жетон!

— А передо мной много чего лежит, — невозмутимо ответил Крэгг, доставая из кармана фотокамеру, — Жетон, пушка, документы всякие. Фиг знает, что тут настоящее, а что — фэйк. Рон, ты подкладывай мне бумажки по одной, а я буду фоткать для протокола.

— Не надо этого делать, черт возьми! Это секретные документы!

Пума переместилась за спину Майо и коснулась стволом оружия его затылка.

— Дернешься — убью.

— А что ты с ним так жестко? — спросил Крэгг.

— Преторианец он или нет, но обученный, — ответил вместо нее Рон, — Расслабишься на секунду, и он тебе голову отвинтит, даром, что в «браслетах».

— О, как… Ну, тебе виднее, ты у нас спец… Ты бумажки-то подавай, ага?

— Крэгг, ты запиши: он ищет какого-то Жерара Лаполо, — вмешался дедушка Еу, — Он ненормальный псих, он думает, что я и есть этот Лаполо. Ты, Крэгг, скажи судье, что нельзя его отпускать. Я читал, бывает такой идефикс в мозгу: человек начинает искать какого-нибудь Равану из Вед, или Сатану из Апокалипсиса, или Аримана из Авесты.

— Ну, положим, Жерар Лаполо будет покруче этих троих, — заметил Рон, продолжая методично подкладывать констеблю под камеру разложенные по столу бумажки.

— А этот Лаполо, он из какой религии? — спросил Крэгг..

— Не из какой. Он существует в действительности, если не помер. Он был командиром INFORFI при Фронте Хартии, а потом еще год при Конвенте, до первых выборов.

— INFORFI? Info Forza Foa Iniciativa? Ни хрена себе… А сколько ему лет?

— Около семидесяти. Двадцать пять лет он работал в подполье, а в легальном режиме — всего год, но этого одного года всем хватило. Мало никому не показалось.

— Вот это точно… — согласился дедушка Еу, — А я и не знал, как звали этого упыря.

Рон Батчер слегка качнул головой, подавая очередную бумажку.

— Не все так однозначно, дядя Еу.

— Ты тогда был совсем маленький, и не знаешь, — возразил дедушка.

— Я знаю, что на INFORFI свалили все «зачистки» первого года, — возразил Рон, — это обычное дело. То же самое было в Папуа, и в Африке, а сейчас будет в Хитивао и на Тиморе. Сначала гасят кого попало списком, а потом надо на кого-то свалить, чтобы общество не перестреляло друг друга в ходе вендетты.

— Так-таки INFORFI было не виновато, — ехидно проворчал Еу.

— Виноваты — все, — отрезал Рон, — Если уж на то пошло, вина в таких процессах — это вообще негодный термин. Когда происходит объективная колбаса по историческому материализму, то кого в какой позе колбаса застала, тот оказался или гасителем или погашенным. Это как на войне, когда инициатор давно сдох, а боевые действия еще ведутся. Какое там, виноват — не виноват… Сраная экзистенциальная философия.

Констебль Крэгг сделал фото последней бумажки и произнес:

— Уф! Теперь займемся идентификацией личности.

— Вот-вот, — обрадовался дедушка Еу, глядя, как констебль разворачивает маленький ноутбук, — Давай-давай, а то личность этого кекса мне очень подозрительна.

— … Арестованный, смотрите в это окошечко, — сказал констебль… — Так, что мы тут видим?… Гражданин Майо Теллем, пол: M, родился в 4-м году до Хартии, на атолле Ликиеп, округ Маршалловы острова, живет: округ Ист-Самоа, Ваа-о-Фоноти, 118H (household — punalua), … А это: «EHO-1794E, enter A-code for info», что такое?

— Андаманское море, 17-год. Наберите номер моего жетона — прочтете больше.

— Рон, ты не знаешь, что это за история? — спросил Крэгг, набирая номер.

Экс-коммандос утвердительно кивнул.

— Была такая неприятность. Освобождали заложников. Наших и не наших. Проблема состояла в том, что не в нашей акватории, а на Никобарах. У нас вышло два «zero».

— Ты был там? — поинтересовался Майо.

— Нет, я был южнее.

— В группе, которая блокировала аэропорт Кутараджа? Типа, землеройки?

— Нет, мы отрезали акваторию от Ачоха по шестой параллели, — ответил Рон, — Типа…

— … Улитки, — договорил преторианец.

— Точно.

— Так этот кекс не шпион? — спросил дедушка Еу.

— По ходу, нет, — ответил Крэгг, — Но он наехал на тебя против правил. Короче, сейчас напишем иск, поедем в суд и прилепим парню штраф полштуки в твою пользу.

— Давайте решим на месте? — предложил лейтенант.

Дедушка согласно кивнул и пояснил.

— Если ты не шпион, то в суд ехать неинтересно. Давай на месте.

— Ну, тогда я снимаю железки, вы рассчитываетесь, и я пишу в рапорте, что…

— Тут секретные документы, — перебил Майо, — Давай попробуем без рапорта?

— Ты что? — удивился констебль, расстегивая на нем «браслеты», — Как это без?

