"Последний дракон" - читать интересную книгу автора (Прейс Байрон, Ривз Майкл)

ГЛАВА 27

Король Эфрайон осторожно ступил на ветхий, местами начинающий разрушаться подвесной мост.

Старик крепко взялся за веревочные перила и начал переход. В кармане его официального платья лежала записка, в которой объяснялось то, что он рассказал Керии, и вкратце говорилось об инструкциях, которые он дал фандорцу Эмселю. Зная обо всем этом, Ясветр сможет быстро разрешить конфликт с фандорцами.

Старик шел медленно, зная, что резкое движение может разрушить хрупкую поверхность древнего сооружения. Он решил идти этим путем, потому что надеялся здесь никого не встретить. Он не мог позволить, чтобы кто-нибудь видел, как он покидает центр Надлесья в одиночку. Он должен передать записку старому другу, который, не вызвав подозрений, доставит ее Ясветру.

Эфрайон остановился отдохнуть минутку на середине моста. Внизу бежала, вытекая из леса, река. Старый король услышал какой-то шум, поднял голову и с ужасом увидел двоих детей, бегущих прямо к мосту. Он помахал своей палочкой, надеясь, что они увидят, но они продолжали нестись вперед. Они играли в войну, оба потрясали деревянными мечами, второй громко кричал, преследуя первого.

— Я убью тебя, фандорец! — кричал мальчик.

Какие ужасные слова! Нужно положить конец этой войне. Эфрайон напрягся, увидев, как первый ребенок легко перепрыгнул через дыру в мосту. Мост закачался под их весом.

— Потише! — закричал старый король, но они не обратили на него внимания и скоро умчались.

Эфрайон покачал головой и продолжил путь, осторожно ступая с доски на доску, пока не добрался до твердой земли. Там он опять немного отдохнул и направился через арку к едва заметной тропке, которая должна была привести его снова на главную дорогу, но уже далеко от стражников Эвирайи.

— Король Эфрайон, — раздался вдруг голос позади, — король Эфрайон! Вам помочь?

Эфрайон вздохнул. Ему нужно было как-то отвязаться от всех, кто бы там ни был. Он обернулся и узнал высокого караульного из нижних уровней дворца.

— Нет, — ответил он, — у меня все в порядке.

Караульный подошел к нему, широко улыбаясь.

— Я уверен, что смогу вам помочь. Вам лучше бы здесь в одиночку не ходить. Шпиона еще не нашли!

— Я просто гуляю, — сказал Эфрайон.

— Тогда, может быть, вы окажете мне честь прогуляться вместе с вами?

Эфрайон покачал головой:

— Благодарю, но я предпочел бы гулять один.

— Не думаю, что мне стоит оставлять вас одного, — настаивал караульный, который теперь стоял рядом с королем.

— Да как ты смеешь нарушать мой покой!

Караульный продолжал улыбаться, но в глазах его Эфрайон видел угрозу. Этот человек не просто так заботился о старом монархе, он был одним из людей Эвирайи.

— Скоро соберется Семья, — сказал он, — принцесса просит вас присутствовать. Что мне сказать ей, король Эфрайон? Я уже давно за вами иду, не зная, когда к вам обратиться. Я никак не ожидал, что вы зайдете так далеко от дворца.

Что он имел в виду, Эфрайон прекрасно понял. Караульный не мог не сознавать, что старый король отправился по важному делу. Если Эфрайон не явится на встречу, Эвирайя заподозрит заговор в пользу Ясветра.

Эфрайон сердито посмотрел на этого типа. Ничтожный стражник, который хочет выслужиться, не смеет угрожать королю! Пусть принцесса что хочет, то и подозревает! Он больше сорока лет правил Симбалией и в отсутствии Ясветра будет продолжать.

— В таком случае, молодой человек, вы можете в самом деле мне помочь, — сказал он. — Возвращайтесь к принцессе и сообщите ей, что собрание Семьи нужно отложить до моего возвращения.

— Вы не пойдете со мной, король Эфрайон? — спросил стражник по-прежнему издевательски почтительным тоном.

— Нет, не пойду, — ответил Эфрайон, — у меня есть другие заботы. Пожалуйста, возвращайтесь без меня.

