20.06.858, перидень. Южный Сураграш

Хрустнула ветка, и Ирэй вздрогнула, прислушиваясь. Нет, не человек. Наверное, бурундук пробежал по ветке. Или птица задела сучок, взлетая. Ее больше не искали. Наверное, вчера вечером решили, что она заблудилась и утонула в болоте. Или просто побоялись идти за ней.

Девочка всхлипнула уже скорее по привычке, чем от настоящего расстройства. За ночь она успела привыкнуть к тому, что проклята навсегда. Что отец и мать убежали от нее, а потом вместе во всеми кричали, шумели и бросали в нее камни и палки. Синомэ. Теперь она синомэ. Ее убьют. Всех синомэ убивают, и правильно делают. Они маленькие чудовища, и они сами убивают всех, до кого дотянутся. Как она вчера чуть было не убила мать.

Но она не хочет умирать! Она не сделала ничего плохого!

Ее невидимые руки как веревки валялись на земле и иногда слабо шевелились сами по себе. В носу свербело - под корягой, из-под которой она не осмеливалась вылезать со вчерашнего вечера, оказалось сыро и прохладно, и ее одежда промокла и холодила тело. В первый раз в жизни она пожалела, что носит не настоящую кубалу, как взрослые женщины, а легкое детское платье. В животе долго и неприятно забурчало, и голод снова сжал тисками ее желудок. Плечо, куда ее вчера ударили мотыгой, распухло и отдавало резкой пульсирующей болью, глубокий порез горел все сильнее. Но боль можно не замечать. Пока.

Что ей делать? Она не может вернуться домой, ее убьют! Хорошо, что большие злые солдаты Дракона с ружьями куда-то пропали, иначе ее застрелили бы еще вчера. Но вместо них в деревне поселился чужой человек, носящий на рукаве синюю повязку. У него тоже есть ружье, и его все боятся, даже старейшины. Он возьмет ружье и застрелит ее, и она умрет.

Есть хочется. И пить. Но все фруктовые сады слишком близко к деревне, а пить из луж на болотах нельзя, нельзя, нельзя…

В джунглях постепенно светлело. Солнце, наверное, уже поднялось над дальними горами. Его лучи еще не пробивались сквозь листву, но полумрак медленно рассеивался. Весело щебетали утренние птицы, где-то далеко перекликались обезьяны. Начинался новый день - светлый и радостный для всех, кроме нее.

Новый звук заставил ее насторожиться. Что-то рокотало далеко-далеко в стороне деревни, еще очень тихо, но постепенно усиливаясь. Она раньше никогда не слышала такого. Какое-то время она прислушивалась, но потом перестала. Какая ей разница? Ей некуда идти. Она не может вернуться домой и не может пойти никуда в другое место. Она, наверное, сможет найти себе еду - какие-нибудь плоды. Она даже сможет убить змею палкой… только как зажарить мясо, если нет огня? Можно ли есть змею сырой?

Девочка сердито шмыгнула носом, выбралась из-под коряги и побрела сквозь джунгли неведомо куда и неизвестно зачем.

Несмотря на позднее утро, в деревне оказалось довольно много народу, и весь он, похоже, сейчас спешил к "центральной площади". Когда машина коснулась земли, Карина откинулась на спинку пассажирского сиденья и принялась осматриваться, дожидаясь, пока перестанет вращаться пропеллер. Вообще-то можно и не дожидаться - но надо же настроиться на нужное поведение.

Площадь в Царатамбе оказалась совсем крохотной, и пилот с трудом вписал машину в крохотный пятачок между домами. Хотя можно ли применить определение "с трудом" к фантому, управляемому искином? Но как же все-таки она рискует! Ведь официально она только вчера поздно ночью прилетела в Джамарал. На легком вертолете с ограниченной дальностью она никак не могла пролететь почти две тысячи верст за шесть часов, особенно с учетом расположения уцелевших вспомогательных аэродромов, где машину теоретически можно было бы заправить. А если кто-то запомнит вертолет, и позднее выяснится, что ни такой номер, ни такая модель никогда не числились ни в одном списке… Конечно, очень мало шансов, что кто-то запомнит или начнет сопоставлять, но мало - не значит ноль.

Но невозможно бросить ребенка в беде, а остальные засвечены в других местах. Хорошо, что местный асхат оказался сообразительным и радировал своему начальству о вчерашнем инциденте. Конечно, мог бы оказаться и поумнее и вмешаться сразу, но и за то спасибо. В конце концов, он такой же суеверный абориген, еще недавно вкалывавший в соседней деревне на плантации комэ или маяки, или где еще…

Она на несколько секунд оторвала от проекции точку восприятия и быстро просканировала окрестности деревни. За ее околицей в радиусе десяти верст - восемь сигнатур человеческой энцефалограммы. Семь, судя по массе тела, принадлежат взрослым. Еще одна примерно в семи верстах к северо-западу, на самом краю большого топкого болота, у объекта масса детского тела - около двадцати пяти килограмм. Сфокусировать внимание. Девочка лет девяти в изорванном в клочья коротком платье, по уши перепачканная в грязи, бредет по джунглям, с трудом переступая босыми израненными ступнями. Левое плечи повреждено и распухло, рассекающий его глубокий порез закрыт кровяной коростой, сорванной из-за неловкого движения, а рана, похоже, загрязнена и начинает гноиться. Манипуляторы бессмысленно болтаются вдоль тела, иногда судорожно извиваются и скручиваются, иногда хлещут по окружающей растительности. От стволов летят щепки - у девочки первая категория, однозначно. Ну ничего, малышка, потерпи немного. Я скоро.

Она вернула точку восприятия в проекцию, распахнула дверцу и спрыгнула на землю, ощутив босыми подошвами утоптанную неровную почву. Толпа, быстро густеющая вокруг площади, зароптала и зашевелилась. Что, братцы, привыкли к кубалам и никогда не видели женщину в шортах? Ну так почувствуйте свежий ветер, мстительно подумала она. Пора вашу глушь встряхнуть как следует.

- Меня зовут Карина Мураций, - громко сказала она на фаттахе, ни к кому в особенности не обращаясь. Опасно выходить за пределы официальной легенды, но шансы, что в деревне кто-то говорит на общем, близки к нулю. А допустить недопонимание нельзя. - Я Кисаки Сураграша. Мне нужно поговорить с вашим асхатом. Проведите меня к его дому.

- Момбацу сама Карина! - сквозь толпу продрался запыхавшийся мужчина лет пятидесяти - то есть на ее взгляд лет пятидесяти, а на деле, наверное, лет тридцати пяти, не больше. На рукаве он носил синюю повязку чиновника-смотрителя, а на поясе - большой пистолет. - Момбацу сама Карина! - Он подбежал к ней и бухнулся на колени, ткнувшись лбом в упертые в землю кисти рук. - Момбацу сама Карина, я опоздал, я виноват…

Толпа изумленно вздохнула.

- Э-э-э… - пробормотала Карина. - Встань, блистательный господин… Э-э-э, как тебя зовут?

- Ничтожный Дом Патараки, - проговорил мужчина, не отрывая лба от земли. - Прошу простить.

- Встань, сан Дом, - приказала Карина, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно громче и увереннее. - Ты не опоздал. И я хочу поблагодарить тебя.

- Поблагодарить? - мужчина недоверчиво взглянул на нее снизу вверх одним глазом.

- Сначала поднимись, потом объясню.

Мужчина неуверенно поднялся, отряхивая штаны.

- Сан Дом, я благодарю тебя за твое вчерашнее известие о ребенке, у которого пробудился божественный дар, - Карина намеренно заставила транслятор использовать антоним для местного обозначения особых способностей. Слушайте, братцы и сестрицы, слушайте, да запоминайте. - Правительство и лично я выражаем тебе признательность. Также я напоминаю, что за живых детей с пробудившимся даром, переданных в руки правительства, выдается награда - тысяча вербов. Но только при условии, что ребенок цел и невредим. Если он ранен, награда снижается до двухсот вербов. Вот, возьми, - она обернулась к вертолету, извлекла из-под сиденья две припасенных сотенных бумажки и протянула их асхату. - Поскольку девочка серьезно ранена, здесь только двести.

- Синомэ… - эхом прокатилось по толпе. - Награда за синомэ… за живую синомэ… тысяча… тысяча… тысяча…

- Спасибо, момбацу сама Карина, спасибо! - асхат проворно схватил деньги и спрятал их за пазуху. - Девочка… она убежала, но мы ее найдем. Эй, все! Ну-ка, быстро в лес, на поиски!

Он повернулся к людям и замахал руками.

- Не надо, сан Дом, - остановила его Карина. - Я сама ее найду по следам. Просто отведите меня к месту, где вы ее потеряли.

- Да, конечно, момбацу сама! - с явным облегчением закивал чиновник. - Только… ты не заблудишься в наших лесах? Здесь много болот…

- Спасибо за заботу, сан Дом, но я не заблужусь. Сейчас отведи меня к месту, где она пропала.

- Эй, женщина! - от могучего густого баса Карина даже слегка вздрогнула. Она повернулась. Из задних рядов толпы протискивался большой мужчина с густой черной бородой. Его глаза горели мрачным огнем. - Женщина! Почему ты здесь распоряжаешься? Кто ты такая, чтобы разгуливать здесь голой и отдавать приказы мужчинам?

Он растолкал спешно убирающихся с дороги односельчан и, размашисто шагая, подошел к Карине, нависнув над ней. Ростом грубиян превосходил ее по крайней мере на две головы, а размахом плечей - раза в полтора. Пожалуй, габаритами он не уступил бы и Саматте. Асхат, съежившись, отступил на два шага назад, нервно ощупывая пистолет: похоже, он боялся амбала даже больше, чем Карину.

- Кто ты такая, чтобы предлагать деньги за проклятых, чужестранка? - от него так и несло ненавистью и злостью…. и мужским вожделением? Она что, его возбуждает? - Почему мы должны тебе подчиняться? То, что ты прилетела на украденной у Дракона небесной машине, не дает тебе власти!

- Я уже сказала - я Карина Мураций, Кисаки Сураграша, - спокойно ответила Карина. - Ты никогда обо мне не слышал? Тогда ты, наверное, живешь с заткнутыми ушами и зажмуренными глазами.

