Глава 3 Белый город из снов

Под лопатками вместо ожидаемой мягкой постели было нечто твердое и острое, успешно их коловшее. Я мгновенно вскочила. Со злости отправив в дальний полет злосчастный камушек, я оглянулась.

… Ничего себе!

Место, где я стояла — небольшое плато, практически со всех сторон окруженное островесными скалами, прячущими свои вершины среди тяжелых облаков, а с одной стороны резко обрывающееся вниз.

Свежий, ласковый ветер перебирал волосы и дарил прохладу. Чистый воздух легко проходил сквозь легкие.

Странноватый сон… Слишком реальный, что ли.

Аккуратно переступая ногами (мне все казалось, что плато вот-вот обрушится вниз, что поделать, если я боюсь высоты?) я радовалась, что во сне мое тело здорово и совсем такое же, как раньше. Особенно волосы.

Сами по себе они не слишком дороги… но дорога память, что с ними связана.

Любопытство взяло верх над боязнью высоты (мда, это чувство, похоже, сильнее всего остального) и я подошла к самому краю.

Потрясающее ощущение, приправленное ведром адреналина. Маленький камушек, пару раз побив бока об отвесный склон, падал вниз. Далекая земля притягивала магнитом, захотелось бросится вслед за камушком, ощутить прелесть свободного полета… и размазаться тонким слоем по камням. Прелесть!

Вырвался восторженный вздох. Как же раньше не заметила…

Прикрываясь темно-зелеными кронами и гигантскими, сочных цветов радуги цветами-деревьями велераль, раскинулся белоснежный город. Сердце забилось чаще.

Я его помню. Как же его можно позабыть. Неисчислимое количество раз в детстве мне снились, непохожие на обычные сны, где я бродила по этому белоснежному городу, сияющему первозданной чистотой. Годы унесли картинки и смысл, оставив навсегда ощущение ничем не омраченной радости, какую испытываешь только в детстве.

Он простирался все дальше и дальше… Взор скользил по округлым куполам. Тысячи построек, схожих и одновременно таких разных.

Едва проглядывая сквозь густые кроны, вились серые ниточки дорог, которые пересекали город в замысловатом рисунке. Одна из них спиралью обнимала холм, где расположился величавый замок. Он был громаден, и это сверху… я уж боюсь представить, как он выглядит, если смотреть вблизи! Жаль мои глаза не так хороши, чтобы получше рассмотреть все великолепие крепостных стен и башенок. С противоположной, по отношению ко мне, стороны замок был окружен серо-черными скалами, такими же, как та, на которой я стою.

А слева, у их подножия переливалась чаша озера, запечатлев в себе все краски заката.

Как же я хочу спуститься, потрогать громаду стен и нагретую за день воду… но как бы я ни хотела, моим желаниям не дано осуществиться…

Пусть даже сон, пускай и такой настоящий, я не могла найти сил пригнуть вниз. Хотя я и уверяла себя, что ничего не случиться.

Три солнца ни на мгновение не замедляли неспешного пути, все более клонились к краю, заливая червонным золотом дом за домом вслед за озером.

Город, слепящий до слез…

Так не хотелось закрывать глаза, продолжать наслаждаться ярчайшими красками, но пришлось, иначе я бы сожгла радужку.

До чего же прекрасно…

Есть такая примета: если на закате пожелать чего-либо, то оно обязательно сбудется…

Прошу… прошу от всего сердца…

Не надо возвращать меня назад в изломанную болью реальность, к продажным, алчным людям!..

Оставь меня здесь… навсегда…

В этом мире. Мире снов.

"Какая глупость…" — я тяжело вздохнула.

Вдруг шестым чувством я ощутила — что-то изменилось, внесло смятение в окружающий мир, некое искажение.

Обостренный тишиной слух уловил тихое скрежетание набросанного по плато щебня и легкие, едва уловимые шаги. Ласковый ветер подул сильнее и жестче.

Я медленно открыла глаза.

Уходящие за горизонт солнца освещали каждый уголок плато, потому что светило со стороны, лишенной скал. От них ничему невозможно было скрыться, но на меня падала тень… тень человека.

Душа встрепенулась в сладкой истоме, как бывает в предвкушении чего-то хорошего.

А я напряглась и поспешила развернуться на сто восемьдесят градусов.

Прощальные лучи, как реющее пламя касались плато, где я, нет, уже мы находились.

В нескольких шагах стоял человек. Темноволосый парень, одетый в простую белую рубашку и темные штаны. Он стоял полубоком, так, что огненные лучи охватывали пламенем его фигуру. Взгляд его был направлен вперед, в сторону замка.

Резкие росчерки перебираемых ветром волос, профиль, фигура напоминали мне кого-то… очень важного для меня.

Он скосил на меня глаза, наши взгляды встретились. Ярко-алая радужка словно впитала огонь закатных лучей.

— Я ненавижу солнце, но закат — это единственное, что помогает не забыть, кто есть на самом деле.

…Я же обещал, что найду тебя…

С очередным порывом ветра края солнечных дисков окончательно скрылись за горизонтом, оставив как напоминание кроваво-красную дрожащую полосу.

Стало тихо… так тихо, что был слышен стук перекатывающегося мелкого щебня.

Как с тихим шуршанием перебирает мои и его волосы ветер.

Как громко стучит сердце.

Небо изменилось. От края до края небесного купола начали протягиваться голубовато-зеленые полосы с светящимися незнакомыми знаками. С низким, утробным гулом из-за края неба бежали облака.

Парень тоже изменился. Волосы выбрались из пут хвоста и теперь свободно развевались из-за спины, фосфоресцируя кровавым светом.

— Пойдем со мной. — Он подошел ко мне и протянул бледную руку.

И я заворожено стала тянуться навстречу.

Но едва наши пальцы соприкоснулись, нечто обжигающе-холодное пронзило сердце. Я вскрикнула и отшатнулась.

Как-то я забыла, что стою на самом краю…

***

Какой чудный сон мне снится… Мое тело, как пушинка парит в невесомости.

Я не могу пошевелиться, словно неведомые оковы оплели его. Веки налились тяжестью и мне совсем не хотелось их поднимать. Уши чутко уловили размеренное хлопанье крыльев какой-то огромной птицы.