В глазах караульного мелькнуло беспокойство. Он этого не ожидал.

— Вы отказываетесь подчиниться приказу почетного монарха? — поинтересовался Эфрайон. — Чего вы ждете?

Ошарашенный стражник кивнул и направился обратно во дворец. Эфрайон вздохнул. Эвирайя становится с каждым часом все более дерзкой. Доклад стражника будет совсем не в его пользу, но у него нет выбора. Ясветра нужно немедленно предупредить.

В лесистых холмах Камеранской равнины было темно. Свет луны не проникал через листву. Несколько маленьких, аккуратно прикрытых со всех сторон костров горели здесь и там, вокруг них сгрудились остатки фандорской армии, люди забылись тяжелым сном.

Лэгоу стоял в темноте на краю одной из полян. Перед его мысленным взором был родной город, лица жены, сына и дочери. Обычно в это время года дела шли в гору, людям нужно было чинить телеги и инструмент, а продажа весеннего урожая вдохновила бы многих на заказ новой мебели. Вместо того чтобы ладить колесо или полировать стул, он был здесь лицом к лицу с драконами и солдатами врага во тьме ночи. Лэгоу посмотрел вокруг, на людей, завернувшихся в одеяла. Он многих хорошо знал и был в ужасе от того, какими усталыми и оборванными они стали, особенно по сравнению с ночью пира в Тамберли. Казалось, это было так давно! А когда еще это безумие закончится! Но он не терял надежды, что мир близок.

Не один колесных дел мастер не спал. Дэйон сидел рядом со стонущим и бессвязно бормочущим во сне Тенньелом. Боль для него была бесконечной цепочкой кошмаров. Сын Йондалрана смотрел на угольки догорающего костра. Он не знал, чего ожидать от врагов, но думал о том, что их ждет ужасная, сверхъестественная судьба. Разве не появился дракон? Правда, чудовище не напало на них, но его появление и без того было зловещим. Быть может, симбалийцы играют с ними? Дэйон покачал головой и встряхнул запястьем, в тишине громко зашуршали сухие стручки.

Молодой человек смотрел на потухающие угли. До него донесся едва слышный хруст ветки, он поднял голову и увидел Пеннела, смотрящего на Тенньела.

— Он плохо спит, — сказал старейшина из Тамберли.

— А кто из нас спит хорошо? — ответил Дэйон.

Пеннел посмотрел на звезды, едва видные сквозь просветы в густой листве.

— Здесь мы, по крайней мере, в безопасности от воздушных кораблей и от дракона, — сказал он.

— Или в ловушке.

— Ты думаешь, это симбалийцы призвали дракона на наши головы?

— Похоже на то.

— Я вот думаю, — сказал Пеннел, — на этой войне происходит много такого, чего не ожидал твой отец. Он почти ничего не говорил о драконе с тех пор, как тот улетел к лесу.

— Откуда ж он тогда появился, как ты думаешь?

Пеннел покачал головой.

— Я не знаю. Думается мне, что был только один человек, который мог бы пролить хоть какой-то свет на все происходящее, — сказал он, грустно смотря на Тенньела.

— Ты об Эмселе-отшельнике? — спросил Дэйон. — Разве он не был предателем?

— Я жалею о том, что мы его не выслушали, — вздохнул Пеннел, — мы многого не понимаем. Может быть, симбалийцы — это еще не самое худшее.

Пеннел пошел прочь от угасающего костра, оставив Дэйона наедине с мыслями о человеке, которого он знал только со слов других.

— Эмселя обвиняли в смерти моего брата, — прошептал он, — а я, похоже, никогда не узнаю, правда ли это, ведь тело отшельника погребено под руинами его сгоревшего дома.

Ясветр получил известия после наступления темноты. Он держал свиток пергамента так, чтобы на него падал свет полной луны, висящей в просвете между лесом и равниной. Рядом с ним стоял хмурый генерал Вора, пытавшийся прочитать записку через плечо короля. Король был высок, и генерал ничего не видел.

— Ну что там? — отчаявшись увидеть, спросил генерал.

— Принцесса нашла доказательства измены, — ответил Ясветр, — она стремится изгнать меня из дворца.

