Глава 8

Второй день пребывания в вынужденном отпуске началась для Маргарет с самого рассвета. Ифриты никогда не спят, и она едва дождалась наступления рассвета. Едва забрезжил на востоке свет раннего утра, она уже взмыла из впадины, расположившейся между низенькими каменистыми гребнями, и, взлетев на достаточную высоту, оглядела ещё спящую землю.

Вдали синели горы, а с другой стороны, к востоку, мрачно темнела в глубокой горной впадине вода — озеро напоминало по очертаниям огромный эмбрион и располагалось среди безжизненных голых скал, среди пустыни. Берега озера поросли серой корой, которая стала отражать солнечный свет по мере восхода светила. О, да — здесь было очень зелено и очень живописно! Но вскоре Маргарет почувствовала странное очарование при взгляде на эту местность — куда ни посмотри, кажется, ничего особенного нет — песок, камни, горы, редкие пучки растительности, кое-где зонтичные деревца. Но солнце восходило, всё более освещая странный, почти марсианский пейзаж. Если бы она не встретила ранее людей, она бы подумала, что попала в пустующий мир.

Утренние тени всё более сокращались, постепенно открывая огненным глазам ифритки протяжённую впадину между двумя жёлтыми хребтами. Там пролегало нечто вроде тонкой неровной нити, тщательно обходящей все естественные возвышения, и Маргарет сообразила, что видит тропу, даже дорогу. Наверняка это был путь между селениями, которые прятались среди камней и песка в этой необжитой пустыне. Очевидно, что жизнь здешних обитателей бедна, трудна, безрадостна. Как они добывают пищу для своих животных? Чем кормятся сами?

Совершая облёт по широкой дуге, Маргарет обнаружила большую группу путешественников на пустынной тропе. Они устроились вместе со своими вьючными животными под скалой и оттого поначалу не попали в поле зрения ифритки. Было их много, но лежали они кучей под своими одеялами и покрывалами — наверно, ночь довольно холодна. Были тут и лёгкие шатры, и сложенные у подножия скалы какие-то предметы — предположительно груз. Было множество животных, но они устроились очень плотно.

Разглядеть всё сверху было очень сложно, поскольку стоянка походила на неровное пятно. И, кажется, глаза ифрита видели совсем не так, как глаза людей. Вот теперь ей стало это ясно: цвета выглядели какими-то выцветшими. И вообще, по мере восхода солнца всё окрашивалось в однообразный серо-лиловый цвет, который лишал предметы объёма. Это походило на фотографию, сделанную через цветной фильтр.

Желая рассмотреть людей и животных, Маргарет снизилась — ей было интересно. Всё же это первый встреченный ею мир, живущий под иным солнцем и, возможно, в иной галактике. Парить над людьми в своей огненной капсуле было неосмотрительно — сейчас путники начнут подниматься и займутся своими утренними делами. Ей не хотелось пугать их и вызывать своим видом суеверный страх. Не хотелось разрушать их атмосферу обычной жизни, но очень хотелось незаметно посмотреть на их быт — в Маргарет проснулся азарт исследователя. Она уже нисколько не жалела, что попала на эту планету. Пусть она пока не встретила тут зелени, но что ей от этой зелени, если она ифритка?!

Так рассуждая, она плавно снижалась на острый верх утёса, под которым расположился караван. Внезапно произошло нечто такое, чего она никак не ожидала.

От верха скалы отделилась светящееся пятно и стало быстро набирать высоту, приближаясь к Маргарет. Его движение не выглядело случайным — это явно был манёвр. Не долетая ифритки, оно изменило траекторию и на хорошей скорости пошло в обход Маргарет. Светящееся ослепительным белым светом явление не позволяло разглядеть себя — и свет ярок, и скорость велика. Внезапно оно остановилось так, словно не имело и понятия о перегрузках, сияние его уменьшилось, и резко приблизилось к капсуле. И тут изумлённая ифритка увидела нечто, подобное ей самой.

Свет раннего утра мерк от ослепительного сияния того существа, что открылось перед ней. Нисколько не похожий на ифрита человек свободно висел в воздухе прямо перед Маргарет. У него не было никакой оболочки, подобной той, в которой укрылась Маргарет. От его фигуры исходило такое мощное сияние, что ослепило бы ифритку, не будь глаза её плазмой. Но даже так он выглядел невероятно, а было ли во Вселенной что более невероятное, чем огненный ифрит?!

Он был явно мужчина, но какой! Он был настолько совершенен, как не может быть совершенен человек! Кожа цвета слоновой кости словно бы подсвечивалась изнутри белым свечением. Золотые волосы его спадали на плечи прекрасными кудрями, на голове светилась белая звезда. Он был одет соответственно своей нечеловеческой красоте — в белую одежду с золотой каймой, в грудные латы, сияющие золотом, бёдра его опоясывал прекрасно сделанный пояс, а на ногах блистали крылатые сандалии. В руке необыкновенный человек держал волнистый меч — тот пламенел и извивался, подобно плывущей змее. Но Маргарет лишь краем сознания заметила все эти великолепные подробности — её привлекли глаза незнакомца — в них свирепо плескался огонь. Непонятно что сдерживало это огненное существо от нападения — оно внимательно вглядывалось своими дикими глазами в ифритку, словно в чём-то сомневалось.

