"Утраченная невинность" - читать интересную книгу автора (Миллер Карен)

Глава тридцать третья

Эшер ошеломленно уставился на него.

— Что я, по-твоему, должен на это сказать? Чего ты вообще от меня хочешь?

Мэтт развел руками.

— Честно? Чтобы ты это сделал.

— Сделал что?

— Принял свою судьбу. Исполнил Пророчество. Спас всех нас.

— Но как? Как, по-твоему, я должен спасать вас? Ваше дурацкое Пророчество говорит об этом что-нибудь? Объясняет как?

— Нет. — Похоже, Мэтт несколько растерялся. — То есть говорит, но очень мало.

Ну, кто бы удивился! Это было бы слишком просто.

— Тогда что же все-таки оно говорит? — нетерпеливо спросил Эшер. Вообще-то Вейра пыталась ему рассказать об этом ночью, но он отказался ее слушать. Похоже, напрасно. — Может, ваше Пророчество настолько неясное, что ты не можешь даже воспроизвести его?

Мэтт тяжело вздохнул и, устремив взгляд куда-то вдаль, заговорил монотонно:

— Когда наступят Последние Дни, должен явиться Невинный маг, рожденный, чтобы избавить мир от крови и смерти. Он войдет в Дом Узурпатора. Он узнает их привычки, заслужит их любовь. Он положит на алтарь свою жизнь. Наследница Джервала узнает его, укажет путь и…

— Положит жизнь на алтарь? То есть умрет? — Эшер покачал головой. — Эй, Мэтт…

— Знаю, знаю… Но ты подумай, — быстро перебил его конюший, — ведь над тобой уже был занесен топор, а голова твоя лежала на плахе. В этом смысле Пророчество уже исполнилось! Тебе не придется умирать.

— Ерунда. Умер другой. — Ему было больно и говорить, и даже вспоминать об этом. Он же никого не просил умирать за него! И никогда бы на такое не согласился.

— И все же ты чуть не умер, — продолжал настаивать Мэтт. — Так было предсказано. И это помогло Гару понять, что тут речь идет именно о твоей жизни. Если посмотреть на все случившееся с такой точки зрения, то получится, что Пророчество сбывается.

Эшер сердито махнул рукой.

— Твое Пророчество — просто кусок дерьма, Мэтт. Его можно крутить как угодно и видеть что хочется.

— Ну, так забудь, о чем оно говорит, и доверься своим чувствам! — продолжал настаивать Мэтт. — Стена, построенная Барлой, рушится. Я это чувствую. Ты тоже это почувствуешь, если только позволишь себе прислушаться. Не бойся того, что ты чувствуешь внутри себя. Прими это. Открой свои чувства и почувствуй, как живет мир вокруг тебя. И ты увидишь, что я прав. Ты ощутишь то же самое, что и я. Сделай это! И сейчас же, пока еще не слишком поздно. Прежде чем все будет кончено, и тогда уже нас не спасет ничто!

Поддаваясь мольбам Мэтта, Эшер вспомнил то, что знал когда-то давным-давно. Сделал, о чем его просили. Он закрыл глаза и отворил разум…

Тьма… клубящаяся тьма… Злобная, враждебная сила… Колеблющийся свет. Стена, возведенная некогда самой Барлой, содрогаясь, начинает разрушаться. На ней появляются мелкие трещины, постепенно расширяются зияющие проплешины на местах, где осыпались камни, из которых она сложена. Она тает словно мираж, а вместо нее надвигается страшная жуть чернее самого черного мрака.

Усилием воли Эшер погасил видение, или как там это называется. Погасил ту часть сознания, которая, оказывается, всегда жила в нем и которой он отказывался обладать. Тяжело вздохнув, он открыл глаза.

— Ну, видел? — спросил Мэтт. — Дафна была права. Пришли Последние Времена. А ты — Невинный маг.

Дафна… Другая боль…

— Да, говорила, — сказал он. — Послушай мой совет, Мэтт. Не надо верить всему, что слышишь.

Тяжелая рука Мэтта, привыкшая укрощать резвых скакунов, опустилась на его плечо. Резко, одним движением, конюший тряхнул друга.

— Послушай! — гневно произнес он. — Прежде чем Дафна родилась, ее судьба тоже была определена заранее. Ей выпала участь сохранить Пророчество в сердце и мыслях своих. Ей пришлось забыть о всем том, о чем мечтает каждая женщина, вообще забыть о том, что она женщина. Она не имела даже права мечтать о своем доме и сердечных привязанностях. Ей выпала участь каждый день рисковать собственной жизнью, чтобы сохранить Пророчество и охранить тебя от бед. И она делала это, потому что знала — так надо. Хотя это доставляло ей огромную боль и страдания. Особенно потому, что, полюбив тебя, она знала, что случится после того, как ей придется рассказать тебе всю правду.

Но Эшер вновь отстранился и отступил на шаг. Он не желал слушать всю эту чушь. Не желал, чтобы Мэтт защищал шлюху, которая лгала ему, дурачила его, водила за нос. Которая разбила ему сердце.