— Дай мне позвонить дежурному верховному судье, и я решу вопрос.

— Попробуй. Вот твой мобайл. Если судья разрешит, то и ну его, этот рапорт.

Преторианец взял со стола мобайл и повернулся к Рону.

— Бро, поможешь в одном деле?

— А что надо? — поинтересовался экс-коммандос.

— Это ты сейчас с судьей поговоришь, и будет понятно.

Ложка в руке лейтенанта Майо Теллема двигалась со скоростью лопасти пропеллера. Уровень густого тунцового супа в объемистой миске стремительно убывал — в недрах здорового лейтенантского организма исчезала уже вторая порция. Пума смотрела на Теллема с тем одобрительным выражением лица, какое свойственно полинезийским хозяйкам, если их гости по-настоящему хорошо кушают.

— Oomo ahou oe? — спросила она, когда ложка со скрежетом прошлась по дну миски.

— Aita, maururoa! — сказал он, погладив себя по животу, — E maita ra e mea rahi!

Пума оглянулась на Рона и задумчиво спросила:

— Может, еще поджарить кальмаров с бататом?

— Да вы что, ребята, я же лопну! — воскликнул Майо.

— Потом, — твердо сказал Рон, и поставил на стол банку самогона.

— Ага! — поняла Пума, и поставила рядом миску с маринованными крабами.

— Алкоголь за штурвалом профессиональной машины… — начал лейтенант.

Экс-коммандос наполнил самогоном маленькие чашечки и решительно сказал:

— Профессиональная машина отменяется. Не будем сверкать, как жопа в гостях.

— А на чем ты думаешь лететь пять тысяч миль до Рароиа? — спросил преторианец.

— Это не важно. Сначала, попробуем перемешать море пальцем и отделить акул от прилипал. Рассказывай, лейтенант. Будем разбираться с самого начала.

— Ну, — Майо вздохнул, — Когда я прилетел на атолл Рароиа, все пошло криво. «Угол Рароиа» включает этот атолл и еще шесть атоллов к северу и к востоку от него. Это выселки между Туамоту и Маркизами… Не вдруг разберешься, что там и как.

— Стоп! — сказал Рон, — А что было до того, как ты полетел на Рароиа?

— Как далеко откатывать запись? — спросил Майо.

— Начни с того, откуда возникла небанальная идея найти Жерара Лаполо.

Преторианец кивнул, сделал глоток из чашечки и вытер губы ладонью.

— Хорошая у вас самогонка, ребята… Так вот, вся эта ботва началась третьего марта. Коллегия Верховного суда отстранила шефа INDEMI и двух майоров за дерьмовую историю с Тимором. Ну, там еще до этого была история с Брунеем. Тоже дерьмовая. Короче, они всех запарили с этим красным кхмерским приливом. Правильно, что их отстранили. Дальше, по прецеденту 16-го года, шефа разведки замещает любой шеф-майор ВВС, по выбору суда. Назначили Нуэу Умбуре. Я ничего не хочу сказать, он хороший офицер, спокойный, умный, грамотный, с боевым опытом, это все знают…

— … Но он ни разу не сексперт, — вставила Пума.

— Ни разу ни что?…

— Не эксперт по secret service. Извини, перебила. Крути дальше.

— В общем, да. В этом проблема. Ситуация вокруг острая. По ходу, мы в полушаге от большой неконтролируемой войны. В такой шторм капитана не меняют. Но коллегия Верховного суда единогласно объявила Райвену Андерсу недоверие, и хочешь — не хочешь, а надо искать адекватного игрока на замену.

Рон задумчиво покачал чашечку на ладони, как будто взвешивая.

— Интересно, почему Лаполо?

— А потому, что состав суда такой. Ребята, вы не подумайте, что я нелояльный парень, только очень уж неудачно на этот раз получилось. Сейчас такое совсем не в тему.

— А можно подробнее? — спросил Рон.

— Можно. Просто по персонам. Те трое, которые по жребию. Фиту Локис. Седьмой ребенок в семье фермера-тонгайца и иммигрантки из нищей Азиопы. Ему 36 лет, он работает на острове Бугенвиль оператором литейной машины. Он правильный канак, ничего не хочу сказать, но в школе учился еще до революции, и вообще… Ну…

— Ясно, — подвела итог Пума.

— Да, — согласился Майо, — Дальше, Оган Селту. Такой реальный креол-островитянин, вроде тебя, Рон. По ходу, вы с ним ровесники. Он мото-механик, работает на рынках округа Норд-Кук. Туда-сюда, показал — продал — поднял денег. Сломалось — починил, опять поднял денег. Есть деньги — забил на работу на месяц — другой — третий… Он отличный парень, у него три жены, куча детей, он их всех любит, но…

Пума нетерпеливо хлопнула себя по коленям.

— С этим тоже ясно. Дальше?

— Третья по жребию — Иланэ Ианао с Аитутаки, округ Саут-Кук. Молодая девчонка, маори, очень красивая. Она учитель экоистории в школе. В этом проблема.

