19.06.858, небодень. Четыре Княжества, город Каменный Остров

Пелефон завибрировал в кармане пиджака, когда Павай надевал ботинки в прихожей. Он ругнулся под нос - негромко, чтобы не разбудить мирно спящую Талинну. Кто может беспокоить его в шесть утра? Он торопливо обулся, вышел на лестничную клетку и прикрыл за собой входную дверь, одновременно доставая аппарат.

Номер на дисплее оказался незнакомым, картинка с пелефона вызывающего отсутствовала.

- Слушаю, - сказал он, направляясь к лифту. - Кто говорит?

- Господин Павай Лиственник, - прозвучал в трубке смутно знакомый женский голос с мягким катонийским акцентом, - приношу нижайшие извинения за такой ранний звонок. Говорит Карина Му… Камэй. Мы встречались вчера в аэропорту. Ты сказал, что работаешь с семи, и я подумала, что сейчас ты уже должен проснуться. Я не причиняю неудобств? Ты можешь разговаривать?

- Я могу разговаривать, госпожа Камэй. Но я сейчас войду в лифт, и связь на какое-то время пропадет. Я перезвоню тебе, когда выйду из подъезда на улицу.

- Нет, господин Павай, связь не пропадет. Я прошу твоей помощи. Я… попала в неприятности с вашей полицией, а госпожа Ольга Лесной Дождь сейчас, скорее всего, спит, и я не хочу пока ее будить. У нее вчера выдался тяжелый день.

- И какого же рода у тебя неприятности? - нахмурился криминалист. Двери лифта раскрылись, и он вошел в них, нажав кнопку нулевого этажа. Сигнал, как ни странно, действительно не пропал.

- Сложно объяснять по телефону. Но если вкратце, то я нашла тебе свидетельницу по той теме, что мы обсуждали вчера. К сожалению, обстоятельства чрезвычайно запутаны, и мне нужен следователь, которому можно довериться. Твое личное дело содержит о тебе много лестных отзывов, и я подумала, что лучше ты, чем тот грубый и невежливый господин полицейский, который меня задержал. Он не хочет меня слушать и все время угрожает, что отдаст под суд, хотя я ни в чем не виновата.

Павай нахмурился еще сильнее.

- Откуда у тебя доступ к моему досье, госпожа Камэй? - резко спросил он. - Ты не можешь его иметь. Ты лжешь!

- Господин Павай, у меня очень широкие возможности. Пожалуйста, мне нужна помощь. Если ты не вмешаешься, может случиться крупный международный скандал, в результате которого пострадает в том числе задержавший меня полицейский. Он невежлив и груб, но всего лишь честно выполняет свою работу. Я очень тебя прошу - прибудь в восьмой полицейский участок. Я нахожусь в камере предварительного задержания. Я могу надеяться на твое участие?

Двери лифта распахнулись. Криминалист вышел из него и направился к выходу на подземную стоянку. Участие? Ему к семи в аэропорт. Если не успеет, о планерке с подчиненными можно забыть - ночная смена уедет по домам, а дневная расползется заниматься своими непосредственными обязанностями. А ему есть, ох, есть что им сказать по поводу участившихся случаев наплевательства и раздолбайства!

С другой стороны, восьмой участок и опекаемый им в числе прочего Золотой парк, как он помнил, расположены на южной окраине города, и он почти не сделает крюка. Если девица и в самом деле вляпалась в неприятности с убийством, он хотя бы сможет дать ей совет. В ней, щуплой и невзрачной, тем не менее чувствовалась какая-то странная скрытая сила. И еще что-то, сразу располагающее к ней. Выглядела она в аэропорту весьма подозрительно, но криминалист не верил, что она способна по доброй воле совершить серьезное преступление, тем более - такое тяжкое, как убийство. Значит, нужно помочь. По крайней мере, он посоветует ей приличного и более-менее честного адвоката. И что она там сказала про свидетельницу?

- Господин Павай?

- Да, госпожа Камэй, я приеду. Но, сама понимаешь, я не могу вмешиваться в действия полиции, пока они официально не передадут дело АКР.

- Я чрезвычайно благодарна тебе, господин Павай, - прозвучало в динамике, и тут же звонок оборвался.

До восьмого участка криминалист добрался на удивление быстро. Пробки в этот ранний час еще не возникли, и уже через пятнадцать минут он поставил машину на стоянку перед отделением полиции. Издали махнув удостоверением направившемуся было к нему патрульному, он вошел в участок и оперся о барьер дежурного.

- Я капитан Павай Литвенник, Агентство криминальных расследований, - он снова предъявил удостоверение. Дежурный лениво взглянул на него и вопросительно приподнял бровь. - Некая Карина Камэй у вас содержится? Щуплая на вид, невысокая брюнетка, гражданка Катонии?

- А, катонийская проститутка… - протянул дежурный. - Есть такая. Задержали на пару со второй такой же. Что-то они там с клиентами не поделили, в результате три то ли жмура, то ли хорошо покалеченных. Старший следователь Трехзубый задержание проводил. Обе девки в "зоопарке" сидят. Трехзубый на месте, бумажки заполняет. Вон в ту дверь, у него стол в дальнем конце комнаты. Да он там сейчас один, не промахнешься.

- Спасибо, - буркнул Павай, отправляясь к указанной двери.

Следователь, хмурый мужчина лет пятидесяти в потрепанном сером костюме, сидел у дальнего окна в большом зале с массой столов. Он лениво шевелил пальцами в сенсорном поле, заполняя какую-то форму, судя по всему - стандартный протокол задержания. На криминалиста он обратил внимание, только когда тот встал прямо перед ним.

- Младший следователь майор Трехзубый. Чего надо? - недружелюбно спросил он, не поворачивая головы.

- АКР, - коротко сказал Павай, предъявляя удостоверение. - По поводу Карины Камэй.

- Уже? Я же еще оформить ее как следует не успел! - удивился следователь.

- Она позвонила мне и сообщила, что попала в неприятности. Что случилось? О каких жмурах речь?

- Вот закончу рапорт, передам акрам, тогда и разбирайся с ней сколько влезет, - недовольно огрызнулся следователь. - Сейчас некогда.

Вместо ответа Павай выразительно посмотрел на него, скрестив руки на груди и постукивая носком ботинка по полу.

- Я начальник смены АКР по Южному аэропорту, а ты младший следак в затасканном участке, - ровно сказал он. - Я вайс-граф, а ты мещанин. И я опаздываю на службу. Если настаиваешь, я могу начать действовать официально, а заодно устроить тебе веселую жизнь за отказ от сотрудничества. Но давай-ка мы не станем ссориться на ровном месте. Ты быстро расскажешь, что случилось, я переброшусь с ней парой слов и уеду по своим делам.

- Ну хорошо! - сдался майор. - Я работал по иностранным проституткам в Южном округе. Недавно мы вычислили сутенера. Осторожный, скотина, мы за ним всю период следили, и только вчера он прокололся. Мы его с вечера вели. Нашел он двух клиентов и сдал им девочку-иностранку в Золотом парке. Оба - мерзавцы еще те. Она не хотела с ними связываться, так сначала сутенер ей физиономию разбил, а потом еще и клиенты добавили. И только они ее начали на пару оприходывать, мы уже их брать приготовились, как появляется вторая шлюха и встревает не в свое дело. Никто не понял, откуда она взялась - я десятерых с собой взял, все вокруг перекрыли. Ну словно из воздуха сгустилась! В общем, один из клиентов попытался и ей врезать, а она…

Мужчина задумался.

- Честно говоря, я даже не разглядел, что она сделала. Будто танец какой-то сплясала. Вот первый на нее ломится, как паровоз по рельсам, и тут же вдруг въезжает мордой в дерево и в кровавых соплях сползает на землю. Второй амбал нож выхватывает и на нее бросается, после чего летит кувырком и вопит как резаный, а правую руку ему словно наоборот приставили, локтем вперед. Из-за кустов выскакивает сутенер, выхватывает ствол и начинает в нее палить. Я уж думал, что каюк ей, но он, к счастью, косорукий оказался, стрелять толком не умел, не попал ни разу. А она к нему этак бочком подскочила и в грудь кулачком ткнула, после чего он на пару саженей отлетел и газон как следует попортил. Потом все трое внезапно перестают шевелиться и вырубаются, а она кидается к первой, которая в соплях и слезах на земле валяется, и начинает ее тормошить. Тут я в себя пришел и дал сигнал к захвату. Всё, собственно.

- "Всё"? - поразился криминалист. - Она троих мужиков голыми руками завалила, хотя один из них в нее в упор палил, и ты говоришь - "всё"? Ты с чего вообще решил, что она проститутка?

- А кто еще? - пожал плечами Трехзубый. - Ты бы видел, как она одета! Ни одна порядочная дамочка в таком виде не станет в глухом парке ночью шляться, если только приключений на свою задницу не ищет.

- Слушай… как тебя по имени?

- Сайман.

- Слушай, Сайман, а если головой подумать? Ты хоть раз видел шлюху, способную голыми руками троих жлобов за несколько секунд ухайдакать?

- Ну… нет, - поколебавшись, откликнулся следователь. - Я и мужика-то такого живьем ни разу не видел, только в боевиках. А что? Ты вообще как здесь появился? Откуда ты знаешь, что она задержана?

- Она звонила мне минут двадцать назад.

- Это как же она умудрилась, из камеры-то? - Трехзубый почесал в затылке. - У нее точно аппарата нет, ее обыскивали. У нее вообще с собой ничего нет, кроме паспорта.

Мужчины встревоженно переглянулись.

- Знаешь что, Сайман, - медленно проговорил криминалист, - повремени-ка пока с протоколом. Те трое где?

- Скорая увезла, под конвоем.

- Запись велась?

- Разумеется! - обиделся майор. - Все по процедуре. Только с камеры в архив, наверное, еще не слили, так что показать не могу.

- Так. Пусти-ка меня с ней пообщаться с глазу на глаз и топай искать камеру. Позаботься, чтобы никто никуда ничего с нее не сливал. Понял?

- Да что ты так всполошился, капитан? - удивленно спросил его оперативник. - Ты что, ее знаешь? Кто она такая?

- Я не знаю, кто она такая, - сквозь зубы проговорил криминалист. - Я знаю только, что она прибыла в страну вчера днем, что дерется она, как взвод спецназовцев, и что ее опекают СВР. Дальше сам додумывай. Но я не думаю, что совры обрадуются, если ты пустишь в официальное производство дело по их человеку, кем бы она ни была.

- К-ссо… - пробормотал полицейский. - Час от часу не легче! Ладно, уговорил. Только я тебя запру снаружи, пока хожу, а то она пока что под моей ответственностью.

Карина Мураций и ее незадачливая компаньонка обнаружились в пустом по утреннему времени "зоопарке" - длинном узком отсеке, разбитом перегородками на клетушки с решетчатой передней стенкой. Они сидели на лавке, прижавшись друг к другу. Неизвестная Паваю проститутка в короткой юбчонке с разрезами и полуразорванной блузке с глубоким вырезом сидела, сгорбившись и закрыв лицо руками. Ее ноги покрывали синие зябкие мурашки, а плечи подрагивали, и Карина успокаивающе поглаживала ее по спине. От лязга захлопнувшейся за Паваем двери камеры шлюха дернулась и вскинула на него затравленный взгляд. Криминалиста передернуло. Правая половина лица совсем молодой девушки, которой едва ли исполнилось восемнадцать, представляла собой один большой свежий синяк. Глаз заплыл и не открывался. Тушь с ресниц, размытая слезами, размазалась по всему лицу.

Карина на секунду сжала ее руку и поднялась навстречу Паваю.

- Господин Павай, я выражаю тебе огромную признательность за то, что откликнулся на мою просьбу, - спокойно проговорила она, и криминалист поразился, насколько уверенно она держится. - Госпожа Мидара Ююкай, которую обманом заманили к вам в страну, хочет дать показания против ее сутенера и клиентов, а также указать людей, занимающихся вербовкой проституток в Катонии. Разумеется, не просто так, а в обмен на гарантии непреследования в Четырех Княжествах и помощь в возвращении домой. Я готова выступить посредником между полицией Четырех Княжеств и Катонии, если по политическим соображениям, из-за Сэтаты или чего-то еще, прямое взаимодействие невозможно.

Карина носила короткие шорты и спортивную майку без рукавов. В таком виде она очень походила на мальчишку, сбежавшего из дома на речку тайком от родителей. Криминалист мысленно добавил оперативнику несколько баллов в минус - одета она, конечно, совершенно не по погоде и не как степенная матрона, но вполне в рамках катонийских представлений о повседневной одежде. Она даже свою непристойную блузу не носила. Нужно совсем не блистать умом, чтобы принять ее за проститутку по внешнему виду. Впрочем, напомнил он себе, он сам крепко лажанулся с девицей еще вчера днем, в первую очередь из-за одежды, так что не ему судить других.

- Что ты сделала с теми тремя парнями в парке? - сухо спросил он и с удивлением увидел, как его собеседница стремительно темнеет в манере, заменяющей покраснение смуглым южанкам.

- Прости, господин, - смущенно пробормотала она. - Я… я увидела, что они делают с госпожой Мидарой, и… я не сдержалась. Я непростительно потеряла голову от эмоций. Боюсь, я серьезно искалечила одного из них.

- Я не про сломанную руку, - отмахнулся криминалист. - Сайман, оперативник, сказал, что они в полной отключке. Ты их не убила случайно?

- А… Господин Павай, они просто без сознания. Их жизням ничто не угрожает. Они уже наверняка пришли в себя. Я виновата, мне следовало сразу вырубить их, а не ввязываться в драку, как глупой девчонке.

- Ну и ну… - Павай нерешительно потер шею. - Госпожа Карина, начнем с начала. Как ты вообще сумела отбиться от троих мужчин, из которых один стрелял в тебя? Ты что, в спецназе служила?

Иностранка посмотрела на него, явно колеблясь. Потом она села на скамейку и судорожно вцепилась руками в скамейку.

- Господин Павай, мне все равно придется кому-то открыться, если я хочу раскрутить весь клубок, - напряженно сказала она. - Мне кажется, что ты хороший человек, поэтому я доверюсь тебе. Я надеюсь, что ты не используешь знание во зло. Я въехала в страну с фальшивыми документами. Камэй - не настоящая моя фамилия. На самом деле меня зовут Карина Мураций.

Девчонка-проститутка тихо охнула и воззрилась на Карину единственным зрячим, но от того не менее широко распахнутым глазом. Кажется, она даже забыла о своем разбитом лице.

- По фальшивым документам, госпожа? - прищурился криминалист. - И ты так небрежно мне приз…

Он осекся. Внезапное понимание волной нахлынуло на него. Карина Мураций! Чудо-врач и вообще чуть ли не национальная героиня Катонии, девиант первой категории, мастер Пути - и главная предводительница народного восстания в Сураграше! Недаром ее лицо вчера показалось ему смутно знакомым! Ну, теперь как минимум понятно, каким образом она одна расправилась с тремя мужиками. Она бы и с ротой таких разобралась, даже не вспотев. И интерес СВР к ней теперь вполне понятен.

- И ты тоже обо мне слышал… - почему-то грустно сказала знаменитая катонийка. - Прости, господин Павай, что я доставляю тебе столько неудобств, но мне просто не к кому больше обратиться. Ольге с проститутками совсем не по профилю возиться, а никого другого я у вас не знаю. Так ты мне поможешь?

По коридору за спиной Павая прозвучали тяжелые мужские шаги, и замок на двери щелкнул, отпираясь.

- Да, госпожа, я тебе помогу, - словно через силу проговорил криминалист. - Прошу, выйдем из камеры. Где-то здесь должны иметься кабинки для встреч задержанных со своими адвокатами…

- Рыцарь Лиственник, - за его спиной прозвучал скрипучий сухой голос, - на каком основании ты здесь распоряжаешься? Госпожа Карина Камэй задержана за проституцию и причинение тяжких телесных повреждений ни в чем не повинным людям, и из камеры она никуда не пойдет.

Павай обернулся.

У двери камеры стоял дородный седоусый мужчина в элегантном черном костюме, сидевшем на нем как седло на корове, и с недобро сощурившимися заплывшими жиром глазками. За его плечом отирался майор Сайман Трехзубый, и его лицо казалось бледным, словно мел.

- Я директор полицейского участка полковник Самахай Долина, - все тем же скрипучим голосом проговорил мужчина. - Госпожа Карина Камэй, ты обвиняешься в неспровоцированном нападении на рыцаря Падалку Белого Пика и причинении ему тяжких телесных повреждений. Представитель его отца - рыцаря оой-графа Кадабоя Белого Пика - через несколько минут прибудет в участок. Я надеюсь, у тебя есть хороший адвокат, госпожа Камэй?