— В королевство вторглось нечто злое, Эшер, — со вздохом, словно выпустив злость и раздражение, добавил Мэтт. — И это именно то, с чем ты призван сразиться. И только ты можешь сразиться с ним.

Нет, нет, нет! Довольно! Прошлой ночью он уже наслушался бредней от старой Вейры. Только Мэтта еще и не хватало.

— Послушай меня, Мэтт! — воскликнул он. — Я всего лишь рыбак, не воин. Как я буду сражаться с этим вашим злом? Рыбьими потрохами его закидаю?

— Нет, конечно, — нетерпеливо ответил конюший. — Ты будешь сражаться с ним с помощью магии.

— Вот вы и сражайтесь с ним с помощью магии! — взорвался Эшер. — Ты и твой проклятый Круг! Это же вы практиковали ее последние шестьсот лет. А я вообще не имею представления, как это делается.

— Если бы могли, мы бы сразились с ним, поверь, — сказал Мэтт. — Но магия олков недостаточно могущественна. И ни один из нас не может овладеть магией доранцев. Без твоей помощи мы обречены.

— Но почему это должен быть я? — закричал он. — Почему вы не можете найти кого-нибудь еще?

— Больше никого нет, как же ты не понимаешь! Только ты! Потому тебя и называют Невинным магом!

— Так вот, я не желаю быть Невинным магом! Я никогда не просил об этом! И у меня еще хватит ума прямо сейчас просто уйти от вас и никогда больше не вспоминать!

Он с вызовом посмотрел на Мэтта, однако тот выдержал его взгляд и не отвел глаз.

— Да, Эшер. Ты можешь уйти. И у меня не хватит сил остановить тебя. Этого никто не сможет сделать. Ты можешь уйти, а мы все можем умереть. Это нехорошо, это несправедливо, но это так. Все просто. Ты уходишь, мы все погибаем.

Загнанный в угол, прижатый к стене собственной совести, Эшер украдкой посмотрел на свои руки. Где-то там, совсем близко к поверхности кожи, появилось ощущение, будто у него закипает кровь. Кончики пальцев начало покалывать. Невероятная сила наполняла его. Если бы он сейчас закрыл глаза, то, наверное, смог бы увидеть, как растекается по венам ослепительно-яркая река сверкающего пламени. Со времени последнего прорыва прошлым вечером это ощущение силы не оставляло его, не уходило, не позволяло забыть о себе. Эшер сделал глубокий вдох, стараясь смирить слепящий поток переполняющей его энергии, и постепенно ему это удалось. Осталось только странное чувство: будто щупальца мрака пытались опутать его разум.

— Ты просишь от меня слишком многого, Мэтт, — прошептал он. — Одному человеку не под силу бороться с этим Злом.

— Но ты не один! — воскликнул Мэтт. — У тебя есть я. Дафна. Вейра. Остальные члены Круга.

Эшер хмыкнул.

— Мне кажется, ты говорил, что магия олков практически бесполезна.

— Я говорил, что она не может победить то Зло, с которым мы пытаемся сейчас бороться. Но нам тоже хватит работы. Все мы дали клятву помогать тебе, Эшер. И каждый из нас готов отдать, если потребуется, даже свою жизнь.

Мэтт снова подошел к нему почти вплотную, его лицо болезненно скривилось.

— Хотел бы я, чтоб был другой способ. Хотел бы я, чтобы этот наш разговор состоялся раньше. Я бы очень хотел, чтобы ты никогда не испытал того, что тебе пришлось испытать. Когда все это закончится, если так уж хочешь, накажи нас за обман. Можешь никогда не разговаривать с нами, и мы все это поймем. Но умоляю тебя, Эшер, не уходи. Не уходи, когда ты так нам нужен. Когда ты — это все, что защищает наш мир от полного уничтожения.

У подножия сосны воцарилась такая тишина, словно сам Черный лес затаил дыхание. Затем где-то вдалеке раздалось тявканье лисы, вышедшей на охоту. Вышедшей убивать маленьких, ничего не подозревающих кроликов.

Мэтт прав, скотина! Нехорошо и нечестно взять и уйти. Но так просто! Может быть, он и есть тот самый Невинный маг, а может, и нет. В конце концов не это важно. В конце концов Эшер был сыном своего отца, а его отец никогда не бросал в беде нуждающихся. И может быть, сейчас он смотрел на сына и ждал, что тот поступит так же.

Ничего не поделаешь — придется. Но только пусть не думают, что ему это нравится или что он будет играть по их правилам.

Он решительно направился к домику Вейры.

— Подожди! — позвал его Мэтт.

— Ты ведь, кажется, говорил, что у нас нет времени? — бросил Эшер через плечо. — Ты хотел, чтобы я это сделал, или нет? Определись как-то, Мэтт!

— Есть еще кое-что, о чем я тебе пока не сказал. Кое-что, о чем тебе следует знать…

— Ты мне уже достаточно всего наговорил! А теперь давай пошевеливайся, я не собираюсь бродить по лесу весь день.

