"Дух демона" - читать интересную книгу автора (Сальваторе Роберт)

ГЛАВА 11 ТОТ САМЫЙ РОДЖЕР

Корчась от боли, Роджер стиснул зубами кусок деревяшки. Он оторвал рукав рубашки, крепко обмотал им ногу чуть пониже колена и привязал концы к другому куску дерева. Теперь он изо всех сил пытался затянуть жгут как можно туже.

Несколько раз Роджер терял сознание, проваливаясь в небытие и вновь возвращаясь в реальность своей темницы. Парень постоянно твердил себе: если он надолго потеряет сознание, то наверняка умрет от кровотечения. Рана от укуса крэгготской овчарки была глубокой, и оттуда не переставая, лилась кровь.

Наконец ему все-таки удалось остановить кровотечение, и Роджер, дрожа от холода и стуча зубами, весь в поту, привалился к земляной стене своей камеры. Место было ему знакомо — главный погреб, находящийся неподалеку от центра города. Знал Роджер и о том, что вход, а значит и выход, здесь был только один — люк на потолке, там, куда вела шаткая деревянная лестница. Сейчас оттуда, из щелей, пробивались лучи тусклого дневного света. Роджер догадался, что день клонится к вечеру и, когда стемнеет, надо будет что-то придумать и выбраться отсюда.

Он тут же понял всю глупость своих планов. О каком ночном побеге может идти речь, если у него едва хватило сил отползти от стены? Горестно усмехнувшись над бессмысленностью своей затеи, он повалился на пол и проспал всю ночь. Неизвестно, сколько бы еще длился его сон, но дверь в темницу с лязгом отворилась, и в подвал полился свет утренней зари.

Роджер застонал и попытался распрямиться.

По лестнице спускался поври, за которым шел сам Коз-козио Бегулне. Первый подошел к Роджеру и рывком поставил его на ноги. Роджер больно ударился спиной о стену. Он зашатался, но сумел сохранить равновесие. Если он упадет, эта тварь вновь заставит его встать, и новая встряска окажется еще больнее.

— Кто у вас применяет магию? — спросил Коз-козио Бегулне, подойдя к Роджеру.

Предводитель поври ухватился за лохмотья окровавленной рубашки и притянул парнишку к себе. Лицо Роджера находилось в каком-то дюйме от грубого, морщинистого и до невозможности отвратительного лица карлика. Парню стало душно от зловонного, обжигающего дыхания Коз-козио.

— Какую магию? — переспросил Роджер.

— Давайте собак! — крикнул Коз-козио.

Услышав лай, Роджер снова застонал.

— Кто у вас применяет магию? — требовательно повторил вопрос Коз-козио. — Сколько человек ею владеют? Сколько у них камней?

— Камней? — повторил Роджер. — Я не знаю ни о каких камнях и тем более о магии.

Сверху опять послышался лай.

— Я говорю правду, — срывающимся голосом прибавил Роджер. — Ведь я бы мог солгать и назвать любое первое попавшееся имя, и вы бы так и не узнали, что это ложь. Вы бы стали искать человека, которого нет. Но я не хочу лгать. Я действительно ничего не знаю ни о какой магии. Ничего!

Коз-козио, не выпуская Роджера, что-то негромко прорычал. Роджер испугался, что свирепый поври вот-вот откусит ему нос. Но вместо этого Коз-козио отшвырнул парня к стене и повернулся к лестнице. Похоже, нехитрые доводы Роджера его убедили.

— Свяжи-ка его хорошенько! — приказал Коз-козио своему подручному. — Сделай ему узел смирения. Мы желаем, чтобы наш гость чувствовал себя как дома.

Роджер не вполне представлял, что может означать «узел смирения», но, судя по злорадным усмешкам поври, предвкушавшим новую забаву, это не сулило ему ничего хорошего. Подручный достал тонкую ворсистую веревку и приблизился к парню.

Роджер сполз на пол. Карлик пнул его в живот, затем грубо заломил ему руки за спину.

— Эй, там, да убери ты этого чертового пса, — приказал Коз-козио Бегулне поври, который стоял у края люка и держал на коротком поводке крэгготскую овчарку. — Этот жалкий человечишка слаб и того и гляди сдохнет.