Перышко мазануло по кончику носа и я громогласно чихнула целых три раза подряд.

— Будь здорова.

— С-спасибо… — на автомате ответила я. Как-то не сразу дошло, кто и откуда это говорит.

"Это что еще такое? Я свой сон с посторонними не собираюсь делить. Уйти противный голос!"

— Почему сразу противный? — обиженно раздалось сверху.

Похоже, последнее я сказала вслух…

"Ну и пусть обижается. Мой сон, что хочу, то и творю!"

Захотелось скрестить руки на груди, но они натолкнулись на что-то твердое и очень теплое, мешающее дальнейшему скрещиванию. Я разомлела, пристроила руки поудобнее, чтобы погреться. Даже замерла.

Оковы сжались сильнее. Я очнулась, попыталась еще раз. Опять безрезультатно, точно также, как пытаться сдвинуть пятитонную статую.

Обозленная, я от души шибанула по оковам кулаком.

— За что? — возмутился голос. — И вообще, не вертись, итак не пушинка.

— Ах, вот как, я тяжелая? Ну спасибо…

"Да что за дурацкий голос… Да что ему надо? Всю прелесть сна испортил.

Так, стоп. С чего ему вдруг жаловаться на мой вес?"

Открыв глаза, пришлось часто заморгать от режущего ветра. Постепенно привыкала к темноте. Повернула голову на источник голоса и разглядела нечетко вырисовывающийся профиль. То есть вообще не вырисовывающийся. Лишь подернутые дымкой контуры на фоне черничного неба.

Чтобы убедиться в его реальности, подняла руку и провела пальцами по горячей щеке.

"Хм, горячий… Значит все-таки настоящий."

— О, чуть пониже, пожалуйста…

Пока я обалдевала от такого нахальства, рука решила посвоевольничать и совершенно самостоятельно скользнула вниз.

— Правее, правее. Ага… ууу… почеши…

Ногти несколько раз провели по коже.

— Ой, не надо, я же щекотки боюсь! — хихикнул он даже не отстраняясь.

"Нахал!"

Я очнулась и мигом, все той же рукой, залепила по морде пощечину.

— Эй! Я просто попросил почесать, что в этом преступного?

"Еще и издевается? За что?? Ну я ему сейчас покажу…"

От души дала две пощечины, вкладывая всю силу.

Руку сжали так, что выступили слезы.

Что обычно делают девчонки, если кто-то незнакомый с такой силой сжимает ей руку? Правильно, орет. Что я и сделала.

Дикий крик пронзил темноту. Я даже сама испугалась. Оковы, поддерживающие мою спину исчезли и я ухнула вниз, но его рука в последний момент успела схватить меня за лодыжку.

"Да как он смеет ко мне прикасаться??"

Я стала лягаться, каждый раз нога достигала цели. Но этот странный тип медленно, но верно, подтягивал мою тушку вверх.

Совсем не вовремя вернулось зрение и к безграничному ужасу, теперь стали различимы неспешно проплывающие кроны довольно на порядочном расстоянии от нас.

В голову ударила кровь и я перестала орать. Не до того было.

Тушку, наконец, перевернули и уложили на старое место.

Желания орать и пинаться больше не возникало. Почему-то больше хотелось спать.

Кончиками пальцев провела по лицу парня. Его губы дрогнули, когда я дотронулась до них. Перешла к волосам. Короткая неровная челка, встрепанные жесткие волосы…

Локоть щекотнуло несколько перьев. Ощущение их прикосновения ни с чем не спутаешь.

Огромные белые крылья размеренно разрывали полотно тьмы. Поддаваясь любопытству, полезла проверять свою догадку… У этого парня были крылья!! В смысле, эти крылья — его! Они росли прямо из его спины. Я даже пощупала это пернатое чудо, за что получила долю ворчания.

Ему, видите ли, я весь обзор закрыла…

Я продолжила изучение. Крыло у основания было толстое, я не могла ладонью обхватить, и покрыто нежными перышками, снизу длинными, а сверху более короткими. В рубашке были две продолговатые дыры, из которых и брали начало крылья. Я углубилась…

Парень дернулся всем телом и резко вильнул в сторону.

Ветки захлестали по телу. Мы что, врезались в дерево?

Парень охнул и разжал руки.

Я опять заорала. Меня бросало, как тряпичную куклу от одной ветки к другой, пока не нашлась такая, что не сломалась под моим весом. Дыхание выбило напрочь.

Парень, судя по звукам, некоторое время продолжал падение. Похоже, тоже приземлился и затих.

"А может он умер?"

Я осторожно перевернулась на пузо и самую малость склонила голову вниз. Ветка предательски хрустнула. Медленно вернулась в первоначальное положение. Да и все равно из-за листвы ничегошеньки видно…

"Самой мне отсюда не слезть…"

Самое странное, не было паники. Совсем. Только еще сильней захотелось спать.

Все-таки у меня странный организм.

Глаза слипались.

Сквозь прикрытые веки я наблюдала за мерным колыханием листиков на ветру.

Этот сон прямо как сказка… А как же иначе? Прекрасный город, снившийся и раньше, но как-то не так, ветер, который я так люблю, и этот парень с крыльями, как у птицы.

А может, я умерла и это мое вознаграждение? Но очень странное вознаграждение…

Я перевела взгляд на небо. Желтоватая луна вальяжно проплывала в бархатном темно-синем небе. Как же она красива… и как становиться спокойно на душе от ее серебристого света.

Легкий ветерок перебирал пряди и нежно ласкал кожу. Я опять стала смотреть на листочки. Только что я приметила их необычную форму, напоминающую разрезанный напополам веер. Гинкго! Дерево, исчезнувшее с лица земли около трехсот лет назад. Все это очень странно… я не могла его видеть, так откуда, в таких подробностях оно возникло в моем сне? Хотя, может и видела на какой-нибудь картинке. Это ведь сон! Здесь может происходить все, что угодно, ведь он отражение скрытых желаний и фантазий. Того, что человеку не хватает в реальности…

Значит ли это, что в моей жизни не хватает сказки?..

