ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

1

В маетных изнурительных трудах вроде бы и кончился сенокосный, колхозно-личный июль. Звено Дмитрия Даниловича заготовляло только сеќно. К сводкам не пригля-дывались. Досужее это занятие играть в сореќвнование сводочно-водочное с привиратель-ными приписками. На нескоќшенную траву — вот на что надо бы глядеть. Ее бы, Богом тебе дарованную, и не оставлять нескошенной. Дорожить не то что часом, но и погожей минутой. В непогоду выручал и новаторский метод — сенаж, силос. Но звено Данилыча сено сушило в нагуменнике. Такое сено годы будет храниться. А сенаж и силос, что квашеная капуста, по весне выбрасывай в навоз.

Напирал Август, благодатный и беспокойный для крестьянина. Дожди перемежа-лись с жарой. Давно не бывало такой погоды. Хлеба поспевали на виду. В душе Дмитрия Даниловича возникало новое тревожное опасеќние. Было оно не таким, какое приходилось испытывать прежде. На этот раз все хотелось делать по-своему. А дадут ли, будет ли доз-воление? На нем — Данилово поле. И лес — тоже его поле. Но к лесу он не так привык. Лес был еще не совсем обжитым им домом. А поле — давняя заќбота и боль. При должностях — и в МТС, и в РТС, и в ПМК, и заместителем председателя колхоза — глушилась эта боль и забота должностныќми обязанностями. Не сам пахал, сеял, убирал хлеб. А тут — одного тебя твое поле знает. И ты перед ним в ответе. Все другое — только на словах, а на деле — от дела в стороне.

В колхозе Дмитрий Данилович как бы уже и не числился — лесник Межколхозлеса. Механизатор — это добровольность. Невольно и осознавалось, что тебя могут и отстранить от поля своего. Это удручало. Он не мог не чувствовать себя пахарем — хозяином Данило-ва поля. Это его сотвоќрение, указанное ему Провидением во дление будущего устройства жизни. Такое не высказывалось вслух, но только чувствовалось и им вот, паќхарем, и Ста-риком Соколовым — Коммунистом во Христе, и художником их моховским, Андреем Се-меновичем.

Дмитрий Данилович заранее объехал поля, которые с Лестеньковым будут убирать. Каждый вечер выходил через свой овинник взглянуть на рожь за Моховым. Почва там легкая, впитывает влагу и тепло… Особенности моховских полей, их тайну, он, пожалуй, один теперь и знал. Вырождаќлся хлебороб, ведающий как ладить с каждым клином своей земли. Вот и страдай пашня, когда корежат ее, мнут тяжелым железом с равнодуќшием наемника. Старался поведать и своему напарнику, Лестенькову, эти тайны полей. Показать все в сравнении, за работой. Но не чувстќвовал встречного порыва. Может, по молодости парень не проникся еще осознанием долга перед землей и людом этой земли.

Рожь за Моховым вот-вот поспеет. И Дмитрий Данилович остерегался, выедут они туда с комбайном раньше дня на четыре и начнется дурогуд. Николай Петрович выхва-лится, что начали жатву, "сводку первым открыл". И поступит команда "равняться на пе-редовых". И выйдет, что они неќвольно навредили делу. Преждевременное начало жатвы на два-три дня — недобор с каждого гектара трех-пяти центнеров хлеба. И зерно не то. Кричат, когда потери из-за запоздалой уборки, но не хотят знать скоќлько недобора при недоспевшей ниве. Этого отец, дедушка Данило, так и не смог никому втолковать.

Решил переговорить с парторгом, учителем Климовым, и Александрой, чтобы по ним с Лестеньковым не равнялись. Ивану все объяснил, хотя он и сам все понимал. Но какая-то неизъяснимая демоническая сила влекла всех к неладу.

Вот и такие тревоги донимают и будоражат истового пахаря, когда бумагой здра-вый смысл и опыт мужика-крестьянина заменяются.

2

Дмитрий Данилович зашел в контору к председателю с одним делом, а вышел оза-боченный другим. Надо было ехать за новым комбайном. Только что позвонили из сель-хозтехники. И Николай Петрович высказал свою радость, что "выбил" вместо запасных частей целый комбайн. Это оказаќлось куда легче. Тут же и предложил этот комбайн им с Лестеньковым. Дмитрий Данилович задумался. С новым комбайном проваландаешься самое малое две недели, пока приведешь его в рабочее состояние. Да и потом — час работай, два стой, подкручивай, подвинчивай. Это уж известно. А старый у них отлажен и надежен.