— По-моему, наоборот, то, что надо, — заметил Рон, — Она хорошо знает теорию и умеет объяснять другим, а значит…

— Она слишком хорошо знает постмарксизм и слишком хорошо умеет его объяснять, поэтому суд иногда склоняется к решениям с риском радикальных последствий. Что случится, если наш флот и флот папуасов, захватят ЮМО, и пойдут дальше на север? Северо-восточные Молуккские острова, потом филиппинский остров Минданао…

Рон снова покачал чашечку на ладони и неопределенно пожал плечами.

— Одно из двух: или все утрутся, или будет серьезная война, а потом эмбарго.

— А если руководство INDEMI выведено из игры и тушить пожар некому?

— Слушай, Майо, на это никто не пойдет!

— Почему же? — возразил преторианец, — Для народа это выгодно, новые территории с полезными ископаемыми и дешевыми трудовыми ресурсами, обеспечат грандиозный экономический бум, а война… Ну, погибнет сотня — другая наших. Вряд ли больше. Средний наш сивил скажет: это цифры порядка годичной смертности от несчастных случаев. Значит, допустимо. А то, что мы окажемся вплотную к барьеру Хопкинса…

— Ты это… Не драматизируй! Где сотня — другая «zero», а где барьер Хопкинса?

— При чем тут я? Почитай мировую прессу бро. Невиданная вспышка завоевательной активности в Южном Полушарии и строительство развивающимися странами второго эшелона обитаемых космических баз с атомной начинкой. Вот и сценарий Хопкинса.

— Какой мудак приплел одно к другому? — тихо спросил Рон.

Лейтенант Майо Теллем допил самогон из чашечки и снова вытер губы ладонью.

— Мир полон приколов, бро. В «Иудео-Христианском Западном Мире» многие любят рассказывать публике о том, как наступит новый ледниковый период, и все, на хрен, передохнут, кроме, быть может, нескольких миллионов где-то на задворках планеты. Тамошняя публика с удовольствием про это слушает. От невыносимого ужаса, у них получается вроде оргазма, которого они не умеют достигать естественным путем.

— Что такое барьер Хопкинса? — поинтересовалась Пума.

Рон ласково потрепал ее по затылку и спине.

— Я тебе потом расскажу, ладно, Черная кошка? А сейчас давайте вернемся к судьям.

— Ладно, Тигра… Про тех, что по жребию ясно. А что с теми, которые по рейтингу?

— Так, — сказал лейтенант, — Первая по рейтингу: Чои Сче, журналистка, отдел науки «Pacific Social News». Симпатичная малайско-океанийская метиска, 28 лет. Она ведет бешено-популярный цикл передач «Космос, который принадлежит нам»…

— Мой любимый, да! — вставила Пума, — Мы с Роном голосовали за Чои!

— Ну… — Лейтенант вздохнул, — Она действительно толковая девушка, но именно она предложила всем судьям по рейтингу независимо друг от друга двинуться на поиски кандидата на руководство INDEMI. Немного в стиле рыцарского эпоса, верно?

— Может, это была не худшая идея, — заметил Рон.

— Может быть. В общем, ее недостаток в том, что она — убежденная технократка и полагает, что любая международная политика — это дурацкое шоу, что рулят только объективные продукционные потенциалы конкурирующих сообществ, а значит: чему быть, того не миновать. Короче, это, еще один радикальный постмарксист.

Пума лизнула самогон из своей чашечки и лаконично объявила:

— Чои Сче права.

— Хрен его знает, — сказал преторианец, — Так. Идем дальше: Кими Укмок…

— Та, с которой Рон говорил по телефону? — уточнила Пума.

— Да, верно. Она алеуто-таитянка, 25 лет. DJ на Video-MBL-Antarctic, живой символ колонизации Западной Антарктики. Ее программу «Flash-boom» смотрит и слушает молодежь по всем трем берегам нашего океана, и в середине тоже. Кими неглупая девчонка, она блестяще умеет разбирать бизнес-конфликты, даже очень серьезные и сложные. Но на международные проблемы она смотрит, как простой средний канак.

— В каком смысле? — спросил Рон.

— В таком, что есть Меганезия… Ну, скажем, Меганезия со странами-сателлитами, а вокруг — прикольный внешний мир, с которым можно торговать, ездить туристом, и иногда немножко грабить. Война с ее точки зрения — это просто такой рискованный бизнес, которым занимаются солдаты. Как бизнес подводных горно-добывающих партнерств, где риск не меньше, чем на профессионально исполняемой войне. Кими уверена, что война, по-любому, не затронет нашу акваторию — нас, по ее мнению, слишком боятся, чтобы сюда вторгнуться. Билль об атомной самозащите никто не отменял и, как она думает, никто не готов получить пару гигатонн на свои города. В какой-то мере, она права, но не в полной. Нельзя ничего абсолютизировать, так?

Рон Батчер согласно кивнул, и лейтенант Теллем продолжил.

— Последний из судей по рейтингу: Тодзи Миоко, 48 лет, родился в Японии, служил лейтенантом на вертолетном авианосце «Рюдзе», попал под акт атомной самозащиты, потом остался на атолле Улиси в Микронезии по приглашению координатора Иори Накамура. Технический директор партнерства «Ulithi Nami Airspace».