Я все глубже вслушивалась в едва уловимую песню ночного ветра. Она, как главная тема, которую дополняли все новые и новые отголоски. Шелестение листьев, глухой гул перебираемой им травы, и еще множество других вещей, которые слышать слышу, но разобрать, что это — не могу. Ухо слышит единую песнь.

… Мою колыбельную.

***

Назойливый лучик света старательно светил в глаз. Причем в один. С ворчанием перевернулась на другой бок. Стало еще хуже — лучиков стало двое и они, словно сговорившись, светили в оба глаза. Я зарылась поглубже в подушку, уж туда они не проберутся. Одно мучение заменилось другим — в щеку впился острый конец пера. Смахнув его, заодно почесала раззудевшую голову.

Спать…

Не тут-то было. Какая-то букашка, громогласно жужжа, летала над самым ухом. Все ближе, ближе… Со стоном я накрылась с головой, оставив снаружи только нос.

И это не обремененное наличием разума создание уселось прямо на него. Я терпела. Почувствовав себя хозяйкой данной территории, она стала ее исследовать. Я терпела и это. Перебирая маленькими лапками, она направлялась к кончику носа. И не найдя ничего лучше, заползла в ноздрю.

Я вскочила и ударилась макушкой о какую-то палку.

"Чудесная пробудка… — думала я, потирая шишку"

И тут я задумалась — откуда в моей комнате низкие балки?

Потолка, как такового не было. Я находилась в современной палатке. Постель состояла из матраса, подушки и покрывала.

"Обнадежилась… Похоже, история продолжается. — Вздохнула я. Впрочем, я сама ведь не хотела возвращаться. — Куда на этот раз?"

Собравшись с духом, вылезла наружу.

Яркий солнечный свет игриво пробирался сквозь густые кроны. Всюду меня окружал лес. Чуть влажноватый воздух наполнен тяжелыми незнакомыми ароматами. Бросив нерешительный взгляд на палатку, я пошла вперед.

"Раз я очнулась здесь — значит кто-то меня нашел. Нужно найти моих спасителей и по закону вежливости отблагодарить. А главное, расспросить, что это за место".[Author ID1: at Sun Oct 25 11:55:00 2009]

Лес состоял из одних исполинов, не было дерева меньше моих четырех обхватов. Прикоснувшись к одному из них, почувствовала теплоту и легкое биение под корой.

Словно у него было сердце.

От дальнейшего созерцания меня отвлек приятный, щекочущий нос, аромат, доносившийся из глубины чащобы. Желудок призывно заурчал, мол, сон сном, а кормить меня надо.

Не обращая внимания на мои протесты, желудок разместился в голове, спихнув мозг и, ведомый собственными интересами, повел безвольное тело на источник запаха. Пока ноги уносили все дальше и дальше, мозг очнулся и сделал попытку вернуться на законное место, но поздно (спрашивается, зачем опускался) — желудок узурпировал власть.

Ноги вывели меня на уютненькую поляну. С краю обнаружился костер, а над ним на рогатинах булькало то, что привело меня сюда. Руки схватили нашаренную неподалеку ложку. Желудок победно заурчал.

Еда!!

… Через некоторое котелок опустел и насытившийся злодей соизволил опуститься обратно.

Развалившись на мягкой травке, я стала предаваться размышлениям.

"Ммм…Вкуснотень… Хвала и всяческие почести неизвестному повару-герою…

Сделала два хороших дела одновременно: и накормилась и нашла таки людей. Остается только дождаться…

Ага, вот придут они, голодные, рассчитывающие на вкусный завтрак, и вдруг вместо завтрака обнаруживают незнакомку, с довольным видом поглаживающую заметно вздувшийся живот.

На их месте я бы точно убила…

… А вот не пойду никуда! Останусь тут лежать и пусть делают со мной, что хотят.

Да и не в состоянии я как-то бегать…"

Под солнышками я скоро разомлела и впала в некую полудрему: все слышу, а двинуться не могу.

Легким пружинистым шагом ко мне кто-то приближался.

— Вот тебе раз! Я ее по всему лесу ищу, а она тут мои продовольственные запасы уничтожает… — проворчали сверху.

Я мигом проснулась и вскочила на ноги. Потом с такой же скоростью плюхнулась на пятую точку. Для верности потерла кулаками глаза.

Невозможно было не узнать этот голос. Точно также, как и его обладателя.

Демм почти не изменился. Все такие же торчащие в разные стороны смоляные волосы, ярчайше-изумрудные глаза и насмешливо-циничная ухмылка на красиво очерченных губах.

Из-за правого плеча выглядывала серебристая рукоять меча. А? М-е-ч-а?

Но разве их не носят только…

Сам он одет в черную кожаную куртку, темно-синие джинсы и кроссовки — в общем, выглядел, как среднестатистический парень. (Если все среднестатистические парни выглядят настолько обаятельно…)

Пока я понемногу отходила от шокового состояния, он сел на корточки напротив меня.

— О, я смотрю, ты мне совсем не рада… — с сожалением протянул он, но смешинки плясали в его глазах. — А я то надеялся, что порадую или хотя бы удивлю тебя, когда ты, наконец, проспишься…

Прошел всего один день, а ты уже… — похоже, он заметил мое безучастное выражение лица. — Эй! Ты меня вообще слушаешь?

В конец обнаглев, этот тип придвинулся ближе и, неожиданно, щелкнул меня по носу.

Я округлила глаза и дернулась назад, едва не опрокинувшись на спину. Способность двигаться резко вернулась, чем я незамедлительно воспользовалась, вскакивая.

— Ах, ты… ты… — от гнева пропали все слова. Ну что, скажите на милость, можно сказать, глядя в эти уверенные в собственной непогрешимости глаза?

Он лениво поднялся и скопировал мою позу.

— Что я? — нагло спросил он.

Внутри был готов взорваться мини вулкан, чтобы лавой, воплощенной не в самые цензурные слова, вылиться на голову нахала.

Я зло пыхтела, пытаясь найти из них более благозвучный аналог.

Парень, скорчив серьезную мину, сказал:

— Ты смотри не перетруждайся слишком сильно, а то вот-вот мозг через уши полезет.

Неожиданно для себя я рассмеялась. Смех неудержимой лавиной сметал на своем пути все преграды: и страх, и гнев, и неуверенность. Я обхватила руками живот в тщетных попытках заглушить его.