Коз-козио поднялся на несколько ступенек и оглянулся.

— Но прежде чем я дам ему умереть, я еще малость позабавлюсь с ним.

— Как мне повезло, — едва слышно пробормотал Роджер, отчего карлик еще туже затянул веревку.

«Узел смирения» был воистину дьявольской выдумкой поври. Руки Роджера оказались не просто привязанными к спине, но согнутыми в локтях таким образом, что пальцы почти касались затылка. Далее веревка переходила через плечи и, стягивая грудь, опускалась ниже, больно врезаясь в пах, откуда вновь шла по спине вверх и наконец делала петлю возле горла. Поври связал Роджера так крепко и умело, что малейшее движение не только отзывалось резкой болью в паху, но и мгновенно перекрывало дыхание.

— Ну что, замочных дел мастер, поглядим, сумеешь ли ты развязать этот узелок!

Поври расхохотался. Потом он всадил факел в торчавшую из стены скобу, зажег его и подошел к лестнице.

— Эй, Коз-козио приказал стеречь эту человеческую тварь как следует! — крикнул он кому-то из своих.

— Двойной запор, что ли? — спросили сверху.

— Ага, двойной запор, — подтвердил поври. — И не забудьте посадить пса прямо на дверь! Да, пусть меня сменят к концу дня. Мне не улыбается пропустить ужин, сидя здесь с этим вонючим человечишкой.

— Будет тебе скулить, — ответил поври наверху и с шумом захлопнул тяжелый люк.

Когда дверь перетягивали цепями и запирали на замки, Роджер внимательно прислушивался к доносящимся звукам. Потом присмотрелся к своему тюремщику.

«А ты допустил одну ошибку, Коз-козио Бегулне, — мысленно упрекнул главаря поври Роджер. — Ты отправил сюда эту образину вместе с оружием».

Поври встал рядом со связанным Роджером.

— Лежать тихо, — велел он и для подкрепления сказанного сильно пнул Роджера в ребра.

Роджер дернулся, но ему стало еще хуже; он чуть не задохнулся.

Смеясь, поври прошел в другой угол и уселся под факелом. Он стащил с головы кроваво-красный берет и выразительно повертел на пальце, словно желая показать Роджеру, что вскоре берет станет еще краснее от его крови. Затем поври заложил крючковатые пальцы за голову, прислонился к стене и закрыл глаза.

Роджер провел немало времени, пытаясь собраться с мыслями и решить, что же делать дальше. Превозмогая тошноту и боль, он стал соображать, как ему выпутаться из веревок. Эта часть задачи была еще не самой трудной. Но если он высвободится, завладеет оружием поври и убьет эту тварь, куда ему бежать? Люк заперт и перетянут цепями, а о том, кто лежит и поджидает его наверху, он не забывал ни на минуту.

Задача казалась безнадежной, однако Роджер заставил себя успокоиться и сосредоточиться, пытаясь мыслить последовательно. К вечеру сторожившего Роджера поври сменил новый.

Он принес немного еды и воду. Поври просто окунул голову парня в миску с водой, отчего тот едва не захлебнулся. После этого новый стражник занял место предыдущего.

Не прошло и часа, как поври шумно захрапел.

Решив, что он достаточно «нагостился» у Коз-козио Бегулне и не намерен проводить здесь еще одну ночь, Роджер начал действовать. Не распыляться, — твердил он, упираясь плечом в стену. Он должен был выбрать правильный угол, чтобы при ударе сработал вес его тела. Оглянувшись на тюремщика, он убедился, что тот по-прежнему беспробудно спит. Тогда парень закрыл глаза и собрал в кулак всю свою волю.

Роджер резко качнулся к стене и с силой ударил по ней плечом. Удар сдвинул его руку еще немного за спину. Мышцы его напряглись, и Роджер вновь качнулся к стене. Он услышал, как громко щелкнуло вывихнутое плечо, и волны боли прокатились по всему телу, отчего Роджер едва не упал. Волевым усилием он подавил боль. Скрюченная рука помогла ослабить узлы, и теперь он смог сбросить веревку с плеча.