— Монументальный дядька, — сказал Рон, — Про него можешь не рассказывать. Он папа малобюджетного космоса, а мы с Пумой как раз фанаты этого дела.

— У нас есть папуасский спейс-скутер, — гордо добавила она, — Я тебе потом покажу.

— Вы реально летаете на этой бомбе? — удивился Майо.

— Еще как! Это классный dick, ты просто не пробовал!

— Hinehine Paoro (почтение ей) пока что хранила меня от этого удовольствия. Так вот, Тодзи Миоко — действительно потрясающий дядька, но он демонизирует войну, он ненавидит ее, как ненавидят какого-нибудь очень неприятного человека.

— Я тоже ненавижу войну, — заметила Пума.

— Нет, это другое… Как бы тебе объяснить… В общем, он за политику предельного невмешательства и сдерживания. Вооруженные силы только защищают собственную акваторию и граждан, причем делают это с предельной жесткостью, но никогда не принимают участия в инициативных атакующих операциях вне страны.

— Так не честно! — возмутилась она, — Люди в других странах тоже хотят жить хорошо. Почему нельзя им помочь? Тодзи Миоко родился не в Меганезии, и я родилась не в Меганезии, и даже Иори Накамура родился не в Меганезии. Разве мы от этого хуже канаков, которые родились здесь? А папуасы? Они такие же канаки и их надо так же защищать от оффи. Если это не получается без войны, то надо воевать, да!

Майо Теллем вздохнул и погонял пальцем пустую чашечку по столу.

— Не люблю политику. Война такое говно, а начинаешь рассуждать, и без нее никак не обойтись. Что-то есть гнилое в этой логике… Ладно, мы опять куда-то далеко уплыли.

— Ты хотел описать поход трех рыцарей за новым шефом INDEMI, — напомнил Рон.

— Нечего описывать, — вздохнул преторианец, — Все трое вернулись с одной и той же кандидатурой: Жерар Лаполо. Все остальные кандидаты оказались или недостаточно опытными, или уже отработанными — в том смысле, что по Хартии нельзя дважды занимать должность главкома того или иного рода вооруженных сил, или….

— Или…? — переспросил Рон — … Или включенными в управление существующей структуры INDEMI. А во главе структуры стоял Райвен Андерс. Суд не доверяет ему и любым его креатурам.

Рон плеснул в три чашки еще немного самогона и иронически хмыкнул.

— А Жерару Лаполо по прозвищу Рулетка, суд, значит, доверяет?

— Откуда ты знаешь его прозвище? — поинтересовался Майо.

— Оттуда. Лаполо — это главный герой сказок военной разведки, а я там работал.

— Короче: ты считаешь, что это ошибочный выбор?

— Нет, — Рон покачал головой, — Я считаю, что это слепой выбор. Допустим, в меню сомнительного кафе есть тринадцать блюд. Дюжину из них мы попробовали, они съедобные, но на вкус — дерьмо, а о тринадцатом мы не знаем, что это. Оно может оказаться вкусным, пальчики оближешь, а может — ядовитым, ласты склеишь. Или, сначала пальчики оближешь, а потом ласты склеишь. Так по жизни тоже бывает.

— Теперь ты драматизируешь, — заметил преторианец.

— Да, конечно, — согласился Рон, — один Лаполо океан не выпьет и атоллы не съест.

— Тигра! Ты темнишь! — возмутилась Пума, — Скажи: он хороший или херовый?

За столом возникла некоторая пауза.

— Я не знаю, хороший он или херовый, — медленно произнес экс-коммандос, — …но я считаю: имеет смысл попытаться найти его и посмотреть, что он такое. А если у нас получится, то дальше по обстоятельствам. С тринадцатым блюдом всякое бывает.

— И как ты предлагаешь его искать? — спросил Майо Теллем.

— В начале, я бы послушал рассказ о том, что уже делалось в этом направлении.

— Так, — сказал преторианец, — Вернемся к Углу Рароиа в северо-восточному Туамоту. Чисто для географии. Вершина угла — два больших петлеобразных атолла: Рароиа и Такуме. В полтораста милях к востоку от них Фангатау, и Факахина, а на таком же расстоянии к норд-ист-норду — атолл Напука, и сухой мини-атолл Тепото-Норд. Это восточная и северная ветки. В двухстах милях на ист-норд-ист от вершины — самый дальний маленький атолл Пукапука. Он замыкает конфигурацию, как бы, в ромб. В двухстах милях к северу от Пукапука лежат Маркизские острова, но это к делу не относится. Угол Рароиа, как я уже сказал, это выселки на несколько тысяч жителей.

Пума водрузила на стол раскрытый ноутбук с уже найденной картой района.

— Так-то будет удобнее, чем на пальцах. Вот они: Рароиа, Такуме, Фангатау, Факахина, Напука, Тепото и Пукапука. Семь атоллов, да! Все как в бухгалтерии!

