"Арабески" - читать интересную книгу автора (Апостол Ксения)

9. Как аль-Анвар завершил первую часть своего рассказа, ибо наступило утро

Тут аль-Анвар внезапно прервал свой рассказ, ибо наступило утро и муэдзин уже прокричал на четыре стороны света, что пора правоверным начинать свою молитву, как повелевает Аллах и Святая книга. Одноглазый купец обещал завершить свою историю вечером, но посланцы халифа более не могли задерживаться, и хотя всем непременно хотелось дослушать рассказ до конца, велено было собираться. Юный шейх аль-Мансур еще услышит продолжение этой истории, но это случиться в тот час, который укажет ему судьба, ибо в этом мире всему определен свой срок и удел установлен.

Стали готовиться в дорогу и еще солнце не успело подняться на половину высоты копья, как шейх аль-Мансур, Абу Валид, воины и слуги были уже в пути и попутчиком их был второй купец, ассириец, который всю дорогу слезал со своего верблюда и шел у поводьев коня аль-Мансура, забавляя юношу различными историями и легкими шутками, но рассказы его были коротки, ибо из-за своей тучности купец быстро уставал, начинал путаться в словах и ногах и терял свои домашние туфли, на подошвах которых были написаны имена трех первых, неправедных, и тогда слуги снова усаживали его в седло и, проехав немного и отдышавшись, ассириец опускал животное на колени и снова бежал к аль-Мансуру, который предлагал ему вести беседу, сидя на верблюде, но купец из учтивости не соглашался. И в дороге он рассказал шейху о том, какая диковинка имеется в крепости, называемой Хабаш, и лежащей на пути каравана их, ибо тот, кто движется из Мубайяд в Рамулу, столицу Палестины, неминуемо проходит через Хабаш, и степная дорога, вливаясь в крепостные ворота, словно вода в глотку жаждущего, вытекает с иной стороны, как зловонная моча. И вот отчего это и почему так.

В центре крепости, — повествовал ассириец, — стоит старая-престарая языческая гробница, именуемая Красной, ибо имеет красные стены и купол, а люди, похороненные под ней сотни лет назад, были магами и жрецами, не верующими в Святую веру. Место это, проклятое Аллахом, зловеще и загадочно. Дверь, ведущая внутрь гробницы, покрыта плевками правоверных, ибо каждый вошедший туда попадает во власть ифритов, джинов и маридов, отвращаясь от истинной веры и впадая в безумие. Мудрецы говорят, что мир там кривой, и существа в нем изогнуты, как в зеркале, и слова их быстры и непонятны, и истинный мусульманин, очутившийся там, исчезает из одного мира и появляется в мире другом, ведомый за руку демонами. Есть там страна, дворцы которой сложены из халвы и скреплены медом, и реки, текущие меж ними, изливают шербет между изюмными берегами, и камни вдоль сахарных дорог — не камни, а застывшие витязи, и газели, несущиеся мимо — не газели, а волшебные гурии с шелковой кожей, столь прекрасные, что один вид их сводит с ума, и деревья, ощетинившиеся копьями веток, не деревья, а готовые к прыжку ифриты. Но все это зыбкие образы мира, ибо дверь внутрь Красной гробницы — это ворота к шайтану и отцу его — Иблису, побиваемому камнями. Но любопытство тварей Аллаха столь велико, что и сейчас находятся смельчаки, жаждущие открыть ее, рискуя собственными умом и жизнью, и ища приключений, и родственники их и друзья, скорбя о пропавших и посыпая головы пылью, раздирая себе лицо в великом плаче, покидают Хабаш.

Рассказывают, что один торговец тканями, войдя внутрь Красной гробницы, превратился в кошку, и безутешная вдова, прохлаждая глаза свои, держит кошку эту в доме на вышитой золотом подушке и кормит ее из серебряной посуды засахаренными мышами и сливками с медом. Говорят также, что некий доблестный воин поклялся уничтожить дьявольские чары этого места и вошел внутрь, ныне он — безумный дервиш, живущий подаянием у городской мечети, среди бродяг и нищих.

Это удивительное дело! — вскричал аль-Мансур, — и я желаю увидеть эту гробницу и посетить ее. И Абу Валид возопил горестно, и стал умолять шейха не делать этого, и вынул саблю, желая отрезать ассирийскому купцу язык, мелящий что попало, но аль-Мансур удержал его и успокоил. И сказав так, не оставил он своих безумных мыслей, и чем ближе были они к крепости Хабаш, тем сильнее затягивались аркан любопытства и петля любознательности вокруг беспечной головы безрассудного шейха.