"Солнечное крыло" - читать интересную книгу автора (Оппель Кеннет)

Страна чудес

Шейд всегда это знал.

Он видел, как Гот, пораженный молнией, падал сквозь облака, и все-таки никогда не сомневался, что тот жив. Все это время он уверял Марину, что Гот мертв, но в глубине души знал, что обманывает ее и себя. А сны ему не лгали.

— Кто это? — спросил совенок дрогнувшим голосом.

— Это он, — только и смог вымолвить Шейд. Гот резко развернулся, его трехфутовые крылья раздвинули листву, и он мгновенно оказался прямо над ними. Шейд не верил своим глазам. Где металлические кольца, которые свисали с его предплечий? И как получилось, что крылья Гота выглядят целыми и невредимыми? Они стали сильными, упругими, без следов от ожога. Неужели это люди вылечили его?

Шейд отскочил в сторону, но ошеломленный совенок оказался не столь проворен. Гот опрокинул его на спину и придавил когтями к земле. Совенок бил его крыльями, но Гот не обращал на удары никакого внимания и примеривался, куда вцепиться зубами.

— Бежим! — услышал Шейд шепот Марины. Но он застыл, прикованный выражением ужаса на лице молодой совы. Шейд не мог этого вынести. Гот приподнялся и разинул длинную пасть.

Шейд взмыл перед ним и швырнул в него эхо-изображение — худой человек в капюшоне, глаза сверкают сквозь прорези.

Гот с криком отпрянул и выпустил совенка.

— Лети! — крикнул Шейд.

Совенок не нуждался в подсказке. Он тут же бросился прочь. Шейд, изо всех сил молотя крыльями, перелетел через голову Гота, и звуковая иллюзия рассеялась. Вдалеке он увидел Марину, исчезающую за густым пологом листвы, и помчался за ней.

Позади он слышал яростное рычание Гота, но даже не оглянулся. Шейд прорвался сквозь заросли, где его поджидала Марина. Не сговариваясь, они зарылись в самую гущу листвы и спрятались за гигантским листом с загнутыми краями.

— Их много здесь? — шепотом спросила Марина. Шейда охватил ужас — он живо представил себе множество таких же чудовищ, как Гот, собранных здесь, в этом лесу. Если люди поймали Гота и Тробба в джунглях, может быть, они отловили их сородичей и привезли их сюда. Теперь он, пожалуй, не удивился бы, увидев восставшего из пепла Тробба. Ведь если люди вылечили Гота, почему бы им не сделать и это? Шейд прислушался, глядя вверх сквозь густую, плотную листву, но не услышал ничего, кроме шума крыльев каннибала, продирающегося сквозь листья.

— Наконец-то мне приготовили настоящую пищу, — рычал Гот. — Я восторжествую над тобой, Шейд! Я видел это во сне, а мои сны всегда сбываются! Мне снилось, что крылья стали здоровыми, так и случилось! И я видел, как разрываю зубами твое трепещущее сердце! Так и будет!

Ноги Шейда дрожали, и он напряг усталые мускулы, чтобы успокоиться. Пот струйками стекал по его шерстке и попадал в глаза. Он нарочно твердил себе, что это всего лишь очередной дурной сон, но знал, что на этот раз все происходит на самом деле и нельзя избавиться от кошмара, просто проснувшись.

Внезапно наступила тишина, которая длилась так долго, что у Шейда появилась надежда. Только он повернулся, чтобы шепнуть это Марине, как темное крыло разорвало завесу листьев и Гот сверху ринулся на них.

Но прежде чем Шейд успел шевельнуться, на спину Гота бросился совенок, и оба они провалились вниз сквозь листву. Шейд и Марина видели, как сова и каннибал сражаются на земле, под ними.

— Не надо! — в смятении закричал Шейд. — Тебе не одолеть его!

Он знал, что совенок потерпит поражение; это был вопрос нескольких секунд. И никто ему не поможет. Шейд вылетел наружу через небольшой просвет в листьях и едва не столкнулся с человеком.