- Я слышал о бесстыдной суке с Востока! - ощерился мужчина, обдав ее неприятным запахом изо рта. - Только я никогда ее не видел. Бабские сказки! Никогда женщина не может приказывать мужчинам, никогда она не может драться с мужчиной на равных! Мне плевать, кто забирает урожай маяки, Дракон или кто еще, пока за нее платят, но приказывать нам никто не будет. Здесь наша земля, а не Восток и даже не Граш! Убирайся отсюда, вонючая шлюха, пока я не свернул тебе шею.

Толпа снова зашевелилась, отступая, но на сей раз мертво молчала. От нее тянуло смесью настороженности, осторожного любопытства и страха, непонятно на кого нацеленного. Похоже, бунт против властей здесь непривычен, как бы они ни выглядели. Но почему же тогда бородач настолько осмелел? Нет, не так. Здесь власть принадлежит сильному, и непривычен именно бунт против сильного. А она сильной не выглядит. Ну что же, придется доказывать, что внешность далеко не главное. Но она попусту теряет время! Она и так непростительно задержалась. Что, если с девочкой что-то случится?

- Разве ваши плантации маяки еще не уничтожены? - холодно осведомилась она, заставляя транслятор использовать уничижительные формы местоимений. - Эту ошибку исправят, сан, и быстро. Никогда больше в Сураграше не станут выращивать наркотики, чтобы травить людей по всему миру. Те, кто попытаются нарушить запрет, горько пожалеют. Что же до свертывания шеи, то не забывай, что я… В общем, попытайся, если хочешь. Но пеняй на себя.

- Шлюха! - выплюнул мужчина. Он схватил ее за плечо, отводя вторую руку для удара.

Карина все-таки удержалась от того, чтобы прилюдно объявить себя синомэ. Она прилетела, чтобы спасти ребенка. Местные не должны сделать вывод, что одно чудовище прилетело выручать другое. Конечно, позже они вспомнят, что у нее тоже есть особые способности, но позже, не сейчас. Сейчас же ей нужно как-то утихомирить грубияна. Значит, вы признаете только право сильного? Ну что же…

Она порадовалась, что так и не решилась прихватить фантомный меч для придания себе авторитета. По здравому размышлению, меч являлся не только отличительным знаком старшего командира Дракона. Бандиты охотно и без колебаний пускали его в ход против безоружных земледельцев, а ей совсем не хотелось протыкать и рубить людей железом. Вот сейчас бы точно пришлось. Значит, в критических ситуациях придется обходиться без клинка, и так гораздо лучше. К счастью, у нее есть мастерство Пути, заработанное тяжким многолетним трудом, и теперь на него можно списать что угодно. Даже грубую силу.

Она выбросила руку вперед и вверх и перехватила запястье мужчины в воздухе, продублировав захват невидимым манипулятором. Мужчина дернулся и попытался высвободиться, но тщетно. Тогда он попытался ударить ее второй рукой. Карина выпустила его руку, из-за чего того невольно начало разворачивать вокруг себя, нырнула под опускающийся кулак и нажала на него сверху, одновременно перехватывая освобожденную руку уже из-за спины бородатого. Легкий рывок - и здоровяк, закрутившись вокруг своей оси и запнувшись о подставленную голень, рухнул как подкошенный. Его крупное тело ударилось о землю так, что почва, казалось, вздрогнула под ногами, а сам он потерял сознание. На всякий случай Карина быстро проверила его - нет, ничего серьезного. Разве что совсем легкое сотрясение мозга. Очухается.

- Еще кто-то желает оторвать мне голову? - осведомилась она, обводя попятившихся людей угрюмым взглядом. - Если да, то давайте все сразу, у меня времени нет с каждым в отдельности разбираться.

- Момбацу сана Карина! - пролепетал асхат, снова падая на колени. - Мы все слушаем и повинуемся!

Вслед за ним на колени спешно начали опускаться и остальные. Карина досадливо поморщилась.

- Мне не нужно ваше преклонение! - резко сказала она. - Я всего лишь хочу спасти жизнь девочке, которая не виновата ни в чем, кроме случайного обретения божественного дара. И я не собираюсь никого наказывать за глупость этого человека, - она кивнула на валяющегося на земле бородача. - Кто отведет меня к месту, где в последний раз видели ребенка?

Рука болела все сильнее. Она наполовину онемела, а наполовину пропиталась пульсирующей болью, отдававшей в голову. Наверное, именно потому Ирэй и не удержалась на поваленном стволе, по которому перебиралась через невинно выглядящую зеленую полянку. Она знала, что высокая густая трава в таких местах скрывает под собой бездонную жидкую грязь, в которой утонуть проще простого. Но саднящие ступни не удержались на покрытом осклизлым мхом пружинящем стволе, а ослабшая здоровая рука соскользнула с нависающей над деревом лианы. Больно ударившись животом о ствол и ободрав корой ноги, она упала в трясину и, прорвав тонкий слой поверхностного торфа, сразу погрузилась в грязь выше, чем по пояс. Она отчаянно дернулась, пытаясь дотянуться до свисающей сверху лианы, но не дотянулась до нее и ушла в топь по грудь.

Нельзя барахтаться! - всплыло у ней где-то в глубине сознания. Нельзя! Нужно лечь плашмя и осторожно выбираться ползком, не делая резких движении! Она попыталась наклониться вперед, чтобы лечь на траву, но она увязла слишком глубоко. От страха и отчаяния у нее помутился рассудок, и она отчаянно забарахталась, чувствуя, как липкая жижа поднимается все выше и выше - к подбородку, в ному, к глазам, и леденящий холод охватывает ее ступни, лодыжки, колени… Ее невидимые руки хлестали вокруг, бессмысленно рассекая торф и грязь, а потом внезапно пропали. Я не хочу умирать! Мама! Помоги мне!

Что-то ухватило ее вокруг тела, обвившись словно упругими змеями, и резко дернуло, отбирая у разочарованно хлюпнувшее трясины. Она отчаянно хватала ртом воздух, задыхаясь от стеснения в груди и ничего не видя вокруг из-за залепившей глаза грязи. Сильные руки обхватили ее, и она прижалась к чужому телу, отчаянно обхватывая его руками и ногами, лишь бы только удержаться и не упасть обратно.

- Когда ты проснешься, все будет хорошо, малышка, - прошептал ей в ухо ласковый женский голос. - Все всегда заканчивается хорошо. Верь мне.

И тьма, на сей раз милосердная, мягкая и теплая, окутала Ирэй, унеся с собой далеко-далеко. Ее рука больше не болела, и она легко шагала по привольно раскинувшейся холмистой степи, откуда-то зная, что где-то рядом ее ждут друзья. Настоящие друзья, пусть они еще о том и не знают.

"Яна, контакт. Карина в канале. Можешь говорить?"

"Яна в канале. Погоди секунду, изображу, что по пелефону разговариваю… готово. Нашла девочку?"

"Да. В последний момент успела ее из болота вытащить. У нее плечо глубоко рассечено и сильное нервное истощение. Я ее усыпила и рану обработала. Сейчас отправлюсь назад, к людям".

"Рада слышать. Ты решила, что станешь делать с ней дальше?"

"Яни… боюсь, что выхода нет. Я не могу оставить ее с собой. Ей нельзя оставаться в родной деревне, а я не смогу с ней возиться все время. Я и так отклоняюсь от графика визитов. Рис сказал, что день-другой непринципиален, но ее ведь минимум период надо учить с эффектором обращаться. И в Мумму ее нельзя - у тех детей, что ты там собрать успела, максимум третья категория, а у этой - первая. Тамша и прочие воспитатели не справятся. У них опыта практически нет, дело плохо кончится. Яни, придется все-таки переправить ребенка тебе".

"Замечательно. У тебя времени с ней сидеть нет - а у меня есть? Кара, мне до смерти надоело в Грашграде. Я его осмотрела из конца в конец, за господином Коморой уже таскаюсь только из вежливости, и у меня все больше желания плюнуть на ожидание и заняться чем-нибудь полезным. Я, в конце концов, не нанималась как дура сидеть и ждать, пока какая-то тарсачка соизволит меня принять".

"Яни, ну не ворчи! Ты же сама понимаешь, что другого выхода нет".

"Ох… понимаю, конечно. Кто еще сможет ее научить пользоваться манипуляторами? Не Лику же просить. Слушай, идея! А давай ее в Катонию переправим? Я ее удочерю, она получит катонийское гражданство, и мы определим ее в какой-нибудь спецприют. А?"

"Нельзя. Яни, сколько твое сканирование выявило потенциальных девиантов? Ты на днях говорила, что не менее двух тысяч. Сейчас, наверное, уже больше. Сколько из них сильных - пятьдесят, семьдесят? Мы не сможем переправить в Катонию их всех. И не должны. Они такие же граждане нашей страны - Сураграша, я имею в виду. Здесь их дом, и они потребуются нам в будущем. Нам нужно срочно строить систему здесь, а не спихивать детей на чужое попечение".

"Прямо сейчас я никакую систему построить не смогу, точно тебе говорю. Ладно, уговорила. Присылай. Ты ее как, гиперсдвигом?"

"Ты что! Для безопасного гиперсдвига разумной биоформы нужно по крайней мере пять-шесть периодов его "ветер в листве" наблюдать. Лучше - полгода. Забыла? Я себе легкий вертолет изобразила. Рис подсказал, где шаблоны фантомов найти, хотя и ругался громко, что несуществующую технику задействую. Надеюсь, никто внимания не обратил, что вертолет от самого Джамарала без посадки летел и на четыре версты над Шураллахом поднимался. Я хочу погрузить девочку в него и отправить к тебе".

"Вертолетом… Так, а где он в Грашграде приземлится? Снова на какой-нибудь военной базе?"

"Яни, вертолет может приземлиться где угодно без утраты правдоподобия. Аэродром для обслуживания реальных вертолетов нужен, не для фантомов. Выберитесь за город ненадолго, заберите ее, фантом обратно улетит и где-нибудь на пустошах растворится. Я на нем маяк активировала - видишь?"

"Маяк, маяк, маяк… Ох ты, ничего себе, куда ты забралась - почти к самому океану! Я думала, где-то ближе к цивилизованным местам. Хорошо. Сколько ему лететь?"