Карина в недоумении смотрела, как при словах нового мужчины арестовавший ее полицейский внезапно выпучил глаза и отвесил челюсть. Она на секунду включила эмпатию. Следователь чувствовал настоящий ужас, словно над ним нависла смертельная угроза. Директор участка испытывал смесь страха, злости и отвращения. Вайс-граф Павай просто пребывал в легком шоке. Что происходит?

- Что случилось, господин Самахай? - удивленно спросила она. - Что означает "неспровоцированное нападение"? Господин Падалка - тот человек, которому я сломала руку в парке? Но он же нарушил ваш закон о запрете на проституцию…. или как он называется? И он напал на меня при нескольких свидетелях-полицейских и при ведущейся на видеокамеру записи. Это очень легко проверить.

- Госпожа Камэй, ты что, не поняла? - тихо, почти угрожающе произнес директор участка. - Ты искалечила сына оой-графа оой-генерала Белого Пика. Какие свидетели? Какое нарушение закона? Ничего такого не было. Ты пристала к нему во время ночной прогулки по городу, а когда он тебя отшил, со злости его избила.

- Не понимаю. Кто такой оой-генерал Белый Пик?

- Начальник Генерального штаба и один из самых больших сукиных сынов в Княжествах, - вместо директора ответил криминалист. Он опустился на лавку и задумчиво запустил пальцы в волосы. - Госпожа Мураций, ну неужели ты не могла выбрать в качестве своей цели кого-то менее вонючего и влиятельного, чем он… вернее, его сын? Забудь про свидетелей. Никто из патрульных, участвовавших в задержании, и слова против него не осмелится сказать. Пожалуй, тебе и в самом деле нужно озаботиться поиском хорошего юриста…. да что я говорю! Какой юрист! Немедленно, слышишь, немедленно вызывай свою Ольгу… как ее? Лесной Град?...

- Лесной Дождь.

- Неважно, - Павай поморщился. - СВР и военные всегда друг друга недолюбливали, и мне даже представить страшно, какие клочья шерсти полетят по закоулкам, если они сцепятся из-за тебя всерьез. Коммуникатор ведь у тебя с собой?

- О чем ты говоришь, рыцарь Лиственник? - резко спросил директор участка. - Какая еще Мураций? При чем здесь СВР?

- Господин Долина, - язвительным тоном произнес криминалист. - Я, конечно, понимаю, какие чувства ты испытываешь сейчас, но я сделаю твою жизнь еще более веселой. Познакомься с госпожой Кариной Мураций, выдающимся катонийским хирургом, по совместительству - Кисаки Сураграша, въехавшей в страну по фальшивым документам, наверняка не зарегистрировавшей свои особые способности в установленном порядке и обожающей спасать из беды соотечественниц-проституток.

Несколько секунд директор участка осмысливал сказанное. Потом он задохнулся и схватился за сердце. Его лицо побагровело.

- Ага, - согласился Павай. - И я о том же. Ручаюсь, между такими жерновами тебе попадать еще не приходилось. СВР с одной стороны, Минобороны с другой, дважды международный скандал с третьей, а посередине ты.

Директор бессильно опустился на скамью напротив Павая, взялся руками за голову и застонал. Трехзубый остался растерянно переминаться с ноги на ногу у входа в камеру, и его совершенно убитая физиономия казалась принадлежащей живому трупу.

- Господин Павай, - осторожно спросила Карина, - я все-таки не понимаю. Почему меня обвиняют в неспровоцированном нападении? Почему патрульные откажутся дать показания?

- Потому, - терпеливо, как маленькому ребенку, разъяснил ей вайс-граф, - что оой-граф - титул, выше которого только Верховный Князь. Их на всю страну два десятка. А оой-граф Белый Пик известен своим огромным влиянием, а заодно злопамятностью и безжалостностью к врагам. В число которых, несомненно, с сегодняшнего дня входишь и ты. А также и господин Трехзубый, и господин Долина - хотя они мелкие сошки, их он растопчет походя, не заметив. Правосудие у нас в стране, видишь ли, весьма индифферентно относится к мелким шалостям высокопоставленных аристократов, а заодно - и их родственников. О любых обвинениях в адрес подонков, которые измывались над проституткой, можешь забыть. Их не выдвинут. Запись камеры сотрут, все свидетели заткнутся. Так… - он почесал нос и обратил взгляд на следователя. - Слушай, Сайман, исчезни. Ты и так попал капитально, незачем тебе разъяренному генеральскому посланцу на глаза попадаться. Просто исчезни отсюда. А лучше пришли заявление об отпуске и заройся так, чтобы тебя не нашли. Авось оой-граф о тебе забудет. И не вздумай нигде болтать о том, что только что слышал. Да не стой ты, вали отсюда!

- Да-да, - мелко закивал майор. - Госпожа Мураций… Прошу прощения… за… за все.

И он бросился к выходу из "зоопарка" так, словно за ним гналась стая голодных волков.

- На работу я сегодня точно опоздаю … - пробормотал криминалист. - Госпожа Мураций, где твой пелефон? Или дать тебе мой? Немедленно звони Ольге, пусть приезжает. Выдергивай ее из постели или из сортира, если потребуется, но пусть приезжает как можно быстрее. Код ее на память помнишь? У нас пятнадцатизначные номера, а не шестнадцатизначные, как у вас.

- Не торопись, господин Павай, - остановила его Карина. - Я благодарна тебе за участие, которого совсем не ожидала, но суетиться не надо. Скажи, этот ваш оой-граф сильно рассердится на тебя, если узнает, что ты мне помогаешь?

- Придется пережить…

- Не стоит. Господин Павай, я могу за себя постоять не только физически. Мне будет очень неловко, если ты пострадаешь из-за меня без нужды.

Она повернулась ко всеми забытой девушке-проститутке, вжавшейся в угол и старавшейся казаться как можно менее заметной.

- Госпожа Мидара, все закончится хорошо, я обещаю, - она ласково улыбнулась, глядя в ее наполненные ужасом глаза - точнее, единственный открывающийся глаз. - Все всегда заканчивается хорошо. Ты мне веришь?

- Д-да, госпожа Карина… - через силу выдавила та.

- Не бойся. Я вижу, ты спать хочешь. У тебя ночь тяжелая выдалась, глаза слипаются. Поспи. Когда проснешься, все уже уладится.

Она обхватила шею девушки ладонью и осторожно мазнула ее по голове нейроэффектором. Под его воздействием мозговые ритмы на мгновение взметнулись, но тут же успокоились и тихо ритмично замерцали. Ее глаза закрылись, и девушка мгновенно погрузилась в глубокий сон без сновидений. Карина осторожно уложила ее так, чтобы она не сползла с лавки на пол.

- Я нажала на нервный узел, - пояснила она подозрительно глядящему на нее криминалисту. - Она проснется через три или четыре часа безо всякого вреда для здоровья. Незачем ей нервничать лишний раз, ей и так досталось. А теперь мне следует подумать. Пожалуйста, не беспокой меня несколько минут, хорошо?

- Мы оставим тебя одну, госпожа Мураций, - нехотя проговорил криминалист. - Но, может, следует начать с вызова дамы Лесной Дождь?

- Она ничем мне не поможет, - качнула головой Карина. - Только сама подставится лишний раз. Я позову ее, но не раньше, чем пойму, что делать.

Она оперлась спиной о стену так, чтобы ненароком не скатиться на пол и прикрыла лицо ладонью, чтобы скрыть его манекенную неподвижность.

"Дентор, контакт. Карина в канале. Дядя Дор, есть несколько секунд?"

"…Дентор в канале. Кара, мы лагерь окружаем, через несколько минут операцию начинаем, когда последняя группа на позицию выйдет. Я точками принуждения коридор для бегства противника выстраиваю, да никак толком не выходит. Рис сказал, что все просто, а я ему, дурак, поверил. Что-то срочное?"

"Дядя Дор, я в Княжествах в полицию попала. Два подонка проститутку истязали, я сорвалась и одному руку сломала. А он оказался сыном какого-то важного местного генерала, начальника Генерального штаба. Теперь меня обвиняют в злостном хулиганстве, а все свидетели откажутся давать показания. Говорят, сейчас личный посланник графа прибудет, чтобы мне башку открутить. Ты ведь сам полицейский, скажи, что делать? Я, конечно, ему могу веселую жизнь устроить, но тут неожиданно много постороннего народа втянуто, я боюсь, что они пострадают".

"Кара, я тебе никогда не говорил, что у тебя талант влипать в приключения?"

"Нет, не говорил. По крайней мере, не больше десятка раз. Или двух десятков".

"Ну, так говорю в первый раз. Или в двадцать первый, неважно. Кара, я мало чем могу тебе помочь. Я же командир спецотряда, а не следователь и не юрист. Я знаю, как тяжко прижать высокопоставленную мразь даже у нас, в Катонии. А уж в Княжествах, да еще и аристократа… Знаешь, тебе нужна местная тяжелая артиллерия. Ты не хочешь Миованну на помощь позвать?"

"Миованну?"

"Ну да. Одна из ее проекций какую-то аристократку в ЧК изображает, в тамошних раскладах должна разбираться. Спроси у нее, а мне сейчас недосуг. В крайнем случае сверни своему посланнику шею, все равно скандал замнут".

"Лучше не надо. Куча политических осложнений сразу возникнет. Спасибо, дядя Дор. Удачи".

"Удача нужна тем, кто головой думать не умеет. А я, надеюсь, пока еще не разучился. Пули мне не грозят, и вообще обойдемся без трупов, если только драконята - не полные идиоты. Давай, борись. Конец связи".

"Отбой".

"Миованна, контакт. Карина в канале. Госпожа Миованна, прошу прощения…"

"Миованна в канале. Кара, когда меня зовут Миованной, да еще и госпожой, я себя ужасно старой чувствую. Я ведь, кажется, уже говорила. Меня зовут Мио, запомни. Ну что, влипла по самое не могу?"

"А… Мио, откуда ты знаешь?"

"Я с большим интересом слежу за твоими похождениями в Княжествах. Никакого кино не надо, прямо шоу в реальном времени. Ну что, тебе морально помочь или личным присутствием?"

"Э-э… я не знаю, Мио. Я боюсь, что дров наломаю. Как мне отвязаться от посланника? Если я и ему руку сломаю, меня наверняка не поймут".

"Понятно. Моя нужная маска сейчас засвечена в… не очень далеко от твоей точки присутствия, но мне нужно примерно тринадцать планетарных минут или около того, чтобы достоверно провести ее по городу до твоего узилища. Возможно, немного меньше. Посланник прибудет через семь с половиной минут, так что первый удар держи сама. Оно и полезно - узнаешь, какие интересные личности на свете живут. Маску зовут графиня Циннана Подосиновик, накоротке - Цина, только рассказывать о ее реальном содержании никому не надо. И подыгрывай по мере сил".

"Спасибо, Мио. Жду. Конец связи".

Карина отняла руки от лица и обвела камеру взглядом. Убирающий в карман пелефон криминалист и сгорбившийся директор участка выжидающе смотрели на нее - первый с интересом, второй с неизбывной тоской в глазах.

- Тяжелая конница уже в пути, - сообщила она, - но слегка запоздает. Начинать сражение придется самостоятельно. Господин Павай, господин директор, я не уверена, что вам следует присутствовать. Не нужно лишних свидетелей скандала.

- Ну, я от такого зрелища не откажусь, - губы Павая тронула легкая улыбка. - В конце концов, связи и у меня имеются. Вот господина Долину мы действительно можем отпустить. Только нужно плацдарм для генерального сражения подобрать получше. Не в интерьере "зоопарка", уж точно. Давайте выйдем отсюда хотя бы в общий зал.

- Я труп, - простонал директор, тяжело поднимаясь. - Ну почему, почему именно я? Ну почему не на территории седьмого участка? Или одиннадцатого? И там, и там директорами аристократы, но вляпался почему-то я, плебей! Мне шестьдесят два, мне до пенсии три года осталось, у меня сердце слабое - почему именно я?

- Потому что тебе повезло, - философски откликнулся криминалист. - И потом, если уж госпожа Мураций в одиночку справилась с Драконом, то какого-то там оой-графа слопает и не заметит.

Втроем они вышли в рабочую комнату, где вокруг одного из столов уже толпилась кучка мужчин, некоторые в полицейской форме, некоторые - в гражданских костюмах. Гудение голосов резко смолкло, когда через дверь из "зоопарка" вышла Карина.

- Все вон! - резко скомандовал директор. - Быстро. Медовик, задержись.

Комната опустела в мгновение ока. Один из мужчин, невысокий, плотно сбитый крепыш в гражданском выжидающе уставился на своего начальника.

- Сейчас в участок заявится посланник оой-графа Белого Пика, - устало сказал ему директор. - Наверняка сам по себе надутый аристократ. Наговоришь ему много правильных слов, какие положены при встрече больших уродов. Скажи, что произошло недоразумение, что мы приложим все усилия… в общем, наплети что-нибудь, как ты умеешь. Потом проведешь его сюда.

- Нет, не так, - сказала Карина. - Господин Медовик, скажешь ему, что Карина Мураций ожидает. И больше ни слова.

Полицейский бросил на нее удивленный взгляд.

- Сделаешь, как она говорит, - махнул рукой директор. - Все, топай. Дежурь у входа.

- Как скажешь, шеф, - буркнул Медовик и пошел к выходу в приемный зал вслед за остальными. Уже взявшись за ручку двери, он внезапно замер и оглянулся.

- Карина Мураций, вот как? - пробормотал он. Затем, не говоря больше ни слова, вышел.

- Я у себя в кабинете, - уныло пробурчал директор участка. - Зовите, если понадоблюсь. Постарайтесь только помещение не попортить, когда отношения выяснять начнете, а то мы только период назад ремонт сделали.

И ушел в свой кабинет, плотно закрыв за собой массивную дверь.

Неужто он попытался пошутить? В такой ситуации? А у него определенно есть мужество… Карина уселась на один из столов и тряхнула головой.

- Господин Павай, откуда у вас так много людей меня знает? - поинтересовалась она. - Я же только вчера к вам приехала?

- Знаменитую передачу вашего канала "Планета" транслировали и наши каналы, - любезно пояснил криминалист. - Запись и сейчас, наверное, одна из самых популярных в видеоархивах. И историю твоего похищения с последующим чудесным спасением у нас освещали довольно широко. Плюс к тому по столице с некоторых пор ходят слухи, активно распространяемые газетами, о событиях в Сураграше. По всей видимости, сведения слили на сторону то ли из МВС, то ли еще откуда. Скажи спасибо, что большинству людей не свойственно соотносить физиономии на экране и те, с которыми они сталкиваются на улице. Ну так что, у тебя есть какой-то план?

- Планов у меня громадье, - Карина легкомысленно поболтала ногами в воздухе. - Только пока ни на что времени не хватает. Господин Павай, раз уж ты хочешь стать свидетелем нашей с посланником беседы, я прошу тебя ничему не удивляться и не вмешиваться. Я не люблю скандалов, но я врач, и мне приходилось сталкиваться с многими людьми. В том числе - с бескультурными хамами, не имеющими представления даже об элементарной вежливости. Думаю, я сумею охладить его пыл.

- Я должен предупредить тебя еще раз, госпожа Мураций, - Павай опустился на стул у окна. - Не забывай, что мы не в Катонии, а в Четырех Княжествах. У нас здесь к аристократам особое отношение. Слишком много неформальных правил и законов с ними связано, слишком много личных связей и родственных отношений кроется за титулами. Аристократы стоят выше других, и некоторые активно тем пользуются. Титул дает очень большие преимущества во всем, в том числе в плане правосудия. Не все ими пользуются, но оой-граф из тех, кто и плебеев, и закон ни в грош ни ставит. У него очень дурная репутация и очень большое влияние в консервативной партии в Дворянской палате. Достаточно сказать, что он, по слухам, является начальником Генерального штаба вопреки отношению Верховного Князя.

Он прокашлялся.

- Не пытайся настаивать на своей невиновности - посланнику наплевать, кто начал первым и кто ты вообще такая. Главное, что ты имела наглость избить любимого сыночка его патрона. Придумай что-то, что заставит его забыть про немедленную месть. Иначе, боюсь, прямо отсюда тебя вместе с подругой отправят в Солдатскую тюрьму - у нас там особо опасных преступников держат, неприятное место, честно скажу. И выйдешь оттуда ты разве что через несколько лет, если только господин Медведь или рыцарь Сноповайка не решат, что ради тебя стоит схлестнуться с Министерством обороны. Не забывай, официально ты гражданка Катонии, с которой у нас сейчас очень напряженные отношения, и въехала в страну ты фактически нелегально.