В следующее мгновение Роджер, выпутавшийся из «узла смирения», лежал на полу, ловя ртом воздух. После минутной передышки он снова начал действовать. Роджер опять ударил плечом о стену, но уже по-другому, чтобы вправить плечо. Старая уловка. За несколько лет этот способ не раз выручал Роджера, и он довел этот трюк до совершенства. Подождал, пока утихнет боль, затем смотал веревку и направился к спящему поври.

— Ты чего? — удивился карлик, открыв заспанные глаза и увидев, что пленник стоит, держа в руке его собственный короткий меч.

— Драться со мной вздумал? — спросил стражник, вскакивая на ноги и доставая из-за голенища кинжал.

Оба противника понимали, что, даже с оружием в руках, тщедушный парень не мог соперничать с закаленным в сражениях поври.

Роджер отскочил к дальней стенке и упал на пол. Поври взревел и бросился на него, занеся руку с кинжалом.

Но тут веревка стянула запястье поври тугой петлей, и Роджер привязал второй ее конец к корню, что торчал из стены неподалеку от места, где еще минуту назад восседал поври.

— Что? — пробормотал карлик, но было поздно. Веревка натянулась, заставив руку с кинжалом опуститься прямо между ног. Поври споткнулся и тяжело грохнулся на спину.

Роджер отделился от стены и быстро очутился позади своего врага.

— Что? — вновь заревел карлик, но тут рукоятка меча со всей силой ударила его по голове. Поври дернулся, пытаясь высвободить застрявшую руку и схватить Роджера другой рукой.

Роджер продолжал колотить его по голове рукояткой меча, пока, наконец, упрямый поври не затих. Парень чуть не падал от боли и утомления, то и дело рискуя потерять сознание.

— Времени в обрез, — без конца повторял Роджер, заставляя себя встать.

Карлик дернулся. Роджер снова ударил его, а потом нанес еще один удар.

— Времени в обрез, — опять повторил Роджер, уже более решительным голосом, удивляясь силе и выносливости своего противника.

Самое трудное ожидало его впереди. Роджер прокрутил в мозгу весь план действий, стараясь учесть все препятствия и найти способы их преодоления. Он вынул кинжал из руки поври, отстегнул пояс и потуже затянул веревку. После этого он двинулся к лестнице, прикидывая, насколько прочны доски люка. С внутренней стороны, почти по центру, для большей прочности к доскам было прибито толстое бревно. С него Роджер и начал, проковыряв отверстие, чтобы туда можно было пропустить веревку и устроить петлю. Затем он занялся досками, подстругивая их с обоих концов возле перекладин. В какой-то момент он услышал настороженное рычание крэгготской овчарки, и ему пришлось долго ждать, пока зловредный пес успокоится.

Роджер сосредоточенно отстругивал от досок одну лучинку за другой, расшатывая и вынимая деревянные гвозди. Однако ему вновь пришлось прекратить работу. Начала дергаться больная нога, и он вынужден был спуститься вниз. Кое-как успокоив боль, он заметил, что поври приходит в себя. Пришлось вновь шмякнуть этого упрямца по голове. После этого Роджер опять принялся за работу, и наконец ему удалось расшатать доски по обе стороны от центральной перекладины.

Настал решающий момент. Только бы силы его не оставили, только бы не потерять сознание от боли!

Роджер опять спустился вниз и взял у оглушенного поври то, что могло пригодиться. Затем он еще раз мысленно проанализировал свои дальнейшие действия и в последний раз проверил снаряжение: меч, кинжал, язычок от поясной пряжки, кожаные шнурки от башмаков карлика и, наконец, вонючий башмак. После этого Роджер глубоко вздохнул и стал подниматься по лестнице. Он слегка надавил на расшатанные доски, чтобы лучше понять, с какой стороны находится собака. Разумеется, если она там не одна и поблизости находятся поври, игра закончится быстро и, скорее всего, ему будет очень больно. Это Роджер понимал, но все равно решил не отступать и попытать счастье. Терять ему было нечего. Коз-козио Бегулне ни за что не выпустит его отсюда. Роджер не заблуждался насчет того, чем должно окончиться его пребывание в плену. Как только предводитель поври поймет, что из него ничего не вытрясти, Роджера будет ждать мучительная смерть.

