"Утраченная невинность" - читать интересную книгу автора (Миллер Карен)

Глава тридцать вторая

Увидев Дафну, Эшер отшатнулся и без сил повалился снова на кровать, возле которой с невозмутимым видом сидела суровая Вейра. Тяжелые подозрения завихрились в его мозгу.

Ей с трудом удалось посмотреть ему в глаза.

— Дафна? — произнес он растерянно. — Дафна, что ты здесь делаешь? Что вообще происходит?

Вместо ответа она отвела глаза и опустила голову. Теперь в комнате горела лампа, и в ее свете он отчетливо видел девушку. Она выглядела испуганной. А он никогда прежде не видел ее в таком состоянии. Сердитой, нетерпеливой, неуверенной — да. Но не напуганной. Откуда этот страх? Она стояла у двери и молчала.

Отступив назад, в темный угол комнаты, Вейра села в разбитое кресло и также молча наблюдала за ними. Эшер почти совсем забыл о ней.

— Дафна, скажи мне. Как я здесь оказался? Кто такая эта Вейра и кем она тебе приходится? Кто она для меня? Скажи мне!

Старая женщина подала голос из своего темного угла:

— Ну, что же, девочка, ты сама начала все это. Мне кажется, ты и должна закончить.

Дафна посмотрела на него. В глазах ее плескался страх.

— Эшер, ты меня любишь? — спросила она.

Он поморщился.

— Мы с тобой поженились, разве не так? Хотя сейчас я начинаю думать, что совершил ошибку.

Она вздрогнула, словно от удара. Собственно, это и был удар, однако Эшеру было уже наплевать. Если Дафна была напугана, то он просто кипел от ярости.

— Я должна тебе кое-что рассказать, Эшер, — прошептала она. — Обещай выслушать меня до конца и только потом судить о том, что услышишь.

Первый Принцип Юриспруденции Тивита. В груди разгоралось пламя гнева. Уж не смеется ли она над ним, взывая к соблюдению законности после всего того, через что ему пришлось пройти?

Она сама поняла свою ошибку и, встревоженная, шагнула к нему.

— Пожалуйста, Эшер! Выслушай меня! Когда я расскажу, ты все поймешь!

— Пойму, что я тут делаю? Что ты тут делаешь? Как я спасся? И откуда она знает магию?

Дафна подвинула стул к кровати и тихо села. Посмотрела на молчаливо наблюдавшую за ними из темноты старуху и кивнула.

— Да, ты все поймешь. Обещаю.

— Дафна… — Эшер внезапно ощутил ужасную слабость. Сердце бешено застучало. — А ты занимаешься… магией?

Ее глаза наполнились слезами.

— Я не могу сказать тебе больше, чем ты мне сказал. Единственное, что нас спасло, — это тайна. Подумай об этом прежде, чем будешь меня осуждать.

Итак, она знает приемы магии. Все, что он о ней знал, оказалось ложью. Эшер отвернулся.

— Считай, что мне лучше обо всем забыть.

— Ты не можешь забыть. Не должен. Не имеешь права! Иначе наше королевство погрузится в хаос, а все, что ты любишь, погибнет.

Ему уже не требовались слова, чтобы понять, что все происходящее здесь ужасно. Полное безумие. Это даже хуже того, что с ним сделал Гар. Эшер не желал больше ничего слышать. Жалко, что он не умер. Лучше бы ему отсекли голову и потом скормили его тело собакам, как обещал Джарралт.

Да! Джарралт…

Как всегда Дафна сразу догадалась, о чем он думает.

— Тебе ничто не угрожает, Эшер. Верь мне. Никто тебя не ищет. Конройд Джарралт убежден, что ты мертв.

Он все-таки не мог заставить себя посмотреть на нее. Но возразил:

— Для этого ему понадобилось бы мое тело.

— Он его получил.

Теперь он посмотрел на девушку.

— Так вы убили кого-то?

— Эй, эй! Убийца Джарралт, а не Дафна, — подала из темноты голос Вейра. — Рейфель был одним из нас, и он по собственной воле отдал свою жизнь. Потому что так было нужно. И потому, что у него было на то право. Право первородства.

Эшер не сводил пронзительного взгляда с Дафны.

— Значит, все это было частью вашего плана?

Она кивнула.

— Да. Только возник он за сотни лет до нашего рождения.

— А я? Как насчет меня?

Дафна выпрямилась, положила руки на колени и посмотрела ему прямо в глаза.

— Ты Невинный маг. Эшер, ты рожден, чтобы спасти королевство от крови и пожарищ.

Он молчал. Лежал на узкой кровати в нелепой пижаме и смотрел на эту женщину, которую, оказывается, совсем не знал. Неужели ее он целовал? Неужели на ней он женился? Сейчас ему казалось, что он вообще никогда в жизни ее не видел.

— Знаю, это тяжело. Поверь, мне тоже нелегко. Но все произошло раньше, чем я смогла это… предотвратить.

— Ты имеешь в виду то, что переспала со мной?

— Я имею в виду то, что полюбила тебя!

— Да? Ты это так называешь? — Он горько рассмеялся.

Она отвернулась от него и пробормотала:

— Мэтт предупреждал меня, что так будет. Я была дурой, что не послушала его.

— Мэтт тебя предупреждал? — Эшер сел в кровати. — Так Мэтт тоже во всем этом участвовал?