- Спасибо, господин Павай, я запомню, - искренне сказала Карина. Ей начинал нравиться этот немолодой дядька, непонятно почему принявший ее заботы близко к сердцу. Она знала многих, кто в такой ситуации сбежал бы как можно быстрее, только чтобы не нажить ненароком могущественного врага. И на работу он действительно опоздает. Вчера, в аэропорту, он показался ей холодным и отстраненным, настоящим служакой, думающем только о деле и не отвлекающимся на посторонние события. Но вот сейчас он сидит рядом с ней и, судя по всему, готов принять на себя часть удара. Ну уж нет! Чего она не допустит, так это попутного ущерба посторонним.

Дверь резко распахнулась, ударившись о стену, словно ее открыли пинком ноги, и на пороге комнаты возник мужчина. Нет, не так: Мужчина - с большого буквослога. Высокий, широкоплечий, со слегка вьющимися белокурыми волосами, обрамлявшими великолепное породистое лицо, являющееся едва ли не эталоном мужской красоты: тонкие изящные черты, большие голубые глаза, рот с чувственными губами… Когда он шагнул в помещение, Карина мельком подумала, что в качестве модели его с руками оторвал бы любой журнал мужской моды - или таких не бывает? Впрочем, красота мужчины казалась неуловимо порочной: едва заметные высокомерие и жесткость во взгляде, намечающиеся брезгливые морщинки вокруг рта, небольшие жирные складки под подбородком, нездоровый цвет кожи и полнота тела, которую не мог скрыть даже великолепного покроя серый с искрой костюм.

- Где директор участка? - негромко, ледяным тоном спросил мужчина, и мимо него в комнату проскользнули тени камуфляжных телохранителей - одна, вторая…

- Нам не понадобится директор участка, - не менее холодно произнесла Карина. - Ты посланник господина Белого Пика, я полагаю?

- Я вайс-граф рыцарь Разящий, - процедил мужчина, захлопывая за собой дверь и едва удостаивая ее взгляда. - Личный секретарь РЫЦАРЯ оой-графа Белого Пика. Судя по твоему хамству, ты и есть восточная шлюха, что напала на наследника. И ты имеешь наглость ОЖИДАТЬ меня? Хотел бы я знать, почему ты не в камере, как подобает потаскухе вроде тебя. Где директор участка, я еще раз спрашиваю?

- Ты задержался, господин Разящий, - Карина проигнорировала его последние слова. Она спрыгнула со стола и неторопливо прошла несколько шагов, остановившись от вайс-графа на расстояние вытянутой руки. - Тебе следовало появиться здесь как минимум четверть часа назад. У меня сегодня очень напряженный график, и мне недосуг ждать опаздывающих. Я полагаю, ты привез от оой-графа подобающие извинения за своего сына?

- Извинения? - похоже встречный удар оказался для Разящего настолько неожиданным, что на секунду он утратил свое полубезразличное высокомерие. - Перед шлюхой? Да что ты о себе возомнила? Что ты наследная принцесса? Ты думаешь, что здесь, у нас, проститутки могут требовать каких-то извинений?.. Так. Цотой, если мне не изменяет память, директор в таких клоповниках обычно сидит вон за той дверью. Вытащи его сюда. Матал, возьми эту шлюху за шиворот и оттащи в камеру. Если по пути она пару раз запнется и разобьет себе морду о…

- Стоять! - приказала Карина. Устную команду она сопроводила командой нейроэффектора, которая, если верить справочнику, должна вызывать моментальный позыв подчиниться. Модулированное электромагнитное облако на мгновение вспухло в комнате, и четверо находящихся в ней мужчин одновременно вздрогнули. Пришедшие было в движение фигуры в камуфляже ледяными статуями застыли на месте. - Господин Разящий, прежде чем ты попытаешься отдать своим людям еще одно опрометчивое указание, прими к сведению, что я девиант первой категории. И что если потребуется тебя вразумить, не остановлюсь перед применением силы.

Вайс-граф отступил на шаг назад, хотя и должен был осознавать всю тщетность такого поступка в не слишком большой комнате.

- Да кто ты такая, шлюха? - его лицо начало опасно багроветь. - Ты хоть понимаешь, что с тобой сделают за угрозы?

- Прекрасно понимаю, что ничего не сделают, - как можно более саркастическим тоном пропела Карина. - Разреши представиться: меня зовут Карина Мураций, господин. Да, та самая Карина Мураций. Я Кисаки Сураграша, на тот случай, если ты запамятовал.

Она добавила еще один импульс нейроэффектора, нацеленный на сей раз точно на мозг посланника - вызывающий вспышку глубинного страха. Даже не ментоблок - просто мгновенное возбуждение подкорковых центров. Нужно, чтобы он наконец осознал: опасно таранить бетонную стену даже на самом шикарном лимузине. И пора сбавлять тон. Иначе он может прийти в такую ярость, что его и в самом деле не удастся охладить одними словами.

Посланник вздрогнул и отступил еще на шаг назад. Его лицо покрылось мелкими бисеринками пота.

- Возможно, рыцарь вайс-граф, нам следует прекратить обмен любезностями в кавычках и вспомнить о том, что мы цивилизованные люди, - величаво выпрямившись во весь свой невеликий рост и заложив руки за спину, она сменила тон на сухо-официальный. - Предлагаю начать с самого начала. Рыцарь Разящий, я Карина Мураций, гражданка Катонии и Кисаки Сураграша. Я нахожусь в вашей стране по официальному делу. И я не проститутка, так что, будь любезен, перестань называть меня так. Меня ты все равно не оскорбишь, а себя настраиваешь на неверный лад. Сегодня утром я прогуливалась по парку и увидела, как трое подонков зверски насилуют молодую девушку. Когда я попыталась их урезонить, они напали на меня, один даже начал стрелять, а второй набросился с ножом, и мне пришлось успокоить их силой. Поскольку оказалось, что девушка - моя соотечественница, я решила принять участие в ее судьбе. Нахалы достаточно наказаны, а у меня мало времени, так что я готова забыть про нападение. Если ваша полиция не имеет к напавшим на меня людям претензий, инцидент можно считать исчерпанным.

Она замолчала, выжидающе глядя на Разящего. У того чуть дергался уголок рта, и Карина испугалась, что все-таки не рассчитала с импульсом. А вот Яна бы наверняка справилась идеально…

- Нам… доложили совсем иначе, - наконец сипло произнес вайс-граф. Он явно пытался понять, как снова овладеть ситуацией, и позади его глаз чувствовалась усиленная работа мысли.

- Охотно верю, - высокомерно кивнула Карина. - Так часто случается. Думаю, с глаза на глаз сын оой-графа должен признаться отцу, как дела обстояли на самом деле. Тем более, как оказалось, на месте присутствовали полицейские, и весь инцидент записан. Вне всякого сомнения, тебе дадут возможность ознакомиться с записью. На всякий случай я сделала себе копию, так что могу прислать ее оой-графу, если ты дашь его адрес.

- Меня не интересуют никакие записи, - недобро прищурился посланник. Он очень быстро приходил в себя. То ли Карина неверно просчитала его реакцию, то ли он настолько привык чувствовать себя безнаказанным в тени своего хозяина, но испуг уже сошел с его лица. - Я знаю, что сын рыцаря Белого Пика - не насильник и не садист, что бы ты ни говорила. Фальшивки, которыми ты попытаешься шантажировать его, никого не обманут. Я не знаю, что такое Кисаки Сураграша, но грязные дикари в джунглях могут изобретать любые титулы своим вожакам. Здесь, у нас, они ничего не значат, и если ты полагаешь, что они придадут вес твоим…

- Ты прекрасно знаешь, что такое Кисаки, рыцарь Разящий, - перебила Карина, с трудом сдерживая злость. Положительно, дядька совершенно непробиваем. И что с ним делать? Не звать же Яну, чтобы ментоблок ему поставить! - Я никогда не поверю, что военная разведка не делала докладов о текущем положении дел в Сураграше. Или что ты как помощник начальника Генерального штаба с ними не ознакомился. Ну так что? Мы расходимся без взаимных претензий? Или мне придется подать официальный иск против сына господина оой-графа?

Многострадальная дверь в зал щелкнула язычком замка и распахнулась, недовольно скрипнув петлями.

"Карина, контакт. Миованна в канале. Приготовься к спектаклю".

- Могу я поинтересоваться, где в этом заведении… - проговорил мелодичный женский голос, и граф Разящий резко обернулся. В комнату вплыла эффектная брюнетка неопределенно-среднего возраста, с высоченной прической и в синем брючном костюме. Ослепительно блеснув искрами бриллиантов в сережках и нескольких брошках на груди и плечах, она очаровательно захлопала глазами. - Кара! Кара, девочка моя! Как давно я тебя не видела!

Не обратив на посланника Белого Пика никакого внимания, но неуловимо разминувшись с ним в узком проходе меж столами, она подплыла к Карине и крепко ее обняла. Краем глаза Карина увидела, как расширились глаза криминалиста Павая.

- Как давно, как давно! - продолжала щебетать брюнетка. "Кара, да подыгрывай же! Тетя Цина, ну?" - Сколько лет прошло, пять, шесть? Почему ты перестала приезжать к нам в отпуск? Мы все по тебе ужасно скучали!

- Здравствуй, тетя Цина, - пробормотала несколько ошарашенная Карина. - Я… э-э-э… у меня работы много. Я отпуск много лет не брала, я же рассказывала.

- Ах, да, малышка моя, Каричка моя любимая! - проворковала брюнетка, отпуская ее. - Я совсем запамятовала, что ты жить не можешь без своей работы. У меня такая слабая память, ты же знаешь! Но как хорошо, что ты у нас снова появилась! Когда я прочитала репортаж в утреннем выпуске "Свечи", я так и знала, что ты меня не забудешь. Только… - Она сморщила носик и брезгливо огляделась по сторонам. - Что ты делаешь в этом ужасном грязном месте? Как ты сюда попала? Да, кстати, я хочу тебя поздравить - сам Повелитель удостоил тебя аудиенции! Ты определенно делаешь успехи в высшем свете. Но почему ты меня заранее не предупредила о приезде? Или ты решила устроить мне сюрприз?

- Репортаж в "Свече"? - подал голос из-за своего стола криминалист. - О каком репортаже речь, дама графиня Подосиновик? И что за аудиенция?

- О, мы знакомы?.. - графиня, сияя улыбкой, повернула к нему очаровательную головку. - Прости, я не припоминаю, чтобы нас представляли…

- Вайс-граф Павай Лиственник, Агентство криминальных расследований, - Павай поймал взгляд Карины и едва заметно подмигнул ей. - Нас не представляли, и я не любитель появляться в обществе, но несколько раз видел тебя издалека на приемах. Правда, случая приблизиться как-то не выдалось - я так робел перед твоей красотой, что просто терял дар речи. Большая честь познакомиться с тобой лично, дама Подосиновик. Пользуясь случаем, хочу выразить тебе свое преклонение. Готов служить и исполнять любые прихоти.

- Ах, рыцарь Лиственник, ты такой милый! - шаловливо улыбнулась ему графиня. - Как жаль, что мы не встретились раньше! Определенно, стоит исправить такое упущение. А репортаж… Ах, да, репортаж. Каричка, ты обязательно должна его послушать прямо сейчас! Я специально записала его себе в пелефон, чтобы показать Манначке - помнишь Манначку? - ведь она, ты представляешь, на "Свечу" не подписана! Вот…

Откуда-то из-за отворота приталенного жакета она извлекла пелефон и несколько секунд манипулировала с ним под пристальным взглядом графа Разящего. Потом положила его на стол, и над устройством вспыхнул миниатюрный кубик дисплея, в котором замелькали крошечные фигурки.

"Высокое общество, собравшееся сегодня в особняке графини Мушиного Плеса на обычную скучную вечеринку, внезапно для себя оказалось шокированным два раза подряд", - зазвучал тихий, но отчетливо узнаваемый голос Викары Бересты. - "Первое потрясение оно испытало, узнав, что на вечере безо всякого предупреждения появилась некая Карина Мураций, гражданка Катонии и уникальный девиант, в последнее время известная также как Кисаки Сураграша, что на одном из забавных тамошних языков означает "императрица". Сопровождала ее, как и следовало ожидать, новоиспеченная глава департамента Сураграша Министерства внешних сношений дама Ольга Лесной Дождь. Сказать, что налет грабителей на дом произвел бы куда меньшее впечатление, чем появление означенных персон, означало бы серьезно преуменьшить эффект…"

Речь корреспондентки текла плавно и размеренно, и четыре пары глаз - посланника, криминалиста и двух телохранителей - впились в слегка мерцающие портреты (Карина и Ольга в разных ракурсах), стараясь не упустить ни одного слова. Графиня царственно опустилась на стул и с явным удовольствием оглядывала присутствующих. Карина пыталась выдерживать гордую позу, но получалось у нее, как ей казалось, плоховато. К счастью, Викара практически не упоминала ее саму, сосредоточившись на описаниях ее собеседников и собеседниц, не упуская ни малейшего шанса проехаться по их внешности и одежде. Слушая ее, Карина решила, что полученные в собственный адрес эпитеты "невзрачная молодая особа" и "скромненькая, на грани нищеты, одежда из магазина готового платья" для Викары являлись верхом сдержанности и, скорее всего, следствием признательности за вчерашнюю помощь.

"…однако же вызванный госпожой Мураций интерес вряд ли выходил за рамки любопытства к экзотической обезьяне, пока на дом не обрушился грохот вертолетных моторов Дворцовой охраны. Верховный Князь не так уж и часто навещает кузину в ее особняке, предпочитая принимать ее, как и прочих родственников, в надежной цитадели Кремля. Целая толпа аристократов средней руки немедленно принялась пускать слюни, надеясь переброситься с Повелителем хотя бы несколькими фразами о погоде. Выяснилось, однако, что Повелитель прибыл на вечеринку с одной-единственной целью: устроить незапланированную встречу с госпожой Мураций. В последние недели по столице ходит немало слухов о том, какой в конце концов окажется официальная позиция дома Полевок по отношению к событиям, происходящим в Сураграше. Похоже, гаданиям пришел конец. Верховный Князь явно и недвусмысленно продемонстрировал, с кем и в каком ключе Кремль намерен иметь дело в дальнейшем. Хотя о результатах получасовой аудиенции, в которой участвовали также министр внешний сношений рыцарь Сноповайка и дама Лесной Дождь, пока не объявлялось, прощальные слова Повелителя явно свидетельствовали о том, что процедура официального признания нового правительства Сураграша может начаться в самое ближайшее время. О том же самом свидетельствует произведенное на той же аудиенции присвоение наследственного титула графини бывшей вайс-баронессе даме Лесной Дождь. Действия Повелителя также могут свидетельствовать, что и Дворянской палате, и Совету регентов придется серьезно пересмотреть…"

После окончания статьи графиня Циннана Подосиновик поднялась со стула, снова заключила Карину в железные объятия и расцеловала в обе щеки.

- Я знала, девочка моя, что рано или поздно ты выйдешь на высокую орбиту! - растроганно заявила она. - Никогда в том не сомневалась! Сам Повелитель удостоил тебя великой чести!

- Я должен откланяться, - проскрежетал из-за ее спины посланник Белого Пика так, словно пережевывал мелкий гравий. - Госпожа Мураций, от лица рыцаря Белого Пика приношу тебе извинения за недостойное поведение его сына. Возможно, рыцарь оой-генерал свяжется с тобой лично… попозже.

Он коротко кивнул - скорее, неуклюже дернул головой, не в силах пересилить себя - резко повернулся и вышел. Его телохранители выскользнули за ним.

- Ура, мы победили, - деловито сообщила Миованна, глядя на закрывшуюся за ними дверь. - Боюсь только, Кара, врагов, папашу с сыночком, да и этого типа за компанию, ты себе нажила на всю их жизнь. Могущественных врагов, между прочим. А параллельно с тобой - и я тоже. Ну и замечательно. Как-то расслабилась я в последнее время, забыла, что такое хорошая, со вкусом завернутая интрига с подковерными схватками…

Внезапно она звонко рассмеялась.