Примерно через десять минут он добрался до двора Вейры, решительным шагом пересек его, не обращая внимания на переполошившихся кур, и вошел в дом. В кухне никого не было, однако из узкого коридора доносились тихие голоса. Эшер направился на звук и очутился в крохотной комнатке, которую Вейра называла своей гостиной. Здесь оказалось полно народу: Вейра, Дафна, Дарран и…

— Здравствуй, Эшер, — сказал Гар.

Ему внезапно стало душно. Комната наполнилась красными всполохами, глаза застлала красная пелена ярости, сквозь которую Эшер услышал собственный голос:

— Пусть он убирается отсюда.

За его спиной раздался голос Мэтта:

— Нет, подожди. Ты не понимаешь…

— Пусть он убирается, или уйду я!

Вейра открыла рот, собираясь сказать что-то, чего он не стал бы слушать и о чем она потом могла бы очень пожалеть. Однако прежде этого Гар встал, поднял книгу в кожаном переплете и сунул ее в свой дорожный мешок. Потом он окинул взглядом их встревоженные лица и произнес:

— Я бы хотел на мгновение остаться с Эшером наедине.

— Мне с тобой не о чем говорить.

Гар выдержал его разъяренный взгляд.

— Хорошо. Тогда я просто буду говорить, а ты выслушаешь.

— Послушай его, Эшер, — тихо попросил Мэтт. — Пожалуйста.

Река пламени все ближе подбиралась к той точке, когда она могла вырваться наружу.

— Почему я должен его слушать?

— Потому что он нам нужен. И потом он спас мне жизнь.

Этого Эшер не ожидал. Он изумленно посмотрел на Мэтта, тот кивнул. Должно быть, что-то изменилось в его лице, потому что в следующее мгновение Дафна, Вейра и Дарран встали и направились к выходу из гостиной. Эшер отстранился, пропуская их. При этом он не удостоил взглядом ни Дафну, ни Даррана.

— Спасибо, — удовлетворенно кивнул Мэтт и тоже вышел. Когда за ним закрылась дверь, в комнате повисла тягостная тишина. Эшер чувствовал странную тошноту, глаза по-прежнему застилала алая пелена.

— У тебя две минуты, — хрипло сказал он. — Потом я отсюда уйду, а тебя больше не будет на свете.

Уголки губ Гара скорбно опустились, однако на лице не появилось ни малейших признаков страха.

— Ты ненавидишь меня. Я тебя понимаю. Но не дай своей ярости заслонить от тебя правду. Мэтт прав. Я нужен тебе, Эшер. Ты не сможешь одолеть Конройда без моей помощи.

— Конройда?

— Ну, вернее… — Гар склонился к своей сумке, достал оттуда ту же книгу, — вернее, то существо, которое некогда было Конройдом.

Он не хотел… не хотел ни о чем спрашивать.

— Это еще что? — хрипло спросил он. — Джарралт тут при чем?

Гар показал ему книгу в кожаном переплете.

— Это дневник Барлы. Его нашел Дурм, однако никому об этом не сказал. Он использовал магические заклинания, которые нашел в этой книге, чтобы преодолевать Стену. А на той стороне ждал Морг. И он…

— Морг? Это тот чародей, от которого твои предки удрали шесть столетий тому назад? — Эшер расхохотался. — Ты сошел с ума.

— Знаю, звучит фантастично, — сказал Гар. — Понимаю, тебе это кажется невозможным. Но это правда. Он проник сквозь заклятия, которые охраняют Стену, и принял облик Конройда Джарралта, короля Лура и Заклинателя Погоды. Я думаю, что он и есть то Зло, о котором говорится в твоем Пророчестве.

— Это не мое Пророчество!!!

— Хорошо, чьим бы оно ни было, но оно скоро исполнится. Стена рушится, Эшер. Это чувствует Мэтт. И, поверь мне, я тоже это чувствую…

Меньше всего на свете Эшер собирался сейчас говорить с Гаром о чувствах.

— Ты сумасшедший, — сказал он с презрением. — Как может Морг стать Конройдом Джарралтом? Неужели ты полагаешь, что этого никто бы не заметил?

— Он живет уже не меньше шести столетий, Эшер! Размеры его могущества просто невозможно представить! Это он. Конройда больше нет. Я сам заметил… как он изменился. И Дурм пытался предупредить меня перед смертью. Тогда я его не понял и догадался только сейчас. Думаю, сначала Морг использовал именно его. Думаю, именно поэтому умерли все члены моей семьи. Именно здесь и кроется причина того, что я обрел магический дар, а потом этот дар так же внезапно исчез. За всем этим стоит Морг.

Эшер потер ладонями утомленное лицо.

— И вы хотите, чтобы я сразился с ним? Самым могущественным, самым коварным чародеем, который только рождался среди вашего народа. Могущественного настолько, что он смог прожить шестьсот лет. Достаточно могущественного, чтобы даже разрушить Стену, построенную самой Барлой. И мне с ним бороться? Рыбаку-олку, который только и может, что вызвать своей магией дождь, да и то с трудом!