Демм фыркнул, а потом залился следом.

Какой же у него красивый смех…

Через пять минут я уже не помнила причину смеха. Живот болел от натуги. Наконец, это безумие отпустило. Демм тоже успокаивался, изредка издавая короткие смешки.

— Я никогда так не смеялась… — простонала я.

Он улыбнулся.

— Я тоже. — И чуть погодя добавил. — Ну и над чем ты смеялась, неужели надо мной?

— Честно? Не помню. — Я улыбнулась в ответ.

Ну как можно не улыбнуться, глядя на такую задорную и искреннюю улыбку?

Он так не похож на того Демма, которого я увидела впервые… Такого собранного, порочного. А сейчас он словно сбросил ту маску… или же просто надел очередную?

— Как-то не так я представлял нашу встречу. — Его голос вернул меня с небес на землю.

— А как? — постаралась я спросить как можно более беззаботно.

— Ну, я думал, что ты хотя бы обрадуешься, увидев меня. А вместо этого ты, для начала, падаешь со скалы. Потом, даже не поблагодарив за спасение, орешь мне в ухо. Благодаря тебе, мы врезались в дерево… И теперь, когда я с уверен, что ты, наконец, бросишься мне на шею, нахожу тебя дико хохочущей непонятно над чем. И после это ты спрашиваешь: а как?..

— Стоп, стоп, стоп! — Я вскинула руку. — Так это ты был там, на плато?

В голове вспыхнули картинки: прощальный взгляд алых с зелеными крапинками глаз; фигура, подсвеченная закатными лучами солнц и вновь те же алые глаза; тьма, длинные пряди, светящиеся кровавым… Белоснежные крылья…

Все слишком нереально…

— Я что, стал таким неузнаваемым?

"И ты не представляешь как…"

Все-таки и вправду он.

Я чувствовала что-то знакомое и на плато, и когда я очнулась в его руках… Но не узнала Демма.

Его голос тогда был странным — более низким, гортанным, с клокочущими нотками. Не похожий на обычный, такой, как, к примеру, сейчас.

— Эй, что с тобой?

Видимо, мои размышления отразились на лице. Демм через чур внимательным взглядом всматривался в мои глаза. Не знаю, что он увидел, но парень тяжело вздохнул и схватил меня за запястье. И опять жар его тела обжег мою холодную кожу. И это было, почему-то больно.

Я рефлекторно одернула ее и ударила его по ладони.

Демм опустил руку. У него был такой растерянный вид, что мне стало стыдно за свою глупую реакцию.

— Прости… — прошептала я, опуская глаза.

— Ничего. — Растерянность чуть передалась в его голос.

Немного помолчав, он сказал:

— Пойдем.

Я подняла взгляд. Парень уже развернулся и шагал в лес.

— Куда?

— Увидишь, — получила короткий ответ.

И, конечно же, я пошла следом за ним.

Мы вошли в тот странный лес, в глубинах которого я очнулась. Демм так быстро шел по тропке, виляющей среди выступающих над землей древесных корней, что я едва поспевала за ним. А так хотелось вновь дотронуться до шершавой коры этих исполинов, удостовериться, что мне не привиделось спросонья глухие удары сердца в их глубине. Но я боялась отстать и потеряться, поэтому продолжала практически бежать за ним.

Демм ни разу не обернулся.

Я обидела его, наверное. Сама понимаю, что поступила глупо, но он так странно действует на меня. То безоблачная радость от его прикосновений, то резкая и острая боль… Я ничего не понимаю.

Наконец, я нагнала его. Демм остановился возле зарослей папоротника, высотой в почти человеческий рост. Стоило мне подойти, лишенным всяких эмоций голосом он сказал:

— Мы пришли, — и нырнул в них. Я нырнула следом.

Вместо ставшей привычной лесной земли, под кроссовками скрипнули камни. Что меня очень удивило. Деревья плотным кольцом смыкались вокруг маленького, примерно пять шагов в ширину и семь в длину, озера с настолько потрясающе прозрачной водой, что каждый камушек на дне был как на ладони. Оно не мутилось даже там, где с высоты примерно в два моих роста падала вода. Где мелкими, где большими каскадами, она устремлялась вниз по небольшой скале.

В центре озера возвышался черный камень, с плоским верхом. А с берега к нему шли похожие на дорожку пять камней поменьше, по размеру как раз для средней ступни. Создавалось ощущение, что кто-то специально создал этот уголок. Едва слышный шепот крон, журчание воды дарили ощущение спокойствия, умиротворения. Здесь хорошо предаваться размышлениям.

Демм бросил мимолетный взгляд в мою сторону, а потом легко и изящно прошел по "каменной дорожке" к их большому брату, сел, одну ногу поджав под себя, а другую вытянул, едва касаясь носком ботинка поверхности воды.

Я должна идти за ним? Чтож… но что-то мне подсказывает, что я преодолею этот путь не так легко, как он.

Шагнула на первый. Подошва опасно заскользила. Быстро перешла на другой, чуть приподымая руки для равновесия. Третий… Четвертый. Но едва шагнув на пятый, я все-таки поскользнулась. От страха я совершила немыслимый прыжок из угла в сорок пять градусов и приземлилась рядом с Деммом, отбив колени. Похоже, судя, как жжет ладони, еще и их разодрала…

Он даже бровью не повел, продолжая смотреть куда-то в сторону. Хотя, готова поклясться, что недавно он чуть улыбнулся. Со стороны мои пируэты выглядели, наверно, весьма комично.

Я уселась по удобнее. Демм ничем не показывал, что он живой человек, а не каменная статуя.

Я вспоминала каждое недавно сказанное ему слово, старалась предположить выражение своего лица… искала то, что могло так обидеть Демма. И на ум приходит лишь сцена, когда я так глупо отреагировала на его прикосновение. Больше ничего.

Но я же извинилась! Что он еще хочет от меня?

Почему он ведет себя так, словно мы знакомы не какой-то день, а годы?

И эта его реакция… почему-то чувствую себя предательницей. Это глупо, понимаю, но все же чувствую.