- Ну и физиономия же у него была! А уж какие эмоции внутри бушевали! Как только удар не хватил? Даже жаль его - ехал по-быстрому размазать по полу какую-то безвестную проститутку, а наткнулся на особу, вхожую к Верховном Князю!

- Госпожа Мураций, - задумчиво спросил криминалист, - а почему ты сразу мне не сказала, что вчера тебя удостоил личной встречи сам Повелитель?

- А зачем? - непонимающе взглянула на него Карина. - Ему же все равно нельзя позвонить и попросить помочь.

- Достаточно было позвонить в дворцовую канцелярию - у меня есть контакты - и через пять минут здесь бы появился взвод гвардейцев, которые никаких посланников и близко к тебе не подпустили бы. При необходимости весь участок разобрали бы по камешку.

- Что ты, господин Павай! - перепугалась Карина. - Я очень тебя прошу, не надо никому рассказывать о том, что произошло. Ольге же господин Тайлаш приказал меня охранять, а я, вдруг оказывается, в одиночку по городу гуляю и под пули лезу. Ее же за такое уволят запросто! Мне вообще срочно пора обратно в гостиницу, а то она еще приедет раньше времени и обнаружит, что меня…

Положительно, сегодняшнее утро оказалось для входной двери роковым, потому что в этот раз она распахнулась и врезалась в стену с такой силой, что жалобно треснула, покосилась и повисла на одной петле.

- Где она!? - рявкнула встрепанная Ольга, врываясь в помещение бурным и очень злым ураганом. - Где госпожа Му… Кара, чтоб тебе о порог запнуться! Во что ты опять вляпалась в мое отсутствие?

- Твое пожелание, Кара, трудновыполнимо, - невозмутимо заметила Миованна. - Видишь ли, двадцать минут назад я посчитала нужным позвонить даме Лесной Дождь и сообщить о твоем местонахождении. Ты ведь не сердишься на свою глупую тетушку, нет?

- Онка, ну не дуйся, а? - жалобно попросила Карина, глядя вслед шикарному черному лимузину, увозящему Миованну и так и не проснувшуюся Мидару. - Хочешь, я еще раз извинюсь? Ну пожалуйста, не злись! Я же не хотела…

- Я не на тебя злюсь, - угрюмо откликнулась Ольга, пытаясь ладошкой машинально пригладить растрепанные волосы. - На себя. Могла бы и догадаться, что без пригляда тебя оставлять нельзя. Горюшко ты мое… нет, не мое, всемирное! Кара, ты понимаешь, что мне сам Верховный Князь приказал за тобой приглядывать? А ты от меня сбегаешь. Меня же уволят за некомпетентность, и правильно сделают. Следовало с тобой в гостинице заночевать. Или хотя бы инструкции оставить персоналу…

- Тебя не уволят, потому что ты больше не телохранитель. А директору департамента охранником работать не положено, господин Тайлаш сам вчера сказал. А что ты так плохо выглядишь? Круги под глазами, кожа серая. Спала плохо?

- Какое там спала! - Ольга махнула рукой. - Думала, лягу и вырублюсь, ан нет - до полпятого с боку на бок ворочалась. Только глаза закрою, сразу кошмары начинают мерещиться, как кто-то гоняется за мной по всем коридорам министерства, а кто - не разглядеть. Во время такого кошмарика лампу на тумбочке щупальцем вдребезги разнесла, как сопливая девчонка, штору вместе с карнизом с окна сорвала. Хорошо хоть само окно не вышибла, а то еще и стекольщиков звать пришлось бы… Под утро вроде задремала, и тут вдруг трезвонит коммуникатор и кто-то женским голосом сообщает, что ты арестована и сидишь в полиции. Кстати, откуда у графини мой домашний номер? Мы же с ней не знакомы. Она вообще кто?

- Конструктор, специалист по тектоническим процессам… - автоматически откликнулась Карина. - Ой… Я имею в виду, у нее такое хобби. Просто… ну, хорошая знакомая. С детства.

- Опять врешь, - констатировала Ольга. - В жизни не видела графинь-красавиц, слышавших о каких-то процессах помимо бракоразводных. Одно из двух - или графиня, или тектоника. Наверняка кто-то из подручных твоего исчезнувшего папочки. Она хоть настоящая графиня? Или тоже соврала?

- Онка, ну я понятия не имею! - взмолилась Карина. - Я действительно давно о ней знаю, но до сегодняшнего утра мы лично практически не общались. Какая разница? Главное, что она о госпоже Мидаре как следует позаботится и домой отправит.

В конце концов, на сей раз она вообще не соврала, верно? Она же в самом деле не знает о реальном статусе Миованны. И они действительно практически не общались…

- А как сюда акр попал? Рыцарь Лиственник, я имею в виду?

- Я ему позвонила. Он же мне вчера визитку дал. Я думала, он госпоже Мидаре поможет. Ее, оказывается, сюда заманили меньше двух недель назад. Наврали с три короба и заставляли такую мразь обслуживать… Она уже думала, что не выберется. Сбежать пыталась - поймали и избили до полусмерти, - Карина вздохнула. - Онка, почему у вас проституция запрещена?

- Потому что те, кто на ее счет законы принимают, себе девок всегда найдут, - хмуро ответила новоиспеченная графиня. - А публичную мораль, типа, блюсти надо. Церковники, скоты, по слухам, даже в монастыри к себе шлюх толпами таскают, но послушала бы ты, как они по телевизору о нравственности распинаются! Давеча один такой на глаза случайно попался - морда поросячья, глазки жиром заплыли, жирный, как откормленный хряк, взгляд бегает, как у карманника, а сам разве что не хрюкает. Как он нынешние нравы обличал! Распустились, Единого забыли, да за что Колесованный свою жизнь под дубиной палача отдал!.. Тьфу. Ну ладно, что дальше делать намереваешься? Не надейся, я от тебя больше ни на шаг не отойду. А я, между прочим, не завтракала и жрать хочу от треволнений. Из-за дурацкого гиперметаболизма пять раз в день лопать приходится, и все равно никогда не досыта…

- Соболезную, - посочувствовала Карина. - И я не завтракала. Пойдем поищем место, где кормят?

Найти на окраине Каменного Острова открытое кафе или ресторан в полвосьмого утра оказалось очень нетривиальным занятием. Вернее - мероприятием, заранее обреченным на провал. В автомобиле Ольги они проехали пять кварталов, всматриваясь в тянущиеся по сторонам пятнадцати- и двадцатиэтажные здания, розовеющие под лучами утреннего солнца, но немногие обнаруженные точки общественного питания все оказались закрытыми. В конце концов Ольга заметила небольшой киоск, торгующий удивительнейшей едой - тонкими круглыми пластинками теста, зажаренными в масле на сковороде и свернутые конвертиками, внутрь которых накладывалась начинка: рубленые грибы, рубленая же ветчина, повидло и прочие вкусности. Называлось кушанье "блинами" (интересно, это ими ругаются? или случайное совпадение?) Пока Карина осторожно жевала жареное тесто с еще одной сладкой местной достопримечательностью - сгущенным молоком с сахаром - Ольга почти мгновенно проглотила три конвертика с ветчиной пополам с сыром и еще один с грибами.

- Похоже, жизнь налаживается, - обсасывающая жирные пальцы глава Сураграшского департамента заметно повеселела. - Конечно, соболезную я своему желудку, но иногда можно и оторваться. Ну и как тебе блинчик?

- Вкусно, - Карина дожевала остатки печеного конвертика и аккуратно вытерла пальцы салфеткой. - Только калорий в нем ужас сколько. Если бы я следила за фигурой, ни в жизнь бы такой в рот не взяла.

- Для меня с моими широким скелетом и ускоренной биохимией слежение за фигурой не актуально, - философски пожала плечами Ольга. - Кроме того, у нас страна северная, не ваши восточные субтропики, нам жирную пищу из-за холода есть положено. Ты, кстати, не замерзла? Сейчас градусов двенадцать или тринадцать максимум, а ты одета… хм, легко, мягко говоря. Даже по нашим меркам.

- Не беспокойся, я закаленная. Онка, ты можешь меня к господину Масарику Медведю в гости отвести? Или надо сначала с господином Сторасом Медведем поговорить?

- Господина Медведя нет в городе, я же говорила. Так… я четыре штуки съела, ты один, итого… м-м, пятьсот восемьдесят. - Она извлекла из кармана жакета несколько бумажек, сунула их стоящей за прилавком сонной девице и махнула рукой, отказываясь от сдачи. - Но с Масариком я тебя и так свести могу. Мы друг друга знаем. Не то чтобы у меня имелась возможность с ним часто лясы точить, но я же его отца охраняла. И я его вчера предупреждала, чтобы завтра, то есть уже сегодня, он с утра гостей ждал. Двинулись сразу к нему? А потом солнце повыше взойдет, день сегодня хороший обещали, так что по городу самое то гулять. Угу?

- А не рано? - засомневалась Карина. - Может, он еще спит?

Она сунула руку под блузку и замерла с заледеневшей душой - она чуть было не извлекла из-под псевдокожи живота бумажную купюру. Дура! Фантомная механика достоверной проекции способна обмануть объемный сканер Ольги, подсунув ему ложную картинку - но вот имитация еще и кошелька на пузе в ней не предусмотрена. И если бы ее спутница заинтересовалась, откуда появилась купюра…

- Масарик-то? - Ольга не заметила ее душевных терзаний. - Нет, он ранняя пташка. Типичный утренник - в пять встает, а в девять уже спать ложится. Сейчас я ему перезвоню, и если он готов, то едем.

- Хорошо, - согласилась Карина. - Онка, я тебе потом деньги отдам, ладно? Не захватила, когда по городу шляться пошла.

- Ой, да подумаешь - сотня гривен! - отмахнулась спутница, доставая пелефон. - Мне новое жалование назначили пятьсот пятьдесят тысяч в период, а на жизнь больше сорока-пятидесяти не уходит. Куда остальное девать, понятия не имею. Я и от старого-то жалования половину в банк складывала… Масарик? - она повернула пелефон так, чтобы видеть его крохотный экран. - Не разбудила? Доброе утро. Я по поводу вчерашнего звонка.

- Утро, Ольга, - откликнулся с экрана мужчина с узким лицом и темными волосами - под углом, да еще и на крошечном экране, Карина больше ничего разглядеть не смогла. Зачем вообще в такие пелефоны встраивают плоское видео? - Я так понимаю, ты хочешь привезти ко мне госпожу Мураций прямо сейчас?

- Да. Не вовремя?

- Наоборот. Ко мне с утра пораньше завалилась в гости одна компания, и вы в самый раз придетесь. Не волнуйся, они мирные. Когда появитесь?

- Минут черед двадцать-двадцать пять, если кольцевая по какой-то причине не стоит.

- Договорились. Ждем.

Ольга дала отбой и засунула пелефон обратно за пазуху.

- Ну вот, а ты боялась, - сказала она и неожиданно широко зевнула. - Извини, глаза слипаются. Ну что, едем?

- Едем, - согласилась Карина, почувствовав укол совести, вспомнив, из-за кого именно не выспалась ее спутница. - А далеко?

- Отсюда - быстро, если только на кольцевой дороге какие-нибудь уроды опять друг друга не поцарапали. Интересно, что у него за гости такие спозаранку? Кара, готовься к сюрпризам. Масарик - хороший человек, но чувство юмора у него своеобразное.

- Лишь бы ручных тигров на меня не спустил, - пробормотала Карина. - Нехорошо получится, если я их пораню случайно. Поехали. Кстати, а в гостинице меня не потеряют? Я к утру обещала вернуться, они еще беспокоиться начнут. И номер нужно освободить, я там больше ночевать не намерена. Ты не могла бы им сообщить?..

До места по загородной объездной дороге, окруженной плотной стеной хвойных деревьев, они добрались на удивление быстро. Масарик Медведь жил в высоком небоскребе на восточной окраине города. Этот район тоже казался довольно новым: стеклянные фасады зданий еще не успели запылиться, а покрытие стен - потемнеть. С учетом городской и пригородной промышленности, а также местной манеры экономить на стекломойщиках, дом был построен максимум год назад. В подъезде у входа, окруженный стенами дисплеев охранных камер, сидел угрюмый толстый охранник в пятнистой форме. Впрочем, Карине с Ольгой он только молча кивнул и указал в сторону лифта. То ли знал Ольгу, то ли его предупредили о визите.

Лифт стремительно вознес гостей на тридцать второй этаж - Карина по привычке сглотнула, хотя в новом теле уши больше не закладывало - и распахнул двери, приглашая выйти на площадку. Там уже стояла невысокая полная женщина лет пятидесяти на вид, в переднике горничной поверх платья.

- Утро, Ольга, - широко улыбнулась она. - Госпожа Карина Мураций, я полагаю? Добро пожаловать. Я Кимана Коверная, экономка господина Масарика Медведя.

- Утро, Кимана, - улыбнулась Ольга в ответ. - Как он сегодня?

- Все так же, - улыбка женщины слегка поблекла. - Но держится молодцом, хотя почему-то волнуется.

- Все в порядке, госпожа Кимана, - Карина шагнула вперед. - Я квалифицированный врач. Возможно, мне удастся что-нибудь сделать с его параличом.

- Не все так просто, госпожа Мураций, - улыбка экономки окончательно превратилась в напряженную гримасу. - Он… лучше пусть он сам тебе все объяснит. Прошу, следуйте за мной.

Озадаченно переглянувшись с Ольгой, Карина пошла за ней по узкому петляющему коридору, выстланному ковровой дорожкой, темно-бордовой в приглушенном свете скрытых за декоративной лепниной ламп. Шагая, она мысленно проверила заготовленный фантомный нейрошунт. Он сработает. Не может не сработать. Пусть физиология человека с Земли и Текиры немного отличаются, но в области нервных тканей различия минимальны. Чуть иной биохимический состав роли играть не должен. И сигналы шунту без разницы, какие транслировать. Ведь на математических моделях же работало! Система самостетирования шунта вернула успокаивающий сигнал полной исправности, и Карина постаралась загнать страх поглубже. Только как ему объяснить, что нельзя подходить близко к объемным блокираторам, чтобы те не нарушили контакт шунта с нервными тканями? Ведь в качестве официальной версии она заявит, что срастила ему нервы своим наноэффектором. Впрочем, время еще будет. Все равно у него наверняка мышцы нижней половины тела атрофированы, пока он их еще восстановит…

- Прошу, проходите, - экономка с заметным усилием растворила тяжелую, обитую черной кожей дверь с блестящим номером "424". - Вас ждут.

Карина вслед за Ольгой прошла в квартиру, мимоходом приметив, что дверь очень даже непростая: толстая, стальная под обивкой из легкомысленной дранки внутри и кожи снаружи, с толстенными распорными засовами на всех четырех ребрах. Она привычно сбросила сандалии у двери и босиком прошла в большую комнату прямо напротив входа.

И оказалась под перекрестным прицелом шести взглядов.

Ближе всех к ней сидели двое мужчин и женщина средних лет. Они носили обычную местную одежду: мужчины - легкие брюки и рубашку с длинными широкими рукавами, женщина - простое серое платье до колен и без украшений. У них не замечалось оружия, на виду, во всяком случае, но что-то в их повадках отчетливо выдавало телохранителей. Возможно, профессионально-оценивающие взгляды. Или манера сидеть на мягких глубоких диванах так, чтобы мгновенно оказаться на ногах или перекатиться по полу в сторону с линии огня. Или чуть более свободная, чем обычно требуется, одежда, немного мешковатая, не стесняющая движений и позволяющая укрывать под ней оружие. Третий мужчина, удобно устроившийся на диване у широченного окна, на вид - ровесник Карины с Ольгой - носил синие брюки, пояс с блестящей стальной пряжкой с непонятной эмблемой и легкомысленную желтую майку с открытыми плечами, подчеркивающую его неплохо развитую мускулатуру. Он обладал также огненно-рыжими волосами, веснушками на широкой скуластой физиономии и широкой, чуть ироничной улыбкой. Чем-то он неуловимо напоминал Палека. Его рука полуобнимала высокую черноволосую девицу в плотных черных штанах с массой карманов и карманчиков, белом свитере-водолазке и перетягивающей лоб и волосы цветастой ленте. Ее серьезный цепкий взгляд, казалось, пронизывал человека насквозь. Карина задействовала объемный сканер. Нет, не девиант. В комнате вообще не было девиантов, хотя телохранители действительно оказались телохранителями, если судить по пистолетам, скрытым под одеждой.