— Невозможно! — воскликнул Вора. — Ты все время был здесь! О какой измене может идти речь?

— Кажется, Эвирайя вменяет в вину Керии связь с давно потерянным фандорским шпионом.

— Бред!

Ясветр покачал головой:

— Это серьезное обвинение. Как пишет Эфрайон, Керия привела шпиона во дворец на виду у Эвирайи и барона Толчина.

— Райанка с ума сошла?

Вора протянул руку, и Ясветр повернул свиток так, чтобы генерал мог прочесть.

— Как он пишет, — сказал король, — леди Керия действовала в интересах Симбалии. Шпион утверждает, что фандорцы напали, чтобы отомстить за гибель ребенка, убитого способом, очень похожим на тот, с девочкой из Северного Предела. Эвирайя нашла способ использовать встречу шпиона с Керией как доказательство сговора между мной и фандорцами. В результате король Эфрайон подозревает, что Эвирайя заставит Семью голосовать по вопросу о моем отрешении от власти.

— У нее ничего не выйдет. Никто не посмеет замахнуться на твою власть! Не вся Семья проголосует против тебя! А без единогласного решения эта встреча ничего не будет значить.

Ясветр скатал свиток и убрал его в футляр.

— Кто заступится за меня? Вряд ли Кайерт.

— Король Эфрайон тебя всегда поддержит.

— Да, но он выбрал меня своим преемником. Он может меня защищать или, наоборот, призывать к смещению, но он не может голосовать по этому делу.

— Тогда баронесса! Ты всегда ею восхищался, да и она не так глупа, чтобы поверить в измышления Эвирайи.

— Алора и Толчин видели, как Керия вела шпиона во дворец. Смогут ли они отмахнуться от этого свидетельства? Сделать так будет равносильно измене.

Вора кивнул, осознав наконец. Гиброн и Эссель поддержат дочь, как и другие министры, которые только выиграют от того, что Эвирайя станет королевой вместо рудокопа.

— Должен же быть какой-то способ доказать твою невиновность, — сказал генерал.

— За сколько времени можно добраться до южных равнин?

— Что?! Ты же не думаешь бежать!

— Нет, генерал, но я должен воспользоваться тем, о чем рассказал мне король Эфрайон. Керия сбежала от Эвирайи, чтобы отправиться в путь по указанию Эфрайона. Она ищет драгоценный камень под названием Жемчужина Дракона, который может быть спрятан в поселении райан, в котором она жила в детстве. В нем содержится свидетельство о делах драконов, и он может объяснить причину их нападения на нас. Я должен найти Керию и Жемчужину! Самое важное сейчас — узнать правду о драконах! Они так же непостижимы на этой войне, как действия фандорцев, но куда опаснее.

— Ты не можешь покинуть армию!

— Я ничего такого не сделаю, Вора. На юге я смогу собрать войска, направленные туда. Когда наши люди объединятся, фандорцы побегут к берегу, как древесные медвежата от огня.

— Мне это не нравится, — пробормотал Вора. — Принцесса может все что угодно натворить в твое отсутствие.

— Возможно, — ответил Ясветр, — но мы точно знаем, что она сделает, если я останусь. — Он грустно улыбнулся. — Любой, кого признают виновным в измене, немедленно окажется в тюрьме. Что тебе кажется худшим — пропавший герой или монарх в цепях?

Вора ничего не ответил.

Ясветр вскочил в седло, поднял руку и присвистнул. Ястреб спустился и устроился на его плече. Король развернул коня и незаметно исчез в лесных сумерках в направлении Валианских равнин.

Керия мчалась быстро, вряд ли когда-либо лошадь леди Тенор испытывала такое. Райанке не нравилось так обращаться с лошадью, но она не могла терять времени. Она не могла медлить.

Вечерело. Небо разъяснилось. Справа от нее солнце было уже за горизонтом, и облака окрасились красновато-коричневым и оранжево-янтарным. Воздух был свеж и чист, земля плодородна, но у Керии не было времени замечать эту красоту, что она непременно сделала бы несколько лет назад.