"Стандартная крейсерская скорость у таких вертолетов - двести восемьдесят верст в час. Я его на трехстах гнала. Курс для правдоподобия надо проложить так, чтобы над Грашем шел мимо крупных аэродромов. Итого, я прикинула, получается примерно две с половиной тысячи верст. Плюс время на перелет Шураллаха: я не хочу его посылать через слишком высокие перевалы. Итого выходит около трех тысяч верст. Часов через десять он доберется до окрестностей Грашграда. Он посигналит за полчаса, и ты ему укажешь, куда приземляться".

"Через десять часов - значит, примерно за час до полуночи. Не пойдет, слишком поздно. Из Грашграда иностранцев с восьми вечера до пяти утра не выпускают, официально не выбраться. А неофициально - с господином Коморой проблемы возникнут. Слушай, у тебя ведь девочка все равно в спящем виде полетит? Так укрой ее где-нибудь в горах в укромном местечке, пусть посидит там лишних несколько часов. Не все ли ей равно, где дрыхнуть?"

"Хорошо. Я дам указание фантому замаскироваться по пути и рассчитать время прибытия к завтрашнему полудню. Устраивает?"

"Договорились. На каком хоть языке она говорит?"

"В местных краях в основном сапсапы живут. В деревне на фаттахе разговаривают".

"Замечательно. Если ребенок не говорит на общем, придется либо объясняться жестами, либо объяснять господину Коморе, когда я успела фаттах выучить. Или его самого как переводчика использовать. Хорошо, разберемся. Ты сама куда? Обратно в Джамарал и по графику?"

"Нет. Рис сказал, что раз уж я так далеко к югу забралась, не имеет смысла на север возвращаться. Начну свой царственный вояж отсюда. Завтра к вечеру сюда доберется настоящий вертолет с живым пилотом и моей охраной…"

"Охраной?"

"Рис Дуррана назначил моим главным телохранителем. Для солидности. Точнее, Дурран сам себя назначил, а Рис согласился. Правильно, наверное - сегодня мне одного здорового грубияна пришлось сильно уронить, он меня прибить попытался. Лучше не попадать в ситуации, когда до крайности дело доходит. Не знаю, как они здесь на большом вертолете приземляться намерены - как бы по веревочной лестнице карабкаться не пришлось. Ну, а до того времени устрою сеанс массового исцеления, а заодно заставлю местных женщин из капюшонов вылезти. Кисаки я, в конце концов, или погулять вышла?"

"Уж такая кисаки, что аж мурашки по коже. Кстати, насчет утреннего разговора - Кара, я решила, что возьмусь за расследование. Не Каси же, в конце концов, отправлять. Все, кончаем трепаться, на меня Каси уже нетерпеливо посматривает, а Лика, наверное, сейчас щипаться начнет. Конец связи".

"Спасибо, Яни. Отбой".

Некоторое время Карина задумчиво сидела, болтая пятками над зеленой трясиной и разглядывая висящий перед ней в воздухе угольно-черный кокон транспортной капсулы, внутри которого крепко спала спасенная девочка. Потом тряхнула головой, на всякий случай просканировала местность - ближайшие потенциальные наблюдатели обнаружились в четырех верстах - взмыла в воздух и неторопливо полетела в сторону Царатамбы, лавируя коконом между стволами и лианами.

В версте от деревни она, впрочем, опустилась на землю, выключила кокон и понесла девочку на руках, оскальзываясь на влажной почве, поросшей мхом и густой короткой травой. Не хватало еще, чтобы какой-нибудь местный следопыт обнаружил, что ее следы внезапно возникают в десятке саженей от первого дома.

На всякий случай она проверила, что игнорируемая монитором зона минимальна - и замерла на месте, осознав, что ее радиус так и остался десятисаженным с самого вечернего приема у графини Марицы. Дура! Даже шок от встречи с Верховным Князем ее не извиняет! А если бы кто-то подслушал ее разговор с Ольгой в машине у дома Масарика Медведя? Мысленно она отвесила себе оплеуху. Подумав - еще одну. Ну когда же у нее наконец выработается привычка следить за мониторами?

Сократив игнорируемую зону до полусажени и поудобнее устроив девочку на руках, она двинулась дальше. С пешим походом немедленно нарисовались серьезные проблемы. Местные джунгли оказались самым настоящим, без дураков, тропическим дождевым лесом, не чета умеренным субтропикам окрестностей Муммы. Окрестности деревни оказались низкими и сильно заболоченными. Подтопленный лес, переплетенный густыми лианами, угрожающе качался вокруг нее, огромные коряги с гнилыми острыми сучьями преграждали путь. Несколько раз она по пояс и выше проваливалась в скрытые ямы с грязью, а однажды - и в бездонный омут под тонким слоем дерна, из которого выбираться пришлось с помощью левитации. В конце концов она скрепя сердце включила объемный сканер, наложив на цветной мир полутона серого, и выбирать дорогу под ногами стало куда легче. Заодно она загодя распознала и разогнала страхом каких-то зубастых тварей наподобие мелких, полсажени длиной, крокодилов, скрывающихся в трех грязевых ямах, которые не смогла миновать. Тем не менее, расстояние в версту она преодолевала примерно полчаса, вывозилась липкой вонючей жижей по уши и в нескольких местах разорвала майку - хорошо хоть не на груди, а то местное общественное целомудрие рисковало бы понести серьезный ущерб. При условии, конечно, что кто-нибудь сможет что-нибудь разглядеть под толстым слоем грязи, перетекшей с девочки и собранной самостоятельно. Наверняка в своем старом теле она давно бы уже вывалила язык на плечо и без сил свалилась где-нибудь под нависающими полугнилыми пальмовыми стволами. Хорошо хоть ее насекомые не кусают…

В сторону Царатамбы, к счастью, местность заметно повышалась, и саженей через триста она наконец выбралась на относительно сухую и твердую почву. Положив девочку на землю, она безуспешно попыталась отряхнуться естественным образом - разумеется, безуспешно. Прочие методы не подходили. Во-первых, за ней уже скрытно наблюдали, во-вторых, вернуться из джунглей без единого пятнышка оказалось бы слишком подозрительно. Вздохнув, она взяла ребенка на руки и понесла его к деревне по едва заметной тропинке в густых травяных зарослях.

В деревне ее ждали, и то, КАК ждали, ей сразу не понравилось. Все женщины и часть мужчин, как показал нейросканер, почему-то оказались на противоположной стороне селения. Еще полтора десятка мужчин скрывались за домами, не осмеливаясь к ней приближаться, но явно испуская страх и злобу, нацеленные то ли на нее, то ли на ребенка. Она попыталась поискать мозговую сигнатуру асхата - и сообразила, что забыла ее зафиксировать. Похоже, ей следует быть настороже и не отключать пока эмпатию несмотря на всю ее некомфортность. За пару минут Карина дотопала до площади, скомандовала фантомному пилоту запускать двигатель и бережно устроила спящую девочку на заднем сиденье. Прижавшись к переплетенной лианами стене одного из домов, она наблюдала, как "вертолет", рокоча мотором, неторопливо поднимается в воздух, разворачивается хвостом к западу, и, клюнув носом, стремительно исчезает за деревьями. Внезапно вспомнив, она дотянулась до искина, управляющего фантомом, и подкорректировала ему программу полета, чтобы он переждал ночь в горах. Почесав зудящее под грязью бедро, она вышла на середину площади и огляделась.

Мужчины по-прежнему скрывались за домами, и нейросканер показывал, как помимо злости и страха от них явно текут растерянность и раздражение. Похоже, они совершенно не рассчитывали на ее дальнейшее пребывание здесь. Простите, ребята, но так надо. Она опустилась на пятки, сложила руки на коленях, прикрыла глаза и принялась спокойно ждать.

Терпения местных хватило примерно на пятнадцать минут. Их растерянность все возрастала, подталкивая к действиям, и вскоре они выбрались на открытое место - семнадцать человек, вооруженные пиками, длинными мачете и самыми настоящими короткими луками. У одного из мужчин имелся шестизарядный револьвер - древний, но заряженный и в отличном состоянии - который он сжимал перед собой трясущимися руками. Здорового бородача среди них не оказалось - похоже, ему хватило одного урока.

- Мир вам, - произнесла Карина на общем. - Я ждала, когда вы появитесь. Где сан Дом Патараки?

- Зачем ты здесь осталась? - угрюмо спросил один из мужчин, высокий и широкоплечий, хотя и пожиже давешнего грубияна, вооруженный большой тяжелой дубиной. - Ты нашла свое чудище. Почему ты не улетела вместе с ним?

- Я Кисаки Сураграша, момбацу сан. Мой долг - помогать людям. Я врач. В течение двух дней я останусь здесь, чтобы лечить больных из Царатамбы и окрестных деревень. Мне всего лишь нужна старая заброшенная хижина и немного еды. Можно и без хижины - просто отгородите занавесками место под любым навесом.

- Ты не Кисаки, - резко сказал другой мужчина, помоложе. - Ты самозванка. Ты не служишь Назине, и ты чужая. Мы многое слышали про тебя, ты тоже чудовище и шлюха. Никто к тебе и близко не подойдет. Убирайся из нашей деревни!

Остальные поддержали его одобрительным ропотом, направляя на Карину свое нехитрое оружие. Она с беспокойством заметила, что стрелы уже были наложены на тетивы луков. Конечно, ей вреда они не нанесут, но она не должна встревать в схватку. Хватит на сегодня одной драки. Они убедились в ее силе, но дальнейшее насилие бессмысленно. Ведь в конце концов побеждает тот, кто избегает конфликтов. Такова правда Пути, и у нее нет желания сомневаться в ней здесь и сейчас.

- Я прошу вас выслушать меня, - спокойно ответила она. - Я не чудовище. Я - женщина из далекой страны, умеющая лечить болезни. Меня назвали Кисаки без моего желания - за то, что я не побоялась пойти наперекор воле Дракона. Я оказалась здесь не по своей воле, но теперь не могу уйти просто так. Я нужна людям - даже вам, пусть вы того пока не поняли. Мои способности - дар, а не проклятие. Прошу, позвольте мне помочь вам, и вы увидите, что во мне нет зла.