Он повернулся и пошел к двери.

— Вы все тут рехнулись.

— Нет! Подожди! Я еще не закончил! — Гар бросился за ним следом и схватил за руку, чтобы удержать.

Эшер даже не успел подумать, не успел решить, стоит ли это делать. Он просто позволил бурлившему в нем гневу перевоплотиться в поток раскаленной энергии. И этот поток всей своей мощью обрушился на Гара. В ту же секунду, получив удар чудовищной силы, принц отлетел в угол комнаты, врезался в стену и медленно осел. Кашляя, захлебываясь кровью, Гар попытался встать и хрипло застонал.

— Эшер, пожалуйста…

— Не прикасайся ко мне! — рявкнул маг, трясясь от гнева. — Не смей прикасаться ко мне!

Внезапно дверь гостиной распахнулась, и на пороге возникла Вейра.

— Что тут у вас происходит? Ты что же творишь? — закричала она.

— Ничего, ничего, — пробормотал Гар. — Со мной все в порядке. Просто небольшое непонимание. Пожалуйста, Вейра, дай нам договорить.

— Не о чем больше говорить, принц, — отозвался Эшер. — Ты использовал свои две минуты. Отныне тебя для меня больше нет.

Вейра встала в дверях, загораживая выход, и подбоченилась.

— Это еще что за чушь? Какие две минуты? Ха! Ты останешься здесь столько, сколько это потребуется! Пока не выслушаешь все, что Гар должен сказать!

— Мне неинтересно то, что он должен сказать! Меня тошнит от его слов! Однажды я уже послушал его, и с этого все началось! И вот теперь я в куче дерьма.

В следующее мгновение Вейра отвесила ему довольно увесистую оплеуху.

— Послушай меня, мальчик мой. В куче дерьма ты оказался из-за Пророчества, сделанного за шесть столетий до твоего рождения. Ты вообще слушал, что я говорила прошлой ночью, или я сама с собой толковала? Неужели мой Рейфель умер напрасно? Принц Гар нам помогает! Он убежал из Дома Узурпатора. И ты выслушаешь его, понятно? Я ясно сказала?

Потирая ухо и чувствуя, как у него горит щека, Эшер рассерженно посмотрел на старуху.

— В следующий раз, женщина, дважды подумай, прежде чем осмелишься меня ударить. Иначе я камня на камне не оставлю от твоей халупы!

— Эх, мальчишка! Да я буду лупить тебя столько, сколько потребуется, чтобы в твоей глупой упрямой голове появилась хоть капля разума. Разве ты не знаешь, что наше время кончилось?

Вытирая сочившуюся кровь, шатаясь, Гар сделал шаг вперед и спросил:

— О чем ты говоришь, Вейра? Что произошло?

Женщина не ответила. Она повернулась и направилась к выходу из дома.

— Эшер, — хрипло произнес принц, — надо посмотреть, о чем она говорит. По-моему, это важно.

С трудом подавив желание врезать ненавистному предателю еще разок, Эшер направился вслед за Вейрой. За его спиной послышались неуверенные шаги Гара. Стон…

Очень хорошо. Хорошо, что ему больно. Он заслуживает большего.

Дверь черного хода на кухне была открыта. Все уже стояли снаружи, с тревогой вглядываясь во что-то вдалеке. Не желая быть рядом с ними, Эшер направился в сторону курятника. Вышедший через некоторое время Гар встал рядом со своим секретарем и оперся на его плечо. Увидев кровь на лице хозяина, тот возмущенно посмотрел на Эшера. Однако Гар улыбнулся и покачал головой. Эшер нахмурился, однако его внимание привлекло кое-что другое. Что-то происходило вокруг них. Что-то тревожное. Казалось, в эту минуту нарушилось некое равновесие. Эшер отвел взгляд. Ладно, этим жалким ублюдкам повезло, сейчас он не будет ими заниматься. Все они стоят друг друга. Тем временем Вейра, запахнув поплотнее дырявую кофтенку, подошла к Дафне и Мэтту, стоявшим в нескольких шагах от сарая. И все они в молчании смотрели в небо.

Эшер тоже посмотрел туда…

Ослепительно-яркая лазурь утреннего неба почти исчезла. Над Черным лесом нависли темные, враждебные облака. Тяжелые, свинцовые тучи стелились над землей так низко, что, казалось, их сможет достать рукой обычный человек ростом выше среднего. Они клубились и стремительно меняли очертания, словно были живыми. И двигались, будто подчиняясь чьей-то злой воле.

— Похоже на Вествейлинг, — прошептал Гар. — Погода рехнулась… Теперь эта сила не знает удержу.

Чудовищный грохот потряс воздух. С вершин деревьев взлетели стаи всполошившихся птиц. В стойлах громко заржали и начали отчаянно лягаться испуганные лошади, стараясь разломать деревянные загородки и вырваться на волю. Дико заорал осел в своем маленьком загоне.

