"Начало христианства на Руси" - читать интересную книгу автора (Фроянов Игорь Яковлевич)

грандиозным пиром, на который сошлись все от мала до велика, то есть от
знатных до простых. Три дня в городе продолжалось застолье.
Нравственная атмосфера, царившая в монастырях, не всегда
соответствовала идеалам братолюбия, которым похвалялись православные
писатели. Даже в киевском Печерском монастыре, который слыл на Руси как
вместилище смирения, кротости и святости, разыгрывались непристойные сцены
взаимной вражды и ненависти, равнодушия к страданиям ближнего. Не случайно в
Патерике содержится специальный рассказ "О двух враждовавших между собою
братьях, Тите попе и Евагрии дьяконе". Тит и Евагрий настолько возненавидели
друг друга, что "не хотели один другого и в лицо видеть. Много раз братия
молила их примириться между собой, но они и слышать не хотели. Когда Тит шел
с кадилом, Евагрии отбегал в сторону от фимиама; когда же Евагрии не
отбегал, Тит проходил мимо него, не покадив. И так пробыли они многое
время..." [18. Художественная проза Киевской Руси XI-XIII вв. С. 168.]
Монахи, пораженные тяжкими болезнями, лежали в кельях без ухода и
присмотра. В Патерике читаем о "многострадальном" отце Пимене, который
долгие годы был прикован к постели. Иноки, приставленные служить больному,
"гнушались им и много раз по два и по три дня без пищи и без питья оставляли
его". [19. Там же. С. 224.]
Различное имущественное положение иночествующей братии культивировало у
монахов сугубо земные чувства и страсти, причем отнюдь не назидательные.
Богатство в обителях чтили, а бедность, напротив, презирали. Патерик
вспоминает одного христо-любца, много раз хотевшего постричься, "но по
нищете его братия пренебрегала им", хотя это был достойный человек. [20. Там
же. С. 225.] В том же памятнике говорится о монахе Афанасии, отличавшемся
жизнью святой и богоугодной. Но вот после длительной болезни он умер. "Два
брата отерли мертвое тело, увили, как подобает, покойника и ушли. Заходили к
нему некоторые другие, но, видя, что он умер, также уходили. И так покойник
оставался весь день без погребения: был он очень беден, ничего не имел от
мира этого и потому был в пренебрежении у всех". [21. Там же. С. 159.]
Среди чернецов наряду с бедными встречались и очень богатые. К их числу
принадлежал некий Арефа, который большое богатство укрывал в келье своей и
"никогда ни одной цаты [мелкой монеты], ни даже куска хлеба не подал
убогому, и так был скуп и немилосерден, что и самого себя морил голодом. И
вот в одну ночь пришли воры и покрали все имение его. Арефа же тот от
великой скорби о своем золоте хотел сам себя погубить, вину возложил на
невинных и много мучил их без правды". [22. Там же. С. 167.]
Эпизод с Арефой свидетельствует о воровстве как факте заурядном в жизни
Печерского монастыря. Поэтому монахи с легкой душой отлучались лишь из тех
келий, в которых "не было ничего, что можно было бы украсть". [23. Там же.
С. 187.]
Ведя в монастыре "благую жизнь", иноки нередко заботились не столько о
душе, сколько о земной славе. Жил в Печерском монастыре брат Никита. "Этот
инок, желая, чтобы славили его люди, дело великое замыслил и начал проситься
у игумена войти в затвор", то есть закрыться в пещере.
Весьма многозначительна история с черноризцем Еразмом, который "имел
большое богатство, но все его истратил на церковные нужды: оковал много
икон... И дошел до последней нищеты, и все стали пренебрегать им. И стал он
отчаиваться, что не получит награды за истраченное богатство... И стал он не
радеть о житии своем, во всяком небрежении и бесчинстве проводил дни свои".