"Книга 2. Быль о Холодном Огне" - читать интересную книгу автора (Олненн Иней)

ГЛАВА 9

Риэл спала, завернувшись в меховое одеяло, на подстилке из сосновых лапок. Кирч сидел у огня и точил клинок. Сам он спал совсем мало — сменить его было некому, а силы ормиты он старался беречь сколь возможно долго. Жечь костры было делом опасным, но нынешняя ночь выдалась холодной, и он рискнул зажечь огонь. За минувший день они спустились в луга Оквиты и взяли чуть на север, но к вечеру им повстречались два отряда степняков, и пока они что-то выясняли между собой, Риэл и Кирчу пришлось отсиживаться в рощице. Поэтому достичь к ночи безопасного места для стоянки они не успели и остановились там, где застала темень.

Внезапно Кирч нутром почуял, что кроме них здесь есть еще кто-то, и визг точила смолк.

Осторожно раздвинув ветви, на поляну вышел человек и медленно обогнул стоянку. Странный человек — под его ногами едва приминалась трава, он не заслонял собой пламенеющих углей. Весь подобравшись, Кирч, не шевелясь, следил за ним и проклинал про себя — вслух не смел. Это был прачи — бессмертный посланник эльмы смерти, дух раздоров и крови. В руке он держал тонкую сеть, черный ворон сидел на его плече. Там, где появлялся прачи, неизбежно вспыхивал бой и погибали люди. Он всегда приходил только за этим. Каких врагов привел он с собой на этот раз?

Кирч быстро разбудил Риэл, но покинуть открытое место они не успели. Со стороны деревьев послышались голоса, бряцание оружия и конское ржание. На поляну выехали семь всадников, чьи лица закрывали красные платки, а такие носили только охотники за ормитами — хессы. Увидев кострище и двух аврисков возле него, всадники остановились в замешательстве — то ли мимо проехать, то ли проверить, нельзя ли тут чем поживиться. Им и невдомек было, что заманил их сюда прачи.

Несколько мгновений они тихо переговаривались, раздумывая: нападать — не нападать? Кирч тоже не касался меча. Воздух накалился, задрожал от напряжения. Потом один из охотников не выдержал, двинул коня прямо на Риэл, и та сначала отшатнулась, а потом, не раздумывая, быстро нагнулась, зачерпнула из костра пригоршню углей и швырнула в него. Конь заржал, взвился, сбросил седока, и над поляной пронеслось злое:

— Ормита!..

Кирч выхватил меч. Теперь боя было не избежать — хессы никогда не оставляли служителей Огня в живых.

— Приготовься к смерти, ты, колдовское отродье! — крикнул один из них, и крик тут же перешел в стон — Кирч одним ударом сшиб его с седла.

— Следующий, — спокойно промолвил страж, хотя понимал: устоять против шести верховых будет трудно. Но проигрывать он не собирался — только не в самом начале пути.

Зазвенела сталь о сталь. Всполошенные яростными криками, с деревьев поднялись птицы и закружили в ночном небе. Но Риэл ничего не видела и не слышала, она смотрела на свои руки, как на великое чудо, ведь на них огонь не оставил и следа! Но уже в следующий миг испуганно вскрикнула: двое охотников обошли ее со спины. Кирч обернулся на крик, почти не глядя, сразил одного и тут же получил удар копьем в плечо от другого.

Яростное звериное рычание вырвалось из его груди, от этого рычания Риэл вздрогнула, а кони поднялись на дыбы, сбросили седоков и умчались. И тут из темноты эхом отозвалось такое же, и в тыл растерявшимся охотникам ударили два невесть откуда взявшихся рослых воина. Прошло меньше минуты, и бой был кончен, охотники за ормитами полегли все до одного.

— Долго же ты с ними возился, — сказал один из пришедших на помощь, вытирая меч сдернутым с мертвого хесса платком.

Риэл замерла. Зная характер Кирча, она ожидала, что сейчас незнакомец поплатится за такую дерзость, но с удивлением увидела, что грозный страж улыбается.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что отсиживался в кустах и выбирал подходящий момент для появления, Рилг Скронгир?