Он уже обвязал балку двери, пропустив веревку справа налево, но сообразил, что собака находится ближе к левому краю, и поменял направление. Потом он спустился вниз и подвинул оглушенного поври к основанию лестницы, перевернув его на левый бок.

Вернувшись наверх и стоя под дверью люка, Роджер беспокойно потирал руки, без конца напоминая себе, как важно правильно выбрать время. С помощью лучинок прямо под правой доской он соорудил силок. Затем Роджер взял в одну руку башмак, а другой со всей силой уперся в правую доску, надавив в том месте, где находился силок.

Он еще раз глубоко вздохнул и со всей силой надавил на доску, отогнув ее вверх. Звук был достаточные громким, чтобы разбудить ищейку, а отверстие — вполне широким для ее морды.

Роджер не ошибся: ищейка тут же вцепилась мертвой хваткой в просунутый башмак. Тогда он, держа башмак обеими руками за другой конец, устремился вниз, увлекая за собой упрямого пса прямо в расставленный силок.

Уловка сработала великолепно. Собака мгновенно угодила в силок и, падая, затянула петлю у себя на шее и запуталась одной из лап. Так они оба достигли пола: Роджер, кувыркаясь и стискивая от боли зубы, а крэгготская ищейка — до предела натянув веревку. Поскольку другим концом веревка была привязана к поври, тот от резкого толчка оказался на коленях, потянув веревку на себя, в результате чего собака повисла в воздухе, едва касаясь задними лапами пола.

Ищейка продолжала сжимать в челюстях башмак. Она отчаянно трясла головой из стороны в сторону и как будто даже не замечала, что висит. Заметив это, Роджер моментально подскочил к ней, крепко обмотал ей морду кожаным шнурком и надежно связал концы.

— Теперь можешь гавкать, — издевательски произнес Роджер и щелкнул собаку по носу.

Потом он оглянулся на поври и на всякий случай еще раз ударил его по голове. После этого Роджер направился к лестнице.

Наверху все было тихо. Роджер понимал, что с больной ногой ему будет очень непросто выбраться через проделанную щель. Но иного выхода не существовало, и он просунул в щель руки, чтобы нащупать цепи и замки. Как всегда радуясь собственной предусмотрительности, улыбающийся Роджер достал узкий язычок от пряжки поври и принялся за работу.

Полуночник дождался условного свиста, затем бесшумно и быстро взобрался на дерево, где расположился эльф. Отсюда им была видна почти вся Кертинелла, и теперь Элбрайн убедился, что подсчет числа врагов, сделанный Джуравилем, был весьма скромным.

— Ты хоть представляешь, где они его держат? — спросил Элбрайн.

— Я же тебе сказал, что слышал, как они говорили о нем, но его самого я не видел, — ответил эльф. — Он может оказаться в любом доме, а вероятнее всего, после событий минувшей ночи он уже мертв.

Элбрайн собрался было возразить, но сдержался. Логика была на стороне Джуравиля. Прошел целый день. Они с эльфом не могли рисковать, появившись в Кертинелле средь бела дня. Зато Коз-козио Бегулне получил достаточно времени, чтобы разобраться в причинах поражения его армии в лесной битве и свалить всю вину на своего узника.

— Нам нужно было бы отправиться туда сразу же, как только кончилось сражение, — продолжал Джуравиль. — В нашем распоряжении оставалось два или три предрассветных часа.

— Пони не могла бросить раненого, — ответил Элбрайн.

— Ее и сейчас здесь нет, — заметил эльф.

Элбрайн рассчитывал, что Пони присоединится к ним, но она все еще не пришла в себя, израсходовав столько сил на магические действия. После их утреннего танца меча она проспала почти весь день и, скорее всего, будет спать и ночью.

— Зато со мной этот камень, — ответил Элбрайн, доставая гематит. — Роджеру He-Запрешь он может понадобиться.

— Скорее этому Роджеру понадобится могила, — сухо проговорил эльф.

Элбрайну не понравился сарказм в словах друга, но он опять промолчал, лишь показав кивком головы, что им пора переменить наблюдательный пункт.

Эльф тут же исчез. Вскоре раздался его свист, и Элбрайн переместился туда. Здесь они задержались, наблюдая, как толпа, состоявшая из поври и великанов, вышла из города и двинулась в западном направлении, чуть отклоняясь к северу.

— Чем меньше их осталось в городе, тем больше у нас шансов, — заметил Джуравиль, понизив голос до шепота, ибо теперь их могли услышать.

Элбрайн кивнул и жестом показал Джуравилю, что пора перемещаться дальше. Следующую остановку они сделали возле изгороди загона, после чего оказались за сараем на северо-восточной окраине города. Теперь они шли вместе, и каждый держал в руках лук. И вдруг замерли, услышав голоса. В сарае несколько гоблинов сетовали, что их заставили работать, а один ворчал по поводу сломанной цепи.

— Быть может, он там, — тихо произнес Джуравиль.

Элбрайн сомневался, чтобы главарь поври, которого считали умным и хитрым, допустил такую глупость, как поместить столь важного узника на окраине города. Однако в любом случае он не хотел, чтобы на обратном пути из Кертинеллы у них были дополнительные сложности. Поэтому он слегка натянул тетиву и кивком головы показал в сторону сарая.

Они прошли вдоль сарая и завернули за угол. Здесь были двустворчатые двери, находившиеся на уровне головы Элбрайна. Двери предназначались для того, чтобы выбрасывать из сарая охапки сена коровам. Ни Элбрайн, ни Джуравиль так и не обратили бы на эти двери внимания, если бы они вдруг не распахнулись. Одной створкой ударило Элбрайна в плечо, другая проскрипела над самой головой Джуравиля. Несчастный гоблин, которому наконец-то удалось открыть двери, так и не понял, что кто-то снаружи этому мешал. Он даже не успел сообразить, что снаружи кто-то есть, как Джуравиль, пригнувшись под створкой, развернулся и пустил стрелу, вонзившуюся гоблину между глаз. Взмахнув крыльями, эльф подпрыгнул, схватил умирающего гоблина за края рваной одежды и впихнул внутрь.

Полуночник, ворча и охая, наконец обогнул грубо сработанную створку и увидел Джуравиля, который, выпятив губы, настойчиво показывал пальцем внутрь.

Элбрайн молча подобрался к краю открывшегося пространства и заглянул внутрь. Он увидел еще одного гоблина, возившегося с цепью для подъема тюков с сеном. Возможно, гоблинов было больше, но внутри сарая громоздились стойла, тюки сена, повозка и множество других предметов, мешавших обзору. Прислонив свой лук к стене, Элбрайн выхватил меч, осторожно обошел мертвого гоблина, затем ухватился за скобку, служившую для запирания створок, и пробрался внутрь. Двигаясь бесшумно, словно кошка, он подкрался сзади к гоблину, продолжавшему возиться с подъемной цепью.

— Тебе помочь? — спросил Элбрайн.

Гоблин обернулся и застыл, широко раскрыв глаза.

Меч Элбрайна помог им закрыться насовсем.

В сарае действительно был еще один гоблин. Он выбежал из находящегося поблизости стойла, намереваясь проскочить мимо Элбрайна. Но сначала одна стрела, а затем другая заставили его дернуться и споткнуться. Он упал на колени.

Элбрайн подхватил это тщедушное существо, зажал ему рот рукой и пригнул к полу.

— Где пленник? — прошептал он на ухо гоблину.

Гоблин заерзал и попытался кричать, но Полуночник зажал ему рот. Подошел Джуравиль. Он приставил свой лук почти вплотную к голове гоблина, уперев стрелу прямо в висок. Это значительно охладило его пыл.

— Закричишь — тебе конец, — пообещал Элбрайн, убирая свою руку со рта гоблина.

— Боляво мне, боляво мне! — жалобно скулил гоблин.

Друзья не удивились: одна из стрел Джуравиля застряла у гоблина в плече, другая угодила в бедро. Однако Элбрайн вновь зажал ему рот.

— Узник, — напомнил он, отводя руку. — Где узник?

— Коз-козио Бегулне владействует многими узниками.

— Новый узник, — подсказал Элбрайн. — Тот, кого Коз-козио больше всего ненавидит.

— Поганая стрела, поганый эльф!

— Говори, — зарычал Элбрайн, — иначе мой друг всадит в тебя еще одну стрелу!

— Внизу, — проскрипел гоблин. — В дыре, внизу.

