"Гатчинский коршун" - читать интересную книгу автора (Величко Андрей Феликсович)

Глава 31

"Решил я — и значит, кому-то быть битым. Но надо ж узнать, кто такие семиты! А вдруг это очень приличные люди, а вдруг из-за них мне чего-нибудь будет…" — подумал я, дочитав творение информбюро до тех самых семитов. Дело в том, что Вилли наконец-то заложил "Бисмарка", причем под моим названием, то есть "Арий". Но захотел поточнее узнать, кто такие эти арии и чем знамениты… Так что мне пришлось срочно напрячь информбюро, чтобы они родили расовую теорию, пока еще кто-нибудь не подсуетился и не подсунул кайзеру что-нибудь свое. И вот теперь я читал плод, так сказать, ума холодных рассуждений. По нему выходило, что цивилизация зародилась между Индией и Уралом. Достигла там охренительных высот, но тут какой-то очередной правитель начал бороться с коррупцией, ибо достала. И перестарался… Началось с того, что недоповешенные коррупционеры сбежали в Египет, где как раз пришлись ко двору первых фараонов. Правда, со временем фараоны тоже въехали в ситуацию и этих самых коррупционеров, по древнеарийски семитов, шуганули и из Египта. Но это было сильно потом, а пока в арийской империи начался разброд. Часть пошла на запад. По дороге половина осталась отвоевывать себе земли у диких половцев, сейчас их потомки известны как русские. Половина же дошла до Рейна и, разогнав непонятно зачем тут имеющихся диких романцев, начала образовывать германское государство.

Другая часть пошла на восток. Им пришлось идти дольше, преодолевая по пути массу трудностей (карта прилагается). Но наконец они дошли до моря, переплыли его и обосновались на островах. Из-за тяжелых условий существования и продовольственных трудностей они малость измельчали и окосели, но все равно это потомки самых настоящих арийцев!

На месте остались самые ленивые и нерасторопные. Делать они ничего не желали, только размножались с утра до вечера, и через некоторое время деградировали и одичали. В общем, вот так она образовалась, Индия.

На границах же расселения ариев образовались вторичные народы. Так, англичане — это помесь ариев с дикими кельтами, южные славяне — русских с романцами, турки — индийцев с семитами, китайцы — островных ариев с индийцами. Говорят, что где-то в Гималаях есть и помесь индийцев с обезьянами, но это еще нуждается в проверке…

Вообще-то я еще в том мире перестал удивляться странному свойству человеческой натуры — какой бред ни напиши, все равно найдутся его горячие сторонники! А для первого варианта только прочитанной теории я и не заказывал ни особой логичности, ни выдающегося правдоподобия. Но на всякий случай надо будет сказать авторам, чтобы подготовили список подтверждающих свои теории археологических находок, дабы потом специалисты не мучались изобретательством, а просто ваяли по описанию.

Никакой особой отсебятины я тут не придумал — достаточно вспомнить хотя бы синантропа, от которого якобы произошли перволюди, то есть китайцы. Его костей (найденных в единственном экземпляре!) вообще никто не видел, что не мешает студентам-археологам его уже пятьдесят лет как изучать. Правда, недавно в Грузии нашли что-то еще древнее, но, скорее всего по недостатку финансирования, у них оно получилось как-то неубедительно. Ну, а я жадничать не собирался… Назначение этого опуса было в основном в том, чтобы заранее сделать мыслящим людям прививку от уже лезущих помаленьку теорий расового превосходства. Стоп, подумал я, а если человек мыслить не умеет, ну просто незнаком с этим процессом или ему противно? Нужны комментарии, где разжуют. То есть простыми словами объяснят, что происхождение еще ничего не решает. Вот уж на что арии были круты — и что получилось из тех, кто ударился во все тяжкие? Величие немцев, русских и японцев не в том, что они древнее всех остальных по происхождению, а том, что в тяжелейших условиях смогли сохранить и преумножить славные традиции предков. Если еще у кого-нибудь получится — мы не против. Даже поможем, ежели что… В общем, написал я резолюцию, нужен еще изложенный простым языком дайджест этого труда. Слов — совсем немного, а вот картинок побольше! Ну и изобразить некое неудовольствие властных структур этой теорией — пусть желающие фрондировать, коих вполне достаточно, получат еще одну точку приложения сил.