Риэл ахнула. Рилг Скронгир! Оказывается, у Кирча есть брат, а она даже не знала! Рилг усмехнулся и хлопнул брата по плечу:

— Ты прав, как всегда! Не хотел лишать тебя удовольствия повоевать…

И недоверчиво поднес ладонь к глазам. Ладонь была в крови.

— Да ты ранен, Кирч!

— Не опасно, — отмахнулся тот. — Самое время, а то я начал забывать, что в моих жилах течет кровь, а не вода.

К ним подошел другой авриск, ведя под уздцы двух лошадей с поклажей.

— Это Дарк, — сказал Рилг. — Мы вместе, так сказать… путешествуем.

— Ну да, — сердито ответил Дарк, разглядывая порванные под коленом штаны. — Наконец-то мне представилась возможность уложить парочку подручных новоявленного князя Лигрии, клянусь рогатым драконом!

Кирч глядел в молодое дерзкое лицо, на непокорно торчащий ежик коротко стриженых волос, на вызов, сквозивший во всем облике искателя, и не мог понять, что общего между ним и рассудительным, опытным Рилгом. Вопрос уже готов был сорваться с его губ, но Рилг взглядом попросил отложить разговор на потом.

Это 'потом' выдалось только на следующую ночь, когда Риэл спала, а Дарк ушел на охоту — он не любил и не умел сидеть на месте.

— Скажи на милость, где ты откопал этого 'рогатого дракона'? — шепотом спросил Кирч, проводив взглядом худощавую фигуру. — Клянусь сетью прачи, у него еще ветер в голове гуляет!

Рилг тяжело вздохнул и тоже шепотом ответил:

— Какой там ветер — ураган у него в голове! Представить не можешь, как я измотался. Ты же видишь, он искатель, будь все неладно. Три года его разыскивал и вот нашел себе проблем.

— Это он? — воскликнул Кирч. — Этот искатель — ормит?!

— Да, у этого ненормального есть дар, и именно мне судьба выбросила жребий охранять его.

Кирч сочувственно покачал головой. Ему была известна эта порода людей, решивших во что бы ты ни стало отыскать сокровища королевского лабиринта. Это они бесстрашно дрались ради драки, это их костры горели в ночи путеводными звездами, это их отличала особая походка, особый взгляд людей, чей дом — весь мир.

— Погоди, — сказал Кирч, — но раз у него есть дар, значит, зовет его не лабиринт, а Окаль! Но теперь понятно, почему Черный Король до сих пор не охотится за ним. Из какого он рода? Впрочем, могу догадаться. Из клана Авитов. Его чутье могло бы очень нам помочь — Риэл ведь пока дара не чувствует и я не знаю, куда ехать.

— Да. Но дело усложняется тем, что он ничего не хочет слышать про дар, ормитов, Окаль и прочее…

— Хм. Ну да, потому что изо всех сил сопротивляется зову Окаля, внушив себе, что ищет лабиринт. Вот каша заварилась, и от ормита помощи никакой.

— Мне стоило больших трудов отыскать его, ты знаешь это, — продолжал Рилг, — а когда я обнаружил его на постоялом дворе в Ютвите, он чуть не убил меня. Естественно, я не мог этого допустить, иначе бы он лишился дара. Я бился с ним и немного его помял, впрочем, мне досталось тоже. А когда он остыл, я сказал, что иду с ним. Должен же я проследить, чтобы он не угрохал кого-нибудь из обладающих даром! Как он до сих пор этого не сделал — ума не приложу. В общем, я много чего наплел ему, но о даре больше не заикаюсь, потому что этот ненормальный сразу начинает орать, доказывая обратное, и лезет в драку. А тогда жди беды: либо он меня убьет, либо я его, и так и этак плохо, да к тому же вокруг хессы снуют да степняки.

— Н-да… И что думаешь делать? Ехать-то куда?