— Мы все в этом участвуем, мальчик мой, — снова подала голос Вейра. — Только кто-то знает об этом, а кто-то нет. То, чему суждено случиться, обязательно придет к тем, кто живет по эту сторону гор. И если мы не будем бороться вместе, не обращая внимания на наши чувства, забыв о собственной гордости, то этот грядущий ужас уничтожит нас всех до последнего человека. Хочешь, чтобы наша участь была на твоей совести?

— Я не знаю, о чем вы говорите. И не знаю, что вы имеете в виду!

— Тогда позволь мне рассказать, — сказала Дафна. — Забудь о той боли, которую я тебе причинила, и только слушай мои слова. Клянусь, в них нет ничего, кроме правды.

— А у меня есть выбор? — хмыкнул Эшер.

Раны нестерпимо болели, голова кружилась, и кровь стучала в висках так, словно там грохотал молот кузнеца. Он хотел бы убежать куда-нибудь подальше от этого дома, однако понимал, что не сможет даже встать на ноги. Поэтому ему ничего не оставалось, как вытянуться под одеялами и приготовиться слушать, покоряясь судьбе. Как приходилось покоряться всю жизнь.

— Выбор есть всегда и у каждого, — снова подала голос Вейра. — Мы не можем заставить тебя сделать то, что нужно, если только ты сам не решишься.

Вот это точно. Заставить его они не могут! Никакой магии! И горе им, если только они попытаются. А если уж говорить о том, что правильно, а что неправильно — так не Дафне его учить. Все их тайны… Люди, которым он доверял всю свою жизнь, на которых полагался… все они на поверку оказались не теми, за кого себя выдавали.

Заметив его состояние, Вейра добродушно добавила:

— Твоя уязвленная гордость интересует нас сейчас меньше всего. Сначала выслушай Дафну, а потом скажешь, правы мы или нет.

Уязвленная гордость?! Эшер чуть не соскочил с кровати, чтобы добраться до вредной старухи и надавать ей оплеух… пусть даже пришлось бы ползти до нее на четвереньках. Однако, как ни странно, ему вдруг стало любопытно, что же такого они хотят ему сообщить.

— Отлично, — сказал он. — Я слушаю.

И Дафна начала свой рассказ. Доранцы, которые перевалили через горы шесть столетий тому назад, отличались от тех, которых знал он, Эшер. Это был талантливый, но ослабевший от долгой войны и отчаянно жаждавший мира народ. Их магия была неразрывно связана с насилием и жестокостью. С ее помощью они вызвали из тайных недр ада страшные кошмары, дали им когти и зубы, чтобы грызть и рвать все живое. Они разрушали дома, испепеляли целые города, уничтожали тысячи людей. Это был народ воинов. И все они помнили свою родину, ту землю, которую им пришлось оставить. Помнили кровавую резню и пену, которую заплатили за спасение.

Возглавляемые молодой женщиной, которую звали Барла, они в ужасе покинули свою раздираемую войнами страну и отправились в далекий поход. Они прошли бессчетные мили, хороня по пути своих близких и любимых. Когда перед ними встали высокие горы, доранцы не повернули назад, а устремились вперед. Они перевалили через горные хребты и спустились в Лур. И нашли здесь безопасную тихую гавань, которую так долго искали.

У них не было ни малейшего желания возвращаться назад, снова переходить горы, терять близких и умирать в страшной войне магов, от которой с таким трудом спаслись. То, что новые земли им не принадлежали, не имело для доранцев никакого значения. Не имело значения и то, что на этой земле уже жили люди, которые тоже любили ее. Доранцы были народом, для которого слово «желать» означало «владеть». И иного они не признавали. И они возжелали Лур.

Люди, жившие здесь называли себя олками. И они тоже владели магией, только своей собственной. Магия связывала их с родной землей, со всем, что здесь росло и зеленело. Магия олков связывала их с приливами и отливами естественной энергии. Жили они в простых поселках независимыми общинами, разбросанными повсюду, от одного побережья до другого. У них не было центрального правительства, не было ни короля, ни королевы. И в противостоянии доранцам у них не было ни малейшего шанса на успех. А еще они не смогли устоять перед соблазном овладеть магией доранцев. Потому что та казалась им такой прекрасной. Такой могучей. Магия доранцев творила настоящие чудеса. Не было ничего, чего нельзя было бы создать с ее помощью. Она даже помогла олкам понять прекрасных пришельцев и быть понятыми в свою очередь.

Вскоре после прихода в Лур Барла созвала старейшин всех общин олков и рассказала им о том, что случилось с родиной доранцев. Она поведала им о Морге и о том, что они оказались бессильны перед его могуществом. Она сказала, что Морг не успокоится, пока не разыщет ее и ее народ и не накажет их за непокорность. А потом он примется за олков и обратит их всех в рабов, а может, их ждет еще более страшная участь…

В тот момент олки и сами испытывали серьезные лишения. Уже несколько лет их земли страдали от ужасной засухи и неурожаев, и даже самые могучие заклинатели не могли ничем помочь. Барла увидела это и сделала им заманчивое предложение. Она предложила им поделиться своей землей с доранцами и отказаться от своей примитивной магии и даже от памяти о ней. А взамен пообещала создать в Луре настоящий рай, в котором не будет Морга и не будет никаких природных катаклизмов. И тогда олки и доранцы станут жить вместе — в полной гармонии, в мире и процветании и, главное, в полной безопасности. Потому что они будут скрыты от остального мира за горами, и это будет продолжаться до скончания веков.