Одетый в белое человек с капюшоном на голове не обратил на Шейда и Марину никакого внимания и двинулся в самую гущу зарослей. В его руке был знакомый уже шест с сетью на конце. Шейд, кружась, увидел, как человек ткнул им в каннибала. Раздался сильный треск, и Гот свалился в сеть. С другой стороны появился второй человек и проделал то же самое с совенком.

Шейд видел, как люди посадили Гота в одну клетку, сову — в другую. Потом они остановились, оглядывая джунгли.

«Они знают, что мы здесь», — подумал Шейд. Он услышал слабый свист воздуха и, повернувшись, увидел, как часть каменной стены отодвинулась в сторону, пропуская еще троих людей. Затем дверь стала медленно закрываться за ними.

— Марина, — прошептал Шейд и что было сил рванулся к выходу. Дверь уже почти закрылась, но Шейд не стал останавливаться. Когда-то он проскочил через узенькую щель в водопаде, проскочит и здесь. Он метнулся в сторону, втянул живот, сложил крылья и протиснулся в щель; Марина, едва не вцепившись ему в хвост, проскользнула следом. Дверь за ними с шипением закрылась.

Шейд успел побывать всего в нескольких зданиях, построенных людьми, большей частью в тех, где люди обычно не появляются: в шпиле собора, часовой башне, заброшенной горной хижине.

Сейчас они с Мариной находились в коридоре, ярко освещенном лампами, в два ряда бегущими по потолку. Стены были такие белые, что в первую минуту они почти ослепли от обилия света. Инстинктивно они поднялись к потолку и забились в углы, где все-таки было не так светло.

Минуту они отдыхали, и Шейд почувствовал, что Марина дрожит. Только тут он заметил, что его самого тоже бьет дрожь.

— Он спас нас, этот совенок… Марина кивнула:

— Никогда не думала, что получу помощь от совы. Но почему… почему ты помог ему?

— Не знаю. Мне просто показалось, что это… правильно.

— Как думаешь, люди убили его этой металлической палкой?

— Я думаю, они оба просто не могут двигаться, их вроде как оглушили.

— Совенку повезло, что пришли люди, а то Гот убил бы его. Кстати, откуда здесь Гот?

— Наверное, его снова поймали, вот только кольца…

— Ага, я заметила, — сказала Марина. — И крылья… Ты видел его крылья?

— Ни одного шрама.

Марина с несчастным видом кивнула.

— Может, ты и прав, Шейд. Они и вправду нас для чего-то изучают. Надо рассказать об этом остальным.

Шейду хотелось убраться подальше от двери: ведь если люди выйдут оттуда, они почти наверняка заметят их.

Казалось, коридор с дверями по обеим сторонам бесконечно тянется в обе стороны. Шейд закрыл глаза и быстро определил направление.

— По-моему, этот коридор проходит вдоль джунглей Гота, совиного леса и нашего. Вот как отсюда люди попадают внутрь.

Марина кивнула:

— Вернемся обратно в наш лес?

— Все эти двери справа ведут туда, верно? — Он посмотрел на нее, надеясь на подтверждение. — Дождемся, когда люди откроют их, и проскользнем внутрь.

— Так можно прождать слишком долго. А что ты думаешь об этих дверях? — спросила она, показывая на левую сторону коридора.

Шейд пожал плечами.

— Наверное, они ведут вглубь здания или в другие леса. А может быть, и наружу, — ответил он с надеждой.

Вдруг послышался звук шагов, и в коридоре появилась женщина; голова ее не была накрыта капюшоном. Шейд затаил дыхание, когда она проходила под ними. Потолок был высокий, однако в руке женщины был металлический шест и она могла легко достать их. К счастью, она их не заметила. — Летим за ней, — сказала Марина. Стараясь держаться в тени, они на безопасном расстоянии следовали за женщиной по коридору. Спустя некоторое время она подошла к двери с левой стороны, постучала в нее и открыла.

