"Введение в социальную философию (Учеб. пособие" - читать интересную книгу автора (Момджян К.Х.)

"бытовых" причин для этого порока).

8 Увы, как не жестоко это суждение, приходится согласиться с тем, что
творческий потенциал и нравственный пафос российской культуры всегда
находился в прямой зависимости от числа неустроенных, униженных и
оскорбленных людей, которых поэт, философ или писатель встречал в
непосредственной близости от своего жилища. Было бы неверно
абсолютизировать подобное рассогласование "социальной" и "культурной"
динамики (если снова использовать терминологию Сорокина), но оно несомненно
существовало и существует в России, придавая особую пронзительность и
глубину высшим проявлениям национального духа.

В этом плане высокая российская культура всегда обладала странным
"компенсаторным" механизмом развития, которое - в противоположность
оптимистическим представлениям о духовной "надстройке", неуклонно
прогрессирующей вслед за совершенствованием социально-экономического
"базиса", - осуществлялось по обратному принципу "чем хуже, чем лучше".

В самом деле, чем хуже шли в стране дела практические, тем с большим
рвением русская мысль штурмовала заоблачные выси духа. Факт, что именно в
России XIX века, страдавшей от варварских пережитков крепостничества,
уступавшей своим европейским соседям по всем параметрам экономического и
политического благоустройства, осуществился беспрецедентный взлет
искусства, были созданы непреходящие шедевры, покорившие "сытую и
спокойную" Европу. Точно так же блистательные успехи "серебряного века"
были достигнуты Россией не иначе, как в условиях гибнущей империи, в
преддверии наступающего "века-волкодава", "сумерков свободы", о которых
писал Мандельштам.

Именно этот менталитет сказался на успехе российского
революционаризма, ставшего во многом порождением и проявлением российского
антипрагматизма. Сказанное не отменяется тщетными попытками большевизма
сочетать экстатичность "коммунистического духа" с рациональным построением
нового общества, соединить - как гласил лозунг тех лет - "русский
революционный размах с американской деловитостью". Хотя в результате этих
усилий, как писал НА. Бердяев, "народ, живший иррациональными верованиями и
покорный иррациональной судьбе, вдруг почти помешался на рационализации
всей жизни, поверил в возможность рационализации без всякого
иррационального остатка, поверил в машину вместо Бога" (Бердяев НА. Истоки
и смысл русского коммунизма. С. 102).

Тем не менее ясно, что в долгосрочном плане "прагматизм" большевиков
оказался всего лишь обратной стороной российской "непрактичности", серьезно
подорвал силы нации и привел богатейшую страну с талантливым народом к
результатам, далеким от подлинной рациональности.

Это не значит, конечно, что мы должны единственно возможным путем -
принуждением - осуществлять бесперспективную политику культурной автаркии,
бороться с реальной перспективой мировой универсализации культур. Но это не
значит также, что место культурного синтеза должна занять односторонняя