Дафна замолчала. В комнате стояла такая тишина, что Эшеру показалось, будто он слышит, как растет трава за окном.

— Странно, — проворчал он. — Это не то, о чем рассказывала мне мать, когда я был еще ребенком.

Дафна кивнула.

— Да. Ее история была… неправдой.

— А ты, значит, знаешь правду? — взорвался он. — Откуда? Если, как ты говоришь, олки согласились забыть о своем прошлом? Или это новая ложь, с помощью которой вы хотите добиться чего-то? От меня.

Он заметил, что его слова больно ранят Дафну, но не огорчился, скорее, наоборот. Так ей и надо.

Однако Дафна не стала спорить, а вместо этого продолжила рассказ:

— Только один из олков выступил против этого соглашения. — Глаза молодой женщины блеснули в тусклом вечернем свете. — Его звали Джервал, и я последняя из его живых потомков. Наследница его видений и толковательница его пророчеств.

В своей маленькой общине Джервал был известен как предсказатель. Как человек, сны которого имели обыкновение сбываться. Еще в детстве ему было видение о том, что золотоволосые люди принесут погибель всем олкам. Он не знал, что это за люди и когда они придут на земли олков. Не знал он и того, что за погибель уготована его народу. Шли годы, мальчик вырос и стал взрослым, а видение постепенно забылось.

Но когда пришли доранцы, он вспомнил свой детский кошмар. Вернулись давние сны. Они объяснили ему, что сладкий плод, который предлагают олкам, имеет гнилое нутро и однажды принесет его народу смерть. Джервал пытался предупредить старейшин, но все олки были просто очарованы красноречием пришельцев.

Дафна печально вздохнула.

— К тому же он ведь жил в маленькой общине, поэтому его никто не знал. У старейшин не было причин верить его пророчествам. Даже тому пророчеству, которое важнее всех. К тому же, когда твои дети умирают от голода и жажды, предложение доранцев может показаться решением всех проблем. И показалось…

— Ничего себе «показалось»! — опять перебил ее Эшер. — Похоже, это и было решением, если дети умирали от голода. Мне почему-то кажется, что твой драгоценный Джервал сам-то не очень старался спасти их от голодной смерти.

— Конечно, старался! Но он смотрел дальше сезонной нехватки продовольствия. Он знал, что Барла права: что-то темное и ужасное действительно надвигалось на Лур из-за гор. Но знал он также и то, что, несмотря на всю их удивительную магию, доранцы не смогут противостоять этому злу. Каким-то образом магия самих олков успешно защищала их земли и должна была помочь им защититься в дальнейшем. Джервалу было видение, что однажды, когда наступят Последние Дни, родится олк, которому будет предназначено спасти нас всех. Джервал назвал его Невинным магом.

Эшер изумленно уставился на нее.

— И ты полагаешь, что это я?

Дафна кивнула.

— Да, ты — дитя Пророчества. Эшер, ты рожден, чтобы спасти мир, как и предсказывал Джервал.

Спасать мир? Ему? Это звучало настолько нелепо, что Эшер едва удержался от того, чтобы не расхохотаться во все горло. Однако выражение на лице Дафны оставалось серьезным и даже торжественным. Ну, понятно, она верит всему, что сказала, а он в данный момент целиком зависит от нее и той старухи. Одно словечко, сказанное кому-нибудь не тому, и он вновь окажется стоящим на коленях перед деревянной колодой. Впрочем, было и еще кое-что, что хотелось… нет, требовалось узнать.

— Так, ну а ты сама? — спросил он. — Как ты во все это попала?

Дафна бросила взгляд на Вейру, потом опустила глаза. И тихо ответила:

— Я — прямой потомок Джервала, толковательница его пророчеств и наследница всех его знаний. Я видела тебя в снах и мечтала о тебе большую часть своей жизни. Я знала, кто ты, и что тебе предстоит задолго до нашей встречи.

Она о нем мечтала? Знала о нем? Нет, это ему совсем не понравилось. Абсолютно.

— А как же Мэтт и она. — Эшер ткнул пальцем в сидящую в темноте старуху. — Какое они имеют отношение к твоему драгоценному пророчеству?

Он обратил внимание, что Дафна сцепила руки, чтобы унять дрожавшие от волнения пальцы. Голос у нее тоже дрожал…

— Когда Джервал увидел, что его предостережением пренебрегают, и никто не желает его слушать, он собрал своих ближайших друзей. Тех, кто знал, что его видениям можно доверять, а его пророчества сбываются. Все вместе они дали клятву хранить магическое наследие олков из поколения в поколение и исполнять эту священную обязанность до тех пор, пока не родится Невинный маг и пока ему не понадобятся маги-олки, которые смогут стать рядом с ним и защитить народ в Последние Дни. Они назвали себя Кругом. Вейра. Мэтт и я — члены этого Круга. Есть и другие, они живут по всему королевству, однако лишь Вейра знает, где их можно найти. Как и я, все они — потомки тех олков, которые жили во времена Барлы. Как и я, они живут только для одной цели: сразиться со Злом и победить его, когда наступят Последние Дни. Это время пришло, Эшер. Последние Дни…

Он помотал головой, отвергая все, о чем она говорила. Чушь какая! Пророчества… Видения… Тайное общество олкских магов. Безумие.

— Ты сошла с ума, — заявил он твердо. — И если ждешь, что я поверю…

— Ты должен поверить! — закричала Дафна в отчаянии. — В моем рассказе каждое слово — правда!