— Согласен, удобнее. Теперь о специфике. В рифовых барьерах Рароиа и Такуме такой фарватер, что на внутренний рейд можно пройти только на легком проа или надувной лодке. Еще у четырех атоллов барьеры вообще сплошные, а у Тепото лагуны нет, есть только искусственное пресное озеро. В общем, для обычного канакского бизнеса это не подарок, а большинство местных забили огромный болт на бизнес и вообще на работу.

— А на что они живут? — поинтересовалась Пума.

— Инвесторы нон-операнты (их там много) живут на пенсионную ренту с социальных фондов. Рефюзеры (их там тоже много) получают социальный минимум. Еще больше бездельников «ваго». Живут на ренту с доли в природных ресурсах. Иногда рыбачат.

— Нон-операнты и рефюзеры это понятно, — сказал Рон, — А из каких денег остальные взрослые ребята платят социальные взносы?

— Вот, из ренты с доли в нацсобственности и платят — ответил преторианец, — У них ни хрена нет, только хижина с водосбором и солнечной батареей, и каталка-неворовалка. Wheel-no-steal. Транспорт, который не интересен вору и не требует охраны полиции.

— А взносы на медицину?

— Только на экстренную, а для остального у них tahuna. Колдун.

— А колдун разве бесплатно колдует? — удивилась Пума.

— Нет, но он с тебя возьмет, что дашь. Деньги — так деньги. Рыбу — так рыбу.

Рон Батчер в глубокой задумчивости покачался на табуретке.

— Хм… А что в этой резервации делает Жерар Лаполо?

— Живет он там. В банке данных написано: «Муниципалитет Рароиа, кондоминиум Напаитэ, хаусхолд S091», но попробуй-ка, найди. Напаитэ — это общее название для атоллов Рарона и Такуме. Если оба атолла распрямить, то получится полоса длиной больше ста миль и шириной метров триста. Хаусхолды пронумерованы, как попало. Местные жители, на вопрос «как найти…?», отвечают вопросом «зачем тебе?»…

— А что ты им отвечал? — поинтересовался Рон.

— Отвечал: у меня к нему дело.

— Ага. А тебя спрашивали: «какое?».

— Гм… Откуда ты знаешь?

— Логика, — пояснил экс-коммандос, — Прилетает столичный пирожок, явный форс из спецслужбы, шифруется под сивила и что-то вынюхивает. Куда он должен идти?

— На хер! — встряла довольная своей догадливостью Пума.

— Как они угадали, что я из спецслужбы? — спросил Майо Теллем.

— А откуда ты еще можешь быть, такой экзотический? — насмешливо сказал Рон, — Ты прилетел на флайке, которая по цене, как хорошая ферма, с домом и пристройками, с водоисточником, причалом, мини-траулером и трактором. Кто ты есть в их глазах?

Преторианец почесал своей мощной лапой стриженную макушку и предположил.

— Ну, типа, бизнесмен.

Пума схватилась за живот от хохота, и шлепнулась на пол, болтая в воздухе ногами.

— Бизнесмен! Уа-уа! Бизнесмен! Ой-ой!

— Чего ты прикалываешься? — обиженно проворчал Майо.

— Не обижайся, бро, — Рон, хлопнул его по плечу, — Но на бизнесмена ты не похож.

— Ты ни разу не бизнесмен! — торжественно объявила Пума, усаживаясь обратно на табуретку, — Ты или спецслужба, или японский шпион. Ниндзя-черепашка, да!

— Опять-таки, не обижайся, бро, — продолжал Рон, — Но лучше тебе было оставаться в морской мотопехоте. Ниндзя из тебя никакой. И чего тебя потянуло в преторианцы?

— Я не в ниндзя пошел, а в преторианскую гвардию. Меня суд пригласил четыре года назад, по сумме характеристик. В гвардии жесткий отбор, но платят втрое против морпеха. Когда уйду в отставку, у меня будет старт-кэш для какого-нибудь бизнеса.

Рон покачался на табуретке, закурил сигарету и повернулся к Пуме.

— Хэй, Черная кошка! Зачитай характеристику этого парня.

— Легко! — ответила она, — Мастер физической, технической и стрелковой подготовки. Спокоен. Смел, но осмотрителен. Грамотно и точно выполняет приказы. Тактичен к младшим коллегам. Умен. В меру общителен. Предельно этичен, верен и честен. Брр!

— Брр — это что? — упавшим голосом спросил Майо.

— Брр — это уже не из характеристики, — уточнила Пума.

Преторианец мощно потянулся и издал глубокий тяжелый вздох.

— У меня что, поперек морды все это написано?

— Ага, — ответила она.

— Потому ты и попал в преторианцы, — добавил Рон, — туда других не берут. Такая специфическая работа, что боец должен быть прозрачен, как кварцевое стекло. Но заниматься шпионажем с таким набором качеств… Ты его дом-то нашел?

— Нашел. Потратил два дня. Это на Такуме. Бамбуковая хижина на четырех столбах, дюжина шагов по диагонали. Вместо двери — циновка, а на ней номер «S091». Ниже — записка: «Скоро бу. Жерар». По виду, записку написали и приклеили неделю назад.

Рон понимающе кивнул и прокомментировал:

— Обычно в таких местах «скоро бу» означает от получаса до полумесяца.

