ГЛАВА 2. Всё началось с трупа

Этим летом семья Ларкиных переселилась жить в Миллвилл. Пока родители возились с коробками и чемоданами, Эдди и Джейн тут же побежали знакомиться с соседями — семейством Валентаев. До школьных занятий было ещё далеко, и большинство юных обитателей городка разъехались по причине каникул. Вот оттого общение с соседями приобрело характер милой непринуждённости.

Миссис Валентай была домохозяйкой и матерью двух детей. Мистер Валентай каждый день укатывал в соседний Д. и возвращался совсем поздно. Помимо двойняшек, то есть сына Вилли и дочери Минди, в доме у них незаконным образом проживал скунс, домашний зверек Вилли. Скунса звали Морки. Таким образом, едва поселившись на новом месте, брат и сестра, Джейн и Эдди Ларкины, счастливо обрели знакомство.

Стоит отдельно поговорить о скунсе, поскольку этот маленький жилец в доме Валентаев невольным образом оказался замешан в фантастической истории, происшедшей этим летом в умирающем от скуки Миллвилле. История усыновления скунса оказалась очень прозаической. Добросердечный Вилли принёс домой странного котёнка, подобранного на пустынных холмах за городком.

Домашняя кошка семьи Валентай окотилась в первый раз, и все котята оказались мёртвыми. Страдающая самка приняла к себе странного малыша и выкормила его. Когда выяснилось, что они приютили скунса, мама наотрез отказалась держать его в доме. С тех самых пор положение Морки вот уже два года было нелегальным. Он забирался в дом через окно в спальне Вилли и любил путешествовать со своим другом у него за спиной — в рюкзачке. В школу его тоже не допускали, и скунс рыскал по школьному двору в ожидании хозяина, поэтому никто бы не решился обидеть Вилли, у которого был такой диковинный телохранитель.

Но, как выяснилось позже, особенности воспитания скунса сказались на его дальнейшем поведении. Оказывается, Морки считал себя котом, отсюда и все его проблемы.

Образовалась маленькая, но дружная компания. Ребятам по тринадцать лет, и только Джейн Ларкиной уже минуло четырнадцать. Вилли был рад поведать новому жителю городка о его обитателях, хотя, что интересного может быть в столь отдаленной от цивилизованного мира провинции? Здесь даже сотовые телефоны не работали. Но Вилли рассказывал с юмором и все выходило у него забавно. Хотя, особенно и рассказвать не о чем — старый Миллвилл был ужасно скучен.

Одним из самых неинтересных людей в городке и его окрестностях был некий свиновод Пак. Ему вообще не стоило бы уделять внимания, потому что единственное, что было в нем занимательным — лишь его порченая физиономия. То, что составляло несчастье одного человека, другим могло служить поводом для шуток.

Каждый год в этом городишке был таким же, как и предыдущий. И каждое лето таким же сонным, как и прошлое. Не имелось никаких причин ожидать перемен или, тем паче, происшествий. Но, тем не менее, происшествия уже происходили, только никто из живущих в городке об этом еще не знал.

Как всегда бывает, первыми в историю вляпываются те, кого она нисколько не касается. Есть в этом какая-то фатальная несправедливость!

Так и Вилли, рассказывая о жителях городка, упомянул о Паке, как о какой-то мелочи, не стоящей того внимания, которую на нее тратит рассказчик.

***

Пак был скучен, как скучен любой свиновод, живущий в стороне от людей без семьи, без родных, без общества. Ну видели его, как он рыбку ловит, как ракушки собирает, как навоз выносит. Еще сидит, бывало, на берегу речки и не обернется, пока не позовут.

Он был вторым человеком, которого прихватила странная история, развернувшаяся этим летом в маленьком городишке.

Так вот, нынче со владельцем маленькой свинофермы, Паком, произошли странные и пугающие события. И началось все сразу с трупа — не больше и не меньше!

Нелюдимый свиновод частенько выбирался на озеро, чтобы закинуть с бережка удочки и поудить немного рыбки себе на ужин. Также некоторую пользу приносила ему и небольшая речка Вертушка, тихонько переливающая свои неглубокие воды в озеро Кристальное.

