Глава 7 "Перебежчик"

Чтобы не вывалиться из развалившейся на две части корзины, Эвану приходилось держаться за оставшуюся половину рукой. Второй же рукой Эван сжимал окончания верёвок. Чайки, которые были привязаны к этим верёвкам, оглашали воздух жалобными, пронзительными криками, дёргались, бились в агонии, а потом и вовсе замолкли — умирали — это действовал яд…

Не прошло и часа, с тех пор как они покинули пустынный мир, а все чайки уже были мертвы. Ещё некоторое время половина корзины пролетела вперёд; затем — остановилась.

Тогда Эван, размахивая руками и ногами, медленно поплыл вперёд. Через некоторое время недвижимые, белые тельца чаек остались позади. Большую часть небосвода занимал мир Нокт — медузой сиял его теневом боку Аркополис. Юноша думал: "Ещё далеко до него, а я еле лечу. Ну ничего — мне сил хватит. А что потом? Падение, смерть? Наверное, этого не избежать. Но лучше уж разбиться, чем висеть здесь без дела, без движения, а потом умереть от голода. Так что — вперёд".

Но все же Эван переоценил свои силы. Он и так уже был измучен долгим перелётом, а два последних, негостеприимных мира не дали ему отдохнуть. Болело ушибленное при падение на песчаный мир тело…

"Больше не могу. Надо передохнуть…" — глаза Эвана слипались, он уже плохо видел окружающее, и поэтому странное трепыхание воздуха не обеспокоило юношу — он думал, что это ему уже снится.

Но вот из воздуха выступила сфера. Цветом своим эта сфера почти сливалась с поверхностью Нокта, а поэтому со стороны её сложно было заметить. И все же Эван думал, что все это только кажется ему…

Но вот в поверхности сферы стремительно и бесшумно распахнулась дверца. Из этой дверцы высунулась металлическая клешня и обхватила Эвана за грудь. Вот тут юноша вскрикнул, и окончательно проснулся. Хватка была такой, что у Эвана трещали ребра…

Но вот клешня потянула его внутрь сферы. Сил на то, чтобы сопротивляться, у него не было. Дверца за спиной Эвана распахнулась столь же стремительно и бесшумно, как и раскрылась. Металлическая клешня разжалась, и втянулась в стену. Эван упал на колени, и, схватившись ладонями за ноющие бока, начал кашлять. Так кашлял он до тех пор, пока над его головой не раздался громкий женский голос:

— Назовись.

Стиснув зубы, Эван вскинул голову вверх, к потолку, и не увидел там ничего, кроме небольших, но частых отверстий. Тогда юноша посмотрел вперёд. Перед ним была едва приметная перегородка из небьющегося стекла, а за перегородкой этой находилось помещение с ярко белыми стенами, и с такими же белыми креслами, диванами, приборами. В креслах сидели двое — мужчина и женщина средних лет со сосредоточенными глазами. И мужчина, и женщина внимательно и в тоже время совершенно безучастно, как на что-то совершенно обыденное глядели на Эвана. Юноша в свою очередь разглядывал их бледные лица, и их белые одежды, которые почти сливали их с остальным помещением.

И Эван проговори:

— Ведь вы с Нокта. Я мог бы догадаться: поблизости от вашего мира наблюдались странные явления в воздухе. Так, стало быть, это вы летали, маскировались…

Теперь заговорил мужчина. И хотя мужчина сидел за стеклянной перегородкой, голос его грянул над головой Эвана:

— Откуда велись столько подробные наблюдения за миром Нокт и его окрестностями?

Эван несколько растерялся, но всё же ответил:

— С водного мира.

Пальцы мужчины быстро пробежали по клавишам на сливающемся с белом помещением пульте. Тут же часть стеклянной перегородки засветилась, и на ней появилась весьма подробная карта знакомого Эвану водного мира.

Мужчина осведомился строгим, громким голосом:

— Этот?

— Да, — кивнул Эван.

Снова заговорил мужчина:

— Подойди и покажи точное место, с которого велись наблюдения.

Только тут Эван осознал, что все это время он простоял на коленях. И вот Эван поднялся и, постанывая от боли в боках, проковылял в перегородке. Произнёс:

— Наблюдения велись с темной половины…

Изображение тёмного мира перевернулось на тёмную сторону. Тот же строгий голос потребовал:

— Укажи точное место.

— Вот здесь. В этой вот скале укрыт телескоп.

— Назови число сообщников.

— Что? — подивился на странный вопрос Эван.

— Назови точное количество людей, которые затаились там, и производят наблюдения за Ноктом и окружающим его пространством.

— А, ну так я так один был. Раньше-то ещё Эльзар там жил, так он уже три года как умер.

— Так кто же соорудил телескоп?