— Мне так и сказали, — подтвердил Майо.

— Кто сказал? — поинтересовался экс-коммандос.

— Одна девчонка, социальный инспектор. Зовут Нехе Офаифаи. На вид, лет двадцать.

— А что она еще сказала?

— Много всего. В частности, что Лаполо — жадина и сквалыга, каких мало. За сантим медузу оближет. Он сам сквалыжничает и всех тамошних нон-оперантов этому учит. Девчонка рассказала, что они в хлам разорили соцфонд «Bora-Bora Moana Integro».

— Это как? — удивился Рон.

— А вот так. Все, что чем-нибудь торгует, может и разориться. Пенсионно-страховые соцфонды торгуют вероятностью. На ней можно прогореть, как и на любом товаре. В данном случае, Жерар Лаполо со старичками нон-оперантами, тупо затаскал фонд по судам. Они пересчитали каждый сантим инвестиций по всем сводкам вероятностей из архива соцдепартамента правительства, и нашли дельту в сотых долях процента по сравнению с той расчетной методикой, которую применял фонд. Обман потребителя. Жопа. Суд, компенсация, пени, банкротство, все с молотка, ошейник, Антарктида.

— Что, попались на стрижке хвостов?

— По ходу, так, — ответил Майо, — Суд решил, что социально-опасные последствия были незначительными, так что про ошейник и Антарктиду, это я ввернул для красоты. Топ-менеджеры отделались частичной конфискацией и запретом на профессию.

Пума снова лизнула содержимое своей чашки и недовольно пробурчала:

— Я ни хрена не понимаю, про какие хвосты вы говорите.

— Это, Черная кошка, такой трик в бизнесе. Когда ты продаешь возмещение ущерба от вероятного события, то достаточно кое-что округлить в четвертом знаке, и твоя цена покажется юзеру приемлемой, а на самом деле она задрана. Это как накормить рыбу песком, перед тем, как продавать ее на рынке на вес. Не каждый покупатель заметит, насколько рыба полегчала, когда ее выпотрошили. А Жерар Лаполо взвесил потроха и закричал: «Hei, foa! Вас напарили! Вам тут догрузили песка по цене рыбы»!

— Тогда, выходит, он не сквалыга, а правильный канак — заметила Пума.

— Не все так просто, — возразил Майо, — У любой рыбы в потрохах есть сотня — другая песчинок. Какое же море без песка? Вопрос: где граница между песком, который мог попасть в рыбу случайно, и песком, который продавец специально в нее напихал?

— А где? — спросила она.

— Вот в этом судьи и разбирались. А какое они приняли решение, я уже доложил.

— Ты же в колледже делала тесты по основам теории вероятности, — добавил Рон.

— Угу… Делала… Тигра, а давай ты мне потом еще раз объяснишь?

— Обязательно. А сейчас давай вытянем из Майо, что он еще высмотрел про Лаполо?

Лейтенант Теллем встал и прошелся по широкому балкону взад вперед.

— По ходу, больше ничего интересного. Со слов Нехе Офаифаи, на Такуме он бывает редко, но оставляет немеркнущие следы. Ему 72 года, но он крепкий дядька. Может поплясать на hauoli, и все прочее — тоже. Женщинам он нравится, и у него на Такуме много детей. Они делятся на две группы: его дети, но не его, и не его дети, но его.

— Извини бро, но ты сам-то понял, что сказал? — поинтересовалась Пума.

— Тут иначе не скажешь, — пояснил он, — Это все от жадности и от сквалыжничества. С одной стороны, у Жерара Лаполо есть биологические дети, но он не хочет делать с их мамами общий хаусхолд — типа: если потом разбегутся, то его vahine заберет долю из хаусхолда. По обычаю, это никак не его дети, а чисто мамины. С другой стороны, лет десять назад, он затеял вот какую дурь. Нашел среди рефюзеров восемь девчонок с грудными детьми, предложил им подать заявки на реставрацию гражданских прав, и начал давать им деньги, чтобы они платили соцвзносы. Девчонки на это пошли: им хотелось оставить малышей при себе, а у рефюзеров суд обычно отбирает детей.

Рон Батчер погладил свой бритый затылок и покачал головой.

— За такие фокусы можно загреметь на каторгу, если не дальше. Верховный суд ясно пишет: скупать гражданские права у рефюзеров — это против Хартии. Если персонаж отказался от гражданских прав, чтобы даром получать социальный паек, то пускай и сидит без прав. А если кто-то хочет купить себе лишний электоральный голос или протащить явного рефюзера на публичный пост, то кого-то надо ставить к стенке.

— Верно, — согласился Майо, — Но этот сквалыга, когда его потащили в суд, сказал, что вовсе не хотел этого делать, а давал им деньги просто из личной симпатии.

— Кто поверит такой отмазке? — вмешалась Пума. — Он что, судей за дураков держал?

Преторианец утвердительно кивнул.

— Суд ему так и сказал, и пригрозил посадить за противодействие правосудию. Тогда Лаполо пояснил: его беспокоит судьба этих детей, и он считает, что им лучше расти вместе с биологическими мамами. Мол, он готов за свои средства обеспечивать этим детям достойное содержание и домашнее развитие, если они останутся при мамах.