Наверно, потому что я… с внезапной ясностью ощутила разлитую в воздухе давящую, как огромный пресс, тоску. Вокруг меня… и внутри меня. Чужое чувство нахлынуло волной и накрыло с головой. И вместо воздуха, я вдыхала это чувство. Тоска проникала в меня, казалось, даже через поры. И все мое естество тянулось навстречу ей, принимая тоску, обволакивая, как родную частичку, наполняясь ею и, в ответ, сдавливая грудь тяжестью и болью.

Я помню, подобное было уже, когда я и он впервые посмотрели друг другу в глаза. Именно тогда появилось схожее чувство, словно от обретения чего-то родного… нет, я не буду врать себе, от обретения утерянного кусочка себя.

Так больно… хотелось забиться в темный уголок и тихо завыть.

Демм, я не понимаю, что происходит… Со мной и с тобой…

А еще очень захотелось обнять его. Никогда раньше я не ощущала такого.

Никогда в жизни… я сторонилась всякий лишних, по моему мнению, человеческих прикосновений.

Его напряженные пальцы едва заметно подрагивали.

Я не могла вот так просто дотронуться до другого человека… Но все же дотронулась.

Осторожно коснулась его руки, очень боясь, что он уберет ее. Ведь если бы он сделал это, то я никогда в жизни ни до кого больше не дотронулась.

Такая горячая и нежная… Его рука дернулась и я хотела было убрать свою, но он переплел наши пальцы и крепко сжал.

Не таких слов, чтобы описать, какие чувства меня обуревали в тот момент.

Его тоска перестала быть столь сильной… но все же осталась.

И я решилась заговорить.

— Демм… Что с тобой происходит?

Он глубоко вздохнул и посмотрел на меня своими удивительными изумрудными глазами. Совершенно пустыми, ничего не выражающими.

— Я не могу объяснить так, чтобы ты смогла понять и принять правду… Сейчас, по крайней мере, — тихо прошелестел он. — Как бы мне ни хотелось этого сделать.

— Я попробую понять, — постаралась как можно увереннее сказать я.

— Нет попыток. Только выбор: принять или уйти.

Не проси дать ответ, если не готова его услышать.

"Не готова услышать? Но я готова! " — хотела сказать я, но осеклась.

И правда, а готова ли я услышать ответ?

Мне, почему-то, страшно… я со страхом жду его ответ.

Может, я действительно готова?..

Мною движет любопытство, а не уверенность.

Да, так оно и есть.

Но как же больно слышать его сухой голос, видеть пустое лицо и глаза, превратившиеся в стекляшки, простые и бездушные камни изумруды…

— Не хочешь говорить, ну и ладно! — Я улыбнулась и, поддавшись секундному порыву, разгладила морщинку, залегшую меж его нахмуренных бровей. — Просто перестань быть таким пустым. Не надо мучить себя, ведь я… — я замялась, решая, говорить или нет. Что-то, может, шестое чувство, подсказывало мне, что ему можно доверять, что он поймет, и поэтому, я решилась. — Я все чувствую.

Демм с минуту вглядывался в мои глаза, ищя ответ на только ему известный вопрос. А потом перевел взгляд на красновато-лиловое небо.

— Я постараюсь, — сказал он потеплевшим голосом. И что еще нужно для счастья?..

Левой рукой я ухватила его за щеку.

— Перестань хмуриться! — и от души потягала в разные стороны. Зачем я это сделала?.. Наверно, мне просто хотелось разрядить обстановку и заставить Демма хоть чуточку улыбнуться.

— Ау, больно же! — воскликнул он, потирая краснющую щеку и возмущенно взирая на меня.

Я улыбнулась еще шире.

— Ну вот, наконец-то вижу нормального человека, а не каменную статую!

Он почему-то усмехнулся моим словам.

— Э, э, не сметь опять впадать в прострацию! — демонстративно медленно потянулась к его лицу. Руку перехватили на полпути.

— И в мыслях не было.

Он так и не отпускал мою руку. Я почувствовала, как краснею, и осторожно высвободила руку.

У меня даже уши горят…

— Так зачем мы сюда пришли? — преувеличенно громко спросила я, повернувшись так, чтобы он не видел моего полыхающего лица.

— Я думал, тебе хочется задать мне много вопросов. А это место — самое то для разговоров. Не замечала, что здесь хорошо думается?

"Значит, не одна я так думаю…"

Он прав, меня мучило много вопросов, на которые я хотела бы получить ответ. Но на самый важный он, увы, не ответит…

Но есть и другие… только я не знаю с какого начать.

— Расскажи мне об этом месте, — попросила я.

— Хорошо. Скажи, а ты когда-нибудь была в Крае Паланкаров?

Меня удивил такой вопрос.

Я отрицательно помотала головой.

— Нет, хоть и хотелось бы.

— Тогда поздравляю с осуществлением мечты — ты в нем находишься.

— Что??? Ты шутишь? — воскликнула я, разворачиваясь к нему.

Демм усмехнулся.

— Не шучу. Ты и правда находишься в Крае императорской семьи в высшей аристократии. Только в таком, каким он был в прошлом.

"В прошлом?" Едва я открыла рот, чтобы озвучить свое изумление, он сказал:

— Дай я все расскажу, а потом уже будешь задавать вопросы. Я понимаю, это звучит безумно, но так оно и есть. Я сам очень удивился, когда впервые попал сюда.

Это место — словно слепок с настоящего, реального Края, некое искажение, существующее отдельно и совершенно самостоятельно.

Не знаю, что могло такое произойти, из-за чего Край разделился…

Ты попала сюда, когда заснула?

"Заснула… можно сказать и так".

Я кивнула.

— Я тоже. И так всегда. Я засыпаю, а вместо обычного сна, попадаю в это искажение. Правда, такое бывает не всегда, я, как все, вижу и вполне, — секундная пауза, — нормальные сновидения.

Меня очень озадачила эта внезапная заминка. Он что-то опять скрывает… хотя, он не обязан раскрывать перед почти незнакомым человеком душу.

Почти незнакомым… И мне грустно о этого…

— Да, и еще. Все вещи, что были при тебе, переносятся в искажение…

Я нетерпеливо перебила его.

— Хочешь сказать, если я засну в пижаме, то здесь…

— Да, — ухмыльнулся он, — ты будешь одета в пижаму.