Сплошной поток рыданий, криков боли и страха вырвался оттуда и тут же пропал, так как дверь с легким шипением закрылась. Теперь в коридоре слышался лишь невнятный шум, но в ушах Шейда эти крики продолжали звучать. Это были голоса летучих мышей. — Они там, — пробормотал Шейд пересохшими губами.

Марина была потрясена, ее глаза наполнились страхом.

— Я не хочу туда, Шейд. Там происходит что-то ужасное.

— Так вот куда они всех забрали! Надо пробраться внутрь, — срывающимся голосом сказал Шейд. Он не мог сосредоточиться, мысли беспомощно метались в разных направлениях. — Надо посмотреть, что там происходит.

В коридоре послышались шаги, и Шейд увидел, как приближаются еще три человека, двое из которых несли клетки. Гот и совенок. Люди остановились перед той же самой дверью и нажали на металлические кнопки.

Шейд взглянул на Марину, но она в страхе замотала головой.

— А что если там мой отец? — прошептал Шейд.

Она отвела глаза, потом быстро кивнула.

Дверь с шипением открылась. Шейд рванулся с потолка, Марина последовала за ним, и они опустились на спину человека, который шел последним. Шейд осторожно вцепился когтями в свободные складки белого одеяния, едва прихватив ткань, чтобы не проткнуть ее насквозь. Тот замешкался перед дверью. «Он чувствует, — забеспокоился Шейд, — чувствует лишний вес!» Но нет, человек поспешил за своими товарищами.

Оказавшись за дверью, Шейд и Марина мгновенно взлетели вверх, к самому потолку. Только тогда Шейд повернулся и стал смотреть вниз.

Он зажмурился. Глаза нестерпимо болели, комната была освещена даже ярче, чем коридор. Повсюду стоял запах, ужасный запах пота и страдания.

Вдоль комнаты на протяжении всей длины тянулись два приподнятых желоба, широких, как большие поваленные деревья. Шейду показалось, что они сделаны из металла, а исследовав их эхо-зрением, он обнаружил, что сверху они покрыты чем-то вроде стекла с маленькими дырочками.

Вдоль желобов, согнувшись, стояли люди. Они просунули руки сквозь отверстия в стекле и, казалось, что-то делали там. Летучие мыши.

Шейд сразу заметил под стеклом знакомые очертания. Оказалось, что желоб не сплошной, а разделен под стеклом тонкими стенками.

Расстояния между ними было достаточно для лежащей с распластанными крыльями летучей мыши. Шейд нахмурился. Казалось, неподвижные летучие мыши скользят под стеклом вдоль желоба, останавливаясь возле стоящих снаружи людей. Шейд пытался понять, что они делают с его сородичами, но из-за рук ничего не было видно. Зато он слышал пронзительные жалобные голоса.

— Пожалуйста!

— Нет! Нет!

— Зачем вы это делаете!

Хуже всего, что он различал имена, слышал, как они звали друг друга, стараясь понять, что с ними происходит.

Люди работали молча, спокойно и размеренно. Шейд видел мужчин и женщин, с волосами, связанными в пучок на затылке, чтобы не мешали работать, и вспомнил молящихся людей в городском соборе. Тогда они тоже молчали, но он думал о них иначе. Тогда он благоговел перед их размерами и силой. Сейчас он испытывал ужас и гнев.

— Я не могу на это смотреть, — прошептал он Марине.

— Не смотри.

Но Шейд не мог отвести глаз. Он должен узнать, что люди делают с летучими мышами. Он спустился ниже, прижимаясь к углу стены, внимательно следя за людьми. Они были так сосредоточены на своей странной работе, что совсем не смотрели вверх. Они его не заметят.

— Шейд, — Марина догнала его и схватила когтями. — Вернись наверх! Нам надо выбраться отсюда! Мы должны рассказать остальным!

Шейд высвободился и продолжал спускаться.