— Взял бы этих девчонок в свой хаусхолд, если средств хватает, — заметил Рон, — я так понимаю, они бы не возражали.

— На атолле Никаупара живет кузнец, Вуа у него в хаусхолде шесть vahine, — добавила Пума, — я не слышала, чтобы у кого-то было больше, но почему бы и нет?

— Щас! — фыркнул Майо, — Так он и выделил восемь долей в хаусхолде! Он жадный!

Пума скорчила рожицу и пренебрежительно махнула рукой.

— Жадный? Ну, и шел бы в жопу!

— Так нельзя, — заметил Рон, — Пусть он жадный, но он гражданин и есть Хартия.

— Точно, бро, — сказал преторианец, — Вот и судьи к этому пришли. Гражданин Лаполо желает взять на себя заботу о восьмерых детях, мамы которых — рефюзеры и заведомо неспособны обеспечить им социально-приемлемое развитие и содержание. Значит, он готов выполнять родительские функции. Aita pe-a! Пусть это будут его дети. Если он разрешит биологическим мамам тоже заниматься этими детьми, то это его право. Но у самих мам гражданских прав нет по рефюзу, и пусть не пытается купить им эти права. Лаполо сказал: ОК, и теперь у него восемь детей ad-lex, а социальный наблюдатель периодически контролирует, чтобы условия развития и содержания выполнялись.

— Как же он их выполняет, если он целыми неделями «скоро бу»? — удивилась Пума.

— Он не обязан выполнять их лично. Он договорился с одной своей подружкой, Хани Хироа, она локальный инспектор департамента экологии на Такуме. Купил большой модульный fare, поставил его недалеко от своего fare, и подарил Хани. Он платит ей хорошие деньги, чтобы она занималась этими детьми. Хани лет 35, она симпатичная женщина, у нее несколько толковых мужчин и трое своих детей. Она отлично умеет ладить с детьми. Со слов Нехе Офаифаи, там нет никаких существенных проблем.

— А те биологические мамаши ее не донимают? — спросил Рон.

— Один раз попробовали. Она просто вызвала констебля, он провел с этими активными девушками профилактическую беседу: пообещал в случае рецидива год общественно-полезного труда на бетономешалке на атолле Тепото. Больше проблем с ними не было.

— Что ж, разумно… Ты сказал: она подружка Жерара. А в чем это выражается?

Лейтенант Теллем вздохнул и потер ладонью квадратный подбородок.

— Много в чем. Например, есть мальчишка одиннадцати лет. Его зовут Утето Хироа-Лаполо. Постороннего биологического папу к полному имени не добавляют.

— Интересное кино… — Рон подбросил в руке пустую чашечку, — …А в чем еще?

— Я заходил к Хани Хироа. Она вполне доброжелательно меня встретила, мы хорошо поговорили. По ее мнению, Жерар мог бы уделять больше внимания сыну, но и так неплохо. Он иногда берет мальчишку в некие путешествия. Подробно об этом она не распространялась, зато показала мне фотоальбом, из-за которого я и оказался здесь.

— Ага! Фотографии, на которых дедушка Еу похож на Жерара Лаполо, так?

— Верно. Там главная фигура снята не вблизи, и действительно можно перепутать. А Пелелиу я, разумеется, узнал. Такие островки-холмы с джунглями есть только здесь.

Рон хмыкнул и снова подбросил чашечку в руке.

— Интересно, она специально подсунула тебе этот ложный след?

— Мне кажется, что нет. Я думаю, Хани Хироа не знает, что этот след — ложный.

— А с этим мальчишкой, Утето Хироа-Лаполо ты не пробовал общаться?

— Пробовал. Мальчишка симпатичный. Он немного нескладный, как они все в таком возрасте, но подвижный и глазки умные. Я его спросил: а папа когда приедет?

— И что он тебе ответил?

— Воспроизвожу дословно, — преторианец откашлялся и пропищал, — Вы бы лучше не ходили тут попусту, сен офицер. Вдруг папа захочет приехать домой, а с вами ему неинтересно встречаться? Лучше уезжайте. Вы еще не старый. Зачем вам умирать?

— Добрый тактичный ребенок, — задумчиво произнес Рон, — А что он еще сказал?

— Ничего. Хани шлепнула его слегка по попе и сказала, чтобы он не болтал ерунду, а лучше сбегал в лавку за хлебом. Он ускакал, а Хани мне очень выразительно сказала: «Утето у нас такой фантазер, но, может, вам и правда, не надо тут ходить попусту?».

— Типа, поговорили… — задумчиво констатировал Рон.

— А давайте посмотрим, что в тех секретных бумагах, — предложила Пума.

— Какие они теперь секретные, — буркнул преторианец, толкая папку на центр стола.

Рон Батчер вытащил листы и развернул веером.

— Ага. Типа, ориентировка. Жерар Лаполо, год рождения: предположительно, 48 до Хартии. Место рождения: Неизвестно. бла-бла-бла…. Неизвестно… неизвестно… Ни хрена не известно… Ну, а это все знают… И это тоже… А вот это интересно. Если, конечно, это правда. Глянь, Черная кошка, что ты про это думаешь?