Так я, между прочим, и перенес палатки со всем содержимым.

Я представила Демма в обнимку с палаткой и хихикнула.

— И откуда ты все знаешь…

— Скажем так, — он потер подбородок, — я бывал тут довольно часто.

Мы подвержены слабостям тела: хочется есть, спать и… хм, ну ты меня поняла. В общем, хотим все то, что и в реальности.

И знаешь, одну странность я связал с твоим появлением.

Раньше, каждым закатом, я исчезал из искажения вместе с солнцами… Я никогда не видел здешнего ночного неба.

Но пришла ты и привычное изменилось. И вот, я здесь практически два дня.

…Ну вот, это все, что я знаю, — закончил он.

— Но почему именно со мной?

Он не ответил.

Я вспомнила вечернее небо, с протянувшимися по нему голубовато-зелеными лентами со странными знаками.

— Демм, а ты помнишь там, на плато, когда село солнце, изменилось небо… Что это были за ленты?

Он пожал плечами.

— Понятия не имею. И даже не догадываюсь, что это могло быть.

— А кто-нибудь кроме нас здесь есть?

— Только звери.

— А откуда ты знаешь.

Демм нахмурился.

— Просто знаю и все.

Опять за его ответом кроется какая-то загадка…

— Кажется, я поняла, хоть звучит странно, мягко говоря. — Не странно — дико. — Только вот меня очень интересует — а почему именно мы попали сюда?

Хотя, может потому что связаны с настоящим Краем? Ну ладно ты, Демм, как никак наследник, но я то каким боком?

Разве что… Я откуда-то знаю это место… Я вспомнила нечеткие картинки там, на плато…

Внезапно Демм схватил меня за плечи. Я удивленно уставилась в диковатые изумрудные глаза.

— Что ты помнишь еще? — спросил, нет, потребовал он.

Я говорила вслух?

— Н-нет… — пробормотала я.

Он тут же отстранился.

— Понятно.

Ну вот, он опять закис.

Да, он порой странно себя ведет, и я не знаю, как реагировать…

Но кое-что я знаю точно — мне тяжело, когда он делает такое лицо.

Я придвинулась поближе к его уху.

— А знаешь, я кое-что хотела тебе сказать… — и что есть силы радостно гаркнула. — Такое выражение лица тебе не идет!!

Не дожидаясь худшего, я поскакала по камням к берегу.

За спиной тикал таймер, отсчитывающий время до взрыва.

— Алекс!!!

И ведь одного я так и не спросила — а сон ли это?

***

— Ты покажешь мне замок?

Вдоволь набегавшись, мы развалились на "нашей" полянке. Ветер давно задул костер, запорошив золой на метр вокруг.

Мы расположились подальше от этого безобразия.

Но главное, Демм стал самим собой.

— Замок… Набиваешься на экскурсию? — Демм бросил лукавый взгляд.

— А если да?

Он сорвал травинку и принялся ее грызть.

— Невозможно.

— Почему?

— Потому.

— Почему потому?

— Потому что потому.

— Почему потому что потому?

— Потому что потому… почему… — в голосе промелькнула неуверенность. — Потому…

— Можешь не напрягаться, я все равно выиграла! — я постаралась, чтобы взгляд был снисходительным. В его глазах полыхнули алые точки. Опять привиделось?

Демм помрачнел. Из-за того, что я сказала о проигрыше?

— Ты, похоже, не любишь проигрывать, — решила я проверить свою догадку. Приподнялась на локтях и посмотрела на Демма. Глаза его были закрыты, а лицо вновь было как восковая маска. Рано я радовалась…

Протягиваю руку и дотрагиваюсь до его щеки.

Мне так нравится касаться его…

— Ты опять сделал каменное лицо. Ну же, перестань, ты ведь обещал мне!

Демм вздохнул.

— Я просто задумался.

А насчет твоего вопроса… Я не люблю, когда это слово применяют ко мне. Звучит, как оскорбление. Но я могу пережить его, если на кон поставлено малое и незначительное для меня.

Теперь мой черед задуматься. И вот какой вывод я сделала.

Демм — человек, который не выносит моменты, когда… слаб, а еще, когда ему указывают на слабость в любых ее проявлениях. А значит, он будет стараться усовершенствоваться там, где слаб. Но, все же, он может отступить, если то, ради чего он старается, слишком ничтожно. Опять же значит, что он не будет тратить силы ради чего-то "мелкого". Ему интересны лишь крупные цели.

Наверно, мой вывод ошибочен… Даже не наверно, а точно. Ведь невозможно понять человека только из-за одной фразы.

— А ведь ты победитель… Почему бы мне не вручить приз… награду…

Внезапно я совсем близко почувствовала тепло его тела.

Демм навис надо мной, его изумрудные глаза смотрели необычайно серьезно. И от этой серьезности мурашки побежали по телу.

Я не маленькая и знаю, что он хочет сделать. Но…

Его лицо стало медленно приближаться. На щеке ощутила его горячее дыхание. Меня словно сковали невидимые путы, я не могла пошевелиться.

Я глядела в эти бездонные, как пропасть, глаза и пыталась понять обуревающие меня чувства…

Было мучительное ожидание… Было смятение, даже легкая паника… но самым сильным было разочарование…

Почему же не было радости?

Женщины всей страны мечтают о поцелуе наследника. И даже не потому, что его положение в обществе столь высоко, нет… Демма знали, как отъявленного сердцееда, опытного, знаменитого. Он… такой взрослый… У него были сотни этих поцелуев. Не то, что у меня.

Когда он наведывался в какой-нибудь город, отцы запирали все окна и двери, чуть ли не выставляя охрану возле комнат своих дочерей, чтобы те не сбежали.

А я… я не хочу этого. Раньше да, но теперь…

Лет в двенадцать в подворотне я увидела целующуюся парочку. И тогда я задумалась, что такое поцелуй. Я спрашивала у каждого, кого знала. Мама кричала, а другие либо отмалчивались, либо отвечали односложными репликами.

Потом мы купили телевизор.