— Ты джинния! — наконец воскликнул он громовым голосом, обличающе указывая на Маргарет своим огненным перстом.

Сияющий незнакомец пришёл в волнение — он снова пошёл вокруг ифритки, словно отыскивал возможность пробить её тонкую защиту.

— Ты должна знать, исчадие преисподней, что тебе не дано приблизиться к этим людям, ибо я послан, чтобы стать им защитником и охранителем в пути. — яростно заговорил он, взмахнув своим мечом. — Убирайся туда, откуда вышла — в ту нору, что ведёт в глубины вечного огня!

— Кто ты такой?! — закричала Маргарет, ошеломлённая тем фактом, что понимает речь этого невероятного существа. Она ловко увернулась от удара волнистым мечом, и оружие, зажигающее воздух, скользнуло пылающим лезвием по боку сферы — та замерцала, отзываясь цветовыми вспышками. Сила неведомого существа оказалась очень велика!

— Теперь я знаю, что пастухи не обманулись, и глаза не подвели их, когда видели они пылающего джинна в небе над селением. — продолжал незнакомец, — Чёрный дождь подтверждение тому, что силы ада вырвались на свободу из оков, в которые их заковал мой хозяин. Ибо нет ничего милее сердцу демоницы, чем обрушить на головы людей и скот их грязь отравы и копоть от сгоревших душ!

— Я просто попала в стаю птиц. — оправдывалась Маргарет, чувствуя необыкновенную досаду от самых своих слов — это было нечто в высшей степени жалкое и смешное.

Видно, незнакомец тоже был того же мнения, потому что он расхохотался:

— Прекрасное объяснение для суккубицы, которая только что подбиралась к спящим людям в надежде поживиться их живой кровью!

С этими словами он внезапно перешёл в наступление — полетел вперёд с огненным мечом, явно собираясь уничтожить демоницу.

Решимость его была столь велика, а в глазах была такая непоколебимость, что Маргарет подумала: а в состоянии ли остатки её Силы выдержать такой напор? Ведь здесь явно имеет место какая-то мощная энергия! Она хотела броситься наутёк, но тут что-то сильно толкнуло её в руку, и в кулаке с грозным гулом вырос её меч. Это её меч! Она просто забыла, что у неё есть неубывающая сила додонского дара! Это не уходящие с каждым обращением Силы поединка, это то, что есть часть её!

— Это колдовство! — вскричал противник, с изумлением глядя своими чудными глазами на светящийся луч, возникший в руке ифритки.

Защитник людей был так прекрасен, что Маргарет очень не хотелось нанести какой-то вред этому удивительному существу. Может быть, на этой планете дела так и обстоят, что две силы противодействуют друг другу — одна в целях благородной защиты людей, а другая — для утоления своих кровожадных нужд.

— Не трогай меня, и я уйду. — заговорила ифритка, делая в воздухе крутящее движение мечом.

— Ты никуда не можешь скрыться от ангельского гнева. — возразил противник. — Ибо я должен попалить тебя небесным огнём. Я чувствую, что ты и есть то зло, о котором столь много говорят в последнее время люди. Я давно искал встречи с тобой, но тебе удавалось прятаться. Теперь же, ночная демоница, свет дневной настиг тебя!

Говоря всё это, ангел продолжал висеть в воздухе прямо перед ифриткой, держа наготове свой страшный меч и не делая попыток нападать. До Маргарет дошло, что он в сомнении: в состоянии ли поразить эту демоницу с её колдовским оружием?

— Вот доказательство того, что ты ошибся. — заговорила она более миролюбиво, потому что всё ещё питала надежду разойтись миром. — Дневной свет мне совершенно не страшен. Если бы знал ты, что я способна без всякого вреда для себя находиться на поверхности любой звезды.

— Твоя лживость обличает тебя. — возразил ангел. — Можно подумать с твоих слов, что звёзды очень велики и так же горячи. Я знаю, что наше светило есть золотой поднос, выкованный духами творения в горниле божественной воли. Они вселили в него каплю неослабевающей мощи Всевышнего. Ты не можешь представить своим тёмным умом, гораздым лишь на замышление всякого злодейства, что той частички силы хватает уже десять тысяч лет, чтобы освещать и греть земную твердь. А звёзды — это лишь крохотные серебряные зеркала, развешанные по хрустальной арке небес, чтобы скрасить тьму ночи и не позволить ангелам пробить в своём полёте границы хранилища небесных вод.

— Да? — изумилась ифритка подобной космогонии и не нашлась, что сказать далее. Тут она глянула в сторону и увидела рой приближающихся искр — те летели издалека, с каждым мгновением увеличиваясь в размерах.

— Ты обманул меня, Ангел! — воскликнула она. — Ты болтал мне всякую чепуху, а тем временем ждал подмоги!

— Сюда! — закричал ангел своим собратьям. — Она здесь! Я выследил её!

Маргарет резко кинулась в бегство — одного ангела она, быть может, и поразит, но стаю!..

Итак, на этой милой планете оказалось довольно странное население — помимо людей, тут существовали ещё какие-то необъяснимые существа, между которыми шла война. Всё это было очень интересно и обещало неплохое развлечение. Только нужно оторваться от стаи этих золотых ос с волнистыми мечами.