— Правда?! — Приступ бешенства придал Эшеру сил. Он рывком отбросил одеяло, вскочил с кровати и схватил молодую женщину за руки, не давая ей встать со стула. — Ты бы не знала правды, если бы тебя не пнули в задницу! Ты лгала мне с того самого дня, как я появился в Доране!

Однако его гнев не смутил ее; Дафна выдержала его взгляд.

— Нет, не лгала. Не говорила всего — да, но не лгала. Я защищала тебя, Эшер!

— Защищала меня? — изумился он. — От чего?

— От несчастного случая! От тебя самого!

Он наклонился к ней и медленно, отчетливо произнес:

— Единственная опасность для меня исходила от тебя, Дафна. Жаль, ты не нашла кого-нибудь для защиты от тебя.

— Не говори так! — воскликнула она. — Со мной тебе ничто не грозило.

Он то ли скатился, то ли свалился с кровати и кое-как, шатаясь, поднялся.

— Грозило! Да еще как!

Внезапно все предстало перед ним с полной ясностью. Эта женщина вертела им, как хотела, играла, словно он был куклой.

— Это ведь ты все подстроила, да? — заговорил он. — Не знаю как, но это ты. Что я спас лошадь Гара в то утро на рынке. Не знаю как, но это твоих рук дело. И то, что ему взбрело в голову сделать меня своим помощником, тоже твоя работа. Это же ты практически заставила меня принять эту должность, хотя я и не хотел соглашаться. Разве не ты подсказала Гару подумать обо мне? Наверно, когда продавала ему какую-нибудь книжку, а? Разве не так? Но ради чего, Дафна?

Он рванул ворот ночной пижамы, обнажив обожженную шею.

— Ради вот этого?!

Дафна умоляюще протянула руку.

— Нет, нет! Конечно, нет! Я и подумать не могла, что ты окажешься на волосок от гибели.

Он отступил — от одного лишь ее прикосновения его едва не вырвало.

— Я тебе не верю. — Тут ему пришла в голову еще одна догадка: — А что знает Гар? Ты и с ним спала, да? Вместе обсуждали свои планы, а потом ты, еще тепленькая, бежала ко мне, так?

Из глаз брызнули слезы. Дафна вскочила.

— Нет! Как ты можешь так говорить? Как ты мог только подумать такое?

И вдруг еще более страшная догадка осенила его. Он посмотрел ей в лицо.

— Тимон Спейк.

Она растерянно покачала головой.

— Что?

— Его схватили за то, что он пытался применить магию! — закричал Эшер. — Он тоже был одним из вас? Членом вашего драгоценного Круга?

Дафна замялась, не находя нужных слов, но за нее ответила Вейра:

— Да, дитя мое. Тимон был хорошим мальчиком, только глупцом.

Эшер повернулся к ней.

— И вы не спасли его? Позволили ему умереть?

— Мы не могли его спасти. И Тимон знал об этом. Он умер с честью, и о нем будут помнить всегда.

С честью! Несчастный парнишка пролил за них кровь, а они и пальцем не шевельнули. Он опять посмотрел на Дафну.

— А ведь он не был твоим двоюродным братом. Еще одна ложь.

— Забудь Тимона. Тимон умер. Мы должны…

— Почему же ты так хотела повидаться с ним, а, Дафна? Зачем тебе это было нужно?

Вейра шагнула к ним.

— О чем это он толкует, девочка? Когда ты виделась с Тимоном?

— До того, как все случилось. Мы виделись всего несколько секунд. Но это все в прошлом. Эшер, послушай…

И тут он все понял окончательно!

— Ты боялась, что он проболтается, да? Думала, что он тебя выдаст? — Эшер чувствовал, что задыхается от гнева. — Что было в том печенье, которое ты ему дала?

— Печенье? — Вейра недоуменно смотрела на них обоих. — Каком печенье, детка? Ты мне ничего не говорила о печенье.

— Это не важно… пустяки… — как-то излишне торопливо пробормотала Дафна. — Теперь это не важно.

Не важно? Ну уж нет, очень даже важно! По ее глазам Эшер видел, что она все помнит. Надо же, когда-то он думал, что эти глаза — эти глубокие карие глаза — смотрят на него с любовью! Его мутило от нее.

— Начинка была отравлена? Да?

— Отравлена? — эхом переспросила Вейра. — Детка, это правда?

— Чтоб ты провалился, Эшер! — вскричала Дафна и повернулась к старушке. — Очень жаль, но мне пришлось так поступить! Я не верила, что он выдержит до конца и ничего не скажет.

Он очень устал от всего этого. Устал настолько, что уже плохо соображал.

— А Спейк все же выдержал. Ты ошиблась в нем, Дафна, и так же ошиблась насчет меня. Я не какой-то там Невинный маг, я — полный идиот, раз дал себя обмануть сладкими речами и враньем. Вы все мне лгали. Ты, Мэтт, Гар. Все…

— Нет, нет! — Дафна начала задыхаться. — Пожалуйста, верь мне! Я люблю тебя! И ты нужен нам. Пророчество близко к исполнению, ты — единственная надежда всего королевства!

Она попыталась коснуться его, но Эшер в ярости оттолкнул ее руку. Дафна едва не упала, но его уже ничто не могло остановить. Ярость кипела в нем, и, казалось, он вот-вот, словно сказочный дракон, начнет извергать огонь, который испепелит все вокруг.

— Убирайся от меня, дрянь! Старуха, уведи отсюда эту шлюху, иначе я за себя не отвечаю! Прочь! Прочь!