Рядом с людьми находилась высокая подставка с металлическими инструментами, которые неприятно блестели в свете ламп. Некоторые были такие острые, что при одном взгляде на них Шейд почувствовал боль. Люди брали инструменты руками в перчатках и просовывали их сквозь пару круглых отверстий внутрь желоба. Шейд услышал крики летучих мышей.

Он не испытывал такого гнева с тех пор, как совы сожгли Древесный Приют. От ярости у него гудело в ушах, темнело в глазах, и на мгновение он вообще перестал видеть. Шейд подлетел ближе, и слезы выступили у него на глазах. Это было не Обещание.

— Шейд!

Он услышал крик Марины и почти в то же мгновение почувствовал сильный удар. Шейд бешено забился, но его конечности онемели. Он увидел острие металлического шеста, лицо человека и сеть, которая опутала его.

Шейд находился в металлическом желобе. Две огромные руки в перчатках протянулись к нему, ловко схватили, опрокинули на спину и прижали. Руки были холодные, с острым, едким запахом. С другой стороны желоба над ним нависла другая пара рук. Ярко блеснул металл. Шейд не успел вскрикнуть, а лезвие уже скользнуло по животу, аккуратно сбривая шерстку. Он посмотрел на свою выбритую кожу. Как новорожденный, голый и слабый.

Руки отодвинулись, и пол желоба стал с жужжанием двигаться. Сквозь стеклянный колпак Шейд видел, что миновал двух человек и стал приближаться к следующим.

Сердце бешено забилось от страха. Пол остановился. Шейд забил ногами, отчаянно царапал стекло, но на нем не осталось никакого следа. Он с трудом повернулся и увидел стенку, которая отгораживала его с другой стороны. Принялся колотить в нее, и боль пронзила плечо. Преграда не сдвинулась с места.

— Марина! — позвал он. — Марина! Ответа не было. Шейд надеялся, что ей удалось ускользнуть и теперь она парит под потолком, беспомощно глядя вниз.

Пальцы в перчатках сомкнулись вокруг него, и он закричал от ужаса. Вторая рука протянулась к нему, сжимая пальцами что-то длинное и очень острое — длиннее, чем сосновая иголка, способное проткнуть его насквозь. Его снова положили на спину. Но даже сопротивляясь, Шейд понимал, что это бесполезно: эти руки могли легко сломать ему кости, если бы захотели; он ощущал грубую силу каждого пальца. Он отчаянно закричал, когда увидел, что игла приближается. Ее острие ткнуло в оголенную часть живота, но не двинулось дальше. Шейд с облегчением увидел, как иглу вытащили. Руки отпустили его.

Он посмотрел на живот — на месте укола вспухал крошечный волдырь. Он потрогал это место кончиком крыла и почувствовал, что оно плотное и онемевшее, как будто чужое.

Пол снова стал двигаться. Измученный Шейд перекатился на живот и прижал крылья к телу, тщетно пытаясь унять дрожь. Он смотрел на людей, к которым приближался, — их лица были странно искажены стеклом. Они избегали его взгляда. Почему? Он хотел спросить, но их глаза были пусты и сосредоточены на работе. С болью он рассматривал лица людей в белых халатах, не находя в них и следа сострадания. Он для них ничего не значил. Глубокая тоска охватила его — ведь летучие мыши считали людей своими друзьями, думали, что люди придут к ним на помощь, а те обращаются с ними как с неодушевленными предметами.

За стенками с обеих сторон было слышно хриплое дыхание летучих мышей.

— Эй! — окликнул он летучую мышь, которая была впереди. — Как тебя зовут?

Ответа не было

— Что они с тобой сделали?

В ответ он услышал только стон. Шейд задрожал. Может быть, лучше не знать, что его ждет.