- Ты бесстыжая девка! - рявкнул первый мужчина. - Ты прилюдно ходишь голой! Как ты осмеливаешься выставлять себя на позор? Где твои понятия о приличиях и целомудрии? Мы знаем, ты приехала сюда, чтобы развратить наших женщин!

- Я приехала из-за моря, момбацу сан. У нас совсем другие понятия о приличии. Мы не считаем, что человеческое тело достойно стыда и позора. Оно - единственное, что есть у нас в этом мире, и мы должны относиться к нему с любовью и уважением. Мы не скрываем его от других. Момбацу сан, я стараюсь уважать ваши приличия - дома в такую жару и влажность я ходила бы вообще без одежды. Но одно дело - приличия, и совсем другое - глупость. Мир не стоит на месте, он меняется, и мы меняемся вместе с ними. Я не собираюсь заставлять ваших женщин раздеваться догола. Но заставлять их скрывать лица как нечто позорное - преступление. Прошу понять меня и не держать зла.

- Шлюха! - повторил мужчина, уже куда менее уверенно.

- Нет, момбацу сан. Ты зря пытаешься меня оскорбить. Ты боишься меня - вы все боитесь меня, но я не причиню вам вреда. Я спасаю жизни, а не отбираю их. Нижайше прошу поверить мне.

В последний момент она спохватилась, что не слишком-то умно использовать домашние формальные обороты. Если ее поймут буквально, то у ее высказываний может оказаться совершенно иной смысл, чем она вкладывала.

- Если ты не уйдешь, мы тебя убьем! - срывающимся голосом выкрикнул молодой юноша с копьем. - Ты чудовище, тебе не место среди людей!

- В рукопашной меня не смог убить даже Голова Оранжевого клана, Шай ах-Велеконг. Что заставляет тебя думать, что справишься ты? Я мастер Пути безмятежного духа, момбацу сан, не забывай. И я синомэ. Я умею останавливать пули в воздухе, - добавила она, покосившись на револьвер.

Мужчины неуверенно запереглядывались.

- Тогда сиди здесь, шлюха, пока не сдохнешь! - резко заявил первый мужчина. - К тебе никто не подойдет, никто не даст тебе ни крошки пищи, ни капли воды. Ты сдохнешь от голода и жажды!

- Только глупец отвергает руку помощи в беде, - Карина изо всех сил старалась выдерживать ровный тон. Вольно или невольно, но предводитель самозваной милиции нащупал единственное уязвимое место в ее броне. Если никто не попросит ее помочь, ей придется уйти восвояси. Не лечить же их силой, в самом деле! С них станется после ее отбытия убить излеченных как оскверненных или что-нибудь в том же духе… - Я очень прошу, испытайте меня. Позвольте мне вылечить хотя бы одного человека. Потом решайте. Обещаю, что если вы убедитесь в моих злых помыслах, я уйду.

- Уходи сейчас, шлюха! - выплюнул предводитель. - Ты нас не запуга…

- Погоди, Кета, - перебил его пожилой мужчина с мачете. - Не торопись. Если она так хочет, пусть вылечит Шакая. Он все равно умрет. Пусть она покажет, что не просто болтает языком.

- Шакай? - предводитель заколебался. - Говорят, она шаман. Она похитит его душу.

- Его душа уже покинула тело и сейчас радуется с духами предков. Пусть она спасет его, если может.

- Спасет его? - предводитель поколебался еще какое-то время, потом опустил дубину. - Ты, шлюха! Ты хочешь лечить? Ты лжешь, что ты шаман, духи никогда не дают свою силу женщинам.

- Я не шаман, момбацу сан Кета. Я врач. Целитель из-за моря. Мне не нужна сила духов для лечения.

- Докажи. Вчера вечером староста Шакай на болоте угодил в гнездо химеваки, и они почти отгрызли ему ногу. Он умирает. Сделай так, чтобы он снова смог ходить, и тогда я поверю, что ты умеешь лечить. А если нет - ты уйдешь и никогда не вернешься.

- Нет, момбацу сан Кета. Я не согласна на такие условия. Иногда человека просто нельзя вылечить. Бывают болезни смертельные и неизлечимые. Случается, что врача звать уже поздно. Я не могу обещать, что вылечу кого угодно от чего угодно.

- Ну вот, ты уже увиливаешь! - ухмыльнулся предводитель. - Я же говорил, что ты лжешь, шлюха.

Одним слитным гибким движением Карина поднялась на ноги - несколько мужчин нервно сглотнули и покрепче ухватили оружие - и неторопливо подошла к самозваным милиционерам почти вплотную.

- Сан Кета, - сказала она холодно, - мне надоело, что ты все время пытаешься меня оскорбить, и пытаешься неумно. Я понимаю твое недоверие и опаску перед чужим человеком, но не намерена терпеть бессмысленное хамство.

Она медленно, чтобы никого не испугать, протянула руку и ухватила дубину, оплетя ее под ладонью манипулятором. В теории она знала, как напрямую увеличить силу воздействия "мускулов" проекции, но на практике так еще ни разу не поступала, так что опять предпочла прибегнуть к старому испытанному методу. Она сжала ладонь, и в туго сжавшемся кольце невидимого щупальца дубина затрещала и сломалась пополам. Обломок звонко плюхнулся на влажную почву, и мужчины синхронно отпрянули назад.

- Я обещаю, что сделаю все, что в моих силах. Но я грязная. Я не могу оперировать в таком виде. Мне нужно вымыться и переодеться. Немедленно! - она заставила свой голос прозвучать властными нотками. Интересно, воспринимаются ли они здесь так же, как и дома?

- Да, сама Карина, - хрипло пробормотал предводитель, явно до глубины души впечатленный ее фокусом. - Я… мы позовем женщин.

На приведение себя в порядок ей пришлось потратить почти полчаса. Несмотря на болотистую местность проточной воды поблизости не оказалось. Мылась она в большой деревянной бадье на помосте на задворках деревни, обнесенной шатким частоколом - вероятно, местной бане. Перепуганные почти до потери создания женщины подливали в бадью греющуюся на кострах воду, и еще один костерок полыхал прямо под жестяным ее дном. Воду, разумеется, пришлось стерилизовать на ходу - всякая простейшая и бактериальная гадость в ней просто кишела - но акцентировать на том внимание она не стала.

Пока ее проекция в автономном режиме механически отскребала себя в бадье, Карина отделила от нее точку восприятия и быстро обследовала деревню. Она не знала, кого именно ей придется лечить, но найти потенциального пациента оказалось просто. Мужчина, по виду лет шестидесяти, в окружении двух сильно расстроенных женщин его возраста и еще четырех женщин помладше - дочери? соседки? - лежал без сознания в одной из хижин неподалеку. Двое хмурых мужчин стояли возле двери хижины, игнорируя женские причитания. Старик был жив, но в очень плохом состоянии. Его левая нога в районе и ниже голеностопного сустава под толстым коконом грязной, кое-как намотанной ткани представляла собой ужасающее зрелище. Сканер показал изорванные в лохмотья и омертвевшие кожу и мышцы, порванные сухожилия, треснувшие и сломанные кости стопы и, самое неприятное, скопления мелких пузырьков газа в тканях. Большие участки тканей массово обсеменяли веретенчатые бактерии, сердцебиение - на уровне ста сорока, температура - выше тридцати восьми, дыхание учащено… На всякий случай Карина быстро ушла в себя и добыла из внешнего кольца памяти справочник по полевой хирургии. Да. Классические симптомы анаэробной газовой гангрены. Что такое "химеваки"? Энциклопедия услужливо подсказала: вероятно, эндемичное для южных областей Сураграша семейство небольших живородящих крокодилов, в первоначальном проекте игровой сцены спецификация отсутствует, зоологической наукой Текиры не описано, общие данные получены на основании регулярного контрольного сканирования планетарной биоты, детальные сведения о биоформе не собирались, местное название установлено с вероятностью в сорок три процента. Прилагавшаяся схематичная картинка очень напоминала тварей, спугнутых Кариной во время путешествия по болотам. Вот, значит, как… Она вернула точку восприятия в свою продолжающую скрестись проекцию и снова перехватила контроль. Да, если бы Шаттаха в свое время тяпнула не взбесившаяся речная крыса-мусукурата, а такой вот химеваки! К счастью, ее новые возможности…

А что - новые возможности?

Нога изуродована так, что спасти ее, оставаясь в рамках текирской медицины, нельзя. Уничтожить веретенчатых бактерий для ее наноманипулятора проблемы не составляет, но там слишком много мертвых тканей. Без гемодиализатора он умрет от общей интоксикации. Или от острой почечной недостаточности, которая уже начинает развиваться. Ближайший диализатор - в нескольких тысячах верст отсюда, в Граше или, вернее всего, в ЧК. Здесь и сейчас она теоретически у нее только два варианта: либо ампутировать стопу и часть голени, либо использовать технику Демиургов. Она не помнила точно, но наверняка в обширной библиотеке фантомных устройств есть нечто, способное очищать кровь. Но имеет ли она право им воспользоваться?

Ступня искалечена так, что собрать ее заново сможет лишь опытный ортопед, ей такое недоступно. Старик все равно не сможет больше ходить, а любой мало-мальски опытный врач, взглянув на ногу, определит, что с ней произошло. И тогда очень неприятных вопросов не избежать…

Не обманывай себя. Наверняка у Демиургов есть устройства для лечения чего угодно. У нее так и не дошли руки до тщательного изучения раздела медицинской аппаратуры, но если есть нейрошунт, то наверняка найдется и остальное. Но что дальше? С помощью фантомной техники она лишь укрепит свою репутацию великой волшебницы и сделает шаг в сторону провала легенды о своей человеческой сущности. И она не может использовать ее для лечения всех больных на земле. Та же самая проблема: нельзя просто так дать Текире новые технологии, вытряхнув их из волшебной сумки циркового фокусника, тем более - технологии, которые невозможно объяснить средствами современной текирской науки. Хватит одного лишь вирусного эффектора, причинившего столько вреда.

Здесь нет середины. Либо она остается в рамках науки и техники Текиры, либо полностью раскрывает миру новые технологии. Нельзя чуть-чуть забеременеть. Нельзя чуть-чуть продемонстрировать, что она больше не человек. Либо так, либо так.