Шестой мужчина оказался чуть в тени и дальнем углу комнаты, а потому взгляд Карины остановился на нем в последнюю очередь. Масарик Медведь, могучего телосложения мужчина лет тридцати пяти на вид, русоволосый и сероглазый, сидел в самодвижущемся инвалидном кресле, сложив руки на коленях, и внимательно разглядывал новых гостей.

- Утро, Масарик, - приветствовала его вошедшая следом Ольга.

Мужчина положил руку на пульт управления, и кресло, едва слышно жужжа электромотором, выкатилось на середину комнаты.

- Утро, Ольга, - откликнулся он. - Давно не виделись. Госпожа Карина Мураций, я Масарик Медведь. Рад видеть тебя у нас - и в стране, и в нашем доме. Извини, что не могу приветствовать стоя. Красавица на диване - Ветка Туча, известная также под псевдонимом Безвременная, выдающийся ум и самое блистательное политическое перо в Княжествах. Госпожа Коверная тебе, вероятно, уже представилась, но если нет, то имей в виду, что она лучшая домоправительница в Княжествах.

- Эй, а я? - возмущенно спросил рыжий парень. - Меня забыл! А я тут, между прочим, самая яркая личность!

- А юный оболтус рядом с Веткой, недостойный даже ее туфельки, - невозмутимо продолжил Масарик, - некий Громобой Полевка, обычно откликающийся на имя Гром. Не понимаю, что Ветка в нем нашла, кроме конопушек. Прошу любить и жаловать.

- Ох… - тихо выдохнула Ольга. - Наследник-повелитель, приношу свои извинения! Мне следовало узнать тебя сразу, - она быстро опустилась на одно колено и уперлась кулаком в ковер, уставившись в пол. - Я вайс-бар… графиня Ольга Лесной Дождь, готова служить.

- Во-первых, сударыня, - назидательно сказал рыжий, поднимая палец, - тот факт, что папочка тебя лишь вчера по башке титулом огорошил, не означает, что ты с утра пораньше можешь преступно игнорировать этикет. На колено опускаются только вайс-бароны и бароны. Начиная с вайс-графа при представлении предусматривается только поясной поклон. Во-вторых, я, такой красивый и представительный, заслуживаю как минимум еще и поцелуя от обеих гостий…

- Гром, - тихо предупредила его Ветка, - вихры повыдергаю. Не посмотрю, что царственные.

- А в-третьих, - как ни в чем не бывало продолжил парень, - у меня зачем-то имеются три старших брата и старшенькая же сестричка от первого папашиного брака, так что в очереди престолонаследования я как максимум пятый. А если поковыряться в тонкостях, то как бы и не пятнадцатый. Поскольку в этой жизни княжение мне, к счастью, не светит, предлагаю тебе, дама Лесной Дождь, забить на этикет большой толстый болт и обращаться ко мне по-человечески. Наш властитель дум уже сказал, что меня зовут Гром. Вот так и зови. Встань и перестань меня смущать, а то я сейчас застесняюсь и покраснею.

Определенно, мелькнуло в голове у Карины, наблюдающей за тем, как Ольга неуверенно выпрямляется, на Лику парень похож не только внешностью, но и чувством юмора. Сын Верховного Князя? Ну и ну…

- Господин Масарик, господин Громобой, госпожа Ветка, - произнесла она. - Чрезвычайно рада знакомству. Прошу благосклонности.

- Радость взаимна, благосклонность пожалована, госпожа Карина - я правильно отвечаю, да? - откликнулся Масарик, блеснув улыбкой, от которой у Карины внезапно сладко замерло внутри. - Я ждал твоего появления. О твоем вчерашнем появлении у Марицы уже полгорода гудит. В ближайший период в свете только и будет разговоров. Хм… я могу показаться невежливым и нескромным, но я хочу сразу предложить общаться без формальностей… да, правильно? Учитывая наличие особ царственной крови, - он бросил ехидный взгляд на Громобоя, - а также некоторую разницу в возрасте, думаю, нам стоит забыть о титулах, чтобы никого не смущать. Ольга, если вздумаешь еще раз назвать того рыжего и наглого на диване Наследником-повелителем, заставлю выпить бутылку водки, чтобы напряжение снять. Залпом, иначе тебя не пронять. Госпожа Карина, вы с Ольгой завтракали?

- Да, господин Масарик, - ответно улыбнулась ему Карина, чувствуя, как ее отпускает внутреннее напряжение. - Ольга накормила меня блинами. Никогда в жизни не ела ничего подобного, но вкусно. Спасибо, я сыта.

- Блинами? - оживился Громобой. - А что, хорошее дело. Особенно с икрой нидзимасы в лимонном соусе. Или с джемом из кликии. У нас на дворцовой кухне…

- Не обращайте на него внимания, он так отцовским положением хвастаться пытается, - перебила его Ветка. - Блины - хорошо, но слишком жирно. Ольга, Марик упоминал, что у тебя гиперметаболизм, а с ним, как мне помнится, нужно часто есть. Надо что-то изобразить сытное и долгоиграющее, но диетическое. Интересно, что в здесь можно сварганить на скорую руку?.. - Она задумалась.

- Юным девам недоступно наслажденье вкусом пищи! - продекламировал Громобой. - Жир на брюхе их пугает!

- Гастрит их пугает, а не жир на брюхе. Лучше на свою талию посмотри, гений, - парировала Ветка. - Скоро складками висеть начнет, и я тебя разлюблю и брошу. Кимана, пойдем посоветуемся насчет меню.

Она выскользнула из объятия Громобоя, гибким движением поднялась с дивана и вместе с экономкой вышла из комнаты. Один из телохранителей поймал взгляд Масарика, поднялся - двое других последовали его примеру - и все трое неслышно растаяли в коридоре.

- Ольга, во-первых, мои поздравления, - Масарик в своем кресле подкатил к главе Сураграшского департамента и протянул ей обе руки, пожав ее кисть. - Отец всегда хорошо о тебе отзывался, да и я видел, что ты девушка умная и в телохранителях до старости не засидишься. Если нужна помощь, не стесняйся обращаться.

Ольга начала медленно заливаться густым румянцем. Она раскрыла было рот, но захлопнула его, ничего не сказав.

- Госпожа Карина, - продолжил Масарик. - Тебе я хочу выразить свое восхищение. Я читал отчеты Ольги - подлинные отчеты. Честно признаюсь, я их на пять раз перечитал. Мужество, которое вы проявили с госпожой Цуккой, сделало бы честь любому. Я рад, что ты выжила. И рад, что ваше новое государство возглавит такой человек, как ты.

Карина почувствовала, что настал ее черед теплеть щеками. Хорошо хоть, у нее не так заметно, как у светлокожей северянки. Он что, всех своих знакомых девушек так смущает? Или просто политическую обходительность проявляет?

- Спасибо, господин Масарик, - преодолев легкий спазм в горле, откликнулась она. - На самом деле какое там мужество! Можно подумать, у нас с Цу какой-то выбор оставался. Э-э… скажи, мы не можем уединиться на несколько минут? Я хочу как следует обследовать твой перелом позвоночника.

- Нет, госпожа Карина, - хотя тон Масарика оставался по прежнему ровным и обходительным, в его глазах на мгновение мелькнули непонятные искры. - Прошу, дамы, присаживайтесь. Стоя говорить не слишком удобно. Я все объясню.

Карина растерянно взглянула на Ольгу - та вернула ей такой же недоуменный взгляд - и напряженно присела на край дивана. Только сейчас она оценила мастерство телохранителей: неожиданно мягкое сиденье обхватило ее со всех сторон и едва не утопило в недрах дивана. Она тут же глубоко провалилась задницей и забарахталась, пытаясь устроиться посолиднее, чтобы коленки не торчали выше ушей. Когда она наконец выпуталась и откинулась на спинку, оказалось, что Ольга уже сидит рядом - в той же небрежно-готовой к действию позе, что и ее растворившиеся коллеги по бывшей профессии. Масарик тем временем отъехал чуть назад, чтобы лучше видеть всех присутствующих.

- Госпожа Карина, видишь ли, я не могу принять твою помощь в качестве врача, - спокойно сказал он. - Я крайне признателен за то, что ты решила мне помочь, но к сожалению, вынужден отказаться.

- Почему? - пораженно спросила Карина. - Господин Масарик, но я ведь ничего не прошу взамен. Твой отец…

- Да, мой отец, - мягко перебил ее мужчина. - Именно в нем все дело. Позволь, я объясню. Во-первых, я крайне недоволен тем, что он позволил своим чувствам взять верх над профессионализмом. Я бы понял, если он, отправляя Ольгу в опасное предприятие, руководствовался какими-то политическими соображениями - нанести ущерб Дракону или еще что-то в том же духе. Но он таким образом просто решил купить твою помощь, даже не поинтересовавшись моим мнением. А я не могу ее принять. В Княжествах парализованных инвалидов вроде меня не менее пятидесяти тысяч, и практически все они, в отличие от меня, живут на мизерное государственное пособие. Княжества - бедная страна, гораздо более бедная, чем Катония, и для большинства даже моторизованная инвалидная коляска является недосягаемой мечтой. Я не вижу, почему должен иметь такое преимущество перед ними.

Он поднял руку, останавливая Карину.

- Видишь ли, дело в том, что я - довольно известный публицист…

- Он всекняжески известный публицист и заноза в заднице у массы народа, - встрял рыжий Громобой. - Такая заноза, что я лично знаю минимум пятерых, кто с удовольствием сплясал бы на его похоронах. Заочно - наверное, с сотню. Госпожа Карина, ты не обращай внимание на его скромность, просто на десять все его слова умножай.

- Или твои на десять дели, - неодобрительно покосился на него Масарик. - Не в известности дело, госпожа Карина. Главное, что я публицист, пишущий на… м-м… довольно острые темы. Такие как аристократические привилегии, например.

- Графья и бароны - враги трудового народа, - подсказал со своего дивана Громобой.

- Балабол ты, хоть и пятый в очереди. Да, госпожа Карина, я действительно заноза в заднице у многих и многих. А ты - гражданка Катонии, с которой Четыре Княжества и в лучшие-то времена в довольно напряженных отношениях находятся. Сейчас же со скандалом вокруг Сэтаты мы вообще чуть ли не на грани разрыва отношений. Прикормленные газетенки мне и так каждую мелочь в грех ставят. Мама у меня очень любила ваши героико-исторические романы - Мин Атарасий, Дзани Ююмона, Элиза Заморская, Цубцуб и все такое - и убедила отца назвать меня соответствующим образом. Так теперь за одно лишь катонийское имя меня чуть ли не вашим шпионом объявляют. А принять реальную помощь гражданки Катонии означает вызвать в прессе чудовищную истерику. Папе и так нелегко из-за меня приходится. Если бы не его личная дружба с Повелителем… Кроме того, я последовательно борюсь против необоснованных преимуществ, так что просто не могу себе позволить воспользоваться привилегией, недоступной другим - твоей помощью. Ты понимаешь меня?

- Понимаю, господин Масарик, - помолчав, откликнулась Карина. - Но ведь совершенно не обязательно афишировать мою помощь, верно? Никто не догадается. Подумаешь, в гости зашла! Я же не нейрохирург, у меня по гастроэнтерологии специализация.

- Во-первых, госпожа Карина, - усмехнулся Масарик, - еще как догадаются. Мне временами кажется, что я в стеклянном доме живу - журналисты выведывают такие вещи, в которых я и сам себе-то признаться боюсь. У нас нет ваших законов об охране личности, так что от них не скрыться. Во-вторых, дело даже не в том, догадаются они или нет. Дело в том, что я не могу открыто бороться против привилегий, но тайком ими пользоваться. Я предпочитаю спокойно смотреть в глаза своему отражению в зеркале. Прости, что приходится тебя огорошивать вот так, с самого начала, но твою помощь я с великой благодарностью отвергаю… я правильно вашу формулу использовал? Прости, никогда не был силен в катонийском этикете.

- Да ты, Марик, хоть в чем-нибудь вообще силен? - саркастически спросила Ветка, входя в комнату. - Твои поверхностные статейки с кучей натяжек и передержек с точки зрения фактов всегда находились ниже плинтуса. Мало я тебя носом тыкала?

- А мне помнится, что в наших баталиях на форумах я тебя минимум два к одному переигрывал, - невозмутимо откликнулся Масарик. - В том числе - по знанию фактов. По крайней мере, аудитория считала именно так.

- Аудиторию ты своей ложной харизмой завораживал, - ехидно сказал Громобой. - И безапелляционностью, с какой чушь несешь. А вот я всегда за аргументы Ветку поддерживал.

- Врешь, - хладнокровно парировала журналистка. - Ты меня начал поддерживать, когда влюбился по уши. А до того предательски держал руку нашего косолапого друга.

- Какая разница? - Громобой меланхолически пожал плечами. - Когда я увидел тебя в теплой компашке его прихвостней, сразу понял, что ваши схватки на публике - всего лишь часть коварного замысла по созданию себе рекламы, так что на чью сторону ни встань, все едино. А личико у тебя чуть-чуть посимпатичнее, чем у Марика. Слушай, что там со жратвой? У меня самого что-то в брюхе бурчать начало.

- Чуть-чуть посимпатичнее, говоришь? - ласково осведомилась Ветка. - Ну, за это тебя чуть-чуть и покормят. Пару ложечек овсяной каши, и хватит.

- Эй! - запротестовал парень. - Так нечестно! Тем более - овсяной! Это не кормежка получается, а пытка. Ну хорошо, гораздо, гораздо, гораздо симпатичнее! И личико, и ушки, и шейка, и грудки, и бедрышки, и поп…

- Так, я не поняла! - грозно нахмурилась Ветка. - Ты меня всю по частям перечислить решил? Я тебе что, корова на базаре? Смотри, рука у меня тяжелая, прибью и не посмотрю, что наследник!

- Если ты его прибьешь, - заметил Масарик, - то в текущей баталии потеряешь поддержку по крайней мере восьми клонов. Или девяти. Или двенадцати, я уже запутался.

- Наглая ложь, всего семи!..

- Неважно. Главное, что тогда я по очкам зрительских симпатий точно выиграю. Так что лучше прояви здоровую меркантильность и пощади его по крайней мере до конца следующей недели.

- Семи клонов говоришь? - Ветка ненадолго задумалась. - Ну ладно, за семерых можно и пощадить. Народ, давайте-ка перемещаться в столовую, стол уже сервирован. Перекусим немного. Потом, в обед, подкрепимся как следует.

"Немного" в понимании то ли Ветки, то ли экономки еще недавно Карине хватило бы, чтобы полноценно питаться минимум пару недель. Обширный круглый стол в большой столовой экономка и тихая неприметная служанка быстро уставили холодными в большинстве своем закусками - какими-то незнакомыми салатами, колбасками, ветчиной, то ли тушеным, то ли вареным мясом с зеленью, нарезанными кружками помидорами с каплями местного соуса, называвшегося "майонезом", пластинками нежнейшего мяса нидзимасы и тому подобной снедью. В лучах поднимающегося над небоскребами солнца весело поблескивали вишневыми и хрустально-прозрачными боками несколько бутылок с незнакомыми этикетками и очевидно-алкогольным содержимым. Еды оказалось столько, что Карина даже слегка испугалась: если ТАКОЕ здесь называется "немного перекусить", то что же означает "как следует подкрепиться"? Конечно, ее проекция в процессе имитации пищеварения могла без особого напряжения переварить и с полтонны железных гвоздей, но неужели ей действительно придется изображать из себя бездонную бочку?

Все, в общем-то, оказалось не так уж и страшно. Хозяин и Ветка ели совсем немного, и только Громобой и слегка осмелевшая Ольга отдали закускам должное. Карина скромно скушала пару помидорных ломтиков, несколько ложек салата (мелко накрошенные огурцы с кучей нераспознаваемой зелени и под густым кисловатым молочным соусом с названием "сметана"), а также проглотила ломтик нидзимасы. По ходу дела ей пришлось отвечать на дежурные, но ненавязчивые вопросы Масарика о том, как ей нравится Каменный Остров, где она остановилась и чем она намерена заниматься дальше. Объясняя, почему они с Ольгой питались блинами в уличном киоске, а не позавтракали в гостинице, Карина невольно проговорилась о полицейском участке, и тут уже в нее клещами вцепились Ветка с Громобоем. Ветка в профессионально-въедливой журналистской манере очень быстро вытянула из нее почти все подробности истории - разумеется, за исключением деталей, не вписывающихся в образ скромной иностранки, типа пальбы по площадям нейроэффектором.