Маргарет стремительно уходила, преследуемая стаей ангелов, ей удавалось держать дистанцию. Потом она сообразила, что её так просто не отпустят. Возможно, сейчас эти существа собирают ещё войско. Её могут гнать сколько угодно долго. А зачем ей это нужно?

Перед глазами азартных преследователей улетающая демоница окуталась пышным облаком, оно протянулось высоко над землёй, выдавая след её полёта лучше света пламени в её сфере. Густая пена вспухала, освечиваясь изнутри багровыми вспышками. Ангелы с разлёту нырнули в облако и принялись пронзать его, как золотые стрелы. Но все поиски ничем не увенчались — джинния испарилась.

Так оно и было, может, несколько иначе — Маргарет снова пришлось обратиться к Силе, чтобы совершить мгновенный пространственный перенос. Самое лучшее было сделать бросок назад — туда, откуда она улетела, спасаясь от стаи ангелов.

Взгляд, брошенный ею с высоты, показал, что пока небо чисто, но всё же шататься на высоте, по крайней мере, в ближайшее время было неосмотрительно. Так что Маргарет пошла на снижение — уж очень она себя засвечивала, вися в воздухе на виду у всех.

С некоторой досадой она поняла, что несколько промахнулась при переносе и возвратилась к тому месту, где уже так блистательно проявила себя: внизу было то чёрное пятно, которое осталось после попадания в птичью стаю.

В маленьком селении избавлялись от последствий появления ифритки — очищали дома, отмывали в небольшой речушке скот, женщины стирали белье. Немало постиранных тряпок уже висело на ветках и было разложено на камнях — это были бедные одежды, а после жирной копоти от сгоревших пернатых они оказались в ещё худшем виде.

Маргарет сидела на земле, спрятавшись за большим камнем, и раздумывала: как ей лучше поступить? Потратить немного ли Силы на то, чтобы избавиться от ангелов — не будешь же всё время прятаться от них! Да ещё придётся всё время избегать людских глаз! Тоже отпуск будет! Или передвигаться украдкой по земле? Неужели она не может придумать ничего иного, как всё время прибегать к Силе?

Высоко над селением проплыл сияющий силуэт, словно что-то выслеживал, и надо же — никто из людей его не видел! Никто не стал тыкать пальцем в небо и созывать народ!

Маргарет поняла, что так просто ангелы её не оставят — кажется, они давно искали эту демоницу. Осталось последнее решение, которое к тому же нравилось ей: оставить облик ифритки и вернуться к человеческой ипостаси. Тогда и защитное поле ни к чему.

— О, кошмар! — прошептала она, очутившись в своём прежнем виде. — Я не подумала!

Маргарет успешно преобразовалась, снова обретя свои прежние руки-ноги, голову и тело — и всё это совершенно голое! Ведь одежды огненной ифритки тоже огненные!

Она забегала на маленьком клочке среди камней, не зная, что предпринять. Снова обращаться к Силе?! Так трёх дней не пройдёт, как она истратит все остатки! Недаром Айрон так хитро выманил у своей жены почти все Силы! Надо же, сколько проблем возникает у человеческих существ! У ифритов всё было гораздо проще.

Задачку она решила довольно скоро — прокралась к деревне и стащила какие-то вещи из тех, что сушились на камнях.

Нарядившись в грубые полотняные штаны, длинную рубаху и полосатый халат, Маргарет обмотала голову длинной серой тряпкой, чтобы скрыть волосы. Хуже всего было с ногами, потому что обуви она так и не нашла, а ходить босиком оказалось очень неприятно — ступни городской женщины, привыкшей к хорошим туфлям, ездящей на автомобиле, и ходящей в основном по офисным полам, не переносили острых камешков и грубой почвы.

Тем не менее, Маргарет поспешно заковыляла прочь от деревни, а там под прикрытием скал осторожно поднялась над землей. Неужели весь отпуск ей придётся прятаться? Хорошая планета, и зелени много!

Теперь, однако, всё было несколько иначе: теперь глаза её с высоты видели землю в настоящем свете. Теперь она жадно вдыхала ноздрями воздух и упивалась запахами. Теперь она чувствовала ветер и радовалась ему. Утро уже было в полном разгаре, и солнце вовсю палило, сокращая тени. Жара обрушилась на Маргарет так резко, что она с непривычки почувствовала себя странно — ведь ифриты не потеют! Да, здесь стихии были так близки к человеку, что становились частью его существа.

Двигаясь короткими и невысокими перелётами, она перемещалась к югу — туда, где встретила на дороге караван.

Дорога нашлась довольно скоро, но главный ориентир — высокая скала, торчащая прямо на пути, никак не находилась. Через некоторое время стало ясно, что Маргарет просто не заметила её, но это было уже и не нужно — караван был перед глазами.

Спустившись на землю немного далее, она пошла пешком, спотыкаясь и морщась от мелких камешков, от которых ноги очень скоро заболели. Далеко она так не уйдёт, и надо что-то придумывать. Не обувь, конечно, а искать какой-то выход из ситуации.

Так терпя мучения, она и не заметила, как её догнали — мимо зашагали с невозмутимым видом верблюды, груженые тюками.