Речка прихотливо вилась посреди холмов. А перед впадением в озеро неожиданно расширялась и мелела, образовывая широкое заиленное устье, поросшее редкими кустиками ивняка. На отмели в изобилии водились речные устрицы. Их Пак собирал в корзинку и в тележке перевозил на ферму, чтобы полакомить своих хрюшек.

Недалеко от устья Вертушки прямо из водной глади озера возвышалась скала, состоявшая из нескольких разного размера островерхих скал, похожих на авиационные снаряды. Ветер занес между вершин некоторое количество земли, достаточное для того, чтобы там поселились растения: трава, мелкие цветочки, слабая ивовая поросль и роскошный остролист, красиво смотревшийся на фоне водной синевы и красновато-серого камня скалы.

Образование озера и торчащей посреди него скалы было, очевидно, следствием древнейших катаклизмов, погубивших динозавров и перемешавших слои земной коры. Вывороченная из раскаленных недр планеты, оплавленная глыба застыла посреди впадины, став частью наземного пейзажа и местной достопримечательностью. Появившееся на месте глубокого разлома озеро имело неправильную форму: оно было похоже на гигантский эмбрион.

С западной стороны озеро плескалось о высокую каменную стену, с восточной окаймлялось низкими холмами, среди которых сбегались к одной цели несколько мелких речек, питавших озеро своими теплыми потоками.

Вода в озере была глубокая и холодная. В нем никто не купался. Но местами встречались мелководья. Такое мелководье отделяло от берега вышеописанную скалу, которая носила вычурное название Озерный Собор из-за своих остроконечных куполов.

Место было довольно красивым, но туристы не загадили его берега. В воде не плавал мусор, так как на много миль в округе не было ничего такого, что могло бы привлечь внимание приезжих, кроме, разве что простора и тишины.

Вода в озере в разных местах отличалась цветом. Там, где речка впадала в озёрную гладь, теплая вода приносила из устья ил и перемешивала его с холодной водой озера — там было мутное ленивое бурление. Ближе к каменной стене вода принимала глубокий синий цвет, который бурел после того, как солнце переваливало за гребни скал, спеша на запад.

По мере захода солнца, тени, падавшие на воду, удлинялись, глубина принимала мрачный черный вид, начинал задувать вечерний ветер — нахождение на воде в это время становилось неприятным. Можно было еще немного полюбоваться закатом, сидя на восточном бережке, но быстро падающая тьма делала озеро неприветливым и угрюмым. С утра же в хорошую погоду оно точно оправдывало свое название: Кристальное.

Пак возился со своими моллюсками, увязая в иле, и время от времени разгибал спину. Тогда он подпирал уставшую поясницу обеими руками и, медленно поворачиваясь, обозревал залитую солнцем панораму озера. Фермер никуда не спешил и медленно раздумывал: не поудить ли ему еще и рыбки, да только успеет ли он накопать червей? Разогнувшись в очередной раз, он вдруг замер и в удивлении широко раскрыл глаза.

Несколько лет назад устойчивая неизменность озерного ландшафта понесла некоторый ущерб: маленькое землетрясение, избавившее Фунта и Полпенни от необходимости грызть гранит науки, слегка повредило Озерный Собор. В монолитной скале, на высоте около тридцати дюймов образовалась полукруглая трещина, концы которой скрывались в воде.

Незаметная вначале, трещина постепенно расширялась, пока кусок скалы не упал в воду. В озере, несмотря на его ровную водную гладь, существовало ленивое подводное течение, которое постепенно подмывало мелкопесчаное дно у основания скалы. И обломок медленно погружался в песок, открывая в скале низкую темную нишу. Никто не пытался заглядывать туда, поскольку ничего интересного там и не думали найти.

Вот из этой низенькой дыры показалась невысокая корма небольшой лодочки. Она медленно, очень медленно выползала из-под скалы, едва заметно покачиваясь. Лодочка чистенькая, белая с голубым. Постепенно она выбралась на свободу и начала разворачиваться, повинуясь слабому течению. Похоже, никто ею не управлял, поскольку вёсла убраны внутрь.