- Значит, рыцарь Падалка-младший сейчас отлеживается в больнице, - довольно ухмыльнулся Громобой. - Ну наконец-то хоть кто-то им пол вытер! У меня самого давно руки чешутся - он однажды на дворцовом приеме к Ветке приставать принялся, и я ему морду не набил только из-за возможных политических осложнений. Папаша у него мразь отборная, и сам он такой же. Госпожа Карина, а ничего, если я у тебя автограф попрошу как у героической личности? Переведу его на твой портрет с саженной диагональю и повешу где-нибудь в резиденции так, чтобы он Белому Пику все время на глаза попадался. А?

- Отец тебя точно не одобрит, - осуждающе покачала головой Ветка. - Ничего, я Падалке еще припомню эту историю. Не впрямую, но припомню. Я не я буду, если через период все Княжества об его приключении не узнают. А за автографом чур я вторая в очереди. Марик, ты, как всегда, последний. Госпожа Карина, говоришь, полицейские там запись вели? Гром, попробуй через дворцовую канцелярию ее выцарапать, если только ее еще не стерли.

- Попробую, - согласился пятый в очереди наследник трона. - Госпожа Карина, сколько ты хочешь за каждый автограф с этой парочки говорунов? Не стесняйся, они у нас богатенькие. Чур, мне по десять процентов за идею.

Карина тихонько улыбнулась.

- Я бесплатно дам, - пообещала она. - Только, прошу, забудьте про господина Падалку. Тетя Цина права: нажила я себе влиятельного врага на ровном месте. Может, если ему не напоминать, господин Кадабой забудет со временем…

- Кадабой? - громко фыркнул Громобой. - Да он никогда в жизни ничего не забывает. Если попытаешься на тормозах дело спустить, он лишь подумает, что ты испугалась. Да не переживай, не рискнет он ничего тебе сделать - я отцу расскажу, в чем дело, и пусть Белый Пик хоть десять раз оой-граф, пробкой за штат вылетит, если только дернуться попробует. Главное, запись сейчас добыть, а то и в самом деле сотрут. Я сейчас в канцелярию перезвоню, они займутся изъятием.

- Не надо, господин Громобой, - остановила его Карина. - У меня есть копия. Я дам запись… э-э-э, - она запнулась. Она не знает даже, в каком виде вела запись ее система мониторинга, тем паче - как преобразовывать ее в человеческий формат. - Я пришлю ее попозже, только скажи адрес.

- Договорились, - легко согласился княжич. - Публичный адрес в Сети на раз ищется, только им пользоваться не стоит. Туда такая груда мусора каждый день валится, что я даже и заглядывать боюсь. Два выделенных секретаря и искин с разгребанием не справляются. Лучше давай пелефон, сброшу мой приватный адрес. Только не свети на публике, он мало у кого есть.

- У меня с собой нет пелефона, - Карина виновато пожала плечами. - Наши у вас не работают, вот я и не взяла…

- Нет проблем. Ольга, у тебя-то пелефон есть? Давай сюда, тебе сброшу, ты потом госпоже Карине перешлешь. Только с тем же условием - никому не светить, а то опять разные кретины письмами задолбают.

Дальше разговор плавно переключился на посторонние темы. Карине надавали кучу советов о том, где и что в городе посмотреть, а также в какие магазины, музеи, галереи, театры и учреждения зайти для лучшего ознакомления с городом. Составляй она долгосрочные планы экскурсий, ей хватило бы минимум на период. Она вежливо кивала, запоминая. Как-то мимоходом разговор зацепился за политику - начавшись с упоминания сложных отношений Княжеств с Грашем, он быстро перетек на непонятные "торговые преференции", с Грашем, кажется, совершенно никак не связанные, а связанные с местными аристократами. Громобой с Масариком с жаром принялись что-то доказывать друг другу, начали задавать Карине загадочные вопросы по катонийской экономике, в которых она не понимала не то что смысла, но и половину слов, потом в перепалку ввязалась Ветка, принялась подавать реплики Ольга. Потом внезапно оказалось, что Громобой специализируется по физике твердого тела и вот-вот защитит докторскую по полупроводникам, и он принялся разглагольствовать на тему перспектив микроэлектронной промышленности, причем здесь, кажется, смысл и половину слов перестали понимать и все остальные. Карина сидела, откинувшись на спинку удобного стула и меланхолично жевала ломтики вкуснющей нежной ветчины. Внезапно ей стало хорошо и уютно. Она и дома любила сидеть вот так, в уголке столовой, и слушать перепалку Яны и Палека, разговоры Цукки и Саматты на университетские темы… Она никогда не чувствовала себя свободно в таком разговоре в качестве полноправного собеседника, так что просто сидела тихой мышкой, впитывая в себя теплую дружескую атмосферу. На мгновение ей показалось, что она вернулась домой, в детство, и сейчас в комнату войдет папа, ласково потреплет ее и Яну по головам, отвесит звучный, но небольный щелбан Лике, умудрившемуся в очередной раз посеять в школе учебник по природоведению, и усядется за столом, откинувшись на стуле и вытянув посередине столовой ноги…

Но тут Масарик, Громобой и Ветка переглянулись и с трех сторон взялись за нее уже всерьез. Ей пришлось в очередной раз терпеливо рассказывать о своем похищении в Крестоцине, жуткой многодневной маяковой ломке в трюме быстроходной яхты Дракона, жизни в Мумме, финальной схватке с Шаем ах-Велеконгом… Однако она почему-то не испытывала никакого раздражения. Возможно, потому, что собеседники не пытались демонстрировать ей свое преувеличенное сочувствие и сюсюкать над ее "героизмом". Громобой отпускал дурацкие шуточки в совершенно ликином стиле, Ветка интересовалась подробностями быта аборигенов, а хозяин только задумчиво кивал.

Спохватилась Карина, только когда внутренние часы показали половину первого. Во сколько улетает самолет? В шесть… шесть двадцать. Значит, в пять сорок как максимум она должна попасть к стойке регистрации, чтобы успеть запихнуть проекцию в самолет в автономном режиме и заняться наконец-то делом. Значит, в полпятого следует отправиться в аэропорт, а с учетом возможных пробок, пожалуй, и в четыре. Если бы не Ольга, можно было бы до последнего гулять по городу, а потом переместить проекцию напрямую в аэропорт, сэкономив час-полтора. В конце концов, вряд ли кто-то стал бы придирчиво следить за тем, как она добиралась в туда и добиралась ли вообще. На регистрации отметилась, и ладно. Но с Ольгой придется вести себя по-человечески до конца. Значит, у нее всего-то три с половиной часа на прогулку. Как ни жаль, но придется откланяться.

- Господин Масарик, - нерешительно сказала она, - мне, пожалуй, пора. Я еще хотела по городу погулять, а мне в аэропорт скоро. Рейс раз в неделю, и я не могу задержаться.

- Разумеется, госпожа Карина, - кивнул тот. - Давай только напоследок все-таки уединимся на минуту. Я хочу сказать тебе пару слов. Ольга, позаботься, чтобы Гром не подслушивал. Только ты его и сумеешь остановить.

- Его еще и я сумею остановить, - гордо заявила Ветка.

- Ты его, скорее, пинками под дверь подслушивать погонишь и сама присоединишься, - усмехнулся Масарик. - А то я вашу журналистскую породу не знаю!

- От журналога слышу! - не осталась в долгу та. - Ольга, сколько ты хочешь, чтобы в сторону смотреть, когда мы дырку в стене сверлить станем?

- Титул оой-графини, особняк в тридцать комнат и место в Дворянской палате, - быстро откликнулась та. - Или нет, в Совете регентов, там хлебнее. И еще миллион мелкими немечеными купюрами.

- Вот что власть с людьми делает! - сокрушенно покачал головой Громобой. - Ладно, Марик, твоя взяла. Не сумею я миллион мелочью набрать, у меня только десятитысячные и с одинаковыми номерами, всю ночь карандашами разрисовывал.

- Отрадно слышать, - фыркнул Масарик. - Госпожа Карина, пойдем.

Следуя за ним, Карина повернула за угол коридора необъятной квартиры и вошла в рабочий кабинет, по стенам которого тянулись длинные полки с настоящими бумажными книгами. Жестом пригласив ее сесть в кресло, Масарик развернулся к ней лицом.

- Госпожа Карина, - негромко сказал он, - я еще раз хочу выразить тебе благодарность за твое участие. Крайне сожалею, что обстоятельства не позволяют мне принять твою помощь - и потому, что инвалиду не так уж весело жить в нашем мире, и потому, что приходится огорчать тебя отказом. Я многое знаю о тебе и уверен, что твое желание помочь идет от чистого сердца. Однако жизнь далека от простоты, и, видимо, мне придется ждать, пока наши врачи сами не сумеют починить мне спину. Ты не обижаешься на меня?

- Я не обижаюсь на тебя, господин Масарик, - качнула головой Карина. - Я все понимаю. Возможно, на твоем месте я бы поступила так же. И спасибо за вкусный завтрак.

- Тебя стол не напугал? - негромко засмеялся Масарик, и у Карины вновь сладко екнуло сердце. - У тебя такие глаза сделались, когда ты его увидела! Уж извини, так у нас принято с гостями - сначала до отвала кормить, и только потом выспрашивать. Правда, ешь ты, как птичка, по крошке и капельке, даже обидно. Госпожа Карина, я рад, что ты нашла время заглянуть в гости. Мне очень хотелось посмотреть на тебя вблизи.

- Боюсь, что разочаровала тебя, - вздохнула Карина, поднимаясь. - Я не очень хорошо умею себя вести в компании. И одеться поприличнее не успела. Я намеревалась с утра в гостиницу вернуться, но вот не получилось.

- Ты меня совсем не разочаровала. Наоборот. Скрытая сила на умеющих видеть производит куда большее впечатление, чем пустое лощеное самодовольство. А я, смею надеяться, все же неплохо разбираюсь в людях. Госпожа Карина, если ты еще когда-то появишься в Княжествах и если тебе позволит политическая обстановка, мой дом - твой дом.

- Спасибо, господин Масарик, - повинуясь внезапному импульсу Карина склонилась вперед и осторожно поцеловала его в щеку. Мужчина ощутимо вздрогнул, но тут же расслабился. Его рука легонько пожала руку Карины - на сей раз ее сердце дало вполне ощутимый перебой - и тут же выпустила. Что со мной, в панике подумала она, я что, влюбилась в него? За два с небольшим часа знакомства? Уймись, дура! Тебе нельзя! И ему, парализованному, одно только расстройство…

- Теперь мне пора, - сказала она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. - Я не забуду тебя, господин Масарик.

- А я не забуду тебя, - в голосе мужчины прозвучали странные сиплые нотки. - До свидания, госпожа Карина. И если найдешь время, напиши мне пару писем. Инвалиду вроде меня ничего не остается, кроме как смотреть на мир чужими глазами.

- Обязательно, - Карина кивнула, отступила на шаг, не отрывая от него глаз, потом резко повернулась и вышла.

За дверью кабинета молчаливой тенью уже стоял один из охранников. Он сделал приглашающий знак рукой, и Карина пошла за ним к входной двери, которую вряд ли нашла бы самостоятельно. По крайней мере, с первой попытки. Ольга уже ждала ее у выхода, замерев неподвижной малозаметной статуей - похоже, рефлексы телохранителя ей придется вытравлять из себя не один год, а то и до конца жизни. Карина сунула ноги в босоножки и обернулась к стоящим в прихожей Громобою и Ветке.

- Спасибо за компанию, - сказала она. - Теперь стану всем хвастаться, что завтракала с настоящим сыном Верховного Князя и его женой.

- Насчет жены - вряд ли, - хмыкнула Ветка. - Совет регентов плебеев не любит и мою кандидатуру никогда в жизни не одобрит. Ну и катись они лесом… Я вас до машины провожу, ладно? Гром, не лопай все, что на столе осталось, мне немного оставь, а то сам лопнешь.

- Лопну - зашьют, - легкомысленно отмахнулся парень. - Нынешняя медицина чудеса творит, госпожа Карина подтвердит как эксперт.

- А ты мне нужен, зашитый? - саркастически осведомилась журналистка, влезая в потрепанные спортивные тапочки. - Пойдемте, девчата, а то и в самом деле не успею вернуться до того, как он напополам порвется.

У машины Ветка остановилась и положила руку Карине на плечо.

- Спасибо, что заехала, - сказала она. - И отдельное спасибо за тактичность. Марик страшно нервничал в ожидании разговора, места себе не находил. Все боялся, что и сама ты обидишься, и политических осложнений не избежать… Он хороший парень, только вот не повезло со спиной. А всего-то неудачно упал на лестнице! - она вздохнула. - Вот такие вот случайности жизнь и ломают. Я его знала еще до травмы. Мы незадолго до того познакомились, я еще и Грома не встретила вживую, так что на него всерьез нацелилась. И вот такая вот глупость… Я так надеялась, что ты ему поясницу починишь… и все, что ниже, а он взял да и отказался.

- А если бы починила, то ты бы Громобоя бросила? - с любопытством спросила Ольга.

- Зачем? - удивилась Ветка. - Я его люблю. И Марика люблю. Я бы с ними обоими прекрасно ужилась, и они бы наверняка из-за меня морду друг другу бить не стали. В крайнем случае сделали бы вид, что ничего не подозревают. Замужество за Громом мне не светит, да я и не напрягаюсь с официальными отношениями. Профессия не та, чтобы с детскими подгузниками возиться. А в остальном бы разобрались. Ну ладно, не стану задерживать. Ольга, поболтаем еще при случае.

Она сжала плечо Карины, отпустила и отошла от машины в сторону, помахав рукой. Потом развернулась и пропала в подъезде.

- Сильна девица, - с уважением резюмировала Ольга. - Я бы не смогла вот так, запросто, признаться. Журналистка-оторва, одно слово. Ну что, поехали по городу?

- Поехали, - согласилась Карина. Она забралась в теплое чрево машины и дождалась, когда Ольга сядет за руль. - Онка, ну вот скажи мне, пожалуйста, что это за мир, в котором я не могу просто помочь хорошему человеку? Я бы его вылечила, я точно знаю. Я просмотрела его позвоночник, пока мы за столом сидели, мой метод наверняка бы сработал. У него не такие уж и большие повреждения, спинной мозг поврежден не очень сильно. Ниже смещенных позвонков нервная ткань в полном порядке. Его просто лечили неудачно.

- Мир наш - то еще местечко… - пробормотала глава Сураграшского департамента, рассеянно барабаня пальцами по колену. Внезапно она повернулась к Карине и прищуренно посмотрела на нее. - Значит, говоришь, у тебя запись с полицейской камеры имеется?

- Ну… да, - растерянно откликнулась Карина. - А… что?

- И когда же ты ее скопировать успела? И куда, самое главное? У тебя даже пелефона нет, не говоря уже про что-то более емкое.

- Ну… я не успела. Господин… э-э… который меня арестовывал, он потом пообещал дать копию.

- "Обещал дать копию"? Кара, ты опять врешь, и врешь глупо. Полицейский следователь никогда и ни при каких обстоятельствах не передаст копию служебных материалов постороннему. По крайней мере, такому постороннему, как тебе, даже если до смерти перепуган твоей настоящей личностью. За утечку информации на сторону предусмотрено уголовное наказание, и никакая мелкая сошка не пойдет на должностное преступление, не чувствуя за собой надежной поддержки. Или не имея надежды нажиться. А ты такой поддержкой не являешься и взятки давать не умеешь. Как ты вообще нашла проституток? В столице это не так-то просто даже для добропорядочного аборигена-долгожителя, АКР здесь свирепствует. Тем более - в огромном Золотом лесу. Ты там ночью на обычных бандитов с вероятностью в десять раз выше могла наткнуться. А?

- Ну… я местных спрашивала. Студенты-ролевики…

- Ах, вот как. Интересные нынче пошли студенты, осведомленные. Предположим. Скажи, а как ты мне из аэропорта звонила? И как ты звонила своему Лиственнику из камеры? Там у тебя тоже никакого пелефона не было, и сомнительно, чтобы кто-то дал своим попользоваться.

- Господин Павай не мой…

- Неважно. Как ты звонила, Кара?

- Я… э-э…

- … правдоподобной лжи не заготовила, понятно. Кара, я тебе еще один вопрос задам. Каким образом все-таки ты выжила, когда Шай тебя проткнул своей железякой? Я видела мертвецов, и не раз. Ты выглядела типичным трупом в состоянии клинической смерти, с напополам разорванным сердцем и распоротым легким, насквозь кровью пропитанным. У тебя энцефалограмма затухала, как у типичного свежего жмура в состоянии клинической смерти. Тебя никакая реанимация вытащить не могла, даже самая лучшая в мире. А два часа спустя я возвращаюсь, и раз - только маленький шрам, почти не заметный, причем совсем не там, где следовало бы. Как так могло получиться?