Да, понимаю, если бы я сказала такое вслух, в обществе меня бы обсмеяли…

Им не понять, как нам жилось на жалкие копейки, когда всю жизнь моя мама привыкла ни в чем себя не ограничивать…

Как одержимая, я в тайне от родителей упоённо смотрела разные мелодрамы. Это было похоже на зависимость… Однажды, я натолкнулась на какую-то политическую передачу. Из любопытства не стала переключать.

В этот день я впервые увидела его. Низкий, бархатный голос, красивая внешность, идеальные манеры… Внутри все затрепыхало.

Он вызвал небывалую бурю чувств, которые никак не желали успокаиваться. С этого момента я думала лишь о нём. В тайне ото всех я собирала вырезки с его фото, всегда носила одно из них при себе.

Правда продолжалась зависимость недолго, где-то полтора года. Взрослея, я поняла, что любила лишь призрак, придуманный образ.

Я слышала множество дурных рассказов о нём… Я старалась уверовать в его испорченность. Так было лучше, это был некий способ лечения.

И, в конце концов, установила сама для себя правило, нет, даже закон: отдать первый поцелуй только тому, кого по-настоящему полюблю.

Несмотря на исполнение полузабытых желаний, я не хочу забывать это правило. Та давняя буря вновь проснулась, но… я ведь так и не узнала, что такое любовь. Как отыскать её в такую бурю. Как понять, любят ли тебя. Как понять, любишь ли ты.

Пусть я неопытная, ничего не понимающая в элементарных вещах девчонка. Но в одном я точно уверена: именно сейчас я не хочу…

Погружённая в свои мысли, я только сейчас заметила, что тепло исчезло. Почему-то было очень холодно…

Я приподнялась, оглянулась.

Демм сидел в тени раскидистого дуба, растущего на другом конце поляны. Он сидел, поджав под себя согнутую в колене ногу, а другую отставив вперед. Тень от кроны закрывала почти все его лицо.

Я подошла и села рядом с ним. Краем глаза посмотрела на его реакцию, но не заметила никаких изменений на бесстрастном лице.

Опять это лицо…

Я, кажется, поняла. Он делает такое лицо, когда… скрывает свои чувства, не хочет, чтобы их увидели другие.

Взгляд его был устремлён вдаль, и он делал вид, что не замечал меня.

— Почему ты ушёл?

Он сразу откликнулся.

— Ты ведь не хотела.

— Зато ты хотел. Что тебе помешало, я всё равно не смогла бы сопротивляться.

— Именно поэтому я ушёл.

Опять повисла тягостная тишина.

Как он может так долго застывать без движения? Моё тело быстро занемело, и я долго ёрзала, пытаясь усесться поудобнее.

— Я думала ты не такой…

— Какой? — откликнулся он.

— Раньше я считала, что если ты чего-то хочешь, то стараешься получить это. Ты не считаешься ни с кем и никого не слушаешь. Делаешь только то, что хочешь…

— А теперь… — почти перебил он меня, все также не отрывая взгляд от неба.

— Теперь я совершенно запуталась…

Демм повернулся ко мне. Тень разделяла его лицо на две половины: чёрную, скрытую тенью и белую, освещённую солнцами.

— Ведь ты права. Я таким и был.

— Был?.. — эхом откликнулась я, выбрав из его слов самое важное.

— Сейчас я понял все.

И я, всматриваясь в глубины его глаз, чувствовала, как сдавливает грудь странная уверенность и понимание… Но что я поняла?

— Нам многое придётся понять друг о друге… — прошептала я.

Опять пауза. Плохо осознавая, что делаю, я придвинулась ближе.

Вдруг он схватил меня за плечи, прижал и… потрепал по голове.

— Ладно, проницательная ты моя, — буркнул он. — Начнём учиться взаимопониманию.

Я так и осталась лежать у него на коленях.

Снова тепло… такое родное…

— Знаешь, я ведь тоже не понимаю, что со мной творится…

***

Солнца стояли в зените. Самое большое — Арнис, по-хозяйски заняло полнеба, оставляя двум другим маленьким солнцам скромное место у себя под боком. Арнис напоминал огромное сиреневое блюдо, которое повесил на небо какой-то гигант.

Сколько себя помню, люди спорили, что же эти солнца на самом деле — мираж или небесные тела. Одни говорили — их движение не поддается законам науки. Другие — доказывали обратное. Но, оставляя все споры ясно только одно: если они исчезнут — исчезнем и мы…

Само небо имело насыщенно лилово-красный оттенок. Облака, вопреки обыкновению, были легки и лениво проплывали по небу.

Так необычно… Я привыкла жить в тени свинцовых туч, вечно закрывавших небо и лишь изредка пропускавших солнечные лучи. Я, хотя и не только я забыла, как выглядит солнца.

Воздух нес свежие ароматы леса и незнакомых цветов, прогретой земли, зноя. Да… это не вездесущая вонь смога и выхлопных газов. Воздух в городе пахнет не зноем, а сыростью. И изо дня в день людям приходится дышать ею.

Порой кажется, что легкие покрываются плесенью. В таком мире — урбанизированном мире прогресса нет места даже чахлому пятачку травы, не говоря о большем.

В моем мире.

Я растянулась под сенью раскидистого дуба, моя голова покоилась на коленях Демма. Наши правые руки тесно переплелись.

Чувства необычайного покоя и единения наполняли меня.

Демм вытянул ноги, чтобы мне было удобней. На его губах играла легкая полуулыбка, а глаза тоже наблюдали за небом.

За те часы, проведенные в этом мире, я, наконец, получила возможность безнаказанно любоваться его лицом. Я жадно впивалась взглядом в волевую линию подбородка, чуть узковатые губы, обычно изогнутые в усмешке, но когда он смеется, презрительные губы превращаются в открытую улыбку, а брови взлетают над зажмуренными глазами. Он всегда их жмурит, когда смеется.

В высокие скулы, тонкий нос с легкой горбинкой, низко нависшие над прищуренными глазами изящные черные брови. Мне так и хочется разгладить морщинки, залегшие меж них.

В высокий лоб, пересеченный росчерками рваной челкой, в вечном беспорядке разметавшиеся волосы, длиной в пол ладони… Словно пытаясь навечно высечь их образ в душе.

Он выглядит таким сосредоточенным. Это то состояние, что я принимала за каменную или же восковую маску.