Эшер почувствовал, как по его коже побежали мурашки. Он потер руками внезапно озябшие плечи.

— Это Погодная Магия. Теперь она больше не связана с землей, горами и реками.

— Ты это чувствуешь? — повернулась к нему Дафна.

Он не отрываясь смотрел на клубящиеся облака. Знание, которого он не желал, но которое жило в нем теперь, переместившись из Погодной Сферы в тайные уголки его сознания, позволяло понять: пора объявлять всеобщую тревогу. То, что они сейчас наблюдали на небесах, напоминало сильный шторм, бушующий в районе Драконьего Зуба. Сколько раз Эшер стоял на высоком скалистом утесе и наблюдал, как небо пронзают ослепительно-яркие молнии, равнодушные к монархам и их магии и способные обрушиться на все безо всякой жалости.

Да, здесь происходило нечто подобное… Только в тысячи раз страшнее.

Он повернулся к Мэтту.

— Полагаю, это только начало.

Новый раскат грома, теперь значительно более громкий. Под ногами содрогнулась земля. Мэтт застонал, закрыв лицо ладонями. А Эшер зажмурился. Он дал волю пробудившимся мистическим инстинктам, и они каким-то загадочным образом взметнули его туда, к облакам. И там он чуть не задохнулся от невообразимой вони. Вверху было даже хуже, чем в лесу. Мир вокруг источал мерзкое зловоние. Исходил мерзким гнилостным запахом, который издает поедаемый червями труп.

Эшер открыл глаза. Трава вокруг покрывалась гадкой слизью, небо уже почти совсем почернело.

— Возможно, я смогу это остановить, — сказал он. — Я владею Погодной Магией. Заделаю самые страшные бреши и выиграю для нас какое-то время.

— Нет! — встревоженно воскликнул Гар. — Неужели ты не понимаешь? Морг тут же почувствует это и поймет, что ты жив. Единственная возможность остановить этот ужас — это остановить его. Убить Морга. И это необходимо сделать как можно быстрее, пока еще не поздно. Прежде, чем весь этот кошмар не разорвет землю на куски. Та буря в Вествейлинге — мелочь в сравнении с тем, что грядет.

— Конечно, — хмыкнул Эшер. — Кому об этом знать, как не тебе, жалкий предатель!

— Да как ты смеешь! — закричал Дарран, бросившись к нему и потрясая кулаками. — Неблагодарный! Ты смеешь так говорить после всего, что он пережил, чтобы добраться сюда! Он рисковал жизнью, проделал пешком такую дальнюю дорогу! И все для того, чтобы принести тебе этот старый дневник, который только и сможет тебе помочь!

— Помочь? Каким образом, Дарран? Может, мне стоит надавать Моргу по заднице этим дневником? Или швырнуть тетрадку ему в лоб? Наверное, если я попаду, то вышибу ему мозги, да? Ты это предлагаешь? Спасибо за такую помощь!

Гар жестом сделал знак Даррану замолчать.

— Дневник может пригодиться совсем по-другому, Эшер. Там, в доме, ты не дал мне договорить. Дневник Барлы полон магических заклинаний, магических формул. Это оружие, которое поможет тебе победить Морга. И я могу научить тебя этим заклинаниям.

Эшер язвительно расхохотался.

— Ты? Научить меня?

— Ладно, ладно, — смутился Гар. — Наверное, «научить» — это неправильное слово. Я могу перевести эти заклинания на наш язык. Объяснить их. Показать теоретически, как они будут действовать. Я ведь тоже был магом, Эшер, пусть и недолго. Но я еще ничего не забыл. Если твои друзья не ошибаются насчет тебя, это может сработать. В конце концов, у тебя хватает сил использовать Погодную Магию. Возможно, ты сумеешь совладать и с этой магией.

— Справится, — твердо сказала Вейра. — Должен. Иначе выйдет, что Пророчество нас обмануло. И тогда нам останется лишь умереть.

— Пророчество не обманывает! — сердито воскликнула Дафна. — Не смей терять веру! Ты ведь Хранительница Круга, Вейра! Ты не имеешь права терять веру!

Она повернулась к Гару.

— Эти заклинания… Сколько времени вам потребуется, чтобы их перевести? И насколько быстро можно ими овладеть?

Гар пожал плечами.

— Последнее зависит от Эшера. А чтобы перевести их, мне потребуется по меньшей мере один день. Язык, которым они записаны, древний и довольно сложный. Думаю, в некоторых случаях Барла специально расставила словарные ловушки, чтобы ее дневник не смог прочитать тот, кому не положено.

— Что это означает? — нахмурилась Вейра. — Это опасно?

— Для меня это не опасно. — Гар потер лицо ладонями. — Я больше не обладаю властью вызывать к жизни магические заклинания. Но если сделаю неправильный перевод, и Эшер попытается их произнести, то… Последствия могут быть очень печальными.

Эшер хмыкнул.