— Робот "Богатырушка".

— Такая модель нам неизвестна. Опиши свойства этого робота.

И на Эвана посыпались вопросы. Только он успевал отвечать на один, как следовал другой. Спрашивали как мужчина, так и женщина. Потом за их спинами появилось ещё одно окошко, а в нём — изображение мужчины с необычайно худым, серым лицом. Одет тот мужчина был в серый костюм и находился в сером помещении. Он также задавал Эвану вопросы, но голос его доносился с помехами. Так Эван догадался, что установлена связь с самим Ноктом, и его допрашивает какой-то важный чиновник.

Первое потрясение прошло, утихла и боль в рёбрах. Тут навалилась усталость, и Эван не смог долгого, протяжного зевка. Затем пробормотал:

— Извините, я давно не отдыхал. Может, я немного посплю, а потом продолжим эту беседу?

Женщина сказала:

— Подойди к стене…

На стене напротив Эвана замигала небольшая красная лампочка, указывая то место, к которому он должен был подойти. И Эван подошёл, надеясь, что из стены выдвинется удобная мягкая кровать. Женский голос продолжал:

— Вложи указательный палец правой руки в выемку возле мигающей лампы.

Все его надеясь на появление кровати, Эван исполнил и это требование. Почувствовал укол, головокружение, даже покачнулся, едва не упал. Но вот усталость отступила. Теперь Эван испытывал эмоциональный подъём и потребность отвечать на все вопросы без утайки. Он, впрочем, и до этого отвечал правдиво — не видел смысла утаивать что-либо.

Он рассказывал о своём мире, о том, как в детстве вместе со Стефаном нашёл аэроцикл, как погиб Стефан; вкратце и о своей юности рассказал. Затем — как бежал со своего мира, как оказался на водном мире, о старце Эльзаре и его родителях.

Рассказ о родителях Эльзара особенно заинтересовал допрашивающих: им интересны были их имена, а также имена тех, кто им помогал бежать с Нокта. И хотя Эван не понимал, почему их интересует именно это, а не незнакомка в широкополой шляпе — он рассказал им всё, что знал. Рассказал Эван и о своём последнем путешествии. Посетовал на то, что два последних мира, на которых он побывал, были отравлены какими-то, как он выразился "негодяями".

И после того как слово «негодяя» было произнесено, воцарилось молчание. На Эвана смотрели три пары внимательных, но безучастных к нему глаз. Тогда юноша, чувствуя, что на него наваливается усталость, более сильная, чем прежде, спросил уже слабым, невнятным голосом:

— Какова же моя дальнейшая судьба? После всего того, что вы услышали — пустите ли меня в Аркополис?

Женщина ответила ровным голосом, в котором едва угадывалось раздражение от долгого допроса:

— Для таких как ты путь в Аркополис закрыт.

— Но как же так? Ведь я не преступник, я свободный человек, — тщетно борясь с зевотой, пролепетал Эван.

Изображение человека в сером ответило:

— Ты пересек границу воздушных рубежей Нокта без соответствующего разрешения. Тем самым ты нарушил закон и являешься преступником. Полученные от тебя показания будут самым тщательным образом проверены, и по результатам этой проверки будет вынесено решение о степени твоей вины, и, в соответствии с этим решением — и окончательный приговор.

— Вот увидите — я ни в чём не виновен…

Зевая, Эван опустился на пол, и свернулся калачиком. Сил на то, чтобы говорить что-либо или двигаться уже не было. Это действовало введенное в его палец сначала взбодрившее его наркотическое вещество. А теперь Эван просто закрыл глаза и заснул, но никаких снов ему не снилось.

Очнулся Эван в помещении с ровными металлическими стенами. Никаких окон в этом помещении не было; так же не заметил Эван и двери. Так что испугался, что его замуровали. Юноша вскочил с жёсткой подстилки, на которой до этого лежал, и, забарабанив кулаками в первую попавшуюся стену, закричал:

— Выпустите меня отсюда! Немедленно!

Над его головой прозвучал сердитый, но вместе с тем и усталый голос:

— Заключённый, успокойся.

Эван поднял голову, и, глядя в маленькие, покрывавшие потолок отверстия, спросил громко:

— Но долго ещё будете проверять правдивость моих слов? Я не могу сидеть здесь дольше…

— Считаю до трёх. На счёт три пускай усыпляющий газ…

Эван посчитал за лучшее успокоиться, и уселся на низкой, жёсткой лежанке…

Как и следовало ожидать — время тянулось невыносимо медленно. Юноша чувствовал, что за ним наблюдают, и ничего не мог поделать. Он гадал: вращается ли он вокруг Нокта, или же его спустили на поверхность.

Тот же усталый голос произнёс:

— Время приёма пищи.