Он приближался к следующим людям, глядя на круглые отверстия, ожидая, что сквозь них просунутся руки с неведомыми ужасными инструментами. Ему не пришлось долго ждать. Одновременно с обеих сторон в его отсек просунулись четыре руки, и Шейд начал бороться. Оскалив зубы, он вцепился в пальцы, стараясь прокусить перчатки и расцарапать до крови. Он дрался и с удовлетворением услышал, как человек вскрикнул от боли. Одна пара рук отдернулась.

— Хватит! — прохрипел Шейд.

Но рука вернулась, держа тонкую металлическую палку, и Шейд сразу догадался, что это такое. Он метался из стороны в сторону, стараясь увернуться от нее, но в конце концов палка слегка задела его хвост, и он почувствовал, как по телу распространяется знакомое онемение. Он обмяк, задыхаясь.

Его опрокинули на спину, приложили что-то металлическое к выбритому месту на животе. Шейд поднял голову, чтобы увидеть, что происходит, но руки мешали ему. Он увидел другую иглу — в нее было продето что-то вроде длинного жесткого волоса — и с ужасом понял, что к его животу пришивают кусочек металла. Он смотрел, как острие протыкает кожу и выходит обратно, но почти не чувствовал боли, казалось, что сквозь кожу проталкивают что-то тупое. Игла ходила туда и сюда, пришивая металлический кружок к его животу. Потом что-то острое обрезало волосок. Руки отодвинулись.

Теперь он смог как следует все разглядеть. Из его живота торчала круглая металлическая петля.

Он осторожно потрогал ее когтем. Она свободно качалась из стороны в сторону и при этом выглядела так, будто всегда была частью его тела. Вокруг этого места пульсировала тупая боль. Он вспомнил, как завидовал Марине и Фриде, потому что у них были кольца, как страстно он мечтал, чтоб и у него было такое кольцо — вещь, которую люди раздавали как свое благословение. Но эту штуку, которую к нему прикрепили, он всем существом воспринимал как нечто чужеродное, неестественное. Он ее ненавидел.

Шейд еще не успел сообразить, что к чему, как двинулся дальше, а когда остановился, еще одни человеческие руки нависли над ним. Они держали другой кусок металла. Это был небольшой диск, который прикрепили короткой цепью, продев ее сквозь петлю на животе. Шейд толкнул диск ногами и почувствовал, какой он удивительно тяжелый.

— Это все? — хрипло спросил он летучую мышь, которая двигалась по желобу впереди него, но в ответ он услышал крик боли. Его снова охватил ужас. Что еще ожидает его?

Пол желоба снова зажужжал, двинулся дальше и приблизил Шейда к группе людей. Не в силах отвести взгляда, он смотрел на руки, протягивающиеся к отверстиям. Они сжимали щипцы, похожие на челюсти какого-то злобного хищника. Он рванулся в сторону, но руки толкнули его обратно и крепко обхватили, удерживая на месте. Двузубый инструмент придвинули прямо к его голове.

— Нет! — пронзительно завизжал Шейд. — Не надо! Пожалуйста!

Он прижал уши, съежился, стараясь стать совсем маленьким, крепко зажмурился, как новорожденный детеныш. Щипцы коснулись внешнего края уха. Шейд услышал щелчок, и дикая боль пронзила его. Ему показалось, что бешено колотящееся сердце сейчас выпрыгнет из груди. Но руки с инструментом отодвинулись, и худшее осталось позади, оставив лишь дрожь воспоминания. «Спасибо», — вяло подумал он. По крайней мере все кончилось. Люди не убили его.

Но они оставили что-то на его ухе. Шейд помотал головой, стараясь стряхнуть это. Нечто маленькое, холодное и тяжелое было продето сквозь ушную раковину. Он завертел шеей, пытаясь увидеть, что это, и не смог.