— Эй, мальчик, с дороги! — крикнул ей погонщик, и Маргарет поспешно отковыльнула в сторону, чтобы пропустить длинную змею каравана. Верблюды шли мимо неё, такие важные, такие деловитые, нагруженные всяческим добром, с седоками на спине. Рядом шли ослы, тоже с грузом или с седоками. Шла с громким блеянием, вздымая серую пыль, отара овец. Шли и ехали верхом люди. Слышался смех, щёлканье кнутов, частый говор. А она сидела в стороне прямо на земле в своём полосатом халате, разинув рот и глядя в изумлении на караван.

Что это такое? Откуда тут верблюды, ослы, овцы? Куда она попала? Почему понимает речь?

— Эй, оборвыш! — крикнул кто-то из лёгкой палатки, качающейся на горбах верблюда, и большая косточка персика вылетела из украшенной перстнями руки и ударила Маргарет в колено.

Раздался смех, ему ответил гогот погонщиков, и в оборвыша полетели огрызки яблок, гранатовые шкурки, бараньи кости — караванщики развлекались с искренним удовольствием.

— Кретины. — в досаде буркнула Маргарет, стряхивая с себя мусор, и тут у неё очень отчётливо заурчало в желудке. Есть хотелось просто страшно. Надо как-то позаботиться о еде. Пусть только эти пройдут мимо, а она взлетит и отправится на поиски каких-нибудь садов. На худой конец что-нибудь стащит. Приключение становилось очень интересным.

— Эй, мальчик! — старческий голос раздался над самым ухом, и Маргарет увидела, что возле неё проходит последний верблюд из каравана.

— Эй, мальчик! — визгливо крикнул сморщенный старикашка в большом тюрбане, выглядывая из кибитки. — Ты в шахматы играть умеешь?

— Умею! — сердито ответил "мальчик", понимая, что в своём нищенском наряде на царицу Савскую никак не тянет.

— Иди сюда, оборванец, я дам тебе работу и кусок хлеба. — важно объявил старик.

— А что за работа? — тут же заинтересовался оборванец, ковыляя рядом с медленно идущим верблюдом. Вся странность ситуации тут же перестала его смущать.

— Работа простая, для тебя лучше не бывает. — пообещал старикашка. — Будешь мне коротать дорогу игрой в шахматы, и ещё будешь рассказывать мне сказки.

— О, я знаю много сказок! — весело ответила Маргарет, в восторге от предстоящей авантюры.

— Прекрасно, а когда мы прибудем в Хирбат-эн-Нахас, я продам тебя в хороший дом — ты мальчик красивый, и на тебя найдётся покупатель. Будешь ходить в красивом новом халате и ублажать своего повелителя.

— Дедушка, ну ты и извращенец! — не удержалась от реплики Маргарет.

— Глупый мальчишка! — закричал тот. — Ты не понимаешь, что за счастье тебе привалило! Что за глупые слова ты говоришь! Подайте мне сюда этого бездельника!

— Нет, нет, я сам! — завопил бездельник при виде направляющегося к нему рослого погонщика. К тому же диалогом заинтересовались едущие на конях воины — они сопровождали караван. Стоит кому-то из них покрепче ухватить Маргарет, как они сразу разберутся, что он не тощий парень, а женщина!

— Пустите, я мигом! — и она ловко вскарабкалась на верблюда и забралась в маленькую шёлковую палатку, в которой сидел противный старый извращенец.

Внутри было очень тесно — на верблюжьих горбах умещалось что-то вроде тряпичного гнезда, с одной стороны которого сидел в специальном кресле старичок, второе было напротив, а между ними — маленький столик, инкрустированный слоновой костью и чёрным камнем. Это была дорожная шахматная доска с кружевными серебряными бортиками, используемая к тому же и в качестве столика.

— Есть хочешь? — спросил старик, когда новый пассажир уселся в своё креслице. — Это хорошо, что ты такой худой, а то бы я тебя не позвал.

— Хочу. — признался "мальчик". — Я уже два месяца ничего не ел. А может и полгода — я не считал.

— Лживый молодой мерзавец. — пробормотал старик, ныряя рукой куда-то под край палатки. — Ты не пропадёшь со своим языком. Запомни, бездельник, меня зовут Иоханан-бен-Барак и я состою при царском дворе главным книгочием и звездочётом.

Говоря всё это, он достал из сумы тряпку, в которой была завёрнута лепёшка, яблоко, и узкогорлый кувшин с крышечкой. Трясущимися руками он добыл с другой стороны своего сидения две серебряные чаши и налил в них красного вина.

— Мяса у меня нет, потому что я не ем плоти животных. — с довольным видом доложил старик, прикладываясь к чаше. — Те, кто потребляет мёртвые тела, а также злоупотребляет маслом, живут короткой жизнью и рано теряют разум. Вот я с отрочества не принимаю тяжёлой пищи, как отроки израильские, которые попали в вавилонский плен, и так, питаясь целый год зерном и овощами, имели вид цветущий, тело упитанное, лице свежее и разум ясный.

— Совсем, как ты, учитель. — с готовностью ответил "мальчик", охотно уминая сдобную лепёшку и заедая её финиками.

— Ну что ты, — приятно засмущался старикашка. Он ещё раз наполнил чашу вином и погрузил в неё свой длинный нос в фиолетовых прожилках.