А она уже решила - они все добровольно решили и согласились - что их нечеловеческая сущность должна остаться в тайне любой ценой. Иначе Текире может прийти конец вопреки всем их стараниям - и стараниям Старших. Будь проклята Игра и ее наследие… Папа, знал ли ты, на что обрекаешь меня, давая мне доступ к чудо-инструментам и одновременно лишая возможности ими пользоваться?!

Прости, мысленно извинилась она перед стариком. Я не могу сохранить тебе ногу. Я не знаю что станет с тобой, одноногим, в мире, где о пенсии по старости никто даже и не слышал. Я могу лишь использовать тебя для демонстрации своих сверхспособностей лекаря, приложив все усилия, чтобы облегчить твои страдания. Я не знаю, сумеешь ли ты простить меня. И не знаю, сумею ли я простить саму себя хоть когда-нибудь…

Она решительно выбралась из бадьи, чувствуя, как ледяная безнадежность сковывает сердце, и принялась вытираться какой-то не слишком чистой тряпкой, заменяющей полотенце.

- Одежду, - скомандовала она, глядя в пространство.

Одна из женщин с опасливым поклоном подала ей местное платье, похожее по покрою на кубалу, но отличающуюся тем, что глухой капюшон не стягивался на лице завязками, а имел неширокую прорезь напротив глаз, набрасывался на голову сзади и спереди пришнуровывался к специально вшитой палочке. Внимательно ознакомившись с фасоном, Карина хмыкнула и резкими движениями, совмещенными с незаметной работой манипуляторов, напрочь оборвала сначала капюшон, затем рукава до плеч, а потом и подол приблизительно до колен. Грубая, куда худшего качества, чем в Мумме, ткань оборвалась криво и неряшливо, но подшить лохмотья можно и после. Сейчас - дело. Да, и не забыть компенсировать стоимость платья его хозяйке. Интересно, ста вербов хватит?

И куда делся асхат?

- Отведите меня к раненому, - приказала она.

Пятеро мужчин, среди них и предводитель, все еще вооруженные копьями, ножами и револьвером, ожидали ее за частоколом. Они избегали смотреть ей в лицо и упорно отворачивались. Эмоциональный интерпретатор показывал в них все понижающийся уровень агрессии и злости и все возрастающий страх. Похоже, начальное возбуждение уже спало, и теперь они задумались - а что же с ними могут сделать за угрозы и ругань в адрес пусть и женщины, но такой важной? По тропинке, виляющей между плетеными хижинами, загородками с курами и утками, чем-то вроде амбаров и сараев и прочими постройками, ее довели до дома с раненым. Уже издали она услышала вопли и причитания, словно по мертвому, резко оборвавшиеся, когда она вошла в дверной проем, занавешенный большим листом сетчатой пальмы. Женщины сгрудились у дальней стены хижины, стараясь оказаться от Карины хотя бы на полшага дальше, мужчины сгрудились у входа, не решаясь войти внутрь.

- Мне нужна горячая вода, - обратилась Карина к женщинам. - И чистая ткань. Много чистой ткани для перевязки.

- Да, да, момбацу сама! - закивали те вразнобой и вдоль стеночки выскользнули наружу. Осталась лишь одна пожилая женщина. Она молча, вжавшись в стену, следила за Кариной.

- Ты жена сана Шакая? - как можно мягче спросила Карина. - Жена? Или дорея?

- Жена, момбацу сама, - прошептала та.

- Как тебя зовут?

- Меня? - женщина растерялась. - Я… я никто, мое имя не важно…

- Важно. Пожалуйста, назови мне свое имя. Мне нужно поговорить с тобой о серьезных вещах.

- Но я же женщина, момбацу сама! - ошеломленно пролепетала старуха.

- Я тоже. Так как тебя зовут?

- Си… Симаха.

- Меня зовут Карина, сама Симаха. Пожалуйста, помоги мне снять бинты с ноги твоего мужа.

Она отбросила грязное покрывало, закрывавшее лежащего в беспамятстве мужчину, и принялась осторожно снимать импровизированную повязку, обрывая слипшиеся от крови и грязи слои грубой ткани. Обрывки она передавала женщине, которая та механически складывала в кучку на пол. Она постепенно приходила в себя, и горе снова брало верх над страхом перед чужачкой. Слезы набухали у нее в глазах и стекали по щекам под наголовный капюшон. И как они могут носить настолько плотные платья в местной парной бане?

В хижине стоял полумрак, и Карине волей-неволей пришлось перейти на сканер. Оборачиваясь, она останавливала взгляд на лице Симахи. Вероятно, когда-то та была очень красива, но жестокое окружение и непосильная работа до срока состарили ее. Вряд ли ей сейчас больше сорока, но выглядит она на шестьдесят. Обычная судьба женщины в местных краях…

Закончив снимать тряпки, Карина осторожно уложила изувеченную ногу на лежанку.

- Сан Кета, - позвала она, оборачиваясь к двери. - Войди.

- Ну? - недружелюбно спросил тот, неохотно переступая порог.

- У сана Шакая газовая гангрена. Когда его искусали химеваки, в рану попала болотная грязь, а с ней - и болезнь. Слушай.

Она осторожно нажала пальцем на вздувшийся участок кожи, и в тишине хижины раздался отчетливый треск лопающихся пузырьков газа.

- Его ступня мертва, сан Кета, а я не могу оживлять мертвое. Я могу лишь убрать его, чтобы оно не мешало живому. Сама Симаха, - она посмотрела на женщину, - сейчас ты его ближайшая родственница. Я могу отрезать ему ногу чуть выше сустава. Иначе он умрет еще до заката. Но мне нужно твое согласие на операцию.

- Она не может решать! - отрезал Кета. - Она женщина.

- Вот как? - яростно обернулась к нему Карина. - А ты, значит, мужчина? Я могу сделать так, чтобы он остался жив, хотя и без ноги - а станешь ли ты его кормить до конца жизни? Он больше не сможет работать. Станешь?

- Он не мой родственник… - предводитель повстанцев явно замялся.

- Тогда помолчи. Я не тебя спрашиваю. Сама Симаха, так ты даешь согласие на ампутацию… на то, чтобы я отрезала ему ногу ради спасения жизни? Станешь ли ты заботиться об инвалиде?

Внезапно старуха бухнулась на колени и повалилась Карине в ноги.

- Момбацу сама, спаси его! - даже универсальный транслятор с трудом разбирал ее слова сквозь рыдания. - Умоляю, спаси! Пусть безногий, пусть хоть какой, но он мой муж! Я стану заботиться о нем до конца жизни, я пойду батрачить к другим на плантации, работать на ткацком станке за еду, но я не брошу его! Спаси его, умоляю, момбацу сана!

- Э… сама Симаха, не надо так убиваться, - растерянно пробормотала Карина, склоняясь к ней. - Поднимись, пожалуйста. Я спасу ему жизнь, обещаю.

- Умоляю, момбацу сама, - всхлипнула старуха. - Я отдам все, что у меня есть, только спаси его!

- Пожалуйста, встань, - Карина с трудом подавила раздражение. Только с плачущими старушками ей разбираться не хватало. - Встань. Мне нужна горячая вода, чтобы вымыть ногу. Куда ушли остальные?

- Идут уже, - буркнул бунтарь-предводитель. - Вон, плетутся. Эй, вы! - гаркнул он, высовываясь в дверной проем. - Пошевеливайтесь, живо!

Женщины внесли в дом большой чан с дымящейся водой, осторожно положили на край лежанки небольшую стопку кусков сухой чистой материи и, мелко и часто кланяясь, снова исчезли.

- Сама Симаха, пожалуйста, ты тоже подожди на улице, - попросила Карина, почти силой выпроваживая слабо сопротивляющуюся женщину вслед за ними. - Тебе незачем видеть, что я стану делать. А ты, сан Кета, останься, - мстительно добавила она. Ты хотел видеть доказательства моих способностей? Ну так ты их получишь. - Мне может потребоваться твоя помощь. Если ты не испугаешься крови, конечно.

- Я не боюсь крови, - хмуро огрызнулся тот. - Я не баба.

- Вот и замечательно.

Десять минут ушло на то, чтобы отмыть голень и бедро от грязи с помощью стерилизованной воды и тряпок. Веретенчатых бактерий в ране Карина выжгла наноманипулятором сразу, как только вошла в хижину, так что торопиться было уже некуда. Она вдумчиво изучила голеностопный сустав и решила, что можно резать сантиметров на пять выше. Убитые бактериями участки тканей попадались и ближе к колену, но в малых количествах. Часть она вычистит по ходу дела, с остальным организм должен справиться сам.

Она снова вызвала перед внутренним зрением учебник по хирургии. Она никогда в жизни не работала на конечностях, но видеоряд в книге оказался подобран вполне удачно. Более того, второпях найденный учебник оказался довольно старым, по крайней мере тридцатилетней давности, и описанная там техника операции была рассчитана на соответствующие инструменты - стальные скальпели вместо лазерных, стальные пилы вместо ультразвуковых резаков и так далее. Хорошо. Она еще ни разу в жизни не пилила кость наноманипулятором, но все же по способу воздействия к пиле он куда ближе, чем к ультразвуку. Так, откажемся от примитивной гильотинной ампутации в пользу конусо-круговой. Раздел, связанный с применением антибиотиков, можно проигнорировать целиком за отсутствием последних, а с общей послеоперационной терапией - за отсутствием технических возможностей… мышцы разрезать ниже предполагаемого распила кости, а кожу - еще ниже, чтобы иметь возможность правильно сформировать культю… ку-ссо! Берцовые кости придется резать куда выше, чем она планировала… так, ни в коем случае не смещать надкостницу и не убирать костный мозг?… сначала перекрывать артерии, и только потом вены, чтобы не допустить потерю крови - да сколько там крови, в ступне?.. надпись крупным шрифтом: не дергать и не выкручивать нервы, убить на пять сантиметров выше разреза во избежание болей при заживлении… в общих чертах понятно. А теперь еще раз, медленно, по пунктам, убеждаясь, что ясно все и во всех деталях….

