"Хрестоматия по философии (учебное пособие)" - читать интересную книгу автора (Радугин А.А.)

не ошибаться: нужно попадать в цель, необходимо неустанно преследовать нашу
проблему, и, поскольку она состоит в том, чтобы определять все или
Универсум, каждое философское понятие должно будет возрастать в зависимости
от всего, в отличие от понятий частных дисциплин, которые определяются тем,
чем является часть, как изолированная часть или полное "целое".
Так, физика говорит только о том, чем является материя, будто бы в
универсуме существует лишь она одна, будто бы она сама есть Универсум.
Поэтому физика часто тщится бунтовать, чтобы самой стать настоящей
философией, и именно эта бунтующая псевдофилософия и есть материализм.
Философ же, напротив, будет искать в материи ее ценность, как части
Универсума и определять истинность каждой вещи в ее отношении к остальным.
Этот принцип концептуации я и называю пантономией, или законом тотальности.
Необходимо, чтобы философия удовлетворилась своей бедностью и оставила
сторонними те благодати, которые ей не принадлежат, дабы ими украсились
другие способы и виды познания. Вопреки тому титанизму, которым
первоначально страдает философия в своей претензии охватывать Универсум и
поглотить его, сама она является, строго говоря, дисциплиной не более и не
менее скромной, чем другие.
Потому что Универсум, или все сущее, не есть каждая из сущих вещей, а
лишь универсальное каждой вещи, а значит, лишь определенная сторона каждой
вещи. В этом смысле, но только в этом, объект философии тоже является
частным, поскольку он есть часть, благодаря которой всякая вещь включается в
целое, скажем, она есть пуповина, что связует их с целым.
И не было бы бессмысленным утверждать, что и философ, в конце концов,
является специалистом, а именно, специалистом по универсумам.
Но так же, как и Эйнштейн, как мы видели, превращает эмпирическую, а
значит, относительную, метрику, то есть то, что на первый взгляд
представляется ограниченностью и даже источником заблуждений, в принцип всех
физических понятий, так и философия, мне важно это подчеркнуть, делает из
стремления интеллектуально объять Универсум логический и методологический
принцип своих идей. (32) Значит, делает то, что могло бы показаться пороком,
безумной страстью, своей строгой судьбой и плодоносящей добродетелью.
Однако наряду с другими, менее значимыми, к понятию философии следует
добавить еще один атрибут. Атрибут, который мог бы показаться слишком
очевидным, чтобы заслуживать формулировки здесь. Тем не менее он очень
важен. Мы называем философией определенное теоретическое знание,
определенную теорию.
Теория есть совокупность понятий, в строгом смысле термина "понятие". И
этот строгий смысл заключается в том, что понятие - это определенное
высказываемое содержание ума.
То, что нельзя выговорить, невысказываемое или невыразимое, не является
понятием, и знание, заключающееся в невыразимом видении объекта, будет всем,
чем вам угодно, даже, если хотите, высшей формой знания, только не тем, что
мы преследуем под именем философии.
Если вообразить философскую систему, подобную плотинов-ской либо
бергсоновской, которые посредством понятий представляют нам истинным
знанием-экстаз сознания, при котором это сознание переходит пределы
интеллектуального и вступает в непосредственный контакт с реальностью,
значит, без посредника и опосредования, каковым является понятие, то,
сказали бы мы, они являются философиями лишь поскольку доказывают