Был разговор с Иваном. Но и он советовал взять "ниву" им с Лестеньковым. Иначе в ненадежных руках она весь сезон и проремонтируется. Было время, когда трактористы рвались к новой технике. Теперь ее опасались. Заработок — выезд в поле. А тут не работай, а "чинись" в мастерских.

Председатель как бы и высказал мысли Ивана и сетования тракториќстов-механизаторов:

— Чтобы комбайн включить в работу, он должен быть в руках мастера. Лес-то вот немного и подождет, а у поля свои сроки.

Вот и "улькнули" мечты твои и планы. Как ты выйдешь с новой "нивой" в поле через три дня. Раздумывать времени нет, надо немедля ехать на станцию. Следует еще в три конторы заскочить, документы оформить.

Вернулись вечером. Подъехали к конторе. Дмитрий Данилович на комќбайне ярко-оранжевого цвета (и то хорошо, что колеса крутились), а Лестеньков на "Беларуси" с жаткой и другими частями в тележке. Было заведено правило, что каждую новую машину; трактор, комбайн или друќгое что подгонять к конторе для огляда. Колхозники походят вокруг, поохают, пощупают. Начальство тоже озрит. Сейчас на разглядывание времени не оставалось. Но все же "Нива" постояла на лужке. Контора была уже на замке, магазин закрыт. Подбежала Настя Татьянина, кое-кто из мальчишек. Подошла и сама Татьяна, попеняла Дмитрию Даниловичу что давно не видела: "И не зайдешь, все в делах?.." Дмитрий Данилоќвич опечаленно сказал, что Анна плоха. И они постояли в сторонке молча. Толюшка следил за мальчишками, лазавшему по комбайну.

В мастерских горел свет. Колотин был там. И они, не дав ребятне догќлядеть, отвели комбайн за ограду. Завтра начнут осмотр, переиначивать, подтягивать, сваривать.

Вчетвером — механик Колотин со сварщиком, Дмитрий Данилович и Лестеньков три дня крутились возле нового комбайна.

Лестеньков выехал на старом комбайне на рожь, а Дмитрий Данилович пока "дочинивал" новую "Ниву".

Отвозить зерно вызвался Саша Жохов. "Не подведу", — заверил Дмитрия Даниловича. Ему хотелось этим загладить ночное происшествие. Кое-кто пронюхал как Саша за медком к Корню ходил. Но сам Дмитрий Данилович даже Ивану и Светлане о том не сказал. Поведал только Анне. Она и поќпросила его простить Сашу: "Добром-то и легче помочь человеку. Тоже ведь беда. В роду такое у Жоховых. Всякий с недоверием к ним…"

Дмитрий Данилович не стал противиться просьбе Саши остаться в их звене. А Толюшка Лестеньков все же сказал:

— Он такой… Чуть что, так и в сторону…

На новом комбайне выехали на небольшое поле ржи близ седа. За штуќрвалом сидели по очереди с Лестеньковым. Прислушивались, приглядываќлись ровно к чему живому после болезни. Поле было неровное, в яминах, буграх. Как раз для испытания новой техники, подметили невесело. Рожь местами густая, местами чахлая, в проплешинах.

Саша отвез две тележки с зерном, приехал за третьей. Попроќсил посидеть за штурвалом, комбайна.

Дмитрий Данилович остановился, сказал Лестенькову, чтобы отрез зеќрно, а Саше крикнул:

— Поднимайтесь, Александр Ильич, если охота есть, — слова Анны вспоќмнились: "Добром поладить". Хотя и о Саше подумалось: "Волочит жизнь по пословице: брань на вороту не висит".

Саша поднялся в кабину, осмотрел ее, сказал:

— Машина, видать не плохая…

Дмитрий Данилович согласно кивнул. Комбайн тронулся, закачался. И Саша съе-хидничал равнодушно усмешливо:

— Кто же так напахал-насеял?..

Комбайн бросало как суденышко на морской волне. Саша хотел было присесть, но Дмитрий Данилович указал на провал впереди, крикнул:

— Глядите прямо, держите жатку на руках… — Саша подпрыгивал и трясся, словно в кузове грузовика по ихней дороге до станции.