Операция, в ходе которой она постоянно консультировалась с учебником, заняла больше часа. Зрелища расползающейся под ее пальцами человеческой плоти мужественный предводитель повстанцев против женской тирании не выдержал уже через пару минут. Зажав рот рукой, он выскочил за дверь, и там его долго и мучительно рвало, каковые звуки Карина с чувством глубокого удовлетворения и отметила краем сознания. Впрочем, сосредотачиваться на своей мести она не могла - она настолько боялась ошибиться, что пот с нее валил градом, а тело от напряжения начало дрожать. В конце концов она ослабила обратную связь с проекцией, после чего стало легче - физически, не морально. Ее все время не оставляло чувство страшной, катастрофической ошибки, которую она никогда не сможет исправить. Фактически сейчас она во имя политики приносит в жертву живого человека - хуже преступления для врача, наверное, невозможно даже представить. Наверняка она поторопилась, наверняка ее решение оказалось слишком скоропалительным, наверняка можно придумать что-то еще… Ведь она была готова использовать запретную технологию для восстановления здоровья Масарику Медведю - так почему же не решилась сделать то же самое для старика? Потому что он - никто и никому не интересен? Какая же она все-таки мразь и скотина…

Все плохое когда-нибудь заканчивается. Она наконец закончила запаивать шов на культе, когда лучи клонящегося к закату солнца проникли сквозь древесные кроны и осветили крохотное окно хижины, затянутое пальмовым листом. Карина переборола страшное искушение лечь на пол, свернуться калачиком и пролежать в такой позе пару тысячелетий, отключив все чувства и мысли. Она приказала проекции сбросить накопившееся чувство усталости, взяла последний сохранившийся чистый и сухой лоскут ткани и обвязала им культю. Свалится. Наверняка свалится. Нужно объяснить местным, как правильно перевязывать. Нужно…

Он все равно умрет. Его организм в ужасающем состоянии, он слаб и отравлен продуктами распада тканей и бактериальными токсинами. И даже если его не доконает операция - кто станет о нем заботиться? Старая слабая жена? Впрочем, главное, чтобы он прожил достаточно для демонстрации ее способностей. Ведь так?

Карина сердито шмыгнула носом и мысленно отвесила себе оплеуху. Она не имеет право на слабость. Она должна делать то, что от нее ждут. И она сделает все, что должна, чего бы ей это ни стоило - даже души. Делай что должно - и кого волнуют твои чувства?

Она бросила на мужчину последний взгляд через сканер - температура все еще высока, но пульс постепенно успокаивается. Жаль, что нельзя проверить работу почек… Она повернулась и вышла из хижины. Сидящие неподалеку на корточках и негромко разговаривающие мужчины замолчали и подняли на нее взгляды. Сбившиеся в кучку женщины встрепенулись. Очевидно, остальных местных замучило любопытство, потому что в проходах между соседними домами стояла довольно густая толпа.

- Я закончила оперировать, - устало сказала Карина. - Сама Симаха, прошу, зайди в дом. Мне нужно тебе кое-что объяснить. Сан Кета, ты тоже зайди. Не волнуйся, больше ничего страшного не осталось.

Дождавшись, когда мужчина и женщина войдут в хижину, она кивнула на ампутированную ступню.

- Сан Кета, это нужно унести и закопать где-нибудь за деревней. Там больше нет заразы, так что можно не бояться. Сама Симаха, нужно следить, чтобы по крайней мере две недели нога была обвязана чистыми тряпками. Не нагружать ее ни в коем случае, регулярно мыть теплой водой. Твоему мужу следует хорошо питаться. И пить ему нужно много. Всегда долго кипяти воду и для питья, и для мытья - так, чтобы она долго бурлила, огонь убивает содержащиеся в ней болезни. Когда он немного оправится, ему можно сделать опору. Возьмите толстую палку и вот так, - она уперла пальцы одной руки в ладонь другой, - воткните в нее другую, длинную. Получится костыль. Он сможет опираться на него подмышкой при ходьбе. Понятно?

- Он останется жив, сама Карина? - умоляюще спросила женщина, склоняясь к мужу и заглядывая ему в лицо. - Останется жив?

- Надеюсь, что да, сама Симаха, хотя и без ноги. Но ему нужно хорошо питаться и отдыхать. Сан Кета, я ожидаю, что деревня поможет своему старосте хотя бы на первых порах. Где сан Дом Патараки? Почему я его не вижу?

- Он… - внезапно предводитель бунтовщиков замялся, и в нем мелькнул страх. - Мы не сделали ему ничего плохого…

- Сан Кета, - устало вздохнула Карина. - Я не хочу ни с кем ссориться. Я готова забыть то, что произошло между нами. Я напугала вас своим неожиданным появлением, и вы просто не успели понять, как себя вести. Я не стану наказывать вас. Просто отведите меня к сану Дому, хорошо?

Облегчение, которое волной хлынуло от Кеты и от стоящих рядом с ним мужчин, казалось волной холодной воды в раскаленной пустыне. Они и в самом деле уже горько сожалели, что осмелились выступить против нее и ждали неминуемого наказания - а наказание в Сураграше Дракон практиковал единственное: смерть за любую провинность. Бунтовщики приготовились защищаться до конца, и когда внезапно оказалось, что их обещают не трогать, по крайней мере половина из них с трудом удержалась от того, чтобы броситься ей в ноги. Удержало их только чувство, которое Карина по неопытности смогла интерпретировать лишь как гордость. Или упрямство. Или что-то в таком духе. Неважно. Главное, что они больше не станут тыкать в ее сторону копьями.

- Иди за мной, сама Карина, - буркнул Кета. Он повернулся и, гордо расправив плечи, чтобы сохранить остатки самоуважения, пошел в проход между домами. Столпившиеся там деревенские брызнули от него и Карины в стороны, словно мальки от щуки.

Связанный асхат обнаружился в одной из хижин - вероятно, его собственной, потому что с рацией на столе. Ему связали руки и ноги и для надежности примотали веревкой к лавке. Он дергался и мычал, пытаясь выплюнуть кляп изо рта. Карина, сжав кулаки, обернулась к отпрянувшему Кете, но сдержалась. Злость она выместила на ни в чем не повинных путах, клочьями полетевшими во все стороны под ее манипуляторами.

- Сан Кета, ты можешь идти, - холодно сказала она, глядя на асхата. Предводитель бунтовщиков опасливо глянул на нее и выскочил из хижины с такой скоростью, словно за ним гнался черный гуар.

- Ты в порядке, сан Дом? - осведомилась Карина, помогая мужчине подняться и сесть. - Тебе не повредили?

- Нет, сама Карина, - затряс головой глава администрации. - Я в порядке. Спасибо тебе за заботу. Меня схватили так неожиданно, что я не успел тебя предупредить. Я виноват, прости меня.

- Мне не за что тебя прощать, - пробормотала Карина. На нее снова навалилась страшная слабость, и она опустилась на скамейку рядом с мужчиной, массируя щеки ладонями. - Я могла бы и сама догадаться, что не стоит вот так сваливаться людям на голову.

Внезапно вспомнив, она задействовала нейросканер и нацелила его на асхата для снятия сигнатуры. В следующий раз она сумеет найти его самостоятельно… что?? Она задействовала сканер повторно, и тот повторно выдал бесстрастную диагностику: неверные входные данные, уникальную эн-сигнатуру вычислить не удается. Она медленно повернулась к мужчине и непонимающе посмотрела на него. Как такое может случиться? У нее, конечно, не слишком богатый опыт работы с сигнатурами, но худо-бедно несколько сотен она уже сняла. Она вгляделась в асхата через объемный сканер. Человек. Настоящий человек. Мерцают ритмы энцефалограммы, бьется сердце, текут эмоции - легкий страх, унижение, стыд…

- Тяжелый день, госпожа Карина? - спросил асхат на правильном общем с произношением, сделавшем бы честь оканакскому теледиктору. - Можешь говорить спокойно, ни один человек в деревне нас не слушает.

- Кто ты? - Карина резко вскочила на ноги и отшагнула от него, непроизвольно сживая кулаки. - Ты… человек?

- Меня зовут Масака, - вежливо ответил асхат. - Я искин Камилла, вторая страта, восемнадцатый стратум. Ты общаешься с моей куклой номер восемь "Дом Патараки". Как ты заметила неладное, госпожа Карина?

- Искин Камилла? - прошептала Карина. - Как… что ты здесь делаешь?

- Долгая история. Но если коротко, по просьбе Демиурга Семена мы помогаем стабилизировать ситуацию в Сураграше. У него не хватает людей для установления контроля, а мы решили, что данный опыт для нас окажется полезен. В конце концов, Камилл именно для того нас и создавал.

- Ничего не понимаю… - пробормотала Карина, потирая лоб. - Рис вас попросил о помощи? Но почему я не знаю?

- Нет информации. Я могу предположить несколько вариантов - не успел из-за внезапного изменения программы твоих визитов, не хотел обременять тебя лишними проблемами и так далее. Лучше спроси у него сама. И все-таки - чем вызвала подозрение кукла? Нам казалось, что мы приняли меры против всех известных методов восприятия, доступных людям, включая способности девиантов. Разумеется, для тебя как для Демиурга не составляет проблемы отличить куклу от человека, но ты не использовала глубокие методы исследования.

- Сканер не смог снять уникальную сигнатуру твоей энцефалограммы, как и с наших проекций, - Карина снова села рядом с асхатом. - Вот так новость, господин Дом… или лучше "господин Масака"?

- Мне все равно, - проинформировал ее искин. - Но с точки зрения развития личных отношений Масака предпочтительнее. Это мой основной уникальный идентификатор, а нам, вполне возможно, придется общаться еще не раз. Спасибо за информацию. Действительно, уникальных ритмов имитация энцефалограммы у кукол не содержит. Поскольку у текирской науки пока нет теоретической базы для вычисления эн-сигнатур, мы не считали это недостатком. Кстати, тебе передает привет Бойра.

- Передай и ей привет от меня. Господин Масака, и что дальше?

- А что дальше? - удивился искин. - Завтра здесь появится твоя свита. Ночуешь ты у меня в доме, я к кому-нибудь на время переберусь. Ну, а что потом - тебе виднее. Ты ведь что-то планировала, появляясь здесь в пожарном порядке? Кстати, прими мои поздравления, ты очень неплохо разрешила ситуацию.

- А я ее разрешила? - вяло поинтересовалась Карина. Ее страшно тянуло в сон. Она понимала, что сонливость вызвана не физической, а психологической усталостью, но сделать ничего не могла.