Вилли отстоял-таки проект от всяких желающих упростить, и теперь «Арий-Бисмарк» строился почти один в один с прототипом. Мы должны были поставить для него зенитную артиллерию, палубную авиацию и радиоэлектронику. А также сварочные аппараты и специалистов для обучения пользования ими. В ответ немцы помогали нам строить станкостроительный завод в Таганроге. И «Ария», и завод предполагалось сделать за три года.

По возвращению из Риги я был припахан Гошей к подготовке большой командно-штабной игры, проводящейся в рамках учебы нашего высшего офицерства. Так что, разгребя текучку, к которой относилась и расовая теория, я сел размышлять. На фига я там вообще нужен? Ясно, что для веса. На самом деле игру проводит Деникин, но он всего-навсего генерал-майор… Стоп, но вот же вчерашнее письмо от кайзера, в котором он благодарит меня за очередные материалы по турбинам «Бисмарка-Ария» и предлагает не стесняться, если вдруг мне тоже что-нибудь понадобится! Хорошо, не буду. Мне нужен генерал повесомей — не навсегда, а только на эти учения. Желательно со свитой, так и напишем… То есть хотелось бы, конечно, Шлиффена, но я понимаю, что у него и своих дел хватает. Но вдруг старику у нас будет интересно? В общем, ваше величество, выручи меня парой генералов на две недели, закончил письмо я, и приложил к нему экземпляр арийской истории на немецком. Завтра к обеду все это будет у кайзера.

Темой грядущей игры была война с Австрией. Предполагалось, что Германия пребывает в строжайшем нейтралитете — то есть ее границы не может переходить никто. Легенда игры гласила, что с дня икс — начала учений — любая сторона может объявить войну, начиная с дня икс плюс пять. За австрийцев играли Кондратенко и Богаевский, за наших — Куропаткин.

Как ни странно, немцев чем-то заинтересовала наша игра, и к ее началу приехал сам Шлиффен в сопровождении Людендорфа с Гаузеном.

На первой фазе игры присутствовали и мы с величеством, для приданию действию должной торжественности.

Уже по сосредоточению сил было ясно, как стороны представляют себе развитие событий. Основная группировка Кондратенко находилась в районе Львова, Куропаткина — между Сандомиром и Ченстоховом, то есть напротив Кракова. Правда, Куропаткин как-то странно расположил имеющуюся у него авиацию — все четыре полка базировались практически в одном месте, под Варшавой. У австрийцев было только три полка самолетов, два под Краковом и один около Перемышля.

Как только был дан старт, стороны пришли во вполне ожидаемое движение. Куропаткин начал судорожно укреплять всю протяженность границы, за исключением небольшого участка прямо перед собой. А также выдвинул две дивизии на львовский участок, где Кондратенко явно концентрировал ударную группировку. То есть стороны собирались ударить друг другу во фланг, но у Кондратенко было только одно направление, куда имело смысл наступать — север. А Куропаткин мог двигаться как к Вене, так и к Черновцам. Точно к Черновцам пойдет, подумал я, не наберется наглости переть сразу на Вену.

Война началась на второй день игры с наступления русских. Довольно быстро выяснилось, что Куропаткин действительно идет к Черновцам. Почти одновременно Кондратенко ударил из-под Львова общим направлением на Брест. Однако то, что под Краковом русские взламывали уже третью линию обороны австрийцев, вынудило его послать туда корпус Богаевского. Какой-то уж очень усиленный корпус, подумал я — Кондратенко отправил к месту прорыва больше сил, чем осталось у него.

Куропаткин тоже оценил угрозу от пытающегося прорвать фронт Кондратенко и попытался усилить противостоящие тому войска артиллерией, но именно что попытался — сразу сказалась разница условий. У австрийцев параллельно фронту имелась железная дорога, а у русских — нет, и подкрепление пришлось отправить частью пешком, а частью через Брест. Тогда Куропаткин отдал приказ разбомбить железку, но выяснилось, что и это не получается — все свои самолеты и всю зенитную артиллерию австрийцы сосредоточили как раз вдоль нее. На этом закончился второй день игры, то есть третий день войны.