— С юных лет я возлюбил познание. — охотно принялся распространяться царский звездочёт. — Оно мне заменяло всё — и женщин, и друзей, и богатство. Я мудрость возлюбил и стал все дни и ночи проводить у ног учителей, внимая их словам. Всё наследство, что оставил мне отец, я отдал библиотекарям, чтобы каждый час насыщаться мудростью из древних книг. Так стал я важным человеком среди тех, кто каждый день вещал по синагогам. И вот однажды меня пригласили в царский дом, и стал я украшением двора. Я звёзды наблюдал и выявлял влияние ночных светил на торговую удачу, женитьбу, рождение детей и дату смерти.

— Учитель, а звёзды на чём держатся? — наивно спросил отрок. — Я слышал, что они большие, как наше солнце, и висят среди пустоты.

— Эти ничем не подтверждённые сведения кочуют из века в век. — важно кивнул старик. — Но это только сказки, измышлённые некогда великанами земли, которые образовались от прелюбодейной связи между сынами адамовыми и сынами Божиими. Недаром Вседержитель послал на землю потоп — чтобы истребить ложное знание! Подумай сам: во-первых, ничто не может висеть в пустоте, не подвешенное на верёвке, — и к чему должна крепиться верёвка, ежели не так? Во-вторых, если бы они были такие же большие, как наше солнце, то их было бы на небе слишком много, и они бы превратили ночь в день.

— А что же старый Иов говорил, что земля подвешена ни на чём?

— Ты с Иовом разговариваешь, или со мной?! — рассердился старик. — Ты его встречал? Ты его слушал? Ты его видел? Вопросы задавал?

— Прости, учитель. — скромно потупился ученик.

— Ну то-то же! Впрочем, не в звездочтении я особенно силён. Самые большие познания имею я о тайнах древних заклинаний, об изгнании демонов, истреблении суккубов, отвороте ночных страхов, и бесов женского пола, соблазняющих мужчин, и сэиров, блуждающих в лесах и совокупляющихся с душительницами новорождённых, и блудниц с зелёными глазами, что преследуют мужчин, ночующих дома в одиночестве, и мать духов преисподней — ситра ахара, которая высасывает кровь младенцев. Есть оборотни в образе человеческом, которые прельщают мужчину, и даже самые выдающиеся мужи подчас бессильны противостоять чарам демониц преисподней, которых сам верховный демон Асмодей положил на дело соблазнения, дабы увлечь смущающуюся душу в грех прелюбодеяния. Но есть такие случаи, сын мой, когда самый грех прелюбодеяния оказывается победой духа над грехом.

— Вот здорово-то! — обрадовался мальчик.

— Не спеши с суждением, ибо для такого подвига надо иметь большие познания и твёрдость духа. Я расскажу тебе о том, как царь Соломон совладал с одной из страшнейших демониц, какие только вылезали из пределов преисподней.

— Соломон?.. — удивилась Маргарет, и сердце её дрогнуло.

— Вот именно: величайший из царей — царь Соломон, да славится мудрость его. Однажды прослышал царь Соломон от своего слуги Хирама, который сам являлся царём Тирским и верой-правдою служил помазаннику Израилеву и который доставлял караванами медь из копей соломоновых, которые приобрёл он себе среди бывших врагов Израиля идумеян и повелел им платить себе дань слитками медными, которые и возил в Иерусалим слуга его Хирам. И стало велико царство Израилево и богато от копей тех, и стали приходить на поклонение царю Соломону цари из разных стран. И поплыли корабли хирамовы по морю, чтобы вести торговлю с дальними странами. И ходили корабли хирамовы до города Убара, который славился своими драгоценными благовониями, и чистым мирром. И плавал он в город Дохар, называемый Сахалитским. И плавал он в землю Маган, где находится могила пророка Иова, с которым, мальчик, ты знаком. И ходил он в город Сохар, откуда Синдбад-мореход отправлялся в свои плавания.

— Кто?!!

— Ты не знаешь, кто такой Синдбад-мореход? Бедный мальчик, в какой глуши ты жил? Так вот, как сказано, прибыл Хирам в Иерусалим и поведал он царю Соломону о том, что побывал он в городе Марибе, что лежит в земле Сабейской, и видел там царицу тамошнюю, и что краше той царицы не было женщины на свете. Да только царь Соломон был весьма мудр и прозорлив. Он посмотрел на звёзды и увидел, что движется на царство Иудейское великая беда, а имя той беде Чёрная Луна. А ещё имя той беде Македа, что значит "огненная". Таково было имя царицы, что в те поры правила царством Сабейским. Была, говорят, Сабейская земля богата всем — и золотом, и серебром, и камнями драгоценными. И особенно смолою, называемою ладан. И был это самый лучший ладан, какой только был в полуденных странах. Сам фараон египетский, который весьма был сведущ в благовониях, курениях и драгоценных смолах, постановил своим указом, что цвет курящихся благовоний может быть от дымчато-янтарного до нефритово-зелёного, словно лунный свет. И возлагали священники израилевы благовонный ладан дофарский на курильницы в храме, ибо лучше того ладана нет в подлунном мире.

— А что с царицей Савской? — спросила Маргарет, которая уже поняла, что слышит не что иное, как сказку о легендарной царице и царственном её возлюбленном Соломоне.