— В могиле? — с тревогой спросил Элбрайн. — Коз-козио убил его?

— Не в могиле, — ответил гоблин. — Жив пока. В комнате, в дыре.

Элбрайн взглянул на Джуравиля.

— Погреб для припасов, — пояснил он, догадавшись, о чем идет речь. — Когда я был мальчишкой, у нас в Дундалисе тоже были такие.

— Главный погреб, — согласился эльф, и они оба повернулись к гоблину.

— Где эта дыра? — спросил Элбрайн, встряхивая гоблина.

Гоблин покачал головой. Тогда Элбрайн сильнее сдавил ему голову.

— Ты скажешь… — начал было Элбрайн, но Джуравиль, выглянув из небольшого окошка, выходившего прямо на город, прервал его.

— Времени мало, — сказал эльф. — Поври так и рыщут.

— Даю тебе последний шанс, — обратился к гоблину Элбрайн. — Где эта дыра?

Но гоблин боялся Коз-козио Бегулне сильнее, чем угроз человека и эльфа. Он дернулся и начал кричать. Когда же Элбрайн вновь зажал ему рот ладонью, гоблин укусил Элбрайна и отчаянно попытался вырваться. Однако вырваться из сильных рук Элбрайна он не мог и потому вновь стал кусаться и кричать, хотя намного глуше.

Точный удар маленького меча Джуравиля положил этому конец. Гоблин рухнул на пол и испустил дух.

— Как же мы теперь будем искать Роджера? — спросил Полуночник.

— Гоблин все равно ничего бы нам не сказал, даже если бы и знал, — ответил эльф. — Он прекрасно понимал, что я убью его, как только он выдаст нужные сведения.

Элбрайн с любопытством поглядел на своего спутника.

— А если бы взамен мы пообещали ему сохранить жизнь?

— Тогда с нашей стороны это было бы ложью, — спокойно ответил эльф. — Не говори мне о пощаде по отношению к гоблинам, Полуночник. Я не пощажу ни одного гоблина. А ты, пережив бойню в Дундалисе и все, что было потом, — как ты можешь говорить о милосердии?

Элбрайн взглянул на мертвого гоблина. Джуравиль, разумеется, был прав, говоря так об этом порочном народце. Но в том, что этого гоблина они взяли в плен и потребовали от него сведений, было что-то другое. Да, сами гоблины отличались жестокостью и бессердечием. Вся их жизнь была направлена на разрушение и уничтожение. Там, где гоблины были уверены в собственной победе, они нападали на всех людей без разбору, включая и детей. Прежде всего на детей. Элбрайн никогда не испытывал угрызений совести, убивая гоблинов. Но если бы он пообещал этому гоблину жизнь в обмен на сведения о Роджере, он бы сдержал свое слово.

Мысль была довольно необычной, но все необычные рассуждения придется отложить до лучших времен. Элбрайн это понял, выглянув в то же самое окошко, в которое недавно смотрел эльф. Джуравиль не солгал: целая толпа поври, среди которых маячили великаны, двигалась через город, направляясь на север. У Элбрайна сложилось четкое впечатление, что они кого-то ищут.

— Что ты делаешь? — изумленно воскликнул Элбрайн, увидев, что эльф носится по сараю, собирая факелы и скобы, в которые они вставлялись.

Джуравиль даже не потрудился ответить. Он привязал скобы к доске и приладил ее поперек балки так, чтобы она находилась параллельно окну. Теперь зажженные факелы оказались прямо над большой копной сена.

— На случай отступления, — догадался Элбрайн.

— Если понадобится, — добавил эльф.

Полуночник кивнул и не стал донимать друга дальнейшими расспросами, ибо доверял его предусмотрительности. Вскоре они покинули сарай, выйдя через те же сенные двери, которые привели их внутрь, и тщательно закрыли за собой створки. Ползком они добрались до края здания и огляделись по сторонам. Вражеские силы были велики и состояли в основном из поври. У многих в руках были зажженные факелы.

— Положение не из приятных, — пробормотал Элбрайн.

Однако он нашел способ пробраться к центру города. Используя возможности кошачьего глаза, он повел эльфа за собой. Они добрались до стены другого здания, затем нырнули в узкий проход между двумя домами. Не доходя до угла, они натолкнулись на поври.