— Едем, куда едется. Надеюсь где-нибудь встретить Хьярги, может, хоть он вобьет немного ума в буйную голову искателя, — уныло пробормотал в заключение Рилг.

Кирч расхохотался так громко, что Риэл беспокойно шевельнулась во сне, но не проснулась — устала за день.

— Впервые сталкиваюсь с ормитом, которого нужно силой тащить к Хьярги, — снова переходя на шепот, Кирч поправил одеяло, сползшее с плеча Риэл. — Но ты справишься, не будь ты самым младшим из Скронгиров и самым способным. Чем смогу, помогу тебе, потому что потерять ормита, когда их всего двое, — беда. Мы не можем этого допустить. Большая удача, что мы встретились, Рилг. Я ведь совсем не знаю, куда лежит наш путь, а на Риэл сейчас надежды мало — она пока не чувствует дара. Нам остается положиться на Авита, каким бы взбалмошным он ни был.

При этом Рилг кисло улыбнулся и вздохнул: он уже умаялся с этим Авитом больше, чем с целой армией степняков.

Вот их стало четверо. Они пробирались заповедными тропами, вдали от обжитых мест, через леса, поля и болота. Их не видел никто, кроме орлов, одиноко парящих в высоком весеннем небе. Но случилось то, чего ни Кирч, ни Рилг предвидеть не могли: ормит и ормита отнеслись друг к другу, как кровные враги. Неся раздор в своих сердцах, какой Огонь принесут они в Долину? Будет ли от него польза? Не вспыхнет ли новая война?

Щурясь от яркого солнца, Дарк ругался про себя, не понимая, куда и зачем едет и зачем примкнул к этим людям. С Риэл у него с самого начала отношения не заладились, едва он узнал, что она из Блэдов, а она узнала, что он из Авитов. Даже Кирч и Рилг не ожидали, чем все обернется, иначе бы приняли меры предосторожности.

Они как раз пробирались по топкой низинке, пестреющей бледными болотными цветами. Издалека низинка привлекала взор травяным покровом сочно-зеленого цвета, ни дать ни взять — мирная лужайка, над которой бабочки летают. Но Кирч сразу предупредил:

— Идти только след в след. Провалитесь — поминай, как звали. Рилг, я поведу лошадей, а ты поведешь их, — он кивнул на Риэл и Дарка.

Они спешились, Кирч повязал лошадей одну за одной, вооружился длинной палкой и повел их через болотце. Несколько минут Рилг смотрел, как он осторожно выбирает дорогу, как тщательно прощупывает землю, прежде чем поставить ногу, и как лошади удивительно покорно ступают за ним шаг в шаг.

— Так, — Рилг посмотрел на ормитов. — Теперь мы. Я иду первым, потом Риэлин и последним ты, Дарк.

Вблизи низинка оказалась не такой привлекательной: она источала гнилостный смрад, тучи комаров жужжали над нею и вдобавок раздражающе квакали лягушки. Рилг был так озабочен проверкой пути, что мало прислушивался к происходящему за спиной. А зря. Только когда услыхал нечто похожее на шипение кота, которому прищемили хвост дверью, он обернулся.

Котом, а точнее, кошкой — дикой, взъерошенной, выпустившей когти — была Риэл. Дарк, что стоял к ней нос к носу, выглядел не лучше: глаза горели бешенством, лицо искажала ярость, а кулаки сжимались и разжимались, словно он хотел придушить ормиту.

— Блэд!..

— Авит!..

Одновременно сказали, как плюнули друг в друга.

— Эй! В чем дело? — Рилг в два прыжка вернулся и немедленно вклинился между ними. — Что это на вас нашло?

— Он — Авит! — Риэл обвиняюще ткнула пальцем в Дарка. — Его род несет ответственность за то, что ормиты взяли в руки оружие! Он и сам носит меч!

— Нет, все это вранье! — издевательски-зло бросил ей Дарк. — Это Блэды во всем виноваты, это они отвергли предложение Нронов послать передовые отряды за Синее озеро, и из-за этого…

— Ну все! Пагин! Довольно! — Рилг сердито отодвинул их друг от друга. — Вы же взрослые люди, а ведете себя, как дети! Виноваты все: И Авиты, и Блэды, и Нроны, но конкретно ты, Риэл Блэд, и ты, Дарк Авит, не виноваты ни в чем. Но и это можно исправить: если будете грызться друг с другом из-за прошлых обид, Огонь не придет в Долину, и тогда уже именно вы понесете неподъемную вину!

Дарк открыл было рот, чтобы возразить, но тут подошел Кирч, и он счел за лучшее рот закрыть.

— Что тут у вас происходит? — поинтересовался Кирч, хотя сам наверняка слышал если не все, то многое, а об остальном догадался.

— Ничего, — буркнула Риэл.

Дарк промолчал. Рилг с тяжелым вздохом поднял глаза к небу.

— Понятно, — сказал Кирч. — Пошли отсюда. Выяснять отношения, стоя посередине болота, — глупее не придумаешь.

Но с этого самого момента постоянно был начеку, а Рилг все время держался между ормитами.

К вечеру впереди белым пятном замаячил холм. К нему-то и спешили Кирч и Рилг добраться до заката, чтобы спокойно заночевать в защищенном месте.

Солнце садилось за ближайший лесок, и белые камни, устилающие склоны холма, тихо розовели в его лучах. На самой вершине стояли несколько валунов, но солнце уже ушло оттуда, и валуны казались серыми.

— Этот холм зовется Кестамьяр — Белая Голова, — сказал Рилг.

— Здесь остановимся, — скомандовал Кирч.

Они спешились у раскидистого вяза с потрескавшимся от старости стволом. У самых корней бежал чистый ручеек, все по очереди напились, наполнили фляги и напоили лошадей. Дарк держался в стороне, молча отказался от еды, и его оставили в покое. Вдруг Риэл, которая не сводила глаз с серых камней, воскликнула:

— Смотрите! Что это?

Солнце уже село, а камни на Кестамьяре светились.

— Там горит огонь, — сказал Кирч. — Поднимемся.

— Мало ли кто может жечь там огонь, — воспротивился Дарк. — Надо сначала проверить.

— На Кестамьяре только один человек может жечь огонь, — спокойно сказал Рилг. — И его опасаться нечего. Пошли.

Дарк подчинился, но было видно, что его эти слова не убедили.

Холм был высокий, крутой, подъем отнял много времени и сил. И чем выше они поднимались, тем выше становились камни, венчающие вершину. Они стояли прямоугольником, словно кости какого-то древнего храма, может, когда-то они держали на себе крышу, а может, нет. Теперь крышей здесь было небо, стенами — ветер, а полом — земля. Вот на этом полу и горел костер, а возле костра, ссутулившись, сидел старик в выцветшем дорожном плаще, рядом посох лежал, а неподалеку паслась лошадь — худющая кляча, как на ногах еще держалась — непонятно. Увидев аврисков, старик махнул им рукой, приглашая к огню.

— Приветствуем тебя, наставник, — Кирч поклонился, и Рилг тоже, и Риэл, следуя их примеру, а в Дарка снова вселился демон непокорства, и он остался стоять, демонстративно сложив руки на груди, и головы не склонил.

— В последние годы ормиты не часто встречаются на моем пути, — сказал Хьярги, а это был, конечно же, он. — Присаживайтесь к костерку, отдыхайте, делите со мной хлеб-соль.

Рилг отвел лошадей пастись к Белоухой (так звали живучую клячу Хьярги), остальные подсели к костерку. Кирч и Рилг говорили с Хьярги запросто, но почтительно, видно, давно с ним знались, Риэл — немного испуганно, Дарк — настороженно и только по необходимости, а еще он время от времени озирался по сторонам, ему казалось, что камни, возвышающиеся за спиной, заглядывают ему через плечо. Хьярги заметил это, улыбнулся и сказал:

— Аюл! Не бойся. Это става — священные камни, они не причиняют зла и не приносят добра. Они сами по себе. Это — круг равновесия. Если твое сердце отдано свету — они умножат этот свет, если тьме — умножат тьму. Как договоришься.

Дарк не понял, что значит 'как договоришься', а еще не понял первого слова 'аюл', и оно почему-то беспокоило больше всех остальных — словно его обозвали.

— За девять лет, что минули после битвы на полях Хемринверда, я встречал много ормитов, но ни у одного из них не было дара. Многие из них заражены ненавистью, многие отравлены страхом, многие сломлены бессилием. И все они достойны жалости, ибо страдания их безмерны. Нет ничего горше для ормита, чем лишиться дара. Вы, — старик посмотрел на Риэл и Дарка, — этого пока не понимаете. Эта женщина еще не чувствует в себе силу Огня, а этот мужчина отрицает ее. Что ж, у каждого из вас будет время выбора, и тогда к вам придет эта боль. Так случится.

Хьярги помолчал, потом добавил:

— Один раз в четверть века загорается в Долине Огонь. Прежний угас три года назад. Да, обладающих даром почти не осталось. Может, вы — последние. Да отстань же, Белоухая!

Подошедшая лошадь с грустным вздохом положила морду ему на плечо. Хьярги мягко, но решительно оттолкнул ее.

— Большинство служителей погибли в войне ормитов, многих достал Черный Король, — сказал Кирч. — Да повсюду свирепствуют хессы — прислужники Баруша, и немало ормитов приняло смерть от их острых клинков.

— Битвы избежать было нельзя. За века ормиты утратили значимость дара, и Огонь, что они приносили, перестал согревать сердца людей. Битва была нужна, чтобы те, кто недостоин, ушли.

— Я не понимаю, — тихо произнесла Риэл. — Разве Огонь, что ормиты приносят из Окаля, может не помочь?

Хьярги поглядел на нее и сказал:

— Огонь — дар эльямаров, но ошибается тот, дитя мое, кто думает, что Огонь сам по себе может решить все людские проблемы и избыть все беды, это было бы слишком просто. Как ты считаешь, Дарк Авит, — вдруг обратился он к Дарку, — почему дар дается только лучшим?

— Почем я знаю, — буркнул в ответ Дарк, вопрос застал его врасплох, и он не знал, как ответить.

— Потому что, принимая Огонь и отдавая его, ты себя отдаешь, — подсказал Рилг.

— Истинно, — кивнул Хьярги. — Эльямары наделили служителей качествами, в которых нуждаются все, дабы ормиты могли учиться сами и учить других. Принимая Огонь, ормит растворяется в нем и обретает себя заново, и Огонь становится частью его. Каков ормит — таким становится и Огонь, а потом и люди. Кер — Земля, Суур — Ветер, Увелен — Вода и Ореб — Огонь — все четыре стихии отдали аврискам лучшее, но сегодня они против нас. Кер устала пить кровь, Суур — носить пепел и звон стали, Увелен — хоронить только что построенные корабли. Еще немного, и мы увидим разъяренный лик Ореб — неподвластного пламени, потому что есть предел терпения даже у эльямаров, и когда оно иссякнет — человеку не будет места в Долине.

И, словно соглашаясь с его словами, налетел сильный порыв ветра, затмил звезды и взвихрил пламя в костре. Пламя взметнулось вверх, заставив людей отпрянуть, и потом успокоилось.

— Тогда объясни мне, если этот Огонь так важен, почему авриски уничтожают тех, кто ему служит? — глухо спросил Дарк. — Почему ормиты вынуждены прятаться, словно преступники, и прятать лица, как прокаженные? Почему люди не могут забыть их вину во имя будущего? Если у них не достает на это сил, как может достать сил у ормита пойти за Огнем, отдавая в залог жизнь?

— От невежества невозможно спастись, — сурово взглянул на него Хьярги. — Оно поражает всех: и королей, и подданных. Теперь даже дети рождаются с чувством ненависти к нам, обладающим знаниями, к вам, обладающим даром, и к вам, обладающим силой. Авриски называют наш Огонь холодным огнем, как мы называем холодным огнем огонь, что горит в их очагах. Потому что нельзя рассказать, что такое Высокий Огонь, ведь нельзя рассказать, как растет трава, как текут реки, как спят горы. Это — сияние вечно зовущих за собой золотых недосягаемых звезд, это жар любви, дурманящий, как вино, и воспламеняющий кровь. Это — свет одинокого костра, неумолимо влекущий в дорогу, это — багряный закат и безмятежный рассвет, вместе с которым просыпается душа. Как рассказать об этом людям? И кто расскажет им об этом? Кого они станут слушать? Меня? Меня станут, но я один, на всех моей головы не хватит. Слушать станут вас, но для этого нужно в своем сердце взрастить то, что потом отдастся людям, иначе и вас не станут слушать тоже. Смотрите.

Хьярги щелкнул пальцами, и на его ладони вспыхнули, нежно затрепетали язычки пламени, а сам он стал как будто выше и значительнее. В этом хрупком цветке плескалась могучая древняя сила, идущая из самого сердца земли, и тысячелетняя мудрость билась в золотых искрах.

Риэл и Дарк заворожено смотрели на огонь, не в силах произнести ни слова, а Хьярги говорил им:

— Вам, потомкам двух славных кланов ормитов следует забыть давние распри и научить людей вновь любить жизнь и не бояться смерти. В вас — лучшее от Блэдов и Авитов. Рискуйте, уверенные в себе, вы отмечены даром, в этом ваша огдстама, она все равно настигнет вас, где бы вы ни были. Выбирайте между светом и тьмой, ибо только в сражении с самим собой, своими сомнениями человек способен ощущать себя человеком. Я не избавлю вас от душевных метаний, победа над собой тем и ценна, что достигается в одиночку.

Хьярги бережно накрыл ладонью ладонь, и огненный цветок погас, а Риэл и Дарк ощутили, как вдруг осиротела душа. В этот миг они поняли, что отдадут все, лишь бы этот огонек — такой беспомощный и такой грозный — затрепетал в их ладонях.

— Но мы не знаем дороги, — Риэл подняла на Хьярги глаза. — Я не знаю, где находится Окаль. Мои родители не успели рассказать об этом.

Хьярги покачал головой и взглянул на Кирча. Тот виновато опустил глаза. Хьярги вгляделся в Риэл, и внезапная боль пронзила его сердце. Как много еще скрыто от нее, которую судьба вынесла из водоворота войны на поверхность, чтобы подвергнуть испытаниям еще более страшным! Вот она смотрит на него, а в глазах ее — чистота горных снегов, но и страх тоже, а ведь страх зацепил ее пока только краем, тенью! Что будет с нею дальше? Что ждет ее в завершение трудов, и какая она придет к этому завершению?.. Он толкает ее на путь, где она может оставить и жизнь, и душу, и он не должен щадить ее. Не имеет права. Хьярги еле слышно вздохнул, стараясь унять сердечную боль.

— Будь твои родители живы, дитя, они ничем бы не смогли тебе помочь. Окаль — заповедное место. Печать на устах каждого ормита, который был там. Печать на ваших устах тоже, иначе вы потеряете дар. Ведь что такое лишиться дара? Это — лишиться доверия. Указав кому-то путь в Окаль, вы лишаетесь доверия, оказанного вам эльямарами. Расплата — дар.

— Но ведь времени мало! — воскликнул Дарк. — Насколько было бы проще…

Хьярги вскинул руку, и слова невольно замерли у Дарка на устах.

— У каждого ормита свой путь, — сурово произнес старик. — Кто-то выйдет за порог своего дома и попадет в Окаль, а кто-то исходит всю Долину вдоль и поперек, прежде чем достигнет желаемого. Догадываешься, почему?

— Нет, — честно признался Дарк.

'Чтобы в твоей голове наконец-то прибавилось ума', — подумал Рилг, но вслух говорить не стал.

— Что такое дорога? — резко спросил Хьярги.

— Дорога? — растерялся Дарк. — Дорога, это… это… Да что за дурацкие вопросы в самом-то деле?! — вскипел он, потому что не знал, как ответить.

Но Хьярги не обратил ни малейшего внимания на его вспышку и сказал:

— Аюл.

Дарк так и подскочил. Ну не нравилось ему это слово! Как будто его снова обругали, и все это ругательство знают, а он нет. А тут еще младший Скронгир ухмыляется или ему показалось?.. Хьярги меж тем продолжал:

— Мы могли бы просидеть здесь, на Кестамьяре, и полгода, и полжизни, и я бы многому смог научить вас, ибо я — обладающий знаниями. Но это мои знания, рожденные моими дорогами, и все, что я вам скажу, будет правильно, но это будут только слова. Сидя на одном месте, Дарк Авит, ума не наберешься. Любые знания, даваемые учителем, требуют от ученика их проверки. Вот почему лучший наставник — это Дорога. Длинная, короткая, трудная, опасная, легкая или скучная — но это будет ваша дорога, и она научит вас всему. Она подарит вам замечательные встречи, она проверит вас испытаниями и даже гибелью, и если вы устоите — в конце этого пути вас ожидает мудрость. Я не сказал ничего нового, и для многих простая дорога, что начинается от крыльца отчего дома, становится карринчи — дорогой воина духа.

— Я и так не сижу дома, — насупился Дарк. — Да и нет у меня дома.

— Но и пути своего ты еще не избрал. Ты стал искателем, но для тебя найти лабиринт — не главное, важен сам поиск и то, что ты сражаешься с Охотниками и степняками, ты мстишь им, и месть твоя справедлива.

Риэл поглядела на Дарка. Тот сидел, опустив голову, и ни на кого не смотрел. Хьярги попал в самую точку.

— И, тем не менее, ты никогда не задумывался, что есть враг поважнее и пострашнее, и вот с ним-то и стоило бы померяться силами! Это он виновен в том, что Долина стоит на краю гибели, это его злой волей питаются степняки и хессы, это он, затаившись в центре паутины, терпеливо ждет подходящего случая! И как всякое порождение мрака и холода он боится Огня! А значит, ты, Дарк Авит, обладающий даром, можешь его победить и отомстить за гибель всей твоей семьи!

Рилг смотрел на Хьярги в немом восхищении. Вот что значит мудрый! Как верно он прочел всю душу Дарка и отыскал правильные, самые что ни на есть точные слова! Видя, что бесполезно взывать к его чувству долга, которое спрятано ото всех так глубоко, что не сыщешь, Хьярги обратился к его неостывающей ненависти к наемникам, а заодно — к Черному Королю. И в эту наживку Дарк вцепился намертво и теперь не отпустит. И в Окаль пойдет, и Огонь, который он принесет в Долину, будет пропитан его яростью и жаждой мести, и тогда авриски выметут всю нечисть со своей земли и ничто их не остановит!

Рилг улыбнулся и посмотрел на Кирча. Тот подмигнул ему и украдкой за спиной начертил знак, которым они пользовались с детства: победа!

Хьярги поднял лицо к небу и долго смотрел в него. Прохладный ветер шевелил рассыпанные по спине белые волосы, в них вспыхивали искры.

— Светает, — сказал он. — Мне пора. Эй, Белоухая!

Лошадь тихо заржала и резво подбежала к нему. Риэл с сомнением поглядела на нее: уж больно худа была животинка, как она еще и седока выдержит? Да на нее седло положи — ноги подкосятся! Однако Хьярги удивительно легко вскочил ей на спину, и лошадь даже не дрогнула, и седло не понадобилось.

— Еще увидимся! — Хьярги махнул рукой. — Берегите себя, идите вперед, не оглядывайтесь на прошлое. Наима!

Авриски молча поклонились, и теперь Дарк поклонился тоже. Недолго слышалось: 'Н-но, Белоухая! Пошла, пошла!.. — потом все стихло. Лишь догорающий костер напоминал о том, что здесь был Хьярги, ибо только ему одному было позволено разжигать огонь на ставе Кестамьяр.