— Ох, молодость. — проворчал старик. — Одно только их и занимает: образы соблазна и речи обольщений. Так вот, решил царь Соломон послать царице грозное предупреждение, ибо понял он в мудрости своей, что красота царицы есть асмодеев дар и дана она ей для того, чтобы совращала она царей и склоняла их к поклонению идолам. И что скакала та царица бесстыдно по лесам и горам с козлиным стадом и совокуплялась с ними и рождала от козлов младенцев. А ещё узнал он, что служит она Тёмной Луне и является старшей жрицей в храме Луны, и приказывает называть себя муккарибом, то есть священником-царём, хотя мужчиной не была. И воплотился в ней древний демон-обольститель, который жил в пустыне с мохнатыми сэирами. Ещё узнал он из тайных книг, что мать царицы Савской родила её от Асмодея, и оттого у Македы были козлиные ноги, хотя лицом и станом была она прекрасна. И были у Македы зелёные козлиные глаза. И говорят, что среди греческого народа почитали её, как прорицательницу Сивиллу и называли её Сивилла Сабская.

Так вот, а царь Соломон был мудр так, что знал он языки птичьи и звериные, а также повелевал он всем зверям лесным и полевым, и птицам поднебесным. И сделал он корабль, который мог плавать по воздуху, как по воде, и с того корабля обозревал он свою землю. И вот созвал царь Соломон всех птиц на праздник, а не прилетел к нему лишь один удод. И рассердился царь и велел той птице лететь к царице Савской и передать слова: приказываю я тебе, царица, прибыть ко мне, ибо повелевает царь Израилев всем демонам преисподней, и всем духам пустыни. И собралась царица и отправилась в дорогу, ибо хотелось ей соблазнить величайшего из мудрецов земли — царя Соломона, слухи о мудрости которого разнеслись по всем пределам. И отправилась она в дорогу, везя с собою самых лучших смол аравийских, и тканей великое множество, и благовоний, и составов ароматных — эссенций из трав, корней, цветов и смол, которые умела приготовлять с великим искусством, и камней драгоценных, особенно изумрудов, и пряностей, и курений. Сама царица ехала на белом верблюде, а свита её состояла из чёрных карликов, которых привозят ей из страны Офир, где множества золота в земле. И были с царицей в свите великаны со светлой кожей и золотыми волосами. Те и другие водятся в стране Офир между течениями двух великих рек, одна из которых берёт начало в преисподней и вытекает в море, а вторая течёт в болото. И ехало с царицей восемьсот верблюдов, везущих кладь, а ослов и лошадей без счёта. И украшала голову царицы драгоценная тиара из страусовых перьев, по основанию скреплённых крупными изумрудами под стать её глазам. И украшал мизинец царицы колдовской камень астерикс. Про ум царицы Савской говорили, что нет мужчины, который отгадал бы её загадки.

По прибытии же во дворец царя израилева Соломона должна была царица пройти через испытание, которое придумал ей царь: хотел он обличить перед всем народом демоническую сущность сабейской чаровницы, чтобы никто из мужей впредь не стал её жертвой. И вот велел он в мудрости своей сделать во дворце пол из стекла, а под стеклом устроить как бы море, чтобы плавали в нём рыбы. Увидела царица пол и подняла юбки, чтобы не намочить ноги, все и увидали её козлиные копыта. Тогда она решила загадать царю загадки, и, если он не отгадает, то выходит, не так мудр царь Соломон, как говорят. И загадала она ему семь загадок. Одна из них звучала так: семь выходящих и девять входящих, двое утоляют жажду, а один пьёт.

Думали-думали все придворные книгочии, толкователи и звездочёты, так за три дня ничего и не придумали. Жалко меня с ними не было — я бы разгадал. Но царь Соломон тоже очень был умён и говорит царице: семь — это семь дней ниды, то есть женской нечистоты. Девять — это девять месяцев беременности, два — это груди, которые утоляют жажду, а один — это ребёнок, который сосёт их.

Вторая загадка такова: женщина сказала своему сыну: твой отец — мой отец, а твой дед — мой муж. Ты — мой сын, а я — твоя сестра. На это Соломон ответил ей: мать, которая так сказала своему сыну, была одной из дочерей Лота.

Ну, остальные загадки, мальчик, я не буду тебе пересказывать — они такие же срамные, как и две первые. Язычница и есть язычница — у них только прелюбодейство на уме, а настоящей мудрости и в помине нет. Но устыдилась сабейская развратница и стала льстить царю: хотела бы я-де сидеть у твоих ног и слушать твои слова, ибо возлюбила я премудрость выше всего на свете. А знал царь про лукавство её, что она хочет соблазнить его. И знал также, что для жрицы Тёмной Луны нет хуже, чем если придётся ей покориться мужчине. И возжелал он возлечь с царицей Савскою на ложе и познать её, а она прознала про то и говорит ему: как же так, пресветлый царь, я пришла к тебе девственницей и должна теперь уйти опозоренной?

— Как же так? — удивился "мальчик". — Ведь она уже до того соблазняла мужчин.