Дмитрий Данилович остановил машину, вылез что-то подправить, под-регулировать.

— На таком поле можно и новый комбайн поломать, — сказал Саша, чтобы кого-то упрекнуть: так вот пашут.

Подъехал на "Уазике" Николай Петрович. Спросил, управятся ли они сегодня с этим полем?.. Дмитрий Данилович ответил уклончиво, что поќле невелико.

У председателя тоже возникло желание прокатиться на новенькой, "выколочен-ной" им "Ниве". Любопытно. Саша спустился вниз…

Комбайн мотнуло. Николай Петрович успел схватиться за скобу.

— Лучше садитесь, — сказал Дмитрий Данилович, — поле в яминах.

Опять пришлось вылезать из кабины, подлаживать.

Больше получаса без передыху за штурвалом не просидишь, — вроде как оправды-вая комбайн, высказал Дмитрий Данилович. — Жатку, как ребенка больного держи, чтобы дорогой не покалечить. Машина то и дело пощады просит: остановись, устала. А человек?.. Вроде как она для него создана, в облегчение ему…

— Кто же так напахал-то?.. — почти слово в слово повторил вопрос Саши Жохова и председатель. Но сказано было со спокойствием человека, привыкшего ко всякому…

— Сделал, уехал и забыл. Теперь и не признается. И сам удивится… — ответил Дмит-рий Данилович скорее не председателю, а на свои мысли. С ним-то были и раньше разго-воры, что земля в беде, когда не знает своего пахаря.

Комбайнер напряженно смотрел вперед, двигал рычагами, опережая тоќлчки. И ровно бы от его действий таких, машина то приподнималась, то оседала покорно.

Концы поля были обезображены. Даже борона по ним не прошла. Комќбайн прова-ливался то одним колесом, то другим. Попадал в ямину и выќползал на гребень. Мотался как телега с возом сена среди пней. По краям поле было заезжено тракторами и машина-ми, приходилось объезќжать такие места с поднятой жаткой.

— Как же такую работу можно было принять, — опять же не пахаря, кого-то другого как бы спросил председатель. Ивана, Алекќсандру или бригадира. Принять вот, а не сде-лать так?..

Это знакомо Дмитрию Даниловичу. Кто пахал, боронил, сеял, о том забывали. Буд-то такого человека и не было. И порок пробивался через любые контроли. Да и можно ли уследить?.. Пословица среди стариков бытует: "Под контролем жить — с неладом дру-жить" Главное отчет, сводки для района. Он контролер. Хорошо вышло, уродилось — за-слуга райкома, самого "Первого". Потом разных контор. Ну и предсеќдателя в какой-то мере, парторга еще… Пахарь не в счет. Спрос еще какой-то с инженера и агронома. А они, может, в это время не совещании просидели, когда поле пахалось и сеялось, накачку там подучили, это самое "ЦУ" еще более ценное. В сводках свой итог: какой комбайќнер сколько зерна выдал. А пахал-то и сеял — лукавый.

Остановив комбайн, Дмитрий Данилович сказал председателю, а вернее, опять же высказал свои неотстанные размышления:

— Старание у механизаторов не лучше сделать, а больше, прослыть ударником. Не-вольно он и становится первым грешником, как вот в пиќсании сказано. — Николай Петро-вич промолчал, будто и не слышал.

Сколько раз что-то подобное говорилось, повторялось, даже вот и со ссылкой на Евангелие Стариком Соколовым Яковом Филипповичем. И все не впрок.

Высказав это, Дмитрий Данилович подумал, что председателю куда леќгче и спо-койней жить без споров и разговоров с нерадивым работником. Уживался же он с Сашей Жоховым. За что спрашивают, за то и отчитывайся, об остальном умалчивай.

Николай Петрович уехал. Саша Жохов дожидался возвращения Лестенькова с "Бе-ларусью", стоял посреди поля.

Проработав допоздна, так и не сжали поле. Повеяло вечерней сыроќстью, рожь от-волгла, молотильный барабан пошел туго, тянул солому, Руки ощущали натужность ма-шины, что-то глохло в ней. Солнечный суќхой блеск вымолоченной соломы сменился ма-товым, в колосьях оставаќлись зерна.

Прошли до конца загона, разгрузили бункер в оставленный прицеп,

и закончили работу без радости.