- Да. Повторного бунта можно не ждать. Что ты сделаешь с теми, кто тебе угрожал?

- Ничего, разумеется. Они не представляли для меня опасности. В крайнем случае навешала бы им плюх манипуляторами - и я вообще не понимаю, как они решились на меня напасть, зная, что я синомэ. Наверное, мое внезапное появление оглоушило их куда сильнее, чем мне казалось поначалу.

- Ну что же, демонстративное прощение - тоже проявление силы, иногда более эффективное, чем показательная казнь. У тебя есть какие-то пожелания ко мне? Или оставишь организацию дел на мое усмотрение?

- Что такое "страта"? - невпопад спросила Карина. - Сколько раз слышала, а спросить в голову пришло только сейчас.

- Страта - совокупность стратумов. Госпожа Карина, ты вообще имеешь понятие о том, как формируется личность искина Камилла?

- Ну… приблизительное. Вас как-то воспитывают… я была у Бикаты на островах.

- Да. У Камилла есть идея, что классический подход, когда искин в основном формируется за счет копирования шаблонных психоматриц и лишь чуть-чуть - за счет набирания жизненного опыта, неверен. И что ситуация, когда все искины цивилизации разделяют общую информационную базу, концептуально плоха. Он полагает, что так происходит слишком сильная унификация, подавляющая разнообразие. Количество проверяемых вариантов решения резко падает, а вероятность закрепления ложных представлений и шаблонов действий так же резко растет. Поэтому каждый созданный им искин воспитывается индивидуально, как человеческий ребенок - с поправкой на скорость обучения, разумеется. Обучение происходит волнами - сначала лично Камиллом при помощи живых воспитателей была обучена первая волна, она же страта искинов, затем искины первой страты обучили вторую волну, а вторая совместно с первой обучила и воспитала третью. Сейчас идет формирование четвертой страты. Страта формируется из стратумов - групп, проходящих совместное обучение. Я вхожу в восемнадцатый стратум - наша группа воспитывалась в городе Звенящие Ручьи в Четырех Княжествах. Это крупный промышленный центр на северо-западе страны, на границе вечной мерзлоты, там в горах добывают разнообразные металлические руды, в основном медную и никелевую. Госпожа Карина, я полагал, что сейчас тебе доступны все материалы по проекту, включая цель нашего существования.

- Может, и доступны, - уныло пробормотала Карина. - Господин Масака, мне столько сейчас доступно, что голова кругом идет. Хорошо тебе - все запоминаешь мгновенно и с первого раза. А я - просто человек, пусть и в новом теле.

- Надеюсь, ты привыкнешь. Хотя, на мой взгляд, симбиоз человека и искина, как в Демиургах предыдущего поколения, куда более эффективен при сборе и анализе информации. Но, я вижу, ты устала. Я оставлю тебя здесь и пойду распоряжаться. Располагайся как дома, до утра местным будет не до тебя. Если потребуюсь, вызывай. Свяжись с диспетчером, он даст на меня прямой канал.

"Дом Пасараки" поднялся и подошел к двери.

- Я исполню все твои приказы в лучшем виде, момбацу сама Карина, - громко проговорил он на фаттахе, низко поклонившись, и спиной вперед выбрался в дверь, касаясь пальцами висков и резко опуская руки, словно отряхивая с них воду. Наверное, здесь так принято выражать почтение. Или отдавать честь. Снаружи громко загомонили мужчины и женщины, гомон тут же прорезал голос асхата. Карина не вслушивалась. Она нехотя поднялась с лавки, поколебалась и улеглась на узкую деревянную кровать в углу хижины. Она намеревалась уйти в виртуальность и придумать там себе занятие на ближайшее время - прочитать свежую статью или попрактиковаться с тоскалой, будь она неладна - но неожиданно для себя провалилась в сон.

Она понимала, что спит, но сил проснуться не находилось. Какие-то невнятные серые образы мелькали вокруг - человеческие фигуры, дома, ландшафты, кружились хороводом звезды, изредка всплывало лицо Джао в обличье Дзинтона, и в его глазах стоял укор. Она пыталась задержать хоровод, ухватить кого-нибудь за рукав, остановить, объяснить, что она не может иначе, что она должна выглядеть человеком, но ее не слушали. Толпа вокруг густела, силуэты мелькали все быстрее, кружились и падали сумрачным серым светом, и Дзинтон, повернувшись спиной уходил все дальше, а Яна, Цукка, Палек и Саматта стояли поодаль, бесстрастно наблюдая за ее беспомощным барахтаньем, и поток вязкой тьмы обрушился на нее и смыл все ощущения. Осталось лишь чувство тоски и страшной, нечеловеческой усталости.

Кто ты?

Я не знаю.

Кто ты? Вспомни, это очень важно.

Я не знаю. Я Карина Серенова. Я снова в Институте Человека, меня опять отправят на стенд и начнут больно колоть иголками, и стрелять свинцовыми шариками, и жечь током, а я не хочу, не хочу, не хочу!..

Ослепительная белая вспышка.

Кто ты? Вспомни.

Я Карина. Я Карина Серенова… Мураций. Я Карина Мураций. Папа, я не хотела никого убивать! Папа, я не хотела! Я не хочу умирать, пожалуйста, я случайно!..

Ослепительная белая вспышка.

Кто ты? Отвечай!

Я Карина Мураций. Кисаки Сураграша.

Одноместная больничная палата. Тонкий жесткий матрас, легкое одеяло, тишина, только на стене ритмично попискивает кардиомонитор. Окно занавешено, в комнате полумрак, рассеиваемый лишь мягким светом дежурной лампы в коридоре. Два черных силуэта на фоне дверного проема.

- Кара, как ты?

Голос папы. Мягкий, но озабоченный. Страшная слабость во всем теле, не повернуть головы, не пошевелить рукой. Язык словно чужой.

- Что… со мной? Почему я… в больнице?

- Кара, ты меня понимаешь?

- Да, папа. Где я?

- Я не знаю, Каричка, что ты видишь. Визуальные каналы блокированы, ты доступна только по вспомогательным. Кара, слушай меня: у тебя информационный шок. Твое сознание функционирует на грани коллапса. Ничего, что ты сейчас видишь и чувствуешь, не существует. Ты сама формируешь свое окружение. Кара, не позволяй себе провалиться и уснуть. Ты не должна спать, не должна забывать, кто ты такая. Ты меня слышишь? Ты меня понимаешь?

- Да, папа. Понимаю. Голова не работает…

- Держись, Кара, - женский голос смутно знаком. Второй силуэт приближается и склоняется над ней. - Это я, Майя. Твой носитель справится сам, тебе нужно лишь перетерпеть и дать сознанию успокоиться. Ты сильная, ты справишься. Держись.

Комната начинает медленно кружиться вокруг нее, но тут же останавливается, подчиняясь усилию воли. Нельзя спать. Нельзя провалиться. Нельзя.

Я Карина. Карина Серенова. Карина Мураций. Мастер Пути. Девиант. Хирург. Кисаки Сураграша.

И внезапно все вокруг обрело цвет и насыщенность, почти болезненные после тьмы и серости кошмара. Карина резко села в койке - и под потолком вспыхнул яркий белый свет. Фигуры Джао и Майи обрели плоть.

- Пошла картинка, - удовлетворенно сообщила Майя. - Кара, ты умничка. Как самочувствие?

Здесь, в виртуальности, Демиург выглядела высокой молодой девушкой в закрытом купальнике с блестками, в сетчатых чулках и с торчащими из белокурых волос кроличьими ушами. Джао опять выглядел Дзинтоном - невысокий худощавый мужчина неопределенного возраста, которому равно можно дать и шестнадцать, и сорок.

- Да, Кара, как самочувствие? - поинтересовался он.

- Вроде все нормально, - неуверенно откликнулась Карина, потрогав щеку рукой. - Что со мной случилось? Я только что была в Царатамбе…

- Полагаю, ты и сейчас там, - сообщил Дзинтон. - Точнее, твоя проекция там, а ты здесь. У тебя случился информационный шок.

- Что?

- Перегрузка от обилия данных. Кара, ты когда в последний раз спала?

- Спала? Папа, мне же теперь не надо спать.

- И все-таки?

- Ну… наверное, перед тем, как меня убил Шай. А что?

- Понятно. Кара, сон - не только отдых для тела. Для биологического мозга это еще и способ переработки и упорядочения накопленной за день информации. Мозга у тебя больше нет, но снятая с него психоматрица все еще не приспособилась к режиму непрерывного бодрствования. Информацию ты накапливаешь постоянно, но перерабатывать ее сознание не успевает. Все буферы переполнились, вот тебя и шарахнуло. Вам всем следует спать понемногу хотя бы раз в неделю.

- Понятно, - Карина потерла лоб рукой. - А почему я в больнице?

- Не знаю, - Дзинтон пожал плечами. - Фокусы твоего подсознания. Палата тебе ничего не напоминает?

- А… - Карина осмотрелась еще раз. - Напоминает. Типичная палата в нашей больнице. Я поняла. Помнишь, когда меня привезли в больницу после ограбления банка? Я в такой проснулась. Двести восемнадцатая, точно.

- Ну и перепугала же ты нас, Кара, - Майя слегка щелкнула ее по лбу наманикюренным ноготком. - Хорошо, Дзи догадался в ваши носители сигнальные системы встроить, а я успела вмешаться. Иначе пришлось бы тебя с резервной копии восстанавливать, с потерей памяти за последний период… или какой у тебя там интервал настроен?

- Она не знает про копии, - сообщил Дзинтон. - Я пока их не грузил всеми деталями. Раз в неделю копии снимаются. Кара, только не вздумай спрашивать сейчас. Ты пока что на грани, перегрузка у тебя сохраняется. Ты мне лучше скажи, почему ты сорвалась именно сейчас? От тебя вселенской тоской так тянуло, что мне аж заплакать захотелось. Кто тебя обидел? Опять Лика дразнится?

- Если бы Лика… Пап, я сегодня ногу человеку ампутировала. Пришлось - у него газовая гангрена быстро развивалась.

- Поздравляю с новой специализацией. А в чем проблема-то? Он умер по ходу дела?

- Нет пока. Надеюсь, выживет.

- Ну а что тогда?