— Без рокадных железных дорог воевать затруднительно, — поделился со мной Гоша. — И авиацию Алексей Николаевич расположил неудачно.

— Ну, почему именно так, это понятно, из соображений удобства снабжения, — хмыкнул я, — но теперь у него не получаются внезапные налеты, да и летают австрийцы больше из-за близости своих аэродромов, хотя самолетов у них меньше.

— А немцы, похоже, решили между собой доиграть сегодняшнюю позицию, судя по тому, что заказали к себе в апартаменты, — блеснул осведомленностью Гоша. — Не зайдешь к ним?

— Зачем мешать? Уж где-где, а у меня в Гатчине на качество записи грех жаловаться. Надо будет — и посмотрим, и послушаем.

Третий день начался с сюрприза, который, впрочем, немцы вчера обсуждали между собой до глубокого вечера. Корпус Богаевского вдруг разделился. Едущая первой четверть продолжила свое движение к месту прорыва, но все остальные войска от Перемышля свернули на Развадов и с ходу ударили на Островец. А подкрепление Куропаткина, то есть артиллерия и пулеметные роты, в это время были в районе Бреста… Прорвав фронт, Богаевский тут же ввел в дыру всю свою конницу и броневики с пулеметами. К вечеру его передовые части перерезали железную дорогу Ченстохов-Варшава… Куропаткин остался не только без подвоза подкреплений и боеприпасов, но и без телеграфной связи. Сразу выяснилось, что управление войсками при помощи радио его штаб представляет себе очень смутно. А Богаевский теперь повернул направо и через час игры или условный день вышел под Брест. Таким образом отправленная по железке артиллерия Куропаткина оказалась зажата между частями Кондратенко и Богаевского… В вагонах и почти без пехоты, которая своим ходом шла под Львов, но была походя рассеяна выделенным для этого бронедивизионом австрийцев.

— Игру можно прекращать, — высказался Деникин.

— Да, все интересное уже произошло, — поддержал его Шлиффен.

— Вы не откажетесь поучаствовать в разборе учений? — поинтересовался Богаевский.

После окончания разбора и отъезда немецкой делегации Гоша приехал в Гатчину. У нас намечался небольшой поход в тот мир, причем только мой, величество должно было сидеть на стреме во главе группы захвата и при поддержке взвода десантников. Дело в том, что во время продажи последней партии золота мной кто-то, похоже заинтересовался… А когда я уже собирался гнать по крышу нагруженный барахлом «Форд» в портал, по мобильнику мне вдруг позвонил Боря Фишман. Оказывается, он переругался со всеми своими канадскими родственниками, вернулся в Москву и теперь спрашивал, не помогу ли я с работой — он готов и ко мне в гараж подручным идти, гайки крутить вроде не разучился… Я пообещал позвонить ему через десять минут и свалил в наш с Гошей мир. А теперь, пожалуй, настала пора и выполнить обещанное.

Портал открылся сравнительно легко, значит, я был прав, частить не надо, и его еще надолго хватит. Вывел из гаража «Хонду», надел шлем со встроенным переговорником, еще один прицепил сзади и поехал в Москву. Помня, где в прошлый раз мне показалось, что за мной следят, я назначил Боре встречу у метро «Рижская».

Своего старого друга я увидел сразу, и узнал тоже, хотя это было и не так просто… Ё-моё, да как же он постарел! И когда успел, ведь у него тут с нашей последней встречи прошло полгода! Мы обнялись.

— Времени мало, — пояснил я ему, — если устраивает интересная, свехвысокооплачиваемая, но немного опасная работа под моим руководством, быстро напяливай шлем, и поехали. А то мне вон та бэха что-то очень не нравится, видел я уже ее водителя… Готов? Ну, держись.

Вообще-то ехал я довольно спокойно. Но попробуйте-ка вы на автомобиле удержаться за спокойно едущим спортбайком, пусть и в воскресенье утром! Однако у водителя БМВ это получалось. Подъехав к Пушкино, я прибавил скорости и связался с Гошей.

— Открывать будем на центральной аллее, — сообщил я, — меня преследует машина, скорость может быть и под двести, так что имей в виду. Минут за семь справишься?

— За три справлюсь, не рискуй зря! — на бегу передал мне Гоша.

Сразу за Пушкино БМВ резко увеличила скорость и начала догонять мой мотоцикл.

