ГЛАВА 1. Это ограбление!

Миллвилл был маленький городишко, затерянный на Западе, и в нем имелось почти все, что полагается иметь маленьким городишкам. Естественно, в единственном числе. Это — один полицейский, один банк, один антиквар, один слегка чокнутый коллекционер неведомо чего, один ювелир, одна гадалка и один бандит. Приличному городишке полагалось иметь еще кое-кого и желательно тоже в единственном числе, но тут Миллвиллу крупно не повезло: в нем было целых четыре дурака. Это ущербное семейство потомственных идиотов, жившее в старом-престаром вагончике на самой окраине городка, где сваливали мусор, у самой запруды на речке Свинке.

Минувшим летом произошло нечто совершенно выдающееся, нечто такое, чего не мог ожидать от крохотного провинциального городка даже самый сумасшедший фантазёр. И в этом происшествии принял немалое участие старший из трёх братцев Дак — Дарби.

Матушка Дарби была закоренелой телезрительницей и смотрела все передачи подряд. В памяти её первенца мамаша неразрывно связана с телевизором. Иногда ему казалось, что если тихонько выдернуть шнур из розетки, то мамаша тоже выключится.

Младшие братья Дарби — Скрэбб и Вонючка Гунни. Скрэбб — долговязая дубина с прической, напоминавшей старую швабру, и оловянными глазами идиота. Гунни — гугнявый и сопливый паршивец с прилизанными патлами до плеч. Глазки у него маленькие и раскосые. Весьма дружные между собой, Скрэбб и Вонючка Гунни вдвоем составляли серьезную оппозицию старшему брату — Дарби. К тому же эта гнусная пара ничему никогда не училась.

Но вот однажды случилось непредвиденное. Мамаша Дак решилась приобщить своих младших отпрысков к миру науки и привела обоих в местную школу. Чтобы как-то стимулировать их жажду знаний, она обещала им по полпенни. И завершение всего — фунт пастилы.

В тот же день по какому-то странному капризу природы случилось трехбалльное землетрясение, первое и единственное за всю сонную историю городка. У некоторых хозяек в городе попадали с крючков кружки. Какое-то время ещё истерично лаяли собаки, но в целом население словно и не заметило небольшой тряски. Но Скрэббу не повезло. Он сидел на задней парте, около шкафов, куда учитель посадил братцев, чтобы нормальные дети не отвлекались. Со стены свалилась бумажная карта Соединенных Штатов Америки, и длинная, тыквообразная голова Скрэбба пробила её насквозь.

Зато Гунни привалила явная удача: ему в руки упала коробочка с денежными накоплениями всего класса, которые учительница предложила собирать для бедных детей из африканских стран. Денег в коробочке было немного. Туда пихали все что ни попадется: старые пуговицы, стеклышки, булавки, камешки и прочее. Но одна денежка там имелась. Это была фальшивая монетка, изготовленная еще в те времена, когда Европу называли Старым Светом. Кто, такой наивный, бросил в классную копилку явную нумизматическую ценность?

Когда коробочка вдруг брякнулась перед носом Гунни, он подумал, что это дар с небес. За честный труд на нелегкой ниве знаний. Среди рассыпанного мусора его зоркий правый глаз сразу узрел награду, и Вонючка ловко выхватил гуманитарную помощь слаборазвитым странам из цепких когтей коршуном налетевшей учительницы.

Скрэбб с оголтелым ревом бросился на выход, твердо решив, что учёбы с него хватит. Следом за ним с торжествующим визгом несся Гунни, унося добычу в грязном кулаке. Братья проучились двадцать минут.

Прибежав домой с остатками штатов на шее, Скрэбб предстал перед мамашей Дак, сидевшей перед потухшим телевизором с тазиком поп-корна на коленях. Грозные силы природы, переполошившие собак, стряхнули с крыши вагончика плохо закрепленные провода. Впервые мамаша так и не узнала, родила служанка или нет.

Скрэбб протянул матери руку и требовательно сказал: "Фунт!".

"Полпенни!" — радостно завопил ворвавшийся следом Вонючка Гунни. С тех пор так их и прозвали: Фунт и Полпенни.