- Система защиты…

- …не допустила бы, чтобы тебя вообще проткнули. Я читала в "Черном квадрате" отчет о том, как спецназ ваш отель в Масарии штурмовал. Защите достаточно было на несколько сантиметров острие отклонить, чтобы уже мертвый Шай вполне естественно промахнулся - и никто ничего не заподозрил бы. Ты не имела защиты, Кара. По крайней мере, такой, о какой рассказываешь. Ты умерла по-настоящему.

- Онка… - Карина помолчала, чувствуя, как в салоне сгущается тяжелая тишина. - Чего ты от меня хочешь? Зачем ты спрашиваешь?

Ольга отвернулась и уставилась на стоянку поверх руля, бессильно уронив на него руки. Потом резко выдохнула и повернулась к Карине снова.

- Кара, я спрошу тебя прямо. Ты - Сущность? Демиург?

Карина заледенела. Она напряглась, ее кулаки стиснулись, щупальца малого манипулятора непроизвольно свернулись в груди в тугие конические пружины, готовые к удару. Она заставила себя медленно расслабиться, отвернулась и принялась молча смотреть в окно.

- Да, я Демиург, Ольга, - наконец сказала она. - Прости. Я действительно не умею врать. Я… не выйдет из меня конспиратора. Не в ближайшие сто лет уж точно.

Она прикусила губу.

- Я не хотела говорить. Никто не должен знать. Я сама узнала совсем недавно, после… после смерти. Папа перенес наши психоматрицы, даже не предупредив. Оказывается, я была Демиургом, еще когда меня похитили. Онка, я... - она резко повернулась к Ольге и схватила ее за руку. - Онка, я знаю, что ты чувствуешь рядом со мной. Я бессмертна, всемогуща, мне никто ничего не может сделать, а я могу делать все, что мне захочется. И я играю с людьми от нечего делать, да? Онка, честное слово, я не играю! Мы все не играем! Мы просто не можем открыться людям. Пожалуйста, поверь - мы не играем!

Ольга молчала, по-прежнему глядя поверх руля, и Карина почувствовала, как в сердце зарождается отчаяние.

- Онка, мы стали Демиургами совсем недавно. Мы не замышляем ничего плохого, мы просто должны завершить восстановление нашего мира, прежде чем уйдем дальше. Ты же читала наши книги, ты знаешь, как появилась Текира и почему она именно такова, какова есть. Мы должны построить в Сураграше нормальное государство, чтобы уничтожить последний источник игровой нестабильности, а потом… потом мы уйдем. Через десять лет, пятнадцать или тридцать, но уйдем. Мы оставим вам стабильный мир, чтобы вы могли в нем жить, а сами… Я не знаю, что мы станем делать потом, но уж точно не захотим играть чужими судьбами, как Старшие. Онка… я не просила, чтобы меня сделали Демиургом. И не ожидала такого. Папа просто поставил меня и остальных перед фактом. Честное слово, я не изменилась. Я такой же человек, как и раньше, пусть у меня теперь немного больше способностей. Я все равно не могу их открыто применять. Онка, ты… ты сильно переживаешь? Я очень хочу, чтобы мы остались друзьями, ну пожалуйста! Ну скажи хоть что-то!

- Значит, ты сейчас бессмертна и неуязвима? - Ольга прикрыла глаза и откинулась на спинку кресла, по-прежнему не глядя на Карину. - А других можешь делать такими же?

Карина сгорбилась от бессильной тоски. Все. То, о чем предупреждал Рис, случилось. Они с Ольгой даже не успели как следует подружиться, и вот их отношениям конец.

- Нет, Онка, - тихо сказала она. - Только Старшие умеют. Для нас, Младших, это знание пока закрыто. Не могу. Прости.

Неожиданно Ольга криво усмехнулась.

- Не переживай, - сказала она, накрывая своей ладонью кисть Карины. - Я понимаю. Ты думаешь, что вроде как ты своим бессмертием предала всех остальных, оставшихся смертными, так, что ли? Да расслабься и не парься. Я же телохранитель, я под смертью ходить привыкла. И никогда, в общем-то, не рассчитывала, что доживу до пенсии. Ты знаешь, почему у нас все более-менее важные шишки с охраной ходят? В девяностых, сразу после войны с Грашем, внезапно мода появилась - наемных убийц подсылать, а списывать вроде как на грашские диверсии. Настоящая вакханалия началась. Чуть ли не каждую неделю сообщение - на пороге своего особняка убит граф такой-то или барон такой-то. У тогдашнего Повелителя троюродную сестру убили, даже на него самого покушались - у него тогда наследники еще не появились, наверное, кто-то рассчитывал династический переворот устроить. Плечо ему снайпер прострелил, но, к счастью, удачно - пуля прошла через мышцы, ничего важного не задела. А уж сколько охранников тогда полегло… Сейчас куда легче, конечно, но все равно нет-нет, да постреливают, то губернатора провинции завалят, то промышленника какого. А уж у Медведя столько врагов! На него трижды покушались, один раз сразу пятеро наших погибли, и ни разу концов не нашли… Так что для меня смерть привычна, я о ней даже и не думаю.

Она тряхнула головой и наконец-то взглянула Карине в глаза.

- А вообще я дура. Не следовало тебя допрашивать. Твое личное дело, кем ты являешься. Просто… ну, просто должна же я знать, чего от вас ожидать, верно?

- Онка, мы намерены играть по правилам, - Карина постаралась придать своему голосу твердость и уверенность. - По тем правилам, которые устанавливают люди. Мы не намерены использовать свои сверхспособности, чтобы влиять на политическую ситуацию. Нам всего лишь нужно создать базу для дальнейшего развития государства в Сураграше. Создать необходимые структуры, подобрать кандидатов на ключевые посты, организовать полноценную власть, наладить функционирование государственной машины, образование и финансы в первую очередь, все такое. Мы для всех останемся простыми людьми. Пожалуйста, не говори никому о нашем разговоре, хорошо? Незачем другим знать. Совсем незачем.

- Не станете использовать сверхспособности? - недоверчиво качнула головой княженка. - Даже если к вам вторгнется армия?

- Ну… не вторгнется. Онка, мы знаем, что ваша армия скрытно концентрируется на границах северных областей Сураграша. Мы не сможем и не станем удерживать их, если вдруг ваши солдаты решат их занять, у нас просто нет людей для их контроля. Поэтому мы и отдаем вам сразу Муналлах и Чукамбу. Вы получаете выход к защищенным бухтам Западного побережья и к богатым рудным залежам, там вроде бы даже алмазные трубки есть. А мы взамен получаем благосклонно настроенного северного соседа.

- А если наша армия пойдет дальше, к югу?

- Тогда… тогда у нас есть способы ее остановить. Онка, мы могли бы организовать классические партизанское сопротивление, и тогда ваша армия увязла бы в лесах и джунглях, как уже увязала раньше в боях с Драконом. Но мы не хотим никого убивать. Поэтому мы применим… технологии, которые просто рассеют ваших солдат страхом. Ваши командиры утратят контроль за своими людьми, и армия разбежится. С базами Дракона мы сейчас именно так и разбираемся. Но конфликт - самый крайний вариант. Мы приложим все усилия, чтобы до него дело не дошло: война с ЧК, объявленная или необъявленная - последнее, что нам надо. У нас есть чем торговаться и что предложить, просто еще не пришло время. Вот почему я рада, что главой Сураграшского направления стала ты. Яни не ошибается в людях, а она считает тебя честным и порядочным человеком. А нам ничего от людей не надо, кроме честности и порядочности. Мы с тобой всегда найдем общий язык, обещаю.

- Мне бы твой оптимизм… - хмыкнула Ольга. - И потом, знаешь ли, я и сейчас далеко не самая крупная фигура в игре. Начальник департамента - просто чиновник, ответственный за организационные вопросы. Не со мной договариваться придется.

- Все равно. Мы договоримся и с тобой, и с Верховным Князем, и с остальными, с кем потребуется. В конце концов, не все же у вас такие, как Белый Пик и его сыночек.

Княженка только покачала головой.

- Ладно, замяли тему, - решительно проговорила она. - Не волнуйся, я никому не расскажу…. кроме Верховного Князя, уж извини. Он должен знать.

- Нет! - вскинулась Карина. - Именно он знать и не должен! Зачем? Это лишь повлияет на его суждения в совершенно недопустимую сторону! Онка, мы не хотим, чтобы Сураграш считался находящимся под божественной защитой. Мы прекрасно понимаем, что когда уйдем, наше место займут простые люди - в том числе непорядочные и нечестные, как водится среди политиков. Они лишь воспользуются вседозволенностью в своих корыстных интересах. Нет, не надо, пожалуйста! Мы - просто люди, и все, что Верховному Князю следует знать, есть в "Камигами"…. в вашем "Черном квадрате", я имею в виду. И мы приложим все усилия, чтобы в этих рамках удержаться. Честно!

- Слишком сложно для меня, - Ольга устало потерла глаза. - Не понимаю. Может, потом пойму, но… Ладно, уговорила. Не скажу никому. В конце концов, если ты лжешь, то всегда сумеешь мне мозги промыть. А если правду говоришь, то почему бы тебе не поверить? Все, проехали. Во сколько у тебя рейс, говоришь?

- В шесть двадцать, - с облегчением откликнулась Карина. - Без двадцати шесть как максимум нужно в аэропорт попасть.

- Попадем. А пока поехали по городу покатаемся. Сегодня выходной, улицы полупустые, пробок нет, так что за три часа много успеем объехать. К проституткам я тебя, уж извини, не повезу, но кое-какие злачные местечки покажу.

Она завела двигатель и плавно выкатила со стоянки.

- Слушай, а зачем тебе вообще самолет? - спросила она, выруливая на дорогу и сходу подрезав возмущенно загудевший серый автомобильчик. - Ты же теперь, как я понимаю, можешь куда угодно без проблем перемещаться сама по себе?

- Могу, - согласилась Карина. - Только если обнаружится, что я внезапно где попало появляюсь, не только ты неладное заподозришь. А уж если в двух местах одновременно заметят… Приходится массу времени тратить на имитацию обычной жизни. Онка, а ты не можешь… поаккуратнее водить? А то у меня аж сердце замирает каждый раз.

- Тяжела и неказиста жизнь простого Демиурга, - пробормотала Ольга. - И сердце замирает, и в двух местах сразу не покажись… Ну ладно. По крайней мере, можно не переживать, когда ты в очередной раз со шпаной схлестнешься. Тебя как, сразу к Кремлю везти, дворец осматривать? Туристов уже пускают, а со мной там можно попасть в кое-какие закрытые для публики места. Или сначала по историческим районам покатаемся?..

Припаркованная на другом конце стоянки, саженях в пяти, неприметная черная машина с зеркально тонированными стеклами за "жучком" Ольги не последовала. Водитель оглянулся на заднее сиденье, где расположился его начальник, поймал его кивок, и неторопливо двинулся с места. Несколько секунд спустя он влился в редкий по случаю выходного дня дорожный поток, направляясь в противоположную сторону. Мужчина на заднем сиденье тем временем аккуратно снял с прицепленного к потолку кронштейна лазерный микрофон, совмещенный с мощным телескопическим объективом, извлек из него карту памяти, сложил устройство и убрал в кофр. Карта скользнула в слот на массивных платиновых наручных часах, и их циферблат трижды мигнул, подтверждая начало процесса копирования. Откинув кронштейн так, что тот прижался к потолку салона и стал совершенно незаметным, мужчина вытащил пелефон и вручную ввел код.

- Я купил то вино, о котором ты говорил, - коротко сказал он. - Привкус немного необычный, но в целом очень недурственно. Что? Да, я как раз намеревался послать тебе бутылочку для пробы. Жди через полчаса.

Он очистил список последних контактов, отключил пелефон, откинулся на сиденье и закрыл глаза. Да, все-таки информацию следует передать клиенту немедленно. Опытный сыщик, он не задавался вопросом, за кем и почему следит, равно как и не спрашивал, откуда клиенту известны место и время визита объекта наблюдения. Но не узнать всемирно известную Карину Мураций, сопровождающую объект, он просто не мог. Снять звук с защищенных окон квартиры он так и не сумел, но разговор в машине вышел четким и ясным. И то, что он не понял смысла и половины сказанного, его пугало. Радикально обрубать концы, зачищая свидетелей, обычно пытаются только в скверных криминальных романах, но… В свои почти шестьдесят лет он все еще жив только потому, что всегда принимал параноидальные меры предосторожности. И по крайней мере трижды за его успешную карьеру они окупались. А потому передавать карту с записью отправится отнюдь не он сам…

Краем глаза он заметил в окне промелькнувший навстречу второй автомобиль своей фирмы. Меняясь с еще двумя, он должен вести клиента в течение ближайших трех часов. Все по плану. Пока можно немного расслабиться. Вообще после завершения сегодняшнего задания можно всерьез задуматься о том, чтобы продать дело и уйти на покой. Теперь у него скоплено достаточно, чтобы тихо, но безбедно прожить оставшихся ему пятнадцать или двадцать лет, а работа в последнее время начала серьезно его утомлять.

И тут за окнами завизжали тормоза, и машина резко вильнула в сторону, на тротуар, спасаясь от столкновения с синим фургоном с рекламой молока на борту, резко вырулившим из соседнего ряда. Водитель громко выругался, но сумел удержать руль и даже увернуться от фонарного столба. Когда машина замерла, клюнув носом, детектив в бешенстве ткнул в кнопку стеклоподъемника, чтобы крикнуть вслед нахалу что-нибудь соответствующее - и замер, уставившись в черный зрачок автоматного дула в руках здоровенного детины в маске и камуфляже.

- Всем выйти из машины, живо! - рявкнул детина. - Быстро! Руки держать на виду!

Он резко распахнул дверцу и выдернул детектива из автомобиля, грубо швырнув на асфальт и придавив коленом к земле. Рядом уронили водителя. Краем глаза детектив видел, как из синего фургона горохом сыпались еще и еще люди в камуфляже. Грубые руки бесцеремонно охлопали его тело, вытащив из карманов пиджака и брюк все содержимое, выдернув пистолет из подмышечной кобуры и сорвав с руки часы. Потом рядом остановились дорогие мужские лакированные туфли.

- Поднять их, - негромко скомандовал уверенный мужской голос, и детектива тут же вздернули на ноги, выкрутив за спину руки и защелкнув на них наручники. Перед ним стоял невысокий мужчина в гражданском костюме стоимостью в полугодовой доход среднего инженера, размеренно похлопывающий по ладони головкой изящной лакированной трости. Глаза мужчины были холодны как лед.

- Я граф оой-полковник Уцуй, Дворцовая охрана, - равнодушно проговорил он. - Вы оба арестованы за незаконное ведение слежки за иностранной персоной, находящейся под особой охраной государства. Сейчас вас отвезут в место, где тщательно и подробно допросят о том, на кого и с какими целями…

Вокруг снова завизжали тормоза, и на сей раз горох вооруженных людей в камуфляже посыпался из пяти или шести больших "молотов". Охранцы немедленно ощетинились стволами автоматов, но человек в полевой форме просочился мимо них с такой легкостью, словно они тут и не присутствовали вовсе.

- Я оой-полковник вайс-граф Серый, внутренняя безопасность СВР! - хорошо поставленным голосом рявкнул он. - Какого хрена охранцы мешаются у нас под ногами? Мы своих сотрудников как-нибудь и без вас прикрыть сумеем! Мы его с утра ведем, и я его забираю!

- Негласная охрана госпожи Мураций осуществляется по личному приказу Повелителя! - прошипел граф Уцуй, наливаясь дурной кровью. - И чтобы всякие там совры мне указывали…

- А охрана графини Лесной Дождь осуществляется по личному приказу директора СВР! - слегка сбавил тон вайс-граф Серый. - И отменить его может только Повелитель лично, а не какой-то там паркетный охранник!

Оба мужчины свирепо уставились друг на друга, сжимая кулаки, а вокруг них нервно запереглядывались камуфляжные. В воздухе отчетливо запахло потасовкой, а то и перестрелкой. Против своей воли детектив нервно хихикнул. Вот тебе и заработал на заслуженный отдых… Оба командира тут же перевели свои взгляды на него, потом снова посмотрели друг на друга.

- Незачем ссориться, - внезапно спокойным тоном проговорил граф Уцуй, опираясь на трость. - Думаю, Повелителю мало интересно, кто его заметил первым. Допросим его у нас…

- Но в моем присутствии, - проворчал вайс-граф.