— Молчи и слушай, глупый отрок! — рассердился мудрец. — Всё это была лишь видимость, обман, ибо таковы силы Тёмной Луны, что они наводят на мужчину морок. Так вот, она ему и говорит: я не смогу появиться пред лица своих богов, если ты силою овладеешь мною. И плакала она плачем великим и разжалобила сердце царя, ибо был он мужчина. И сказал ей царь Соломон: не трону тебя и девственности твоей, если не ослушаешься меня и не тронешь в моём доме ничего без разрешения моего. Обещала ему царица Савская, что не тронет она в доме его ничего без его спроса. И велел царь подать царице блюда острые и солёные, а воды и вина подавать не велел. Наелась она и воспылала жаждою великою и вот ночью протянула она руку и нашла у ложа своего кувшин с вином и выпила того вина. Тогда царь Соломон сказал ей: ты взяла без спросу то, что принадлежит мне, и теперь я больше ничего тебе не должен, и все обеты мои тебе, что пыль под ногами, и овладел ею. А утром прогнал её с позором, и видели то все люди, и все звери лесные. И все птицы поднебесные. И сказал птица-удод с презрением: вот таковы женщины, ибо волос их долог, а ум короток, и во все дни жизни своей с отрочества до старости они только и думают, чтобы совратить сынов Израилевых с пути истинного и вернуть их к поклонению идолам, ибо нет слаще для дочери первой жены Адама, как отвратить сердце мужчины от поклонения Всевышнему — такова злоба Тёмной Луны.

— А разве у Адама была ещё одна жена после Евы? — удивился "мальчик".

— Ох, глупый отрок, опять ты про свои глупости! Так знай же то, что давно записано в тайных книгах, ибо есть мудрость для человеков — та изложена в Писаниях и открыта любому взору. И есть мудрость мудрых, что сокрыта в тайных книгах и спрятана под семью печатями, на которых наречены имена первых ангелов Господних, ибо этих великих имён не может одолеть ни одна нечистая сила. Так вот, как я говорил, была у праотца нашего Адама ещё одна жена — до того, как Господь сотворил ему жену из его ребра. Первую жену Адама Всевышний сотворил из глины, как и первого мужчину. И посчитала потому Лилит себя равной мужу и оттого не пожелала лечь под ним, как подобает покорной жене. Но был он увлечён её кудрями — длинными и блистающими, — а также её глазами — колдовски-зелёными, что утратил разум. А Лилит убежала от мужа, чтобы он не познал её и тем самым не взял верх над нею. Но догнали её ангелы Господни и повели обратно, чтобы положить её под мужа. Взмолилась Лилит и упросила Ангелов отпустить её с тем обещанием, что не будет она убивать младенцев, над колыбелью которых увидит этих ангелов или знак их имени.

Заплакал Адам плачем великим, ибо жалко было ему своей жены, и тогда сотворил Всевышний ему другую женщину — из ребра адамова, которое взял у него, наведя сон на первого человека. Да чего я тебе это рассказываю, ты дурак что ли, мальчик, или дикарь необразованный?!

— Я сирота! — жалобным подростковым фальцетом заголосила Маргарет.

— А, ну да, то-то я и смотрю — мало тебя пороли: речи мужей перебиваешь. Тогда слушай дальше, тебе по жизни пригодится: как попадёшь в хороший дом, куда я тебя продам, так будешь после утешения своего господина всю ночь рассказывать ему сказки, ибо любят богатые идумеяне слушать истории про Израиль и его царей. Так, о чём я? А, да — про Тёмную Луну! Вот убежала Лилит в горы и стала подглядывать за Адамом и Евой. Вот раз познал Адам свою жену…

— А разве это произошло не после грехопадения, когда изгнали их из райского сада? — невинно осведомился отрок.

— Прости мне, Святый Израилев, гнев мой, ибо сейчас я скину этого наглого мальчишку с моего верблюда под копыта его! — взмолился старец, но не скинул, а с мудрым терпением продолжал:

— Слушай, глупый отрок, и не путай бабушкины сказки с мудростью Торы, ибо сказано в книге "Берешит", что Бог сказал Адаму и его жене: плодитесь и размножайтесь. Ясно? Ещё вопросы есть?

— Нет. — признался глупый отрок.

— Так вот, раз познал Адам свою жену, Еву то есть, и пошёл к ручью обмыться. А Лилит тем временем подстерегала ниже по течению. Увидела она, что Адам смывает с себя след соития, и бросилась в воду, чтобы обрести остатки семени. И понесла она во чреве своём и породила много привидений и духов ночи, и летающих во тьме, и сосущих кровь младенцев, и душащих рожениц, и пугающих мужчину, который остался один в доме своём — всех тех, кто должен был родиться от семени и не родился, ибо упало то семя в воду. С тех пор и повелел Всевышний, чтобы ни один мужчина из Дома Израилева не изливал семя на землю, или в воду, или в огонь, ибо стерегут демоны ночные и ждут, чтобы унести семя и наплодить ночных душителей и пожирателей младенцев. И с тех пор возненавидел Всевышний женщину, поскольку её чрево есть могила для нерождённых израилевых — возлюбленного народа Божия. И с тех пор каждый правоверный иудей с рождения носит амулет, на котором есть изречения из тайных книг мудрости и символы трёх ангелов Господних. И у меня есть такой амулет.

Старик пошарил за пазухой и вытащил плоскую серебряную пластинку, на которой ещё виднелись стёртые от долгого ношения знаки.