А вот скромному Дарби пришлось честно отучиться три года в первом классе, и два — во втором. Остальные восемь лет от провел в третьем классе. Когда на выпускном балу поздравляли учеников с окончанием школы, директор со слезами вручил Дарби необычный диплом желтого цвета (он сам клеил его дома). При этом часть учителей почувствовала дурноту, а оставшаяся часть как раз наоборот — облегчение. В дипломе его удостоили звания ветерана начальной школы и при этом не было проставлено ни одной оценки.

По характеру Дарби был добрым придурком, зато братцы — настоящими гиенами. Отношения у него с братцами не складывались, поскольку злобный Скрэбб и вредненький Вонючка всегда искали случая подпакостить старшенькому.

Мамаша Дак временами казалась существом неодушевленным, обладающим простейшими инстинктами, вроде жевательного. Но однажды жители городка осознали свою ошибку, когда у мамаши обнаружилась некоторая мозговая деятельность.

Счастливая звезда Дарби удостоила его после окончания местной школы скромной работы уборщика в единственном городском банке. Весьма довольный, он обходил с ведром горячей воды и целой коллекцией швабр все помещения банка. Братцы же его, отчаянные лоботрясы, пристрастились вместе с мамашей смотреть телевизор.

И вот однажды произошло нечто особенное! Мамаша вдруг встала с драного кресла, выпрямившись во весь свой невеликий рост, и тазик с поп-корном слетел с ее колен. Скрэбб и Гунни изумленно воззрились на нее, не зная, что и подумать.

— Ну, хватит! — вдруг рявкнула мамаша неожиданным баском. Гунни пустил слюну, а Скрэбб в раздумье принялся чесать тыкву.

— Так больше жить нельзя! — с пафосом изрекла мамаша.

Фунт и Полпенни, которые не слышали материнского голоса с того дня, как ходили учиться, еще больше вытаращили глаза.

— Будем грабить банк! — убежденно произнесла миссис Дак.

Сказано — сделано. Долгие сборы не в манере этой семьи. Скрэбб насадил на ручку от мясорубки консервную банку, а Гунни взял деревянный пугач с пробкой на веревочке. Мамаша вооружилась половником. Все трое надели на головы в изобилии валявшиеся вокруг бумажные ведра от поп-корна. В таком виде они и явились грабить банк: мамаша в грязном переднике, одном чулке и половником в руках. Сынки по обе стороны от нее.

Скрэбб испытывал небывалый душевный подъем, смакуя про себя те грозные слова, которые он выкрикнет, когда явится в помещение банка. Он возбужденно делился подробностями с братцем, а тот радостно все одобрял.

Скрэбб поднимал вверх большой палец и с торжеством восклицал:

— Фунт!

— Полпенни! — соглашался Вонючка.

Но, когда глаза двух служащих и одного посетителя уставились на диковинную троицу, ввалившуюся в двери, Скрэбб забыл, что хотел грозно рявкнуть: "Все на пол, руки вверх! Это ограбление!" Вместо этого после некоторого замешательства он вдруг выкрикнул:

— Фунт!

— Полпенни! — проблеял Гунни.

Все засмеялись. Но глава банды на эти штуки не поддалась, она была настроена воинственно. Кроме того, в отличие от сынков, маманя Утка обладала куда большим даром красноречия. Выставив вперед огромную засаленную грудь в древнем фартуке, она грозно заявила:

— Всех укокошу! Деньги давайте! — и страшно замахнулась половником.

Очень неречистый Скрэбб внушительно потряс своей погремушкой и крикнул:

— Да!

Гунни не успел добавить ничего, потому что в этот момент дверь открылась, и в помещение проник вооружённый до зубов Макушка Джо.

Макушка Джо был потомственный грабитель. Он был сыном Плешивого Дарри, тоже потомственного грабителя. Папаша Дарри был сынком Тыквы Оддо, дедули Макушки Джо. У всех у них была одна природная отметина — быстро лысеющая голова. Все мужчины рода Тороссов с момента совершеннолетия награждались прозвищем, которым дорожили, как семейной реликвией. В роду были Коленка, Задница, Полянка, Маслена Головушка и даже Не-За-Что-Ухватиться, прозванный так индейцами, жившими на этой территории в то время.

Джо Торосс вошел и сразу повел себя как профессионал, хорошо знающий свое дело. Он вскинул старый дедушкин дробовик и заявил:

— Все руки на стену! Тысячу долларов в мелких купюрах!