Магия вспыхнула. И в следующее мгновение вырвалась из глаз, рта, кончиков пальцев… Это был водопад бушующей энергии, огненный ливень и ревущая лавина одновременно. И он дал ей волю, позволил поглотить себя, не боясь, что и сам может погибнуть… Ему было уже все равно: убьет ли этот поток его, Дафну, или Вейру.

Будь оно все проклято.

Дафна, рыдая, позволила Вейре вытащить ее из комнаты. Она не помнила, как очутилась на кухне. И только там услышала, как хлопнула дверь спальни, и почувствовала, как Вейра мягким толчком усадила ее на стул.

— Мы… мы должны вернуть его… Должны остановить! — всхлипывая, пробормотала она.

— Он сам остановится и очень скоро, — отозвалась Вейра, наполняя чайник водой. — Пусть выпустит пар, а уж потом попробуем потолковать как разумные люди. Я увлажнила комнату, детка, так что он не причинит вреда ни себе, ни дому.

Дафна судорожно вздохнула, пытаясь успокоиться.

— Увлажнила? Когда же ты успела?

— Пока вы беседовали.

— Ты ожидала этого?

— Чего? Что он так раскипятится? — Вейра кивнула. Поставила чайник на печь и открыла топку, чтобы забросить уголь из мешка. — Конечно. А ты разве нет?

— Но он же не просто раскипятился! Он в бешенстве. Он зол. И, надо признать, имеет на это право. Я ведь действительно обманула его.

Вейра хмыкнула.

— Ты выполняла свой долг как Наследница Джервала.

— Но он так не думает, — прошептала Дафна.

— Со временем он поймет.

Дафна почувствовала, что сейчас снова расплачется.

— Он назвал меня дрянью и шлюхой!

— Ну а кто же ты? Шлюха и есть, — сердито проворчала Вейра. — Как, впрочем, и я. Думаешь то, чем мы занимаемся, для порядочных людей?

Дафна пару мгновений смотрела на старую женщину, потом, не выдержав ее пронзительного взгляда, опустила глаза.

— Прости меня за Тимона Спейка. Я бы все равно тебе потом рассказала.

Вейра пожала плечами и отвернулась.

— Как ты и сказала, девочка, это все в прошлом. И потом, как я могу осуждать тебя после того, что я сделала с Рейфелем?

Чайник на плите засвистел, из носика вырвалась струя пара. Вейра достала пару чашек и взяла кувшин с молоком. Заглянув в него, она нахмурилась.

— Утром, если хочешь принести пользу, первым делом прогуляйся до деревни. Принеси мне еще молока, а то сама я очень устала, и к тому же мы ждем еще гостей.

Ах да! Она почти забыла. Мэтт, Гар и Дарран. Интересно, скоро ли они появятся? Хотелось бы надеяться, что скоро.

— Почему ты не заведешь себе корову? — поинтересовалась она у Вейры. — Или козу?

— Потому что я здесь одна, вот почему. — Старуха подсыпала заварки в чайник. — Моих слабых сил хватает только на то, чтобы помогать хозяйкам-молочницам. Так ты сходишь? Я покажу, куда идти. Найти просто.

Дафна кивнула.

— Хочешь убрать меня подальше от глаз Эшера?

— Думаю, это было бы разумно, — ответила Вейра, разливая чай. — По крайней мере, на ближайшее время. Кстати, принеси еще бекона или ветчины. В огороде найдешь морковь и зелень. Есть большая бочка квашеной капусты и много яиц. Полагаю, еды должно хватить.

— А деревенские не удивятся, увидев меня? Начнут интересоваться, кто такая, откуда…

— Удивятся, конечно, но приставать не будут. — Вейра, еле заметно улыбнувшись, протянула ей чашку. — Скажешь им, что ты моя племянница и приехала погостить, только и всего.

Дафна с наслаждением пила крепкий, сладкий горячий чай и чувствовала, что начинает успокаиваться. Мысли об Эшере причиняли боль, но и та постепенно притуплялась, хотя и не оставляла совсем.

— Как думаешь, — спросила она, — долго еще до полного конца?

Старая женщина подула на чай, нахмурившись, сделала глоток и покачала головой.

— Нет… думаю, уже недолго осталось.

Так считала и сама Дафна.

— И что же теперь?

— Теперь, девочка, мы приготовим себе ужин и поедим. Потом ты можешь лечь поспать, а я поднимусь наверх и посижу с Эшером. А завтра будет то, что будет…

Дафна не испытывала голода и не хотела спать, но больше действительно делать было нечего. Оставалось лишь ждать. Поэтому они так и поступили. Дафне даже удалось немного вздремнуть. Из комнаты, в которой лежал Эшер, не доносилось ни звука. Она слышала, как там трижды открылась и закрылась дверь, слышала тихие голоса разговаривавших людей, но ее никто не звал. Главное, что Эшер был в безопасности.

С первыми лучами солнца Дафна встала, умылась и оделась и направилась на скотный двор. Там царило безмятежное спокойствие. Куры кудахтали, поросята хрюкали, тощие кони задумчиво хрупали овес.

Ладно, по крайней мере хоть кто-то ее не прогоняет и рад ей.

Она услышала, как хлопнула дверь черного хода, и выглянула из-за угла сарая, чтобы посмотреть, кто вышел. Это был Эшер. На нем были темно-коричневая куртка и узкие штаны, которые Вейра, должно быть, купила в городе. С мрачным лицом он прошел по двору, распахнул калитку, откуда начиналась тропинка, ведущая в лес, и направился по ней. Она едва не окликнула его, чтобы предупредить. Черный лес — опасное место. Там водятся медведи и волки, встречаются очень страшные люди. Туда нельзя одному!

Снова открылась дверь, и на пороге возникла Вейра. Не говоря ни слова, она стояла и спокойно и невозмутимо смотрела вслед Эшеру, пока он не исчез совсем. На ее лице читалось даже какое-то умиротворение. Как будто она достигла состояния равновесия и решила ничего больше не предпринимать. Дафна остановилась, переводя дыхание. Ей почему-то не хотелось, чтобы Вейра заметила ее.

Но та заметила ее и кивнула. Затем все так же молча повернулась и пошла в дом. Дафна, вздохнув, направилась следом.

— С ним все в порядке? — спросила она.

Вблизи Вейра выглядела очень утомленной. Старуха опустилась на стул, потерла ладонями лицо и кивнула:

— Да, вполне. Дальше будет все лучше и лучше. Просто ему надо немного побыть одному.

— Он не уйдет?

— А куда ему идти? Мы — единственные, кто у него остался. И он это знает. Приготовь-ка ты лучше завтрак, девочка. А то я так устала, что не могу пошевелиться.

Дафна сварила яйца и заправила их сметаной с укропом. Потом оставила Вейру в гостиной, предварительно принеся ей одеяло и чашку чая, и направилась в деревню за молоком и ветчиной. Прогулка по лесной тропинке в полном одиночестве неожиданно доставила ей огромное наслаждение. Так приятно идти, вдыхая чистый свежий воздух, напоенный сосновым ароматом. Невидимые среди ветвей птицы весело щебетали, переговариваясь между собой. Время от времени Дафна искала глазами Эшера, но того нигде не было видно. Маленькую лесную деревушку она нашла безо всякого труда и всем, кто спрашивал, говорила, что она племянница Вейры. Как та и предсказывала, селяне почему-то были этому очень рады. И без всяких уговоров дали Дафне все, о чем она просила, а в придачу еще и большой горшок меда, приглашая заходить почаще. Дафне даже стало стыдно за то, что она обманывает простодушных деревенских жителей.

Возвращение оказалось менее приятным. Тяжелая корзина с угощениями оттягивала руки. И по-прежнему ни малейших признаков Эшера. Дафна приблизилась к калитке дома и на всякий случай оглянулась и посмотрела на дорогу в слабой надежде, что увидит там кого-нибудь и…

Так и есть! По пыльной дороге медленно двигалась повозка, которую тащил утомленный осел, а рядом шли три человека.

Дафна бросила корзину на землю и побежала им навстречу. От троицы отделился кто-то один и бегом направился к ней.

— Мэтт! Мэтт! — закричала она.

Он перехватил ее на полпути и заключил в объятия, а потом обеспокоенно спросил:

— Что случилось, Дафна? На тебе лица нет!

Она крепко прижалась к нему, обнимая и целуя, как будто они не виделись целую тысячу лет, гладила его лицо, на котором еще не сошли синяки, и тормошила, не в силах от радости сказать ни слова.

— Да, ладно тебе, со мной все в порядке. — Он был одновременно и встревожен, и обрадован такой горячей встречей. — А Эшер здесь? С ним ничего не случилось?

— Да, — только и смогла сказать Дафна.

Мэтт внимательно посмотрел на нее, понял все и вздохнул:

— Так… ясно. Ты ему все сказала.

— Да.

— Ага… И теперь он сердит.

Дафна вспомнила ужасающий поток магической энергии, исходившей от него, и вздрогнула.

— Да… очень. Я знаю… знаю. Ты предупреждал меня.

Она услышала за спиной деликатное покашливание и оглянулась. Это был Гар, и выглядел он так, будто перенес тяжелую болезнь. Она даже не увидела его сначала. Дафна отступила на шаг от Мэтта и холодно поклонилась принцу.

— Прошу прощения… ваше высочество…

Он склонил голову, вежливо улыбаясь в ответ.

— Зови меня Гар.

— Дарран. — Она кивнула пожилому секретарю, который вышел к ним из-за повозки. — Простите меня. Вы оба, должно быть, очень устали. Пройдемте в дом. Вейра непременно захочет…

В этот момент дверь дома распахнулась.

— …поприветствовать гостей, — закончила за нее Вейра и быстро подошла к ним. Она поцеловала Мэтта в щеку, легонько дотронулась до его оцарапанной шеи, покрытой синяками.

— Добро пожаловать домой, Маттиас. А вот вид у тебя не больно хороший.

Хозяйка повернулась к Гару, окинула его с головы до ног оценивающим взглядом и добавила:

— А вы, надо думать, сын нашего последнего короля?

Гар кивнул.

— Всегда к вашим услугам, Вейра. Мэтт мне все о вас рассказал.

— Ага. — Она скептически улыбнулась. — Ну, обо мне-то, полагаю, он рассказал не все. А это кто еще такой?

Она перевела взгляд на Даррана. Тот вежливо поклонился.

— Я — секретарь его высочества. С добрым утром, госпожа!

— Это мой очень-очень верный друг, — объяснил Гар. — И он последний, кто остался у меня из моей семьи.

Дарран даже покраснел от такого отзыва, а Вейра снова внимательно взглянула на Гара.