Кто он для меня? Снова и снова я задавала себе этот вопрос.

Разум отвечал: почти незнакомый человек, волей судьбы столкнувшийся со мной еще раз.

А сердце, голос которого был слабее, тихо шептал: человек, пробудивший не похожие на другие чувства. Давший тепло… оказывается, мне его так не хватало…

Далекая мысль, раньше прятавшаяся в глубине, проникла через брешь стены разума и на мгновение наполнила меня. Одна лишь мысль, что Демм исчезнет и сердце сжимается, отдавая в груди тысячами острых иголок…

Я так боюсь, что сказка кончится…

Куда делось мое спокойствие и самоуверенность?

Бездумно, я потянула руку к большому солнцу, будто пытаясь схватить его. Но как бы я не тянулась, оно все также оставалось на небе. Жест получился по-детски глупым.

— Хочешь поймать солнце? — мой жест не остался незамеченным для Демма.

— Да нет, — я уронила руку на траву.

Спиной я ощутила, как он напрягся. Потянуло серой.

— Смотри.

Пред носом появилась его ладонь, над которой, трепеща и потрескивая, парил огненный шарик. Я приподнялась и схватила двумя руками ладонь. Кожа на ней просто полыхала. Я даже обожглась немного.

— Ух ты!!!

Шарик связывался с ладонью едва заметными, мелко вибрирующими оранжевыми нитями. Поэтому то шарик едва слышно жужжал!

Я восхищенно переводила взгляд с него на улыбающегося Демма.

Но его улыбка была намного прекраснее и волнующее, чем огненный шарик.

Кажется, я в который раз покраснела…

— Только аккуратней, не дотрагивайся.

Но любопытство пересилило, и я ткнула в шарик пальцем. Я ойкнула, а огненный шарик с шипением исчез. Хотя ойкнула я скорее от неожиданности, шарик не причинил мне ни малейшего вреда.

— Ну зачем трогала? Больно? — вскинулся Демм.

Я помотала головой, поглощенная рассматриванием места исчезновения. Повертела, пальцем потыкала. Хм… обычная ладонь. Я развернулась на девяносто градусов, и с твердой уверенностью выудить все, воскликнула:

— Как ты это сделал?

— Профессиональная тайна, — улыбнулся Демм еще шире.

— Нечестно! Скажи, ну скажи! — я трясла его за воротник. — Хотя нет, — на секунду отпустила и вновь начала трясти, — лучше научи!

В конце концов его голова гулко столкнулась с деревом.

— Уй… не так сильно, а то ведь недолго и инвалидом стать, — он сморщился и стал щупать затылок.

— Научишь? — не отставала я.

— Да что ты заладила: научишь, научишь… тебе совсем меня не жалко?

— А разве больно? — скептически сощурилась я.

— Представь себе!

— Ну хорошо, если пожалею, научишь?

— Мечтай.

— Тогда не жалко.

Вот в таком духе мы и проспорили часа три, не меньше…

К вечеру погода испортилась, солнца скрылись за серо-синей пеленой облаков. "Начинается…"

Я глянула на часы — шестой час, а темнота стояла, как часов в девять.

Пока я пыталась разжечь костер (спички, словно сговорившись в коробке, затухали на ветру), Демм притащил па поляну еще одну палатку (видимо, в которой я проснулась) и опять ушел в лес. Как он сказал нарубить веток для стоек.

Он уже натягивал брезент, в тоже время как я продолжала мучиться со спичками.

"Попаду в настоящий мир, прибью производителей".

Грудь сдавила тоска.

"Ах да, я не смогу туда вернуться… потому что возвращаться больше некуда…"

Я швырнула коробок подальше.

— Демм… — жалобно позвала его.

Он удивленно вскинул голову.

— Что?

— Он не хотят зажигаться, — я обвиняюще указала на сложенные в пирамидку ветки.

— А я здесь причем? — похоже, он был не в духе. Стоило ему отвлечься и его накрыло недавно установленной палаткой.

Я заинтересованно прислушалась к глухо доносившимся ругательствам: определенно, таких слов в моем лексиконе нет…

Ой, а что он затих? Неужели?…

…Нет, жи-ив.

Куча зашевелилась, до меня донесся запах горелой коры и резины. Бум!!! Компактный взрыв раскидал во все стороны горящие останки палатки. Одна из веток врезалась точно в то место, где до этого момента сидела я. Еще от нескольких я также благополучно увернулась. Ирония судьбы: останки падали куда угодно, кроме костра.

Из под горящей кучи поднялась фигура главного действующего лица. Он медленно поворачивал голову, словно осматривал учиненные разрушения, потом вытянул руку, резко щелкнул пальцами, и все пламя исчезло. Единственным доказательством произошедшего была пожухлая трава и разбросанные угли.

Только сейчас я заметила, что огонь не тронул его одежду.

Не успела глазом моргнуть, Демм оказался рядом. Я забито посмотрела на него снизу вверх. Пронзительно изумрудные глаза с вихрем алых искр выжидательно буравили сжавшуюся в комочек меня.

— Мама… — прошелестела я.

— Так зачем ты меня позвала? — вкрадчивым голосом, от которого мурашки боевым строем промаршировали туда обратно по спине, спросил он.

— Ко-о-осте-ер зззажечь…

— Костер зажечь?? Ах, костер зажечь… Что же ты раньше не сказала… Всего-то зажечь костер… — у него начала заметно дергаться правая половина лица. Он демонстративно захрустел пальцами. — Ну, раз так просишь…

Из вытянутой ладони вылетел похожий на недавний, шарик. Попав в костер, он начисто спалил его.

— Ой, кажется, перестарался, — посокрушался он. — Ну, ничего страшного, в лесу ведь полным полно такого же прекрасного хвороста. Его можно сложить в пирамидку или в шалашик, да как угодно и очень красиво поджечь… Не правда ли??

— Да, да, конечно, — поспешила уверить его. Сейчас я готова согласиться на что угодно.

— Ведь совсем не сложно принести его… Да??

— Конечно, конечно, — Я медленно уползала в сторону от Демма.

— И ты еще здесь???

Его грозный рев снес меня в кусты и пинками погнал в лес.