"О египетских мