"О египетских мистериях" - читать интересную книгу автора (Ямвлих)

телами - узилищами для души, и в этом смысле не чувственно воспринимаемое;
однако его, пожалуй, нельзя постичь и умом, хотя, в силу сказанного в
предыдущем тезисе, оно в определенном отношении и умопостигаемо - как то,
что уж чувствами-то, во всяком случае, не познается. Это место - то, что
Платон назвал единым в диалоге "Парменид" и Благом в "Государстве".
Плотин-вдохновенный певец Единого-Блага -до мелочей развил технику
говорения о нем, сознавая тем не менее недостаточность и сущност-ную
ложность такого говорения; коль скоро он был философ, использовавший поэзию
для того, чтобы сказать хоть что-нибудь о том, о чем сказать ничего вовсе
невозможно, он вполне осознавал свое положение под дамокловым мечом древней
мудрости-"много лгут поэты"-и стремился к соблюдению надлежащей меры:
когда нужно - солгать, а когда-промолчать; и молчание это оказывается
красноречивее всякой речи.
Итак, мы уже знаем, что всякая вещь существует вследствие
единства-некоего результата гипостазирования Единого. Но при попытке
определить его, заключить в строгие рамки дискурса, оно ускользает и
рассыпается - об этом говорится в "Пармениде". Таким образом. Единое
трансцендентно всему-сущему и сущности, всем вещам и всему вообще. Кроме
того, оно и имманентно всему - ведь без него ничего нет. Точно так же и
Благо трансцендентно и имманентно всему и природа его проста
__________________
* См.: Платон. Федон, 105d.
(стр.25)


и первична; познаваемые вещи могут познаваться лишь благодаря Благу, и
оно дает им бытие, хотя само и потусторонне сущности *.
Стало быть, Единое предстает как Благо, а Благо - как Единое, и
оснований для их различения, как, впрочем, и для отождествления, у нас нет.
Как же мы можем узнать Благо и принять в нем участие? Плотин дает на это
свой великий ответ: отрицая. Можно сказать: Благо не есть то или это, Благо
не есть вообще что бы то ни было сущее. Логически такие формулы, конечно, не
вполне состоятельны, и смысл их нужно искать скорее в наполняющем
содержанием отнятии качеств, в процессе апофатическом, мистическом, и если
рассматривать подобные формулы как заклинания -а такой подход в IV веке,
безусловно, представлялся вполне законным, и именно его использует
Ямвлих,-то и магическом. Пусть это кажется не слишком философским, точнее,
даже отрицанием самой философии, но, когда речь заходит о первых началах,
движения разума, обычно связываемого с философией, уже недостаточно, и в
этом-то и сила и колоссальная многовековая притягательность платонизма:
когда иные отступают в недоумении или ищут обходные пути, платоники пытаются
нащупать брод, пусть даже для этого приходится выстраивать постижимые лишь
интуитивно, т. е. с использованием опыта жизни, мифологемы. Таковой
мифологемой часто или даже почти всегда оказывается свет, и столь великой ее
популярностью платонизм, разумеется, обязан самому Платону: вот источник
света далеко, а лучи его распространяются повсюду-и источник его при этом
ничуть не убывает; вот источник света исчез - и сразу же исчез и сам свет
____________________
* См.: Платон. Государство, 509b.
(стр.26)