Если она действительно видела Жемчужину Дракона в своем лагере, когда была ребенком, значит, ее ревностно охраняют. Если это такое сокровище, будет нелегко убедить райан отдать его.

Она, конечно, была приемной дочерью Зурки, главы племени кибиток Ша, но она все-таки была найденышем, подобранным и выращенным женщиной из кибиток Ша. Она всегда чувствовала, что другие райане относятся к ней иначе, чем к своим, но надеялась, что тайна ее происхождения на этот раз не станет препятствием. С другой стороны, Керия знала, что дочь Зурки, Балия, никогда не принимала ее за настоящего члена племени, а племя прислушивалось к словам Балии.

Молодая женщина мчалась вперед по невысоким холмам к Валианским равнинам, туда, где в это время года должен стоять лагерь. Недалеко от перекрестка двух дорог она заметила пепел и присыпанный землею мусор, который указывал на то, что недавно здесь была стоянка. Это мог быть караван, сопровождаемый половиной симбалийской армии. На миг ее соблазнила мысль повернуть и пуститься за ними, сказать им, что они нужны для защиты Надлесья от захватчиков. Она легко могла бы обогнать их на их медленном и окольном пути домой, но слишком мало оставалось времени для поиска Жемчужины.

Было уже совсем поздно, когда она приблизилась к кибиткам, стоявшим полукругом. Керия почувствовала дымок костров, на которых готовился ужин, и противную вонь гигантских козлов, которых запрягали в кибитки. Когда она направила свою задыхающуюся лошадь внутрь полукруга, из-под фургона с недовольным ворчанием вылезли собаки. Керия спрыгнула на землю и тихо заговорила с ними, и, хотя прошло много лет с тех пор, как они слышали ее голос, они начали лизать ее руки, когда она переступила через оглоблю.

Уставшую, вспотевшую лошадь нужно было немедленно растереть. В таборе было темно. Керия подумала, что лагерь должен уже спать. Но вдруг тень отделилась от колеса. Она испуганно дернулась, но затем поняла, что это Боблан, немой карлик, слуга ее матери. Он подошел к ней с улыбкой.

— Это я, Боблан, — сказала Керия, — табушка… я вернулась. Присмотри за моей лошадью, пожалуйста, я должна поговорить с матерью.

Карлик кивнул и исчез в темноте. Керия направилась к кибиткам и услышала, как знакомый голос окликает ее по имени.

Она обернулась и увидела женщину, вышедшую на лунный свет. Она была ровесницей Керии, ее волосы падали черными волнами на спину до пояса и она носила юбку длиной до лодыжек, украшенную побрякушками и цепочками. Юбка шуршала, когда она шагала.

— Балия, — тихо поприветствовала ее Керия, — здравствуй, сестра.

— Не называй меня так, — сказала женщина, чье лицо в лунном свете казалось еще холоднее слов, — мы не сестры.

— Не по крови, — ответила Керия, — но я всегда любила тебя, как сестру.

Балия скрестила руки на груди. В глазах Балии она больше не была райанкой, потому что покинула их. Керию это печалило, но не удивляло. Она хотела было сказать что-то в свою защиту, но передумала. У нее не было времени на старую вражду и соперничество. Она уже ясно высказала свои чувства.

— Я приехала за Жемчужиной, — сказала она, — она срочно нужна королю Эфрайону.

Глаза Балии расширились при упоминании Жемчужины, но она сделала вид, что не понимает, о чем идет речь.

— Странно, что ты мчишься сюда по приказу из Надлесья, Керия, но ни во что не ставишь людей, которых, как ты утверждаешь, любишь.

Молодую райанку озадачили эти слова, но не успела она ответить, как Балия заговорила снова:

— Я теперь глава лагеря, мать больна и лежит у себя в кибитке.

— Я не знала.

— Разумеется, — бросила Балия, закрутив цепочку вокруг пальца, — ты была слишком занята своим любовником. Король, конечно, неплохая партия, но для кибиток Ша это не имеет значения. Уходи. Тебе здесь не рады. У нас нет того, что ты ищешь.

— Ты лжешь, — спокойно сказала Керия. — Не забывай, что у меня есть видение. Я знаю, что Жемчужина здесь, и я должна ее забрать. Фандора объявила войну Симбалии, и Жемчужина может помочь нам в сражении. Позволь мне увидеться с матерью. Она поймет, насколько это важно.