— Как будто тебе это в диковинку!

Вейра резко повернулась к нему.

— Прекрати, хватит! Не время для глупых обид, когда над нами нависли такие небеса!

Она ткнула пальцем вверх, и все посмотрели в том направлении. Сгустившиеся тучи переливались всеми оттенками грязных цветов: от лилово-черного до гнойно-болотного и фиолетового. Над некоторыми сверкали алые, словно кровь, сполохи. Все стоявшие во дворе перед домиком Вейры замолкли, потрясенные страшным и грозным зрелищем. И в эту минуту на землю упали первые капли дождя. Это была вода, смешанная с серной кислотой, и кое-кто неожиданно почувствовал ожоги от этих страшных капель.

— Так, пора собираться, — первой нарушила молчание Вейра и быстро направилась к дому, на ходу давая всем указания: — Мэтт, накрой ослика и поищи, чем накрыть лошадей. Потом подбери повозку, пригодную для долгой дороги, и постарайся, если это возможно, надежно укрыть ее от дождя. В сарае много парусины, холстин и жердей, так что справишься. Дафна, сейчас же иди в дом и приготовь провизию. Мы едем в город.

— В город? — удивился Эшер. — Но зачем возвращаться в город?

— Потому что там Морг, — ответила старуха. — И сразиться с ним тебе предстоит там. Дарран, помоги Дафне. Гар, начинай заниматься своим переводом. А ты, Эшер…

— Что я? — нахмурился он, недовольный тем, что она командует всеми так, словно имеет на это право.

— Ты, мальчик мой, пойдешь со мной. Нужно обсудить, чем будет заниматься Круг.

В эту секунду раздался новый удар грома. Сверкнула молния. На небе исчезли последние пятна голубизны.

— Поторапливайтесь! — крикнула она, и все поспешили выполнить ее приказания.

Дождь набирал силу…

От Вейры не ускользнуло раздражение, которое вызвали у Эшера ее приказания. Она завела его в свою спальню, тихо затворила за собой дверь, а потом печально улыбнулась ему и тихонько прикоснулась к его руке.

— Присядь, дитя мое.

Эшер сел на стул, стоявший у самой дальней стены, а она свернула ковер, лежавший посередине комнаты. В полу открылось углубление для Камня Круга. Бросив взгляд на мага, Вейра уловила в его глазах неприкрытый интерес. Впрочем, он тут же сделал вид, что смотрит в другую сторону. Вейра с ворчанием подняла крышку над углублением и отложила ее в сторону. В тусклом свете замерцали Камни Круга. Дождь за окном усиливался.

— Вот он — Круг, — торжественно сказала она, проведя ладонью над камнями. Теплыми. Излучающими уют и покой.

— Каждый кристалл — это человек, поклявшийся ждать и служить. Каждый из них предан тебе, Эшер, твоей борьбе. Твоей судьбе. Каждый умрет за тебя так, как умер Рейфель, если это требуется для победы над Злом. Нет, не отказывайся от них, — быстро добавила старуха, заметив его нетерпеливое движение. — Они сами выбрали эту участь, их никто не заставлял. И каждый из них — особенный, так же, как и ты. Не причиняй им боли, отвергая их дар. Нет большей чести и более почетной службы, чем служить Невинному магу.

— Даже если я не просил их об этом?

— Тебе и не нужно было их просить. Пророчество просило их об этом, и все они ответили на его призыв. Надеюсь, этого тебе достаточно.

Эшер недовольно нахмурился.

— А если нет?

— Как по-твоему, почему ты сердишься? — тихо спросила Вейра и, пододвинув скамейку, добавила: — Иди-ка сюда и сядь рядом со мной. Думаю, настало время встретиться тебе с ними. Им предстоит принять участие в грядущей битве, поэтому не стоит ругаться на глазах у посторонних.

Пусть и неохотно, он все же выполнил ее просьбу и, опустившись на скамейку, спросил:

— Они тоже все направятся в город?

Вейра покачала головой.

— Это невозможно. Некоторые из нас живут слишком далеко от города и друг от друга.

— Тогда как же они предполагают мне помогать?

— Они передадут тебе свою Силу, когда это потребуется. — Она потрепала его по колену. — Не волнуйся, скоро все прояснится.

Сказав это, Вейра потянулась к углублению и вытащила один кристалл, который никогда еще до этого не использовала. Развернула шелк, в который он был завернут, и взяла одной рукой. Это был самый красивый кристалл во всем королевстве, сотворенный самим Джервалем из кусочков остальных, входивших в состав Круга. Она закрыла глаза и погрузилась в легкий транс, одновременно чувствуя близость Эшера и ощущая тепло, исходящее от многочисленных граней чудесного камня. Свободной рукой Вейра прикоснулась к каждому из кристаллов, мысленно вызывая их владельцев, объединяя всех в единый Круг. Но не поочередно, а всех сразу. Сегодня, в первый раз за всю историю Круга Хранителей, она показывала их всех друг другу. Только три кристалла остались в стороне: камни Рейфеля, Дафны и Мэтта. Рейфель уже выполнил свое предназначение и завершил свою миссию, а Дафне и Мэтту предстояло использовать Силу иначе.