— У-у-у… — протянула Пума, заглядывая ему через плечо, — Поэтому и Рулетка?

— Типа, да, — Рон кивнул, — Знаешь, распечатай-ка подробную карту этого дела в виде переводной картинки форматом A3. Только не забудь про зеркальность.

— У-у… И куда ее потом?

— На фюзеляж флайки, куда же еще?

— Ага! — обрадовалась она, и мгновенно исчезла в доме.

— Что ты такое затеял? — подозрительно поинтересовался преторианец.

— Психология, — лаконично ответил Рон, — Пошли, Майо, посмотрим боевую технику.

Довольно большой арочный ангар, примыкал справа к контейнерному дому. Внутри наблюдалось смешение жанров. В одном углу был склад оборудования для учебных стрельб и, судя по характеру дырок в гасителях для пуль, стреляли здесь далеко не из спортивного оружия. В другом углу стоял нарядно покрашенный маленький японский танк TeKe-94, слегка переделанный для каких-то бытовых целей. Рядом лежал целый штабель того, что в вооруженных силах называется: «оборудование для автономных действий десантного звена в условиях…». Здесь имелись комплекты для открытого океана, для атоллов, для джунглей, для высокогорья, и даже для глубокого заполярья.

— Развлекаетесь туризмом? — поинтересовался преторианец.

— Ага, — подтвердил Рон, — Берем комплект для атоллов, и пошли грузить в машину.

…Держа в руках по увесистому рюкзаку, они двинулись к противоположному концу ангара. Сперва они прошли мимо папуасского спейс-скутера «Trapo», похожего на полутораметровый мыльный пузырь, на который надели что-то вроде пластиковой ковбойской шляпы, а дальше… Лейтенант Теллем остановился и почесал макушку, разглядывая небольшое V-образное летающее крыло — штурмовой дрон «Wabi».

— Бро, тебе не стремно держать дома такие вещи?

— Так он же учебный, без оружия, — сказал Рон, и после паузы добавил, — я с него снял гранатомет и запер в сейф, на всякий случай, а то гости иногда балуются.

— А-а, — задумчиво протянул преторианец.

— Ну, вы где там а!? — крикнула Пума, — Я уже картинку перевела, а вы…

— Уже идем! — ответил экс-коммандос.

…Через несколько секунд Майо в недоумении уставился на нечто, напоминающее угловатую коробку размером с малолитражный автомобиль. Крышка коробки была снабжена парой широких треугольных крыльев, торчащих вверх под углом градусов тридцать. На корме у коробки имелся внушительный четырехлопастной пропеллер.

— Это что за хрень?

— Растопырка, — лаконично ответил Рон.

— Э… Не понял…

— Модельный ряд «Abrirador» (растопырок) фирмы «Retiair», образует две линейки: по цене и вместимости. По цене: офигенно дешевые, очень дешевые, просто дешевые, и недорогие. По дробному числу человеко-мест: полутораместные, 8/3-местные, 11/3-местные, и самые большие — 15/2-местные, рассчитанные на десантное звено с тонной груза. Это, — Рон Батчер хлопнул ладонью по фюзеляжу флайки, украшенному свежей яркой картинкой в виде карты Гренландии, — просто дешевая, 11/3-местная.

Преторианец покачал головой.

— Кошмар. Мой старший сын складывает оригами и то изящнее.

— А сколько ему лет? — поинтересовался Рон.

— Скоро пять.

— Ну, ясно. Он же еще ребенок. Взрослые так не умеют. Робот, тем более, не умеет. Особенно, если робот простейший, а программа монтажа — любительская.

— Хм… Шутка черного юмора, так? А где, кстати, у этой штуки хвост?

— Нет хвоста. Экономия.

— А-а… — протянул лейтенант.

— …И места меньше занимает, — договорил Рон, — Ты не беспокойся, она надежная. Позиционируется, как семейная машина для среднего класса в аграрных регионах.

— Для тех, кто очень любит семью, — хмуро прокомментировал Майо, — А я правильно угадал, что мы именно на ней и полетим?

— Ага, — весело ответила Пума, — про твою служебную флайку мы скажем констеблю, чтобы он ее передал вашему локальному штабу, а полетим на этой, так-то лучше, да!

— А какая скорость у этой растопырки?

— У базовой модели 300 узлов, но мы купили продвинутую. 400 узлов. До Рароиа мы долетим за пол-суток, не считая транзитных посадок. По-любому, ночью будем там.

— Это в смысле, что мы полетим прямо сейчас?

— Через двадцать минут, — уточнил Рон, — Черная кошка, ты проверь пока движок и механику, а мы с Майо притащим УПСы. Посмотрим, сколько штук сюда влезет.

— Что такое УПС? — поинтересовался Майо.

— OOPS — Operation One Person Shuttle, — пояснил экс-коммандос, — Это будет еще одна приманка, на которую мы попробуем поймать нашу акулу.

— Заодно оторвемся, и кое-каких денег поднимем, — добавила Пума.