— Вот, с этим амулетом я не боюсь встречи с царицей ночи. — сказал он, прикладывая пластинку ко лбу, глазам и сердцу. — Ведь я знаю заклинание, которым можно вызвать Чёрную Луну. Для этого нужно взять у лекарей один лот тонко истёртого золота, какое они употребляют для изгнания меланхолической немощи, взять немного винного уксуса и красного вина, всё это старательно перемешать и намазаться этой смесью. А затем произнести: Ты, царица Савская, явись в полчаса и не причини мне никакого вреда. Заклинаю тебя именем Тафтефила. Аминь. Зелах.

— И явится? — усомнился отрок.

— Конечно. — убеждённо ответил мудрец. — Правда, у меня пока ещё не получалось. Но, когда она появится, я вытащу этот амулет и посредством запечатлённых на нём ангельских имён заставлю её открыть мне сокровеннейшую мудрость.

Старик снова повертел пластинку, шепча имена ангелов и тайные заклинания.

— Так что же — Лилит это и была царица Савская? — спросил "мальчик".

— Почему была? — удивился мудрец. — Она и сейчас есть.

— Да?!!

Глаза отрока стали такими большими, а от лица так быстро отлила кровь, что старик забеспокоился:

— Э, мальчик, да нет ли у тебя падучей? Мне ведь тут не нужно, чтобы ты корчился и выкрикивал с пеной у рта демонские имена!

— Нет. — быстро пришёл в себя молодой собеседник. — Просто я думал, что ты рассказываешь старые сказки. А оказывается, что история ещё не закончилась. Много же ты знаешь, учитель!

— Да уж. — польщенно отозвался старик. — Знаю я очень много, и память моя не ослабевает с годами. И всё оттого, что не ем я мяса, как отроки израилевы в Вавилоне. И тебе не советую, ибо вкус мяса отбивает вкус мудрости.

Мудрец снова пошарил сбоку от своего креслица, в котором застрял, как старый канюк в щели, и, видимо, не испытывал никакого неудобства от долгого пребывания в одной позе. А у Маргарет затекли ноги, поэтому она торопливо задала новый вопрос:

— И как давно то было?

— Что было? — Иоханан-бен-Барак поднял от чаши повлажневшие глаза.

— Ну, эта встреча царицы Савской с царём Соломоном?

— Да уж порядком. — ответил старик, вытирая мокрые губы рукавом, на котором уже виднелась тёмная полоса.

— Так, значит, царь Соломон ещё жив?

— Да что на тебя нашло, негодный отрок?! — рассердился мудрец. — Ты желаешь нашему царю смерти, что спрашиваешь об этом?!

— Ой, нет, нет, мудрый человек! Я просто глуп ещё и оттого язык мой иногда болтает сам по себе! Так, значит, он по-прежнему правит в Иерусалиме?

— В священном городе Иерусалиме. — поправил мудрец. — И не "он", а великий царь Израилев Соломон, сын Давида, а то можно подумать, что ты говоришь о собственном языке — что твой язык правит в Иерусалиме, хе, хе!

Поскольку отрок ничего не отвечал, спрятав своё безбородое лицо в ладонях, старик продолжал:

— Живёт и здравствует, долгие лета его мудрости и правлению! Под его мудрою рукою процветает земля Израилева, ибо приносят все цари с востока и юга дары Соломону. И ангелы Господни служат ему, охраняя всё его богатство.

— И ангелы?! — изумился мальчик.

— Конечно. — серьёзно отозвался мудрец. — Нынче утром видел одного — он охранял наш караван от злых духов ночи, сидя на вершине утёса. С тех пор, как Адам и Ева согрешили, вкусив по наущению змея плодов с дерева познания добра и зла, так их изгнал оттуда Всевышний. С тех пор райского сада нет на земле, и ангел с волнистым мечом, охраняющий вход в тот сад, оставил своё место. Потом Ветхий Днями послал его от своего престола, дабы служил его посланник царю Израилеву Соломону, ибо имя того ангела Сэраф, что значит "сияющий". Вот он нас и охраняет по приказу царя, ибо направляется этот караван к медным копям, что в Идумейской пустыне и в которых добывается для царя нашего Соломона медь. И ведёт наш караван сын Хирама. А второй сын Хирамов сейчас ведёт другой караван, с которым отправился царь наш Соломон в страну Офир, чтобы отыскать там алмазные и золотые копи. Да ты чего, мальчик, глаза всё таращишь? Злой дух тебя что ли донимает?

— Да, мне что-то нехорошо. — через силу признался "мальчик".

— Я так и думал — мальчишка порченый! Вот отчего с таким-то благим личиком он шляется в лохмотьях по пустыне! Пошёл отсюда, демонское отродье, я должен очисть палатку и очиститься сам!

С этими гневными словами мудрец дал отроку неожиданно крепкую затрещину, отчего тряпка с головы его слетела и открыла волосы.

— Ах, силы небесные! — в испуге вскрикнул старик. — Ты женщина! Прочь отсюда, прочь, соблазнительница!

Изгнанная из обители премудрости соблазнительница с хохотом выпала в щель между пологами и легко взмыла над землёй, улетая в сторону далёких гор.

— Сама Лилит! — в отчаянии прошептал старик, осеняя себя амулетами и глядя вслед скоро уносящейся серой птице. — Всё же получилось, а я не догадался! О, демон женского коварства! Что же я наделал!