"Арабески" - читать интересную книгу автора (Апостол Ксения)

10. Как въехали путники в крепость Хабаш, где находится гробница, называемая Красной

Вот на восьмой день подошел караван, отправленный халифом Харун ар-Рашидом за хараджем в Палестину, и открылись ворота крепости Хабаш, дабы впустить сиятельных посланников, и шейх этой местности, и родственники его, и челядь, и слуги, и рабы его вышли приветствовать аль-Мансура и воинов его. И йемениты встали в караван-сарае, дейлемиты заняли дома, где стоял раньше гарнизон крепости, когда халиф, милостью Аллаха, бил безбожных Омейядов. И аль-Мансур, и Абу Валид, и воины из гвардии Харун ар-Рашида проехали базар, и за ним был сад и мечеть крепости, и увидели они гробницу, именуемую Красной, и людей вокруг нее, а были это путешественники, прибывшие из других городов и стран, наслышанные о таком удивительном деле, желающие лицезреть гробницу, но опасающиеся вступать внутрь.

И аль-Мансур ехал медленно и смотрел внимательно, и изучая гробницу долго, усмехнулся он своим мыслям, и Абу Валид, видя великий интерес его, предостерег шейха быть под куполом и входить внутрь, ибо не желает видеть он аль-Мансура среди жителей могил или вдевшим в сердце кольцо безумия, а разум свой препоручившим богу.

И случилось так, что занятые приятным времяпровождением, окруженные жеманницами и музыкантами, спутники шейха аль-Мансура потеряли его из вида и он выехал из дома, где они были и отправился к центру крепости, влекомый заветным куполом. Вдруг встретился ему дорогой купец-ассириец, их спутник. И узнал он желание шейха, и ухватил за поводья коня аль-Мансура, и принялся отговаривать его и увещевать, но видя тщетность своих действий, предложил прежде столь трудного дела укрепить свой дух, дабы не испытывать величайшего страха и неуверенности. И ассириец проводил его в дом, где возжигали гандж. И похитили ифриты разум аль-Мансура, и было ему предначертано свыше войти внутрь Красной гробницы, ибо это была вещь, предопределенная в неведомом, и он так и поступил, нимало не задумавшись о содеянном, забыв предостережения халифа Харун ар-Рашида, пренебрегая словами Абу Валида и погубив важное дело, ему порученное. Перед тем, как взяться за огромное бронзовое кольцо в двери, ведущей в небытие, произнес аль-Мансур молитву, которая часто приносила ему удачу:

Ты, величайший, который по своему желанию волен темную ночь обратить в ясный день, Ты, прекраснейший, который можешь сухую пустыню превратить в благоуханный сад, Ты, удивительнейший, который способен немощного старика сделать непобедимым витязем, Ты, который делаешь простым все затруднительное, Помоги мне в этом сложном деле и сделай его легким.

И аль-Мансур без страха вошел внутрь, и тяжелая дверь затворилась за ним с грохотом весеннего грома. Шейх попробовал открыть ее, но с горечью понял, что это невозможно. Двери в этом мире открывались только в одну сторону. Послушайте же, что увидел он внутри.

Увидел он чудесную залу, выстланную мозаичными плитами, и свет, бьющий неизвестно откуда, ибо зала была лишена окон, играл таким удивительным узором, словно пол был не пол, а спина гигантской змеи, и кожа ее в золотых чешуйках и коричневых браслетах струилась под ногами аль-Мансура. Непристойные фрески на стенах, выполненные древним художником, были таковы, что наверное видом своим смущали самого Иблиса. Картины любви завораживали, и шейх не мог оторвать от них своего взора.

Вот на одной фреске видит он, как красавица доставляет наслаждение троим мужам, на другой — две девушки дарят удовольствие мальчику. А вот четыре женщины, соединившись, ласкают пятую. На этом изображении девушка, вооружившись двумя приспособлении, доказывает, что может обойтись без мужчины. Вот картина, где семь тел сплелись так, что нет никого, кто бы овладевая, не был бы сам поверженным. Вид юношей, совокупляющихся с девушками, с различными фантастическими животными и друг с другом, бросал аль-Мансура в пот. Фигуры, изображенные с колдовским правдоподобием, казалось двигались, и шейх готов был поклясться, что слышал жаркие стоны и ощущал запах пота и благовоний, источаемых разгоряченными телами. Он закрыл глаза и прочитал молитву.

Вдруг увидел он перед собой занавеску и над ней — надпись, текст которой гласил: Существование там, откуда ты пришел — лишь игра и забава, настоящая жизнь начинается здесь. С опаской отодвинул шейх ткань, шагнул вперед и провалился в песок. Впереди раскинулась степь, и ткань за спиной аль-Мансура чудесным образом окаменела.