— И зачем же вы пришли сюда? Укрыться от врагов? Если так, то я вас не порадую. В темные времена, которые теперь наступают, никому и нигде не спрятаться.

Гар выдержал ее взгляд.

— Я пришел, чтобы помочь… И чтобы исправить допущенные ошибки.

Вейра протянула руку и коснулась кончиками пальцев его бледной щеки. Все так же глядя ему в глаза, она сказала:

— Это хорошо. Потому что ты многое можешь сделать и у тебя за плечами много того, о чем стоит сожалеть.

Мэтт тихонько кашлянул, прочищая горло, и поправил ее:

— Последнего не так уж и много. Гар помог мне бежать из тюрьмы. Они сделали это с Дарраном и Орриком.

— Ты имеешь в виду капитана Оррика? — поразилась Дафна.

— Ну, это очень долгая история. — Мэтт устало улыбнулся. — Я обязательно расскажу ее, но немного позже. После того, как поговорю с Эшером.

— Не уверена, что это разумно. Он ведь и на тебя сердит. Он теперь знает о том, что ты член Круга и имеешь ко всему, что с ним случилось, самое прямое отношение.

Вейра остановила молодую женщину, прикоснувшись к ее руке, а потом показала куда-то за дом.

— Мэтт, ты найдешь его вон там, в лесу. Может, теперь он наконец созрел, чтобы разделить с кем-нибудь свое одиночество. Ночь у него выдалась бурная.

— Знаю, — вздохнул Мэтт. — Я всегда чувствую, когда он…

— Не в духе? — Вейра покачала головой. — Впрочем, это неудивительно. Человек имеет право злиться, когда последним из всех узнает, что был рожден, чтобы спасти королевство. Ладно, мальчик мой, сейчас мы идем прямо в дом. Дафна, позаботься об ослике.

Вейра повела принца и его секретаря в дом, а Дафна задержалась с Мэттом.

— Они с Эшером, по-моему, полночи проговорили.

— Ну, что ж, ему крепко досталось. — Он старался говорить мягко. — Представь, его голова лежала на плахе, и над ней уже занесли топор, когда нам удалось его спасти. После такого испытания любому надо немного перевести дух.

Она тихонько охнула.

— Вейра мне ничего об этом не рассказывала. Мы были… мы занимались другими делами.

Неожиданно он поцеловал ее в макушку и легонько подтолкнул к сараю.

— Я так и думал. Иди и распряги осла. Да задай ему корма. Увидимся в доме…

Не желая расставаться со старым другом, Дафна попридержала его за рубашку.

— Пожалуйста, Мэтт, будь осторожен. Он действительно очень зол. И у него столько магической силы, ты не представляешь!

Маттиас снова поцеловал ее, на этот раз в щеку, и ободряюще улыбнулся.

— Со мной все будет в порядке. Не волнуйся.

И направился к лесу.

Эшер лежал у подножия высокой скрюченной сосны. После неконтролируемого выброса магической энергии прошло уже несколько часов, а он так и не оправился еще до конца. Внутри было пусто, все тело болело, ломило в висках. Внезапно до него донесся звук чьих-то шагов. Он поморщился. Если придется слушать новую историю об их дорогом Рейфеле, его непременно вырвет. Или он сотворит что-нибудь пострашнее.

— Катись отсюда, старуха, — неприветливо пробурчал Эшер, не поднимая головы. — Я слушал твою болтовню всю ночь, и у меня от нее уже уши отваливаются. Мне наплевать на все, что ты собираешься мне сказать.

— Неплохо ты встречаешь друзей, — раздался насмешливый и знакомый до боли голос. Голос, который ему очень хотелось бы услышать… Но только не сейчас!

— Если я, конечно, по-прежнему твой друг, — произнес бывший конюший. — И если ты пожелаешь простить меня.

Эшер рывком вскочил на ноги. До боли сжал кулаки и хрипло произнес:

— Мэтт?!

Мэтт выглядел ужасно. Ввалившиеся глаза, синяки на лице, оборванная одежда. Багровые подтеки на горле и засохшая кровь. А еще он казался немного взволнованным и настороженным.

И не зря, подумал Эшер.

Конюший остановился на некотором расстоянии от него.

— Я слышал, ты сегодня был несколько… не в себе.

Эшер криво усмехнулся.

— Можно и так сказать. Можешь вообще говорить что угодно, но не вздумай приближаться ко мне!

— Я тебя не виню, — мягко сказал Мэтт.

— С твоей стороны это очень великодушно!

Вздохнув, Мэтт сунул руки в карманы и заговорил снова:

— Знаешь, Эшер, я хотел поговорить с тобой еще месяц назад. Однако мне не позволили. Если скажу, что мне очень жаль, это что-то изменит?

— Зачем? Разве твои сожаления могут отменить то, что уже сделано?

— Ты прав, не могут, — согласился Мэтт и, немного поколебавшись, сделал два шага к Эшеру. — Но и то, что ты, надувшись, сидишь здесь, в глухом лесу, тоже ничего не изменит. Ты тот, кто ты есть, Эшер. Не я сделал тебя чародеем. И не Вейра. И не кто-либо еще. Таким ты родился. Таким, как о тебе говорит древнее Пророчество. Вернее, ты должен быть таким.

Эшер предостерегающе поднял руку и произнес:

— Клянусь, если кто-нибудь где-нибудь в моем присутствии когда-нибудь произнесет слово «пророчество», он горько об этом пожалеет.

Губы конюшего дрогнули в слабой улыбке.