Вдруг пол желоба наклонился, передняя стенка открылась, и Шейд неуклюже упал в темноту. Он сильно стукнулся об пол, а когда поднял голову, увидел вокруг множество летучих мышей, которые угрюмо разглядывали его. Все они тяжело дышали, как будто пролетели большое расстояние. Шейд обнаружил, что находится в большом черном контейнере без единого отверстия, кроме того, через которое он только что свалился. Он повернулся к летучим мышам, некоторые из них оказались знакомыми — он видел их в лесу, хотя и не запомнил имен. Он заметил у них на ушах металлические заклепки, уловил блеск металлических дисков, прикрепленных к их животам. Их всех постигла одинаковая участь. Шейд опустил глаза и оглядел себя: его тело было в ушибах и ссадинах, будто он пережил сильный шторм. Его охватило уныние.

— Шейд!

Какая-то летучая мышь радостно бросилась к нему, уткнулась носом в шею и стиснула в объятиях.

Шейд узнал запах, мускулистое тело и блестящую серебристую шерсть.

— Чинук! — удивленно воскликнул он с неподдельной радостью. — Ох, Чинук, ты задушишь меня…

— Извини, — сказал Чинук, ослабляя хватку. Он обернулся к остальным. — Эй, послушайте, с нами Шейд Сереброкрыл! Он настоящий герой и, наверное, знает, что происходит!

Шейд от изумления открыл рот. Чинук назвал его героем? Это что, шутка? Но по тому, с какой надеждой Чинук смотрел на него, он понял, что тот говорит всерьез. Шейд улыбнулся, но потом увидел, что другие тоже повернулись к нему с ожиданием в глазах. Он глубоко вздохнул. Вряд ли у него есть объяснения, которых они ждут.

— Как мы оказались здесь? — спросила светлосерая летучая мышь.

— Они забрали вас, пока вы спали, — сказал Шейд. — Унесли сотни летучих мышей. Люди пришли в лес и сняли вас с веток.

— А мои родители? — спросил Чинук, и Шейд уловил в его голосе оттенок страха.

Шейд кивнул:

— И их тоже. Они, должно быть, в другой клетке, — прибавил он обнадеживающе.

— Но откуда ты знаешь? — спросила другая летучая мышь. — Никто из нас ничего не помнит. Мы проснулись, и люди… стали делать с нами… сам знаешь что…

— Меня не взяли, когда брали вас. Мы проснулись в лесу и увидели, что вы пропали. Поэтому на следующий день я отправился вас искать. Я нашел выход из леса — это ручей. — Сейчас было совсем неуместно рассказывать про сов и про Гота, и Шейд пропустил это. — Попав в эту комнату, я увидел, что люди делают с вами. Они поймали меня, когда я подлетел слишком близко. — Он почувствовал, как его горло сжалось. — Может, и Марину тоже поймали. — Он мог лишь надеяться, что она держалась под потолком и, может быть, сумела найти путь обратно в лес, чтобы рассказать обо всем остальным.

— Марина была вместе с тобой? — спросил Чинук. Шейду показалось, что он обрадовался.

— Да.

Чинук придвинулся ближе и спросил, понизив голос:

— Значит, она скучала по мне?

Шейд посмотрел на него, удивленный тем, что Чинук может спрашивать об этом в такую минуту.

— Видишь ли, я совершенно уверен, что нравлюсь ей, — доверительно сообщил Чинук.

— А что это за штуки они к нам прицепили? — спросила бахромчатая летучая мышь, показывая на металлическую заклепку на ухе.

— Я не знаю, — ответил Шейд.

— А эти тяжелые диски, они для чего?

— Я не знаю, — снова сказал Шейд, чувствуя, что не сможет успокоить их.

— Если бы Аркадия была здесь, она бы ответила! А ты просто болтун. Ты ничего не знаешь!

— Я знаю, что мы должны выбраться отсюда, — взорвался Шейд. — Кто-нибудь из вас пытался это сделать?

— Нет.

«Отлично, — подумал Шейд, — от вас никакой пользы. Неужели опять я один должен все делать?»

— А зачем нам выбираться отсюда? — спросил длинноух с кольцом. — Может быть, это часть Обещания?

— Ладно, тогда оставайтесь, — отрезал Шейд. — А я собираюсь отсюда выбраться. Кто со мной?