— Готов! — просигналил мне Гоша.

— Держись! — крикнул я Боре и резко тормознул. «Бэха», которая как раз в это время попыталась обойти меня, улетела вперед — прямо в любезно открывшийся перед ней портал. Я юркнул туда же, портал закрылся. После чего я с интересом посмотрел, как машина снесла первый ряд положенных на аллею мешков с песком и уткнулась носом в более основательный второй. К ней уже бежали десантники…

— Ну и как тебе у нас в России, не скучно? — поинтересовался я у охреневшего до столбняка Бори. Тут к мотоциклу подбежало величество.

— Все нормально? — с ходу поинтересовался Гоша.

— У меня когда-нибудь по другому бывает? — сварливо спросил я. — Познакомься, это Борис Иосифович Фишман собственной персоной. Боря, сделай торжественное лицо, перед тобой император всероссийский и еще какой-то там, его величество Георгий Первый.

— Рад знакомству, — протянул руку Гоша, — с такой легендарной личностью. Канцлера как про его молодость не спросишь — так все «а мы с Борей»…

— Канцлера? — ухватился за знакомое слово представляемый.

— Да, а он вам не говорил? Ну, тогда позвольте уж мне представить вам данную личность. Итак, перед вами светлейший князь Найденов Порт-Артурский, Государственный Канцлер Российской империи, генерал-лейтенант, кавалер ордена Андрея Первозванного и многих других, их так сразу и не упомнишь… Жора, да что же ты своего друга на улице морозишь? Пригласи к себе, что ли…

Действительно, в Москве-то была середина апреля, а в Гатчине — середина ноября. Боря ежился.

Я посмотрел, как покалеченную «БМВ» затаскивают носом на зад кузова «Нары» (ее пассажиров уже отволокли куда надо, причем обошлось без эксцессов типа стрельбы), обернулся к Боре и, сказав ему «поехали ко мне», быстро прокатился до гаража. Оттуда, понятно, был прямой проход в мой кабинет.

После всего случившегося мой организм был не против употребить бутылку-другую пива, а Боре так и сто грамм не помешают, в целях согрева и адаптации.

— Это у тебя тут что, квартира в таких хоромах? — спросил по дороге Боря.

— Это Гатчинский дворец. Ах, да, ты же в Питере ни разу не был… В общем, дворец, и я в нем живу. Ты, наверное, уже понял, что тут у нас несколько иной мир.

— Про мир — понял, а время какое?

— Конец тысяча девятьсот шестого года. Россия. Но на престоле уже два года как не Николай, а его брат Георгий, которого ты видел. Заметно более компетентный руководитель, чем наш «хозяин земли русской». Во всяком случае, благодаря во многом его трудам обстановка тут существенно лучше, чем в том же году была у нас. Ну, а я ему помаленьку помогаю…

После второй стопки Боря окончательно пришел в себя.

— И чем же ты тут мне предлагаешь заняться? — поинтересовался он.

— Электроникой. Тут уже есть первые транзисторы, а вот грамотных электронщиков всего один, да и тот я.

— Ну, если на здешнем уровне ты считаешься грамотным, то понятно, зачем я тебе понадобился. Ладно, помогу… А что ты там говорил про зарплату?

— Миллион хочешь? В общем, забудь про деньги — на том уровне, где твое место, тут уже коммунизм. На вот тебе мелочь на карманные расходы, — я достал из стола и протянул ему банковскую упаковку «катенек».

— Уровень цен здесь как в нашем шестом году? — поинтересовался Боря, надорвав упаковку. — Тогда показывай, где тут твои транзисторы и что ты из них хочешь сделать. Кстати, вопрос такой… Супруга твоя — она скорее всего в той Москве осталась. А вот племянница Машенька, ты ее сюда случайно не пригласил?

— Племянница Машенька, — улыбаясь, разъяснил я, — здесь давно уже ее величество Мария Первая, курильская королева и русская императрица. А давай, что ли, в гости к ней съездим, Гоша все равно сейчас к себе двинет. Как то есть какой, тот самый, который император. Заодно и на Питер посмотришь, ничего так себе город.

Да, чуть не забыл! Про мою московскую супругу — полный молчок, особенно в присутствии... в общем, сам увидишь.