"Хрестоматия по философии (учебное пособие)" - читать интересную книгу автора (Радугин А.А.)

ignorancia [ученое незнание].
Это положение философа, неотъемлемое от его интеллектуального героизма
и нелепое для лишенных этого призвания, налагает на его мышление то, что я
называю императивом автономности. Этот методологический принцип означает
отказ от опоры на что-либо предшествующее самой становящейся философии и
(30) обязательство не исходить из предположения истин. Философия есть
беспредпосылочная наука. Я понимаю под таковой систему истин, построенную
без допущения в качестве оснований каких бы то ни было положений,
считавшихся доказанными вне системы.
Следовательно, не существует таких философских истин, которые не были
бы обретены.
о То есть философия является интеллектуальным законом для самой себя,
является автономным знанием.
Это я называю принципом автономности - и он безущербно связывает нас со
всем прошлым критицизма в философии; он ведет нас к великому инициатору
современного мышления и определяет нас как позднейших внуков Декарта. Но
ласки этих внуков опасны. На следующий день нам придется сводить счеты с
нашими дедушками.
Философ начинает с освобождения своего духа от верований. С его
преобразования в остров, необитаемый для иноземных истин. И затем он,
заключенный на острове, приговаривает себя к методической робинзонаде.
Таков смысл методического сомнения, навеки положенного Декартом у
рубежей философского познания.
Его (сомнения) смысл не ограничивается лишь подвешиванием всего, что на
самом деле вызывает у нас сомнение (так каждодневно поступает всякий
достойный), но еще того, в чем обычно не сомневаются, но в принципе-могут.
Такое инструментальное техническое сомнение, являющееся скальпелем философа,
имеет много более широкий радиус действий, чем обыденная подозрительность
человека, ибо, оставляя сомнительное, оно доходит до вообще возможного быть
подверженным сомнению. Потому-то Декарт и не называет свою знаменитую
медитацию: "De ce quon revoque en doute" [О том, что вызывает сомнение], но
"De ce quon peut revoque en doute" [О том, что может вызвать сомнение].
Здесь перед вами корень, характернейший аспект всякой философии:
парадоксальность ее облика.
Всякая философия есть парадокс, она отдаляет себя от
"естественно-очевидных истин", которыми мы пользуемся в жизни, поскольку
считаем теоретически сомнительными те элементарнейшие верования, которые в
жизни не кажутся нам подозрительными.
Но после того, как, согласно принципу автономности, философ
ограничивается теми немногочисленными истинами, в которых даже теоретически
нельзя усомниться, и которые, следовательно, сами себя доказывают и
проверяют, он должен повернуться лицом к Вселенной и завоевать ее, охватить
ее целостно. Эти точки-минимумы строгой истины должны быть гибко
расширяющимися, дабы суметь охватить все, что есть. Наряду с этим
аскетическим принципом складывания, которым является автономность, (31)
действует противоположный принцип напряжения: универсализм, интеллектуальное
устремление к целому, то, что я называю пантономией.
Одного принципа автономности, являющегося негативным, статичным и
осторожным, призывающим нас к осмотрительности, но не к действию, не
ориентирующего нас и не направляющего в нашем пути, достаточно. Мало только