Из стены выдвинулся тонкий поднос, а на нём — тарелка с безвкусной, липкой кашей, и стакан с водой. Тут Эван почувствовал, что он голоден, и не стал отказываться от предложенного. Когда поел и поставил посуду — поднос задвинулся обратно в стену. А в противоположной стене открылся крохотно писсуар, в котором Эвану предстояло справить свои естественные потребности. И он, чувствуя, что за ним наблюдают, справил эти потребности…

Настроение ещё ухудшилось. Он упал на лежак. Сжатые кулаки держал под затылком, а тёмными глазами буравил покрытый отверстиями потолок. В голове билась мысль: "Кто они такие, чтобы держать меня здесь? Здесь так душно, тесно. Мне-то на своём мире было тесно, а в этой железной комнатушке совсем несносно… Ну когда же закончится эта мука?.."

Эта мука закончилась нескоро. Целых пять дней Эван провёл в крохотном помещении. Распорядок дня проходил всегда одинаково: приём пищи для поддержания жизнедеятельности, затем — выделение этой переработанной пищи, и всё остальное время — безделье, которые было тяжелее любой работы.

Только вера в то, что это мученье когда-нибудь закончится, и он найдёт прекрасную незнакомку в широкополой шляпе, поддерживало Эвана. Иначе бы он сошёл с ума — бросился бы на стену, и бил в неё руками и ногами до тех пор, пока его не усыпили.

Но, наконец, одна из стен раскрылась. И Эван увидел коридор, в котором стояли несколько дюжих охранников. В руках охранники сжимали огнестрельное оружие, которое Эван прежде видел только на картинках. На Эвана охранники глядели с презрительно-безразличным выражением, и чувствовалось, что в случае его они могут его пристрелить, а потом вовсе жалеть не будут.

Тем ни менее, Эван был рад. Он улыбнулся, поднялся на слабых от долгого бездействия ногах и произнёс:

— Ну, наконец-то.

Голос над головой проговорил:

— Иди прямо по коридору.

И Эван повиновался. Вскоре он оказался в просторном прямоугольном помещении. Помещение было ярко освещенным, и юноша вынужден был сощуриться. И всё же он разглядел стол за которым сидели несколько скучающих, толстых типчиков: четыре мужчины и одна женщины.

Все они переговаривались между собой, и только один мужчина обратился к Эвану:

— Твоё дело рассмотрено. Твои показания полностью подтвердились.

Эван усмехнулся и проговорил:

— Ну, наконец-то. Неужели для этого нужно было столько времени?.. — и уже заинтересовано спросил. — Вы нашли телескопы, робота «Богатырушку» и корабль?

— Да. Всё перевезено на Нокт. Рассмотрена и твоя личная история. Ты признан безопасным для правительства.

— Конечно! Это же с самого начала было понятно. Так могу я идти.

— Да, всё уже подготовлено для твоей отправки.

— Наверное, для начала моей жизни в Аркополисе мне потребуется хоть какое-нибудь жильё. Ведь я не сразу смогу найти её…

Мужчина посмотрел на Эвана с лёгким, скучающим удивлением (остальные на Эвана не глядели, и продолжали медленно друг с другом переговариваться).

Разговаривавший же с Эваном мужчина произнёс:

— Тебе же уже сообщалось, что для таких как ты путь в Аркополис закрыт. К твоему сведению: ежегодно отлавливается до двухсот нелегальных переселенцев с других миров. Используя свои примитивные средства для полёта, они пытаются незамеченными проскользнуть к нам. Конечно, мы их отлавливаем. Закон гуманен: несмотря на их потенциально бунтарский дух они не уничтожаются, а отправляются на работу. В наших рудниках нужны умелые руки. Давно доказано, что человеческие руки и мозги способны на то, на что не способны никакие роботы… Понимаешь?

Эван неуверенно кивнул, и тут же спросил:

— Так вы хотите отправиться меня на рудники?

— Ну, естественно. Это же стандартная процедура. Неужели тебе никто об этом не сообщал? — продолжал удивляться человек.

— А на сколько?

— Что "на сколько"? — мужчина смотрел на Эвана уже с раздражением.

— На какое время вы меня туда отправляете?

— Как это — "на какое время"? Естественно, до конца твоей жизни…

— То есть… но как же… я не могу…

— Сможешь, голубчик. Привыкнешь. Там созданы приемлемые условия для таких голодранцев, как ты. Уж, во всяком случае, там тебе лучше заживётся, чем в том захолустье, из которого ты сбежал…

Эван ещё пытался что-то возражать, но, видно, мужчине уже надоела эта беседа. Он махнул рукой. Подошли охранники, крепко сжали Эвана за локти и потащили к выходу.

Впрочем, он не сопротивлялся.