Некоторое время все подавленно молчали.

— Я.

Это был Чинук.

Шейд облегченно вздохнул и с благодарностью посмотрел на него:

— Тогда пойдем.

Он поспешил к единственному отверстию и просунул в него голову. Перед ним была почти вертикальная труба, наверху выход из нее был закрыт стеклом.

Вдруг Шейд увидел, как по трубе вниз летит какой-то златокрыл, и отодвинулся в сторону, пропуская его. Это была не Марина. Шейд испытал одновременно и разочарование, и облегчение. Если она свободна, значит, сможет чем-нибудь помочь им. Как именно — он не мог даже представить.

Неожиданно весь контейнер закачался. Сбоку выдвинулась панель и закрыла отверстие. Внезапно наступившая темнота повергла летучих мышей в панику.

— Что происходит? — вопили одни.

— Я не выдержу! — кричали другие.

Их голоса перекрывали друг друга, становясь все более напряженными и надрывными. Шейд пытался успокоить товарищей по несчастью. Эхо-зрением он стал внимательно разглядывать панель и тут услышал отчетливый металлический щелчок, исходящий из маленькой дырочки, находящейся чуть выше.

— Чинук, подтолкнешь меня, ладно?

Он взобрался на спину Чинуку и встал на ноги. Ему удалось дотянуться до дырочки и просунуть в нее коготь. Навалившись всем своим весом, он попытался сдвинуть панель, но ничего не вышло. Она была наглухо заперта.

Контейнер болтался из стороны в сторону, и Шейд, свалившись со спины Чинука, ударился об пол. Он слышал тяжелые шаги людей. Их куда-то несли. Послышался свистящий шум открывающейся двери. И тут же стало намного холоднее. В такт шагам слышалось легкое поскрипывание.

Снег.

— Мы снаружи, — услышал он шепот Чинука.

Сердце Шейда разрывалось от тоски. За стенками контейнера лежал целый мир, и если бы он мог выбраться, он бы расправил крылья, поднялся в воздух, и люди никогда не поймали бы его. Он заколотил крыльями о стену, но боль быстро привела его в чувство. Не стоит зря тратить силы.

Шаги стали громче, гулко отдаваясь эхом. Стало немного теплее, видимо, теперь они находились внутри какого-то помещения. Со стуком контейнер опустили на пол. Их сильно тряхнуло, и Шейд повалился на Чинука.

Снаружи тоже доносились голоса летучих мышей, сливающиеся в неясный стон. Что-то похожее Шейд слышал очень давно в эхо-хранилище, куда Фрида привела его послушать древние истории, — сотни шепчущих голосов. Неужели это все, что от них вскоре останется?

Он почувствовал, что Чинук жмется к нему. Вдруг раздался очень громкий скрежещущий звук, и Шейд содрогнулся. На несколько секунд повисла тяжелая тишина. Затем он ощутил глубокую, мощную вибрацию, которая сотрясала воздух, пол контейнера и все тело до последней косточки. Шейд чувствовал себя запертым в животе огромного механического чудовища.

Минуту спустя Шейд ощутил стремительное движение воздуха, уши заложило. Он сглотнул и посмотрел на Чинука. Оба были слишком напуганы, чтобы произнести хоть слово. Вибрация стала сильнее, теперь она, казалось, пронизывала до мозга костей.

Они двигались — не только контейнер, но и все, что находилось вокруг. Шейду казалось, будто пришло в движение нечто огромное и мощное — сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Клетка наклонилась, и Шейд инстинктивно вытянул крылья, чтобы сохранить равновесие.

Летучие мыши подавленно молчали, некоторые что-то тихо бормотали, может быть, молились Ноктюрне. Шейд был в полной растерянности, и ему стало стыдно. Нет чтобы подумать и что-нибудь предпринять! Но он мог лишь ждать, что произойдет дальше. Вскоре вибрация ослабела, и Шейд почувствовал знакомую невесомость. — Мы летим, — сказал он.