— Это я могу понять…

Сукин сын! Говорит — как с капризным жеребенком! Мягко, ласково, успокаивающе. Того и гляди, протянет руку, чтобы потрепать по холке!

Эшер скрестил руки на груди и холодно произнес:

— Ладно. Эти две дряни уже все мне рассказали. И о магии, и об истории олков, и о снах. И ради чего я родился. Ты, надо думать, считаешь, что все это правда, не так ли?

Мэтт нахмурился.

— Не называй их так!

— Их рассказ — правда?

— Да…

Впрочем, еще до того, как Мэтт ответил, Эшер уже знал, что это так и есть. Чувствовал, что фантастический рассказ Дафны правдив от начала до конца, хотя и не желал это признавать. Понимал, что Вейра, тихо просидевшая у его постели всю долгую ночь, тоже говорит правду. Но даже сейчас он не желал ей верить.

— Провались она пропадом такая правда!.. Я могу сейчас уйти, — надменно сказал он.

Вот именно. И пусть попробует Мэтт стать у него на пути!

— Можешь, — кивнул тот.

— Я могу уйти, и меня никто не сможет удержать. Ни ты, ни Дафна, никто. — Он злорадно улыбнулся, точь-в-точь как Конройд. Даже зубы также обнажились в улыбке. — Я, оказывается, могущественный маг, Мэтт, и мог бы испепелить тебя одним взглядом.

— Знаю. Я почувствовал изменения, когда эта сила проснулась в тебе. Ощущение было такое, словно миллионы деревьев мгновенно сгорели в адской топке. Ты можешь, если захочешь, одним своим взглядом уничтожить всю эту землю. Так? Ты этого хочешь?

— Я хочу, чтобы меня оставили в покое!

Мэтт вздохнул.

— И что ты будешь делать? Куда пойдешь? Тебе некуда идти, Эшер. Хорошо или плохо, но наше королевство — это все, что у нас есть. А если ты не совершишь то, ради чего был рожден на свет, то мы лишимся и этого.

Эшер в отчаянии махнул рукой.

— Я скажу тебе, Мэтт, чего я не хочу! Я не хочу всего этого!

В то же мгновение тонкий луч раскаленной энергии ударил из кончиков его пальцев вверх, прямо в густую зелень сосновых лап. Послышался треск горящих игл, в небо взметнулись насмерть перепуганные птицы. Задыхаясь от страха и не зная, откуда пришло к нему это знание, но точно зная, что это в его власти, Эшер усилием воли погасил магический свет, втянул его в себя. Потом медленно опустил руку, с тревогой взглянул на нее, посмотрел на искривленный, оплавленный ствол сосны.

Сердце отчаянно колотилось в груди, казалось, даже кровь в венах закипела от напряжения. Он еще раз удивленно посмотрел на свои пальцы, словно видел их впервые.

А ведь я был когда-то рыбаком.

Мэтт, наблюдавший за случившимся с открытым ртом, остался тем не менее на месте и лишь нахмурился неодобрительно, когда представление закончилось.

— Что у тебя с горлом? — первым нарушил молчание Эшер.

От него не ускользнуло, что Мэтт впервые за все время смутился.

— Меня схватили стражники… Уже потом, после твоего спасения… Я… я пытался покончить собой.

— Повеситься?!

Конюший пожал плечами.

— Знал, что меня будет допрашивать Джарралт. Боялся… Я бы не выдержал и все ему рассказал… И тем погубил бы тебя.

Джарралт! Эшер снова сжал кулаки так, что пальцы больно впились в ладони.

— Я хочу убить этого ублюдка. И я убью его, Мэтт, голыми руками. А из его костей сделаю… зубочистки!

Губы Мэтта снова дрогнули.

— Ты не одинок в своем желании…

— Как тебе удалось от него скрыться?

— Мне помог Пеллен Оррик.

Оррик. Еще одно ненавистное имя.

— Этот негодяй? — Эшер недоверчиво посмотрела на Мэтта.

— Теперь он знает, что его обманули. Я обязан ему жизнью, Эшер. И не суди его слишком строго. Он честный служака, но он не знал всего. Всех фактов.

Факты! Ну-ну…

— Так он теперь на вашей стороне?

— На нашей.

Эшер поморщился.

— А кто говорит про «нашу» сторону? Кто сказал, Мэтт, что я собираюсь к вам присоединиться? То, что вы спасли мне жизнь, вовсе не означает, что я должен вам помогать!

Мэтт в некотором сомнении поднял руку, почесал небритое лицо и тут же поморщился от прикосновения к еще не зажившим ссадинам.

— Послушай, Эшер. — Судя по тону, терпение его было на исходе. — Мне очень жаль, что у тебя нет времени над всем этим хорошенько поразмыслить. У нас на многое нет времени. Жаль, но это так. Мы сейчас в лесу, и ты отсюда ничего не можешь разглядеть. Но если выйдешь на дорогу, по которой тебя сюда доставили, или посмотришь с любой точки нашего королевства, то все увидишь сам.

— Что я должен увидеть? — сердито спросил Эшер. — О чем это ты толкуешь?

Мэтт поднял глаза вверх, словно пытаясь проникнуть взглядом сквозь толщу окружавших их деревьев.

— Я говорю о Стене, — сказал он, и голос у него дрогнул. — Эшер, Стена разрушается. Наступили Последние Дни. И без твоей помощи, без Невинного мага, ни у кого в королевстве нет ни малейшего шанса выжить.