Полуночник ударил сплеча, и его меч вонзился прямо в шею поври. Меч Джуравиля пронзил врагу ребра и метнулся вверх, чтобы оборвать ему дыхание. Но несмотря на согласованность и быстроту действий, дворф успел испустить предсмертный крик.

Этот крик заставил обоих друзей обменяться тревожными взглядами.

— Давай уходить отсюда, и побыстрее, — потребовал эльф.

Двигаясь быстрым шагом, Элбрайн смотрел больше вниз, чем вверх, выискивая какой-нибудь навес или что-то в этом роде, что могло бы указывать на погреб. Джуравиль прыгал из стороны в сторону, следя за появлением врагов. Поскольку внимание Элбрайна было сосредоточено на поисках погреба, он немало удивился, когда сверху послышалось:

— Никак что-то ищете?

Элбрайн поднял голову и замахнулся. Но меч застыл в воздухе. Голос принадлежал не гоблину, не поври и не великану. То был голос человека, невысокого и худощавого, пристроившегося на узком козырьке над задней дверью дома. Элбрайн быстро оглядел фигуру человека, отметив рану на ноге, след от затянувшейся раны на лице и несколько царапин, а также пораненную руку. И все же, невзирая на очевидную боль и свой шаткий «насест», человек этот явно чувствовал себя довольно уютно и держался свободно и уверенно. Возможных ответов на эту загадку было только два, но первый из них Элбрайн сразу же отбросил: едва ли кто-нибудь из людей был способен войти в сговор с поври. Оставался второй.

— Надо полагать, ты и есть тот самый Роджер, которого He-Запрешь? — тихо спросил Элбрайн.

— Как видно, молва обо мне распространилась широко, — ответил парень.

— Нам надо спешить, — напомнил нервничающий Джуравиль, выйдя из затененного места.

При виде эльфа у Роджера широко распахнулись глаза. Он разинул рот и, потеряв равновесие, повалился вниз. Парень мог бы сильно удариться, но Элбрайн подхватил его и помог встать на ноги.

— Это кто? — выдохнул Роджер.

— Ответы будут после, — сурово сказал Элбрайн.

— Нам надо спешить, — добавил эльф. — Эти твари сжимают кольцо вокруг нас. Они прочесывают все подряд.

— Им меня не поймать, — с уверенностью заявил Роджер.

— Поври слишком много, — сказал эльф. — И у них достаточно факелов, чтобы здесь стало светло как днем.

— Им все равно меня не поймать, — повторил Роджер.

— Ты забыл о великанах, которым не нужны лестницы, чтобы искать по крышам, — добавил Джуравиль.

— Говорю же вам, им меня не поймать, — в третий раз произнес беспечный воришка и прищелкнул пальцами.

Ночную тишину нарушил громкий лай.

— A как насчет собак? — спросил Элбрайн.

— Только не это! — быстро сник Роджер. — Прошу вас, помогите мне выбраться из этого проклятого места!

Они двинулись в глубь переулка. Поскольку Роджер был не в состоянии не то что быстро идти, а вообще едва держался на ногах, Элбрайн для поддержки подставил свое сильное плечо.

— Найдите мне какую-нибудь палку, — попросил Роджер.

Элбрайн покачал головой, понимая, что палка не особо поможет парню. Вместо этого он нагнулся, схватил Роджера за руку и взвалил себе на плечи.

— Давай, и как можно быстрее, — сказал он эльфу.

Джуравиль метнулся к углу, огляделся по сторонам, затем немедленно перебежал к другому дому, потом к третьему и так далее. Они услышали голос великана, и хотя тот вряд ли заприметил их, Джуравиль, а за ним и Элбрайн опрометью пустились бежать. Эльф на бегу достал стрелу, вставил ее в лук, и, когда они поравнялись с сараем, он остановился, прицелился и пустил стрелу в окошко. Стрела ударила по свисающей доске, на которую Джуравиль прикрепил горящие факелы, и те упали прямо в сено. Едва беглецы успели завернуть за угол сарая, как из окошка вырвалось яркое пламя, а когда они бежали вдоль ограды загона, языки пламени уже пробивались сквозь трещины в крыше.