Мамаша с сынками попятилась и подняла вверх половник.

Тут Макушка Джо увидел, что у него отбирают работу, и тоже попятился в испуге. Два клерка за деревянной стойкой умилённо созерцали эту сцену. Но недолго — минуты две примерно. Потому что дверь распахнулась, да так, что отчаянно задребезжали стекла. И вошла Банда Кроликов.

Насколько Макушка Джо был внушительнее семейства Дак, настолько Банда Кроликов выглядела внушительней Макушки Джо.

Мамаша Кроликов была женщиной жестокой и властной, а четверых ее сынков называли сущим наказанием. Кролики — это не фамилия, а визитная карточка банды. Несколько лет назад Мамаша Кроликов являлась вполне добропорядочной сельской домохозяйкой: варила самогон, продавала дешёвые сигареты, по ночам скромно воровала у соседей репу. Но непроходимая нищета измотала её, и однажды она решительно переменила образ жизни.

В одно прекрасное утро Крольчиха вышла из своего фанерного жилища с вонючей мексиканской сигарой в зубах и двумя большими бутылями самодельного брюквенного виски. Ни говоря ни слова, мамаша с силой запустила эти самые бутыли обратно в дом, потом заплюнула туда сигару и неторопливо направилась к старому пикапу. За спиной решительной мамаши рванула старая канистра с остатками бензина, брызнули осколки стёкол и с визгом стали разбегаться крысы. Все четверо сынков уже ждали маму в семейном экипаже. В очках у младшенького металось пламя.

Семейство отправилось брать банк, прихватив из своего ранчо только старые маски Кроликов, в которых много лет встречали Рождество. Мамаша была особой консервативного склада и считала всякую роскошь, вроде масок президентов, непозволительным мотовством и вредным щегольством.

Ворвавшись в первый попавшийся провинциальный городишко, она первым делом заскочила в банк. Грохнув об пол припасенную бутыль с горючим, жестокая маманя швырнула следом зажигалку. Этот демонстративный акт надёжно деморализовал всех посетителей и служащих конторы. Деньги Кролики получили немедленно. Спалив бензоколонку и почтовое отделение, они быстро смотались из города с полным баком бензина. И далее перелетали с места на место, быстрые, неуловимые и удачливые в своей быстроте.

Федералы ломали головы, пытаясь выяснить происхождение банды, их методы и состав группы. Они полагали, что имеют дело с серьезным противником, но никак не могли предугадать последовательность действий недоумков.

***

Увидев обтрепанные маски кроликов и коренастую фигуру Мамаши, менеджер банка сразу понял, как надо действовать. Он быстро выложил на стол всю наличность в размере двух с половиной тысяч долларов и нажал кнопку тревоги. Но довольное выражение быстро сползло с его лица. Клерк вдруг обнаружил, что вся полиция городка Миллвилла в лице его единственного представителя, шерифа Маккензи находится в зале, непосредственно перед окошечком и держит в руках чек на предъявителя. И никакого оружия, кроме звезды, у пожилого копа не имелось.

Мамаша Кроликов слегка растерялась, обнаружив в маленьком провинциальном банке такое изобилие грабителей. А вот нормальных посетителей не имелось. Даже в заложники взять некого.

Все застыли, выставив перед собой оружие, кто какое имел. Обе мамаши были очень широки и походили друг на дружку. Их было явно много для скромного офисного помещения.

Обстановка разрешилась самым неожиданным образом. Открылась внутренняя дверь и явился, словно ангел господень, Дарби Дак с ведром горячей воды, шваброй, щеткой и тряпкой. В ушах наушники, на глазах темные очки, на голове фирменная кепочка. Пухлые, ярко-малиновые его губы напоминали небольшой цветок розана в окружении редких черных волосков. Он насвистывал песенку и покачивал головой. Невысокий, плотного сложения, Дарби слегка пританцовывал, повиливая пухлым задом. Не обращая ни на кого внимания, уборщик поставил ведро на пол прямо посреди небольшого офисного помещения.

Шериф Маккензи стоял, опершись спиной о стойку с окошечками, и мучительно сознавал свою полную незащищенность. Обычно красное и широкое его лицо теперь напоминало цветом грушу, в руках и ногах чувствовалась слабость, в желудке как-то тоненько заурчало, седые волоски над ушами встали дыбом. Целых пять винтовочных дул и один старый дробовик впридачу привели немолодого человека в обморочное состояние.