Наконец оставшиеся члены Круга объединились. В мерцающем смутном канале связи перед ней появились дорогие лица. Вейра почувствовала их удивление и волнение, обеспокоенность и ожидание и пропустила это все через себя. Как реку. Как ветер. Как вздох.

Вейра… Вейра… Вейра…

— Дорогие мои друзья, — поприветствовала она их. — Добро пожаловать. Я созвала вас сейчас для того, чтобы целиком разделить с вами то, о чем многие из вас уже знают или давно догадывались. Наступили Последние Дни. В мир явился Невинный маг. Зло, о котором говорилось в Пророчестве, восстало… И мы — единственные, кто стоит у него на пути. Единственные, кто стоит между ним и гибелью всего. Настало время, когда все члены Круга Хранителей должны объединиться, взяться за руки и остановить Зло и его пособников. Со мной ли вы?

Разрозненные голоса слились в один, могучий и грозный.

Мы с тобой, Вейра! Мы с тобой! Скажи, что нам делать?

Не поднимаясь с места, Вейра взяла Эшера за руку. Ощутила легкое сопротивление, но оно тут же исчезло. Услышала вздох, когда Круг принял его в свой скрытый от посторонних мир.

— Узрите, друзья мои! Вот он — наш Невинный маг! Юный и грозный, исполненный гнева. Зло, с которым мы сражаемся, уже коснулось его. Однако он храбро принял удары и выстоял. Приветствуйте его и соедините с ним свои сердца!

Добро пожаловать, Эшер! Приветствуем тебя, наш Невинный маг! Знай, мы — с тобой… Рядом… За спиной… Что бы ни случилось.

Вейра почувствовала, как задрожала рука Эшера, едва любовь Круга излилась на него, омыла израненную душу чистым потоком. Услышала его взволнованное дыхание.

— Говори, Эшер, — прошептала она. — Круг услышит тебя.

— Не могу… Я не знаю… что я им скажу?

— Все, что придет на ум.

Наконец, все еще колеблясь, он заговорил, с трудом подбирая слова:

— Я не знаю, почему я избран… не могу поверить, что нет более достойного. Но раз уж это я… раз уж так нужно, я буду сражаться со Злом изо всех сил. Не буду обещать, что смогу его победить, но я сражусь с ним.

Благословляем тебя, Невинный маг! Мы будем драться вместе с тобой — не бойся!

Вейра пожала ему руку.

— Так тому и быть! Друзья мои, да пребудет нерушимым наш Круг, выкованный для борьбы со Злом. Возвращайтесь к своим обычным делам, пока я не призову вас. Но когда услышите мой зов, бросьте все и отдайте свою энергию связующей нас силе. Пусть изольется она в Эшера, и тогда он станет сильнее Врага.

Позови нас, Вейра, и мы придем.

Прерывать связь было так больно, что на глазах у нее выступили слезы. Она осторожно положила большой кристалл на пол и посмотрела на Эшера, безмолвного и потрясенного до глубины души.

— Понимаешь? — спросила она тихо.

Он кивнул. Гнев утих. Лицо смягчилось.

— Да. По крайней мере… думаю, что начинаю…

— Тогда найди, пожалуйста, возможность помириться с Гаром. Забудь обиды. Забудь все плохое. Помни, все случилось только для того, чтобы сбылось Пророчество.

Эшер отшатнулся.

— Это разные вещи. Что произошло между мной и Гаром — это наше, и только наше, дело. Имей это в виду, Вейра. То же самое я скажу и о нас с Дафной. Запомни это! Раз уж выбора нет, придется побыть вашим Невинным магом. Я сражусь за вас. Но это вовсе не означает, что я позволю кому-то лезть в мою жизнь и буду плясать под вашу дудку. Понятно?

— Понятно, мой мальчик, — вздохнула Вейра.

В углу тайника лежал какой-то странный сверток. Она взяла его, стряхнула пыль и положила рядом с Камнем.

— И что теперь? — спросил Эшер.

Спросил достаточно миролюбиво, однако ж со скрытой враждебностью.

Вместо ответа Вейра пристально посмотрела ему в глаза и спросила:

— Ты мне доверяешь, Эшер?

Он пожал плечами.

— Я ведь здесь, так?

Тогда она размотала сверток; в нем оказались молоток и нож. Не давая себе времени на сомнения и жалость, Вейра взяла молоток и изо всех сил стукнула по кристаллу, сотворенному Джервалем. Он взорвался, и во все стороны полетели мириады сверкающих осколков. Эшер вскрикнул.

— Не волнуйся. Круг не разорвется. Это всего лишь следующий шаг. — Она начала рыться в осколках в поисках подходящего кусочка. Найдя, отложила в сторону и опять повернулась к Эшеру.