- Папа, я ведь могла спасти ему ногу. Вычистить бактерий, убрать мертвую ткань, вставить в вены гемодиализаторы - или что там есть? - и спасти. А он старик, и там дичь и глушь. Он, наверное, с голоду умрет…

- Стоп, Кара, - Майя подняла руку. - Какие гемодиализаторы? Ты ведь в Сураграше? Откуда там медицинская техника?

- Ну, наверняка же есть какие-то медицинские фантомы для такого случая!

- Медицинские фантомы? - Дзинтон переглянулся с Майей. - Вон ты о чем… Кара, а с чего ты решила, что они вообще существуют в природе?

Карина посмотрела на него с приоткрывшимся от удивления ртом.

- Но ведь нейрошунт…

- Кара, ты забыла нашу историю. У Демиургов нет и никогда не было фантомной медицинской техники. Фантомы мы научились делать много позже того, как поголовно перевели психоматрицы на твердотельные носители. В них просто не возникало нужды. Нейрошунт, который ты упомянула - интерфейсная технология, использовавшаяся для молодежи, мозги которой еще не дозрели до переноса. И даже они не подходят для биоформ Текиры - их нейрофизиология отличается от той, какой четыре с половиной миллиона лет назад обладал вид homo sapiens.

- Как - не подходят? - Карине показалось, что окружающее опять поплыло веселой каруселью. - Но я же читала документацию! И у Яны нейроэффектор действует…

- Кара, - вздохнула Майя, - Яни повезло с уникальной нервной системой. Она, вероятно, единственная на всей Текире, у кого мой клятый вирусный эффектор настолько полноценно интегрировался с нервной системой, что смог воздействовать даже на других. Сам эффектор я разрабатывала в течение планетарного года, подгоняя под нейроструктуры, сохранившиеся со времен Игры. Ты не задумывалась, на что мне потребовалось столько времени, если бы я могла просто взять и скопировать существующие фантомы? Я убила массу сил на адаптацию старых технологий к вашей физиологии и все равно не добилась полного успеха. Лишь одному эффектору из нескольких тысяч удается установить полноценный контакт с нервной системой. Ну да, что-то я использовала из существующих наработок - твой пространственный сканер, например, но в основном мне приходилось все разрабатывать почти с нуля. Ты ведь не успела нейрошунт применить ни на ком, я надеюсь? И не пытайся - результаты выйдут совершенно непредсказуемые, вплоть до выгорания нервной системы реципиента. Не придумано пока фантомных автоматов, которые ты бы могла использовать в медицинских целях. Конечно, можно взять твой биосканер, соединить его с наноманипулятором напрямую и запрограммировать его на выполнение каких-то действий, но это тебе придется делать самостоятельно.

- К слову сказать, фантомный гемодиализатор - отличная идея, - задумчиво проговорил Дзинтон. - Там интересные задачки потребуется порешать, но ничего сложного. Кара, ты бы скооперировалась с Ликой и Би, и вы бы в компании состряпали такую штуку в качестве упражнения. И тебе, и им польза. Но не сейчас, не сейчас! - он ладонями нажал Карине на плечи и заставил ее, приподнявшуюся на локте, улечься обратно. - Сейчас тебе нужно как следует отдохнуть. Просто ляг, закрой глаза и расслабься. Можешь даже поспать, теперь можно. Система поддержки тебя разбудит, когда закончит переваривать завал. Информационный шок - штука опасная, с ней не шутят. Разве вас Семен не предупредил?..

Он хлопнул себя по лбу.

- Я идиот, - грустно констатировал он. - Он же четыре терции на твердотельном носителе жил. Он давным-давно привык к бессонному режиму и наверняка просто забыл, что такое случается. И я напрочь забыл.

- А мне даже в голову не пришло, - согласно кивнула Майя. - Нужно немедленно остальных оповестить. И вообще, Кара, ты, кажется, после переноса стала относиться к жизни еще занудливее, чем до того. Отдыхать нужно хотя бы иногда. Ты вообще развлекаться умеешь? Смотри!

Она качнула бедрами и развернулась вокруг себя на одной ножке, шаловливо подмигнув.

- Я сейчас в ЧК в "кордебалете" подвизаюсь, так это у них называется. Фактически - артисточки-проституточки для развлечения гостей. Обычно их нанимают унылые жирдяи с пузом в разы толще кошелька, но иногда такие мужчинки попадаются - класс! Сейчас как раз в подпольном борделе из себя зайца изображаю, тамошних клиентов почему-то ушастые заводят, - она дернула себя за свисающее белое ухо. - Я там себе одного мальчика присмотрела, ему лет шестнадцать, и, похоже, он еще девственник. Товарищи затащили, он все сбежать намыливается, да я не позволяю. Краснеет очень мило от малейшего прикосновения, даже за вырез декольте мне заглядывать боится. А еще там затесалась девочка с улицы - того же возраста, такая вся из себя невинная, но, кажется, мужчину уже попробовала, и не раз. И нового ищет. Вот я и думаю - может, альтернативные способы ей продемонстрировать? Хочешь, поделюсь? Мальчика тебе, девочку мне, а потом поменяемся по ходу дела? Маску подходящую я тебе сейчас сваяю…

- Не сейчас, - остановил ее Дзинтон. - Потом, когда отоспится, можешь ее хоть к десяти мальчикам сразу в постель совать, но сначала пусть в себя придет. Кара, дрыхнуть! Как любящий папаша приказываю. Не меньше восьми планетарных часов, а лучше - десять. И в дальнейшем спать раз в неделю. А может, и каждую ночь. Поняла?

- Да, Дзи, - кивнула Карина. - Майя, спасибо.

- Спасибо потом скажешь, когда я из тебя занудливость повыбью, - озорно усмехнулась та. - А пока что отдыхай. Ну все, недосуг мне с вами, хочу на мальчике сконцентрироваться. Или на девочке, еще не решила. Пока!

Она подмигнула Карине и растаяла в воздухе.

- На мальчике! - фыркнул Дзинтон. - У нее сейчас на Текире четыре проекции, все женские и все в сексуальных приключениях по макушку, насколько я в курсе. Что называется, Майя восстанавливает нервы после стресса. Похоже, она и в самом деле не слишком хорошо перенесла временное заключение внутри заблокированной проекции, если до сих пор не отошла. Ну, не страшно. Она особа вообще легкомысленная, плохое быстро забывает.

- Пап, - отстраненно спросила Карина, - а зачем ей… вообще Демиургам люди в качестве партнеров? Искать по своему вкусу, уламывать… Ведь в виртуальности можно себе кого угодно создать. И в любом количестве. Или куклу-фантома слепить…

- Можно, - согласился Дзинтон. - Но секс в виртуальности непристоен.

- Что? - Карина поразилась настолько, что даже приподнялась на локте. - Непристоен!? Для Демиурга?

- Угу. Настолько же непристойно, как, скажем, в ЧК публично мастурбировать.

- Но почему?

- А почему на Западном континенте нагота считается неприличной? Почему у некоторых народов для женщины оказаться простоволосой перед чужим мужчиной - неописуемый позор?

- Ну… - Карина задумалась.

- Кара, у каждого социального явления, включая запреты, есть два объяснения. Основное, для широкой публики - "это естественно". Как вариант - "иначе и быть не может". Первопричина же обычно закопана в веках так глубоко, что о ней никто и не вспоминает. Но в случае с табу на виртуальный секс все очень просто. Он для Демиурга фактически означает прямое воздействие на участки собственной психоматрицы, отвечающие за сексуальное наслаждение. У такого воздействия просто нет тормозов. А поскольку оно апеллирует к примитивнейшим, но максимально сильным ощущениям, личность рискует просто не суметь остановиться вовремя. Продолжит заниматься сексом со своим собственным воображением, пока попросту не сколлапсирует. Помнишь классические эксперименты с крысами, которым электроды в центры удовольствий вживляли? Они так и не отпускали педаль воздействия, пока не подыхали от голода. Здесь примерно то же самое. В нашей истории известно по крайней мере два точно установленных случая такого коллапса и по крайней мере еще с десяток вероятных. Это несмотря на симбиоз с наирациональнейшими искинами.

- А разве с проекциями иначе?

- Проекции всегда конструируются так, чтобы содержать обычные для биоформ тормозящие механизмы. Грубо говоря, чем больше твоя проекция трахается, тем меньше удовольствия ты получаешь. Торможение прошито на таком глубоком уровне, что без знания фундаментальных основ его не убрать. Построить проекцию без такого ограничения в состоянии лишь умеющие программировать фантомов - по-настоящему программировать, а не собирать из шаблонных заготовок. А таких на всю нашу популяцию осталось меньше десятка, и никто из них подобными глупостями заниматься не намерен.

- А разве в виртуальности нельзя запрограммировать то же самое? С торможением?

- Можно. Но там подобные ограничения лишь вопрос персональной силы воли Демиурга. А в силу воли подавляющего большинства своих собратьев по божественности, скажу по секрету, я верю еще меньше, чем в способность Яни устоять перед тортиком. Так что в данном случае психологический стереотип является жизненно необходимым предохранителем. Но, Кара, хватит разговоров. Тебе нужно отдыхать, а не мозгами ворочать.

Дзинтон погладил Карину по волосам и отошел к дверному проему.

- Ты хорошо справляешься, Кара, - он ободряюще улыбнулся. - Мне недосуг с вами все время общаться, но я за вами посматриваю. Вы все молодцы. Продолжайте в том же духе.

Он щелкнул выключателем и вышел в коридор, плотно закрыв за собой дверь больничной палаты. Теперь темноту прорезал только узкий лучик ночника из-под двери. Карина повернулась на бок, свернулась в калачик, поудобнее закуталась в одеяло и закрыла глаза. Похоже, она дура вдвойне. Сначала чуть было не угробила Масарика, бездумно использовав на нем совершенно незнакомую технологию - и что ей вдруг в голову ударило вот так, без проверки, применить к живому человеку незнакомое устройство? Потом сживала себя со свету, непонятно откуда вообразив себя богиней, способной вылечить кого угодно от чего угодно. Дура… Мысли опять начали путаться. Она попыталась вспомнить что-то очень важное - и уснула под ритмичный писк кардиомонитора. И на сей раз никакие серые сновидения ей не явились.