Балия бросила на нее злой взгляд:

— Я королева здесь, и я не потерплю приказов и оскорблений от любовницы рудокопа!

Она шагнула к Керии, вытянув руки:

— Прочь! Или я заставлю тебя уйти!

От удивления Керия не могла пошевелиться, она не понимала раньше, как глубока была ревность ее сестры. Балия толкнула ее в грудь, и тут Керия разозлилась. Не было времени на мелкие раздоры! Она видела, как в глубине лагеря зажигаются огни, пока она тихо боролась с Балией. Пытаясь вырваться из цепкой хватки сестры, Керия заметила, как мимо промчался Боблан. Он постучал в дверь другой кибитки, которая немедленно открылась, и на поляну лег луч желтого света от масляной лампы. Сестры подняли головы и увидели, что на них смотрит пожилая женщина.

— Мама, — прошептала Керия и бросилась бегом вверх по ступенькам, чтобы обнять женщину.

Часом позже, когда первые лучи рассвета сделали звезды бледными, Керия закончила свой рассказ о начавшейся войне и о том, как Эфрайон послал ее на поиски Жемчужины.

— Я должна знать, существует ли она, — сказала она Зурке.

Зурка и другие люди из лагеря не обсуждали ее рассказ, только глубоко задумались. Балия смотрела на приемную сестру, которой не терпелось заговорить, но обычай требовал сначала дождаться слов старших.

Наконец старшие заговорили, тихо и спокойно они обсудили рассказанное им. Керия потрясла головой, чтобы держать глаза открытыми. Несмотря на все волнения, ей хотелось спать. Она очень устала в пути.

В конце концов Зурка произнесла:

— Все, что я скажу, это только мысли старухи. Я больше не несу ответственности за лагерь. Решение должна принять Балия. — Она помедлила, а потом продолжила: — Ты действительно видела Жемчужину в детстве, Керия. Это был не сон. Те из нас, у кого есть дар видения, пытались проникнуть в ее тайну. Она немного открылась нам, но не совсем. Драконы на самом деле раньше существовали, но что с ними стало, я не знаю.

Зурка медленно поднялась и пошла к своей кибитке. Керия с беспокойством смотрела, как она забирается вверх по рассохшимся деревянным ступенькам. Когда Зурка появилась снова, ей показалось, что мать взяла с неба луну и осторожно несет ее в руках. Керия смотрела на сияющую сферу, которую Зурка принесла, и села на свое место. Она была именно такая, какой Керия запомнила ее из своего сна, — гладкая, сияющая опаловым светом сфера, в которой были облака, чуть подкрашенные всеми цветами радуги. Они перекатывались и менялись местами, зачаровывая. Керия, глядя на камень, казалось, слышала отдаленный звон, будто ветер раскачивал колокольчики. Восторг захватил ее, и она забыла об усталости. Она с трудом оторвала взгляд от камня и посмотрела на Балию. Вражда в ее глазах сразу вернула Керию на землю, как будто ее облили холодной водой.

— Мы знаем, что у Керии особый дар, — сказала Зурка, — он у нее был с детства. Может быть, она лучше всех нас подходит, чтобы разгадать тайны Жемчужины.

— Доверим ли мы такое сокровище женщине, которая отказалась от своего наследия? — сказала Балия. — Что если она возьмем его и снова исчезнет на годы? Я не позволю! Если она думает, что преуспеет там, где все мы потерпели неудачу, пусть пытается помочь Симбалии здесь и сейчас. Мое слово: Жемчужина не покинет племя кибиток Ша, пока Керия не докажет, что она достойна сокровища!

Керия посмотрела на лица других. Они все одобрительно закивали. Она снова посмотрела на Балию. Сестра знала, что она устала, она хотела увидеть, как у Керии ничего не получится, хотела увидеть ее униженной. Тогда ей не придется отказывать по своей воле.

— Я прошу прощения, — сказала Зурка, — но Балия права, что требует этого. Жемчужина была с нами долгие годы, у нас есть право узнать, что за тайны в ней скрыты, до того, как мы отдадим ее.