— Обнажи свою грудь, мальчик, — приказала она. — С левой стороны, напротив сердца.

Эшер удивленно посмотрел на нее.

— Что?

— Ты сказал, что доверяешь мне, — напомнила она. — Клянусь, ничего плохого я тебе не сделаю. Будет не больно. Ну, почти.

Он хотел отказаться. Она видела сомнение в его глазах. Но общение с Кругом, похоже, произвело на него сильное впечатление. Нахмурившись, Эшер расстегнул рубашку. Он еще больше нахмурился, когда увидел, что она взяла в руки нож. Острое лезвие мрачно сверкнуло в свете лампы.

— Вейра… Вейра…

Старуха ударила с неожиданной силой и без всякой жалости. Лезвие глубоко проникло в грудь Эшера над самым сердцем, разрывая тугие мышцы, и он тут же почувствовал резкую боль. Не говоря ни слова, Вейра отбросила нож и решительно запустила пальцы в отверстую рану, еще больше расширяя ее. Горячее дыхание Эшера опалило ее лицо. Она всунула осколок кристалла прямо туда, в разорванные мышцы, еще больше разрывая их. Словно стараясь достать до самого сердца.

Эшер вздрогнул, а она приблизила свое лицо вплотную к его лицу, левой рукой обняла его за шею, а окровавленные пальцы правой руки возложила на рану.

— Соедини со мной свое дыхание, — повелела она. — Дыши со мной. Скоро, мой мальчик… Все уже почти кончилось. И что такое боль, если не обычное ощущение?

А потом с ее губ сорвались слова тайного заклинания. Слова, которые были переданы ей много лет назад и которые она уже и не надеялась когда-нибудь произнести. Рана стала горячей, затем начала затягиваться, а потом к ней как будто приложили кусок льда. Вейра опустила руки, устало опустилась на стул и улыбнулась, глядя на Эшера.

— Готово. Дело сделано, и сделано неплохо. Молодец.

Только теперь Эшер дал волю эмоциям.

— Сумасшедшая старуха! Совсем спятила! — заорал он, потрясая кулаками. — Ты что делаешь? Режешь меня, словно я праздничный пирог! Что это все значит? Что ты со мной сделала?

Совершенно опустошенная, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, Вейра посмотрела на него. Рана на груди исчезла. От нее не осталось даже шрама. Только лишь там, куда она поместила кристалл, была заметна небольшая выпуклость. Да и то, если долго присматриваться.

— Отныне ты соединен с Кругом, мой мальчик. Все Хранители стали частью тебя, и ты составляешь с ними неразрывное целое. Когда придет время, их сила наполнит тебя, укрепит и подарит могущество. Ты ощутишь ее в своей крови и в своем сердце.

— Что? О чем ты говоришь?

— Успокойся, — посоветовала Вейра. — Дай отдых разуму и загляни в свое сердце. Ты чувствуешь их? Слышишь наших добрых друзей, составляющих Круг? Слышишь биение их сердец? Они ждут твоего призыва! Прислушайся к себе!

Эшер в изумлении посмотрел на нее, затем закрыл глаза, но уже через секунду вздрогнул, словно его укололи иголкой.

— А чтоб тебя!

Она тихонько засмеялась.

— То, что я тебе рассказывала прошлой ночью о нашей магии, это только начало. Тебе еще многое предстоит узнать, и многому ты сам сможешь научить меня. Более того, ты обладаешь такими знаниями, которые я, возможно, даже и не смогу понять. Но так хотело Пророчество, и кто я такая, чтобы предаваться сомнениям? Посмотри, пожалуйста, в верхний ящик комода. Там должен лежать синий войлочный мешочек.

Потрясенный, растерянный, он подошел к комоду, нашел требуемый мешок и передал его Вейре. Старуха собрала оставшиеся осколки кристалла и положила их в него.

— И что дальше? — спросил Эшер, потирая грудь, хотя чувство боли давно исчезло.

— А теперь пойди и приведи себя в порядок. Да не говори никому о том, что здесь произошло. Я сама им скажу, когда придет время.

— Я ни с кем и не разговариваю, кроме Мэтта, — сердито буркнул Эшер.

— Тогда не говори ему, — терпеливо повторила Вейра. — Иди и посмотри, не требуется ли ему помощь. Подготовьте лошадей и повозку, натяните тент. В общем, найди себе какое-нибудь полезное дело. К тому времени, как будут готовы боевые заклинания, все остальное должно быть сделано.

Она посмотрела в окно, за которым шел дождь.

— Времени у нас осталось очень мало.

Эшер кивнул и направился к двери, но на пороге остановился и повернулся к хозяйке.

— Вейра, я смогу?

Она постаралась вложить в свою улыбку всю свою веру и надежду.

— Да, мой мальчик. Сможешь. Ты справишься.

Он криво ухмыльнулся.

— Сумасшедшая старуха!

И вышел из комнаты.

Она поднялась, кряхтя, стараясь не обращать внимания на терзающую сердце боль, прибралась в комнате и поковыляла в кухню.