Пак медленно выпрямился, не спуская глаз с лодки. Потом выбрался на берег речушки, чтобы поближе рассмотреть занятное явление. И тут сообразил, что если лодка останется неуправляемой, то она медленно, но верно отдалится к западному берегу. Пак бросился в воду, которая на мелководье была ему выше колен. И, не обращая внимания на холод, стал продвигаться к лодочке, которая принялась медленно вращаться.

Он был уже по пояс в весьма холодной воде, когда ухватился за алюминиевый борт и заглянул внутрь в надежде, что лодка пуста. Пак уже успел себе в уме представить, что какие-то неведомые туристы постарались спрятать лодочку в каменной щели, чтобы не тащить ее с собой. И только дивился, что убежище оказалось достаточно вместительным, чтобы сохранить ее.

Но сюрпризы на этот день еще не кончились. Лодка не была пустой. На ее дне, на деревянной решетке, лежал человек в черном пальто. Лица не видно. Зато заметно, что человек щуплый и невысокого роста.

Пак был разочарован: лодочка приглянулась ему. Но делать нечего.

— Эй, дядя! Хватит спать! — позвал свиновод своим гнусавым голосом и немного потряс лодочку за борт.

Человек слегка качнулся, но не изменил позы. Пака смутила его неподвижность и он потряс лодку решительнее. Тело перевернулось на спину, и парень заподозрил совсем неладное. Он уже начал замерзать в воде, поэтому решительно перекинул ногу через борт и перевалился в лодку, стараясь не задеть человека. Этот тип или без сознания, или мертвецки пьян.

— Эй, дядя! — снова начал Пак и вдруг остановился.

Человек лежал на спине, уткнув лицо в воротник, а ноги его застыли в воздухе согнутыми.

"Живые так не лежат!" — мелькнуло в голове у робкого свиновода.

Он набрался мужества и отогнул край воротника черного пальто, при этом шляпа соскользнула с головы лежащего. Воскового цвета лицо, закрытые глаза, а, главное, пугающая неподвижность тела убедили Пака в том, что перед ним мертвец. Он огляделся, чтобы перевести дыхание. Вокруг не было ни души.

"Значит, вот что, — сказал сам себе Пак, — имеется труп…".

Он присел на сиденье и задумался, свесив натруженные руки с колен и неотрывно глядя на неподвижное тело. Одинокая жизнь сделала свиновода немного философом, и смерть как результат жизни не шокировала его. Но сами обстоятельства появления мертвеца несказанно поразительны. Пак вдруг сообразил, что разогнись он от своих ракушек хоть минутой позже, то не догадался бы, что лодка появилась из щели в скале. Надо срочно что-то решать. И для начала Пак погреб к берегу.

Причалив к крохотному песчаному пляжу, зажатому меж оснований двух холмов, он выскочил из лодки и, ухватившись за трос на носу лодки, сильным рывком вытащил ее на берег сразу на полкорпуса. Легкая лодочка повиновалась так хорошо, что Пак опять возжелал быть ее хозяином.

В левой руке труп крепко сжимал большой, фигурной работы ключ, какими в старину запирали огромные амбарные замки. Пак вспомнил, кем при жизни был покойник — это мистер Дейч, ювелир. Последнее обстоятельство привело к мысли, что смерть ювелира связана с этим самым ключом. Напряженная работа мысли была бедному свиноводу очень тяжела. Но одно он сообразил сразу: ювелира убили не только что, поскольку труп закоченел основательно. Но почему убийца (или убийцы?) не отобрали ключ?

Измученный такой лавиной загадок, Пак предпочел подумать над более практичными вопросами; что ему делать с лодкой и с трупом. Так хотелось оставить лодочку себе, никому ничего не сказав. А если что откроется, или вопросы кто будет задавать: ничего, мол, не знаю и ничего, мол, не видел. Плыла, дескать, лодочка пустая и приплыла к новому хозяину. Коли так рассуждать, то надобно от трупа избавляться, все равно толку от него никакого. Либо в озеро его отправить к рыбам на угощение, либо в песок закопать поглубже. А если властям доложиться, то, во-первых, затаскают в лучшем случае как свидетеля, а в худшем… Пак содрогнулся, представив себя обвиняемым. Прощайте тогда хрюшки, прощай рыбалка.