Керия посмотрела на Жемчужину. Она провела в седле весь день и полночи. Она была вымотана до предела, а теперь ей предстояло испытание, какого еще никогда не было в ее жизни.

Был полдень, когда солнце наконец вырвалось из облаков над Надлесьем. В особняке Кайерта и Эвирайи царила суматоха: собрание Семьи было созвано, и Эвирайя готовилась к своей роли. Король Эфрайон, она знала, тоже придет и будет, несомненно, защищать Ясветра.

Постучав длинными ногтями по двери гардеробной, Эвирайя обеспокоенно позвала Мезора, который был снаружи.

— Мое платье! — выкрикнула она. — Где мое платье?

— Уже идут, принцесса. Портниха уже идет.

— У нас нет времени! Спустись и принеси сам!

— Оно сейчас будет, — спокойно ответил Мезор, — пожалуйста, подождите.

— Подождать! Как я могу ждать, когда…

Принцесса услышала, как распахнулась дверь спальни.

— Это она? — нетерпеливо спросила Эвирайя.

Советник повернулся и застыл с открытым ртом при виде того, кто стоял в дверях.

— Принцесса, — прошептал Мезор, — выходите.

— Я не одета! Это портниха? Пусть передаст мне платье!

Эвирайя просунула руку в щель приоткрытой двери и тотчас же услышала голос мужа.

— Кайерт! — воскликнула она, распахнула дверь и выбежала, одетая только в корсет и нижнюю юбку. Золотистые локоны закрывали хрупкие плечи.

Мезор сразу же вышел, а Эвирайя встала как вкопанная, смотря на мужа.

Его мундир был изорван и покрыт грязью. Сначала принцесса испугалась, что он ранен, но потом поняла, что с ним вроде бы все в порядке, по крайней мере он цел.

— Что случилось? — в ужасе спросила она.

Кайерт пересек комнату и сел на край постели, оставив на простынях пятна грязи и крови.

— Талена убили, — сказал он, — случайной стрелой легкомысленного северянина.

Эвирайя была оглушена. На миг она подумала, что это всецело ее вина, и груз этой ответственности был больше, чем она могла вынести. До сих пор война была для нее лишь событием, которое помогло ей в заговоре против Ясветра. Она задрожала.

Если б не ее интриги, войны могло бы не быть и Тален был бы жив. И все же в то же время, когда эти мысли мучили ее, часть ее сознания, та, которая была ей неподвластна, начала взвешивать обстоятельства, чтобы использовать эту трагедию и извлечь как можно больше пользы. Кайерт теперь поддержит ее обвинения против Ясветра. Она почти сердилась на себя за бессердечие, но знала, что не сможет остановить ход своих мыслей. Война шла вне зависимости от того, ее ли это была вина, и конечно же, это не была полностью ее вина, просто Ясветр не подходил для роли монарха. Что бы она сама ни натворила, в это она верила свято.

Она поняла, что Кайерт ей что-то говорит, но слышала его голос как будто издалека.

— Ясветра необходимо сместить, — сказал он, — он не знает, как командовать армией. Такого, как с Таленом, больше не должно случиться.

Принц растянулся на шелковой простыне, и Эвирайя заметила слезы в его злых серых глазах.

Она подошла к нему, удивляясь про себя тому, что не чувствует никакого удовлетворения от его решения.

— Успокойся, дорогой, — прошептала она, — сегодня вечером будет собрание королевской семьи, после которого Ясветр перестанет править Симбалией.

Если Кайерт и слышал ее слова, он этого не показал. Его глаза были закрыты. Эвирайя осторожно стянула с него сапоги, чуть нахмурившись оттого, что пришлось испачкать руки. Когда она села на край постели рядом с мужем и начала расстегивать пуговицы его рубашки, он поднял руку и погладил ее по спине. Принцесса замерла и посмотрела на него. Ее лицо в этот момент было лицом совсем другой Эвирайи, женщины, в которой вряд ли бы кто узнал принцессу. Любовь, спрятанная обычно глубоко в ее сердце, закованная в цепи честолюбия, была свободна. В этот момент интриги и заговоры были совершенно забыты. В этот момент.