- Согласен, - грациозно-аристократически кивнул Уцуй. Он снова посмотрел на детектива. - Так вот, - продолжил он как ни в чем не бывало, - тебя допросят, на кого и с какой целью ты работаешь. И лучше бы тебе начинать вспоминать подробности прямо сейчас, не дожидаясь, пока воспоминания не начнут вытаскивать из тебя силой. Где записи, которые ты вел?

- В часах, - прошептал детектив непослушными губами. - И карта, и копия…

Уцуй не глядя протянул в сторону руку ладонью вверх, и в нее тут же вложили часы. Граф поддернул брюки, аккуратно положил часы на асфальт, извлек из кармана пистолет - "тима", как автоматически определил детектив, небольшой, но на малых дистанциях навылет пробивающий стандартный армейский бронежилет - приставил дуло к циферблату и нажал на спуск. Грохнул выстрел, в стороны полетело металлическое, стеклянное, каменное и асфальтовое крошево, а скапливающиеся вокруг праздные зеваки с вздохами, вскриками и взвизгами отпрянули от кольца оцепления.

- Личное указание Повелителя, - пояснил Уцуй Серому, выпрямляясь и убирая пистолет. - Любые записи госпожи Мураций, сделанные без ее ведома, уничтожать, не просматривая и не прослушивая. Осколки собрать и утилизировать, - приказал он в пространство. - Задержанных допрашивать буду я лично, больше с ними никому не разговаривать. Кто откроет рот - затыкать сразу же и…

Остаток фразы детектив так и не услышал, потому что с ним случился нелепейший конфуз. Впервые в жизни он упал в глубокий обморок.

Пелефон зазвонил еще до того, как набирающий высоту самолет пропал из виду. Ольга все еще провожала его взглядом с балкона, опоясывающего диспетчерскую вышку, куда ее с большой неохотой допустили по личному указанию директора аэропорта, когда из кобуры на поясе донеслись первые такты "Меча и щита". Она торопливо выхватила аппарат и включила его. Здесь, на высоте, где завывал леденящий ветер, пришлось приложить его к уху, лишив собеседника возможности ее видеть.

- Ольга Лесной Дождь на связи, господин Медведь, - отрапортовала она, машинально вытягиваясь по стойке "смирно".

- Вольно, Ольга, - из трубки донесся приглушенный смешок. - Ты больше не моя подчиненная, не забывай. Расслабься.

- Так то… да, господин Медведь. Я расслабилась.

- Сомневаюсь. Ольга, у меня к тебе личная просьба. Поскольку охрана доложила, что самолет с госпожой Мураций на борту благополучно взлетел, не могла бы ты по дороге домой ненадолго заехать в министерство? Тебе по пути, как я понимаю. Я у себя.

- Разумеется, господин директор. Прибуду через полчаса или около того.

- Не торопись. Я все равно здесь застрял на всю ночь.

- Да, господин Медведь. Э… охрана?

- Мои люди вас с госпожой Мураций прикрывали с самого утра, от полицейского участка. И, как выяснилось, охранцы - тоже, хотя когда вам на хвост упали они, точно неизвестно. Я бы предположил, что, не застав Мураций в гостинице, они вели тебя от дома.

- Но я никого… Я поняла, господин Медведь.

- Разумеется. Я пригрозил, что головы оторву, если ты их обнаружишь. Ты или госпожа Мураций, не суть. Неплохая для них получилась тренировка, а заодно и рыбалка на живца. В общем, жду. Кстати, я всех отозвал, но один человек остался на всякий случай. Ты его знаешь - Маккон. Не пытайся от него избавиться, или уши надеру.

- Поняла, господин директор. Выдвигаюсь.

Рыбалка на живца? Ольга сунула в кобуру телефон и поспешно вошла в диспетчерскую. Сухо кивнув старшему смены, проводившему ее раздраженным взглядом, она вызвала лифт и спустилась в подвал, к стоянкам. Но как же она могла оказаться настолько беспечной, что не заметила сразу два хвоста? Она мало что знала про Дворцовую охрану, если не считать нескольких в лицо знакомых телохранителей княжеской семьи, но уж своих-то обязана была вычислить. Болезненный, однако, щелчок по самолюбию…

Когда она выруливала из ряда, стоящий напротив нее неприметный "ветер-полет" дважды мигнул фарами и тут же пристроился ей вслед. Водитель за рулем помахал ей рукой. Точно, Маккон. Вот зараза! Теперь достанет ее своими шуточками… Нет, не достанет. Она почувствовала острый укол потери, вспомнив, что больше никогда не сможет работать со своими ребятами и девчонками. Теперь она для них в лучшем случае объект охраны, и не более. А когда она с треском провалится на своей новой должности, ее просто выставят из МВС на улицу, обратно в охрану уже не возьмут. Карьера имеет только два направления: либо постепенно вверх, либо со свистом вниз и вдребезги. Интересно, лишит ли ее Повелитель нового титула, когда ее выпрут? Тогда она перестанет быть и графиней, и вайс-баронессой - и снова превратится в простую мещанку. Ну и пусть. Тоже радость нашлась - титул! А телохранителем в частную шарашку она всегда устроится.

Вечером выходного дня до министерства она добралась всего за тридцать минут. Маккон, к ее облегчению, за ней не последовал, припарковавшись рядом и оставшись в машине. Вскоре она постучалась в дверь приемной директора СВР и с усилием потянула на себя массивную деревянную дверь.

- Добрый вечер, дама Лесной Дождь, - с радушной улыбкой приветствовала ее чоки-секретарша Мимира. - Господин Медведь ожидает тебя. Прошу, проходи.

- Здравствуй, Ольга, - при ее появлении Сторас Медведь приподнялся со своего места и тепло улыбнулся. У Ольги привычно екнуло внутри. - Мои поздравления по поводу нового титула.

- Спасибо, господин Медведь! - Ольга вытянулась во фрунт, краем сознания с удивлением отмечая, что в комнате отсутствует обычный телохранитель. - Рада служить Отчизне!

- Нет, так дело не пойдет, - нахмурился директор СВР. - Ольга, я сколько раз тебе должен повторять, что ты больше не моя подчиненная? Ты находишься здесь по моему приглашению, а не по приказу. Разницу понимаешь? Ну-ка, расслабься и сядь, - он ткнул пальцем в гостевое кресло.

- Извини, господин Медведь, - Ольга слегка покраснела и выполнила указание. - Привычка…

- Да, привычка, - задумчиво повторил Медведь. - Из тех, что с трудом искореняются. Прости, что дергаю тебя в такое время, да еще после такого напряжения. Но выяснилось кое-что, о чем тебе следует знать.

- Да, господин Медведь?

- Сторас. Ольга, мы достаточно долго знаем друг друга, чтобы общаться накоротке. Ты больше не мой телохранитель, и препятствий я не вижу.

- Да, господин директор. Спасибо.

- Ну уж нет, так не пойдет. Как меня зовут? Вслух скажи. Или я тебя начну дамой Лесной Дождь именовать.

- Да, Сторас.

- Видишь, и небо на землю не рухнуло, дама графиня, - директор СВР весело хмыкнул. - А выяснилось вот что. Вас вели не только наши и охранцы. Обнаружился еще и третий хвост, нацеленный персонально на тебя. Некая личность наняла детективную контору, чтобы отслеживать твои - лично твои - перемещения и контакты.

Ольга почувствовала, что на сей раз пунцовеет весьма основательно. Она с большим трудом подавила позыв схватиться за голову и застонать. Три! Три хвоста, и ни одного она не засекла! От такого позора ей не отмыться до конца жизни. Ну ладно, охранцы. Ну ладно, свои, которые ее как облупленную знают. Но какой-то частный детектив!...

- "Белая сова", - подсказал внимательно наблюдавший за ней директор СВР. - Наверняка слышала. Очень квалифицированная и очень дорогая контора со штатом, на девяносто процентов укомплектованным бывшими разведчиками и контрразведчиками. Она пасет тебя уже неделю. Точнее, пасла. Владелец с потрохами сдал заказчика, но беда в том, что тот оказался "призраком". Подставным лицом с документами на имя, которого в природе не существует. Поскольку к нему никто не явился вовремя на назначенную встречу, он, видимо, почувствовал неладное и исчез. Так что мы не знаем, кто и зачем за тобой охотился. Зато знаем, что денег у них очень много, и тратить их они не боятся. Дружеский совет: вспомни свою предыдущую профессию и начни охранять саму себя так же качественно, как раньше охраняла меня. Да, и с сегодняшнего дня ты, разумеется, получаешь стандартное для твоей должности прикрытие. Маккон в ночной смене, ну и дальше по графику. Что к тебе ее не приставили раньше - упущение СБ министерства, за которое я уже намылил шею кому положено.

Медведь поднялся из-за стола и подошел к шкафу, за створками которого скрывался небольшой бар с тщательно подобранным содержимым. Он извлек оттуда бутылку вина, посмотрел ее на просвет, кивнул и налил в два бокала. Один протянул Ольге, второй взял сам.

- Ну, дама графиня Ольга Лесной Дождь, за твой новый титул, - проговорил он, отпивая глоток. - Поскольку домой тебя везет Маккон, тебе можно.

Ольга бережно покатала бокал в ладонях и осторожно пригубила. Красное вино оказалось замечательным, с богатым тонким букетом и нежным травяным запахом.

- Спасибо, гос… Сторас, - тихо сказала она. - Я… очень признательна за заботу. Я…

Она уставилась в пол и поспешно отхлебнула из бокала, пока не ляпнула что-нибудь глупое. Что-нибудь, что она никогда не осмелится сказать ему в здравом рассудке. Если бы сейчас он приказал ей умереть за него, она выполнила бы приказ без колебаний.

- Онка, девочка моя, - Медведь отставил свой бокал на стол и нежно коснулся ее щеки кончиками пальцев, потом взял ее подбородок и приподнял ее лицо. - Посмотри на меня. Ну же!

Ольга послушалась - и утонула в его карих глазах, таких внимательных и понимающих. Она чувствовала, что отчаянно краснеет, просто полыхает в безжалостном ярком свете потолочной люстры.

- Да, диагноз подтверждается, - Медведь покачал головой, отпуская ее подбородок. - Онка, девочка моя, ты в меня влюблена. Влюблена по уши, уж прости меня за констатацию факта.

Он грузно опустился в кресло напротив и устало потер лоб. С внезапно вспыхнувшим чувством тревоги Ольга увидела, какие тени лежат у него под глазами, как постарело его лицо и набрякли веки.

- Прости, но твое чувство безнадежно. Онка, мне пятьдесят девять. Я старше тебя в два раза, и я не настолько эгоистичен, чтобы привязывать к себе такую славную девушку, как ты. Ты еще найдешь себе хорошего мужа, родишь несколько замечательных детишек и проживешь долгую радостную жизнь. Вот Масарик бы тебе отлично подошел… молодой дурак! - он понурил голову. - Угораздило же меня воспитать такого высокоморального сыночка! Нет, я тебе не пара.

- Я понимаю, господин… Сторас, - Ольга почувствовала, что горло перехватывает спазмом. Только его жалости и не хватало для полноты ощущений!

- Нет, не понимаешь. Ты хорошая девушка. И симпатичная. На конкурсе красоты ты не войдешь даже в первую сотню, верно, но в мире существует масса мужчин, которым ты понравишься. И кто-то из них обязательно понравится тебе. Я просто слишком долго маячил у тебя перед глазами. Теперь, когда ты от меня освободилась, ты сможешь смотреть на мир с открытыми глазами. Но довольно о чувствах. Ольга, у меня у тебе еще один вопрос. Не отвечай, если не посчитаешь нужным. Детектив записал твой разговор с госпожой Мураций в машине перед моим домом. Запись уничтожена без прослушивания, - поспешно добавил он, когда Ольга дернулась от неожиданности. - И все же - о чем шла речь? Наблюдатели Мирия вас не слушали, но у них сложилось впечатление, что она о чем-то тебя просила. О чем-то важном и серьезном. О чем?

Ольга почувствовала, как голова у нее идет кругом. Она подавила почти безусловный рефлекс немедленно выложить начальству все, о чем они говорили с Кариной. Может ли она рассказать хоть что-то, не упомянув итог?

Директор СВР испытующе смотрел на нее. Ольга снова опустила взгляд. Нет. Она не может. Она просто не представляет, куда и какими путями уйдет информация. Она не очень хорошо знает Карину, но верит в ее мудрость. И в мудрость, и отсутствие корыстного интереса. Если та и ошибается, то не ей, простой охраннице, ее поправлять.

- Прости, господин Медведь, я не могу ответить, - сипло ответила она, отставляя бокал и поднимаясь. - Госпожа Мураций… это очень личное.

- Понятно, - кивнул Сторас. - Тогда не смею спрашивать дальше. Ну что же, - он тоже поднялся, - отправляйся домой и отдыхай. С завтрашнего утра тебя ожидает тяжелая работа. Тайлаш всерьез хочет получить работоспособный департамент, и скидку на твою неопытность делать не станет. Хотя и без помощи тебя больше не оставят.

Он отечески положил руку ей на плечо.

- Онка, прости меня за все. Я не могу дать тебе ни любви, ни комфорта семейной жизни. И потому, что гораздо старше тебя, и потому, что ты гораздо нужнее мне как союзница. А мне отчаянно нужны союзники. Я в очень тяжелом положении, и есть хорошие шансы, что не усижу в своем кресле и до конца лета.

- Но почему? - Ольга почувствовала, что ее голова начинает кружиться от нарастающей ярости. - Ведь Повелитель…

- Онка, ты никогда не задумывалась, почему я раз за разом упорно отказываюсь от предлагаемого Повелителем титула?

- Я… нет, гос… Сторас.

- Потому что я его друг. По крайне мере, льщу себе такой мыслью. Друг. И соратник. Не раб, каковым стану, если принесу ему вассальную клятву. Я слишком ценю свою свободу и независимость, а он достаточно умен, чтобы не настаивать. Но у свободы есть и обратная сторона: я ничем не обязан Повелителю, а он ничем не обязан мне. Дружба любого ответственного монарха - вещь весьма условная, а Тайлаш очень ответственен. И он не позволит никаким личным отношениям влиять на эффективность ключевых служб государства. Сейчас он не слишком доволен тем, как я блистательно профукал переворот в Сураграше. А помимо него есть и Совет регентов, и Дворянская палата, которые всегда меня не переваривали и к которым Тайлаш вынужден прислушиваться. От репутации моего человека тебе еще долго не отмыться, но сейчас у тебя огромное преимущество - личные отношения с госпожой Мураций и ее родственниками. Теперь ты самостоятельная политическая фигура, осознаешь ты это или нет. И твоя поддержка мне потребуется. Я даже не спрашиваю, окажешь ли ты ее, - он неожиданно озорно улыбнулся. - У старого козла вроде меня есть одно неоспоримое преимущество перед молоденькими неопытными девушками - он их насквозь видит куда лучше, чем ты со своим чудо-эффектором видишь меня. А теперь отправляйся домой и как следует выспись.

- Да, господин Медведь, - кивнула Ольга. - Разумеется, я сделаю, что смогу.

- Сторас, - мягко поправил ее директор СВР. - Спокойной ночи, Ольга.

- Спокойной ночи, Сторас.

Быстрым шагом спускаясь по центральной лестнице, Ольга тщетно пыталась подавить бушующие внутри эмоции. Ей хотелось убивать. Оторвать кому-нибудь голову, свернуть шею или насквозь проткнуть манипуляторами - так, чтобы по сторонам полетели ошметки кровавого мяса. Попадись ей сейчас навстречу сотня бойцов Дракона, она не раздумывая ввязалась бы с ними в бой. Она плохо разбирается в политике. Но она сделает все, чтобы враги господина Медведя - Стораса - горько пожалели о своих мелких подлостях.

А ведь он тобой манипулирует, неожиданного проговорил внутри холодный противный голосок. Пытается привязать тебя, чтобы ты всегда держала его руку. И его признания наверняка только на то и нацелены.

Ну и пусть, ответила она в тон. Даже если и так, ей тоже нужны союзники. А кому она еще может доверять, кроме как человеку, которого много лет защищала от невнятной внешней угрозы? Пусть он использует ее, но зато и она использует его. И все останутся довольны.

В конце концов, если она не может получить его всего, то готова удовольствоваться лишь дружбой. И даже просто сознанием того, что она ему нужна.

Но все-таки как бы ей пригодились эмпатические способности Яны!