Итак, кто-то на озере взял да и прикокнул беднягу ювелира ни за что, ни про что, по каким-то своим надобностям. Или, может, его прикокнули в другом месте, а потом положили в лодку и запихнули в пещерку? И еще этот ключ…

Пак с трудом отодрал холодные пальцы мертвеца от занятного ключа. Ключ по всем меркам необычный. Во-первых очень большой, почти в локоть длиной.

"Это какой же замок должен подходить такому ключу!" — думал Пак.

Массивное стальное кольцо было украшено странными деталями. Бородка такой мудрёной формы, что свиновод с сомнением поглядел на покойника: зачем, мол, тебе такой ключ? Но интереснее всего рельефное украшение в том месте, где кольцо соединялось со стержнем. Соединение представляло собой приплюснутый цилиндр, на одной стороне которого выдавлена корона, а на другой — красивая черная звезда с волнистыми лучами. Больше ничего примечательного в ключе не обнаружилось. Всё, что оставалось: сбросить тело в озеро.

"И никто по нему плакать не будет. И никто после него сиротой не останется." — убеждал себя Пак, сталкивая лодочку обратно в воду. Все похоронные ритуалы одичалый свиновод считал лишней тратой времени.

— Из праха вышел ты и в прах возвращаешься! — сообщил он трупу, собираясь скинуть его за борт, и тут вдруг вспомнил, что не обыскал мертвеца. Быстро порылся в карманах пальто — ничего. Морщась, сунул руку во внутренний карман слева — ничего. Справа — и вытащил бумажник. Потом осторожно, стараясь не дышать, потрогал карманы брюк — пусто. Пиджака на ювелире не было. Больше искать нечего.

Пак обвязал тело веревкой, к другому концу которой был уже привязан солидный валун. Он перевалил тело на борт, пробормотал что-то вроде "покойся с миром" и, взявши мертвеца за ноги, хотел перекинуть его в воду, а следом отправить камень. Как вдруг замер.

В лучах заходящего солнца на пальцах правой руки трупа появилось слабое мерцание. Заинтригованный Пак оставил ноги и принялся разглядывать бледную руку покойника. Результат был интересным: под обломанными ногтями ювелира отчетливо виднелись крупинки похожего на золото металла.

— Вот это да! — воскликнул свиновод и ошалело поглядел вокруг.

Нет, дело не простое, и с трупом расставаться рано! Лежал он и еще немного полежит. Только вот где? Не на ферму же его тащить в тележке с моллюсками! Взгляд сам собой обратился к чернеющей щели.

Пак подгреб поближе, чтобы выяснить, не послужит ли это место еще раз убежищем покойному. Борта лодочки лишь на пару дюймов были ниже линии разлома. Попытка пошарить веслом в тёмной дыре ни к чему не привели: весло свободно проходило внутрь, но ни до чего не доставало. Так же невозможно было что-то рассмотреть в дюймовую щель между краем лодки и скалой. Слишком уж темно внутри. Тогда свиновод решился на отчаянные меры: лёг на дно лодки и, отталкиваясь руками от камня, осторожно вплыл внутрь.

Он ожидал, что судёнышко сейчас во что-нибудь уткнётся носом. Но лодка свободно проскользнула, и Пак оказался в темноте, лишь слегка разжижаемой серым светом из входа. Он тут же начал веслом ощупывать пространство вокруг себя.

Судя по всему — это маленькая пещерка, где нельзя привстать, но вполне можно сидеть. Никто в городке не знал, что внутри Озерного Собора существует полость.

Далее лодка в темноте стукнулась о нечто твердое. При ощупывании обнаружилось каменное возвышение. Если переложить тело на это возвышение, то на сегодня дел будет достаточно. А завтра можно вернуться с фонарем. Едва ли кто за ночь украдет труп.

Сумерки сгущались быстро. А надо еще довезти до фермы моллюсков. Может, они уже протухли, пока он тут возился с мертвецом. Да и свинки, наверно, недоумевают, куда хозяин подевался так надолго. Утром, на рассвете он возьмет фонарь и обследует это место получше.

Пак впрягся в свою маленькую тележку и потащил ее домой, обдумывая по пути всё, что случилось этим днём. Больше его никто не видел.