Вскоре они оставили загон позади и оказались в лесу. Несмотря на то что Элбрайну приходилось нести на себе Роджера, он бежал впереди, не снижая скорости. Сзади, из Кертинеллы, доносились шум и крики. Вокруг метались поври, гоблины и великаны. Хриплые, срывающиеся голоса выкрикивали приказы. Одни требовали воды для тушения пожара, другие — погони за сбежавшим человеком. Потом беглецы услышали вой нескольких ищеек, пущенных по следу и явно приближавшихся к ним.

— Беги прямо в лагерь, — велел Джуравиль Элбрайну. — Я избавлюсь от собак.

— Это будет непросто, — подпрыгивая на спине Элбрайна, сказал Роджер.

— Только не для того, у кого есть крылья, — ответил эльф и подмигнул.

Элбрайн побежал вперед и вскоре скрылся в темноте ночного леса. Джуравиль отбежал назад и остановился. Он прикинул, насколько успел удалиться Элбрайн, и вслушался в лай приближавшихся собак. Эльф присмотрел высокий раскидистый дуб, под которым почти не было кустарников. Он несколько раз обежал вокруг него, чтобы оставить ищейкам свой запах, потом взмахнул крыльями и поднялся на нижнюю ветку. Там Джуравиль как следует потер руками кору, чтобы его запах остался и здесь. Затем он поднялся на другую ветку, а с нее — еще выше. Джуравиль успел добраться до середины дуба, когда внизу появилась первая ищейка. Она принюхалась и взвизгнула, затем встала на задние лапы и отчаянно завыла.

Джуравиль окликнул ее сверху, чтобы подразнить, и вдобавок пустил стрелу, вонзившуюся в землю рядом с собакой.

На его зов прибежали другие собаки, которые тоже стали принюхиваться и кружить вокруг ствола.

Эльф забирался все выше и выше, пока не очутился там, где ветви едва могли выдержать даже его маленькое тело. Он помедлил, оглядывая темные вершины других деревьев. Затем, убедившись, что овчарки будто приклеились к месту, где он оставил свой запах, Джуравиль перелетел на другое дерево. Для его изящных крыльев полет был долгим и нелегким, но он понимал, что задерживаться нельзя, и перебрался на новое дерево. Так он перелетал до тех пор, пока лай и завывание ищеек не остались далеко позади. Тогда Джуравиль опустился вниз, чтобы дать отдых крыльям, и продолжил путь на своих легких ногах.

Подойдя к лагерю беженцев, Джуравиль убедился, что Элбрайн и Роджер благополучно добрались сюда. Несмотря на поздний час, вокруг них было полно людей, слушавших рассказ о спасении, который в устах Роджера звучал как рассказ о его побеге. Удовлетворенный, Джуравиль забрался поглубже в лес, под мягкие и густые ветви сосны, где и устроился на ночлег.

Проснувшись на рассвете, эльф с удивлением обнаружил, что Элбрайн и Пони уже встали и ушли из лагеря.

Эльф понимающе улыбнулся, думая, что влюбленным необходимо побыть наедине друг с другом.

Он был недалек от истины, ибо в то утро Элбрайну и Пони действительно требовалось остаться наедине, но совсем по иной причине, нежели представлялось Джуравилю. Они направились на свою тайную полянку, чтобы упражняться в би'нелле дасада.

Начиная с того утра, каждый раз, когда они танцевали, Пони старалась чуть дольше следовать за движениями Полуночника. Она знала: чтобы достичь его уровня совершенства, если такое вообще возможно, ей понадобятся годы. Но она не унывала, потому что с каждым днем ее боевые выпады становились чуть быстрее, а удары — чуть точнее.

По прошествии нескольких дней Элбрайн уловил едва заметные, но несомненные перемены в танце своей любимой. Если поначалу он тревожился, что, взявшись обучать Пони, он нарушил целостность этого особого дара тол'алфара, то сейчас он осознал удивительные результаты этого. С каждым днем они с Пони становились все более слаженными в танце, все тоньше чувствовали движения друг друга, учась дополнять и поддерживать каждое из этих движений.

Их танец становился воистину прекрасным, объединяя их сердца, души и прежде всего — их взаимное доверие.