"Наверное, это последнее, что я вижу в своей жизни" — мелькнуло в голове у шерифа, когда в поле его зрения попался Дарби со своим ведром. Маккензи потерял сознание и расслабленно сполз дородным телом по стойке на пол, далеко вытянув вперед длинные ноги, поскольку роста был не маленького.

Ступни шерифа угодили в ведро и опрокинули его. Горячая мыльная вода хлынула прямо под ноги Макушке Джо и залилась в его изношенные ботинки. Он подскочил и невольно нажал на спусковой крючок. Заряд крупной дроби вдребезги разнес новую люстру, недавно приобретенную владельцем банка, мистером Баркли. Осколки стекла и фарфора, как дождь, низверглись в мыльную воду, моментально взбив ее в пену. Это было начало апокалипсиса.

Дарби выпрямился и огляделся, вдруг заподозрив неладное. Увидев вокруг себя столько вооруженных людей, он вздрогнул и выронил из внезапно ослабевших пальцев кусок мыла.

Мамаша Крольчиха, наконец, очнулась и перешла к решительным действиям. Надо же что-то делать с конкурентами! Она вскинула винтовку и ступила прямо на мыло! Все её 400 с лишним фунтов живого веса рухнули в мыльную пену и осколки стекла. Она взревела, как Левиафан, попавшийся браконьерам в разгар своих брачных игр.

Макушка Джо бездарно израсходовал единственный патрон. Он решил убраться, поскольку ограбление сегодня явно не удалось. Но тут задвигались братцы Кролики. Они все были разного веса и комплекции, а так же разного темперамента. За одинаковыми масками не было видно их лиц, но один из них был низенький и жирный, один — соответственно длинный и худой. Один был среднего роста с кривыми ногами. У последнего рост и ноги были нормальные, зато огромный нос оттопыривал маску настолько, что были видны лошадиные зубы.

Худой Кролик бросился на помощь Мамаше с той же решимостью, с какой толстый кинулся к двери. При этом Толстый с ходу налетел на ведро и упал под ноги миссис Дак, отчего та немедленно плюхнулась на свою большую задницу. Бумажный пакет слетел с ее головы. Она безмолвно вытаращила свои плоские глаза, похожие на две пробки. А ведро, отлетев в сторону, попало под ноги Макушке Джиму, да так удачно, что его старый ботинок прочно застрял в посудине. Макушка Джим с позором растянулся на полу.

Худой Кролик не достиг Мамаши, поскольку мыло продолжало фигурировать в деле. Несколько секунд он предпринимал героические усилия, чтобы устоять на ногах, вертел руками, как мельница, но пол предательски выскальзывал из-под ног. Наконец, он сдался и с воем залег в мыльную пену, как в перину.

Оставшиеся два Кролика переглянулись и нерешительно подняли оружие, надеясь хоть кого-нибудь застрелить напоследок. Два клерка за стойкой дружно испустили крик и скрылись из виду. Фунт и Полпенни с тихим писком присели за широким телом мамаши Дак. Она же только пошевелила пальцами в продранных шлепанцах.

Дарби оказался меж двух прицелов. Очки упали с его носа кнопочкой, наушники как-то сами вывалились из ушей. Кепочка приподнялась на вздыбывшихся от ужаса волосах. Из всего арсенала, который он принес с собой, оставалась только тряпочка. Даже швабра валялась на полу. Бедный Утёнок от безысходности впал в глубокий ступор и, как заворожённый, глядел в гипнотизирующее его дуло.

И тут в действие вступило крупнокалиберное оружие: вонючкин пугач с отчетливым бутылочным звуком выплюнул пробочку.

У зубастого Кролика были проблемы с маской. Он давно вырос из неё, и расстояние между дырками не соответствовало широко расставленным глазам. Поэтому зубастый Кролик мог что-то видеть лишь сведя глаза в кучку. Но и это не все. Большой нос и оттопыренные зубы приподнимали маску и ограничивали еще и обзор снизу.

Едва в кромешной тишине пукнула хлопушка Гунни, зубастый Кролик решительно перешёл в атаку. Он шагнул вперёд и попал ногой на швабру. Страшный удар пришелся ему прямо по выступающим вперед резцам. Невольно выпущенная пуля отстрелила ухо кривоногому Кролику. Издав ужасающий вопль, они одновременно рухнули навзничь в месиво из стекла и мыльной пены. Никто из грабителей уже не поднялся на ноги.

Дарби робко огляделся: все вокруг лежали.

Целых две недели он был героем городка. Всё прямо как в кино: простой уборщик при помощи своих нехитрых инструментов обезвредил целых три банды, спас жизнь шерифа и город от разорения.

Шериф с боевыми ранениями был доставлен в госпиталь (при падении он ушиб копчик). Дарби пришлось две недели сидеть в полицейском управлении городка и отвечать на звонки. Это занятие принесло ему массу приятных моментов. Начать с того, что все домохозяйки, ну буквально все, принялись одаривать Дарби домашней выпечкой, чтобы выразить ему свое восхищение и благодарность. Они приносили ему домашние торты, коврижки, печенье и рулеты, замечательный хворост и булочки с маком, с кремом и повидлом. Пирожки — большие и маленькие. Дарби немало уделил и своей семье. Сначала передавал им в камеру, а потом носил в вагончик. Бедный мальчик думал, что братцы его полюбят за это и перестанут обижать.

Но самое приятное его ждало потом, когда шериф Маккензи выбрался, наконец, на работу. Он еще долго сидел на стуле одной половинкой, не говоря уже о том, чтобы выйти куда-либо, кроме паба, но и это ему стало в тягость.

Проблема состояла в том, что второй полицейский Миллвилла отправился учиться в другой город. Формально он всё ещё числился на месте. А более копов в городишке не имелось. Этим-то делать нечего, до того тихо в этом месте. Макушка Джо не в счёт — ему не удавалось ни одно ограбление. Просто парень такой слегка чудаковатый.

Вот Дарби и откомандировали в помощь пожилому копу Маккензи. Ему подарили списанную форму, и он таким стал нарядным парнем. Тут же появилось и подходящее прозвище: полукоп Дарби. С утра новоиспечённый полицейский выходил со своим старым подростковым велосипедом на ежедневный обход, вернее, объезд, городка. Его в шутку прозвали Шериф Дарби. Утёнок был так скромен, так приветлив, что жители городка искренне расположились к нему.

На этом везение не кончилось. Судьба расщедрилась еще: помимо небольшой денежной платы, назначенной Дарби муниципальной властью как помощнику шерифа, он добровольно вызвался служить ночным сторожем и уборщиком в полицейской конторе. Хотя за это ему не платили, но выделили небольшой чуланчик, где поместилась койка и старенькая тумбочка. У Дарби появилось пусть не собственное, но жилье, и он избавился от необходимости сосуществовать рядом со своими родственниками.

Так Дарби Дак и стал заместителем шерифа. Мамашу Дак с сынками быстро отпустили, поскольку их полнейшая невменяемость совершенно очевидна. Макушка Джо отделался тем, что оплатил честным трудом стоимость люстры. А вот семейство Кроликов надолго угодило за решетку. На этом мы про них забудем, и в дальнейшем мамаша Крольчиха вместе со своим недостойным выводком не будет появляться на страницах этого романа. Довольно они покуражились над честными людьми. А вот семейство Дак ещё поднесёт сюрпризы.

У шерифа Маккензи осталось совсем особое отношение к этому происшествию. Придя в себя на больничной кровати, он поначалу возрадовался спасению и возблагодарил Всевышнего, но по мере выздоровления эти события принимали в его глазах несколько иной смысл.

Все, кто приходил его навещать, с веселой улыбкой спрашивали, как там поживает его задница. А друзья, собираясь в пивной после работы, бесхитростно шутили, что малыш Дак спас задницу шерифа Маккензи.

Несчастный больной был расстроен тем, что всех посетителей он вынужден принимать лежа на животе. По ночам ему не спалось, и он тихо брюзжал в подушку о том, как судьба делает героев из придурков.

Но больше всего увеселялись федералы, когда оформили дело по ограблению миллвиллского банка как "Дело о трех бандах", неофициально — "Дело о десяти задницах". Все в этой истории, кроме Дарби, оказались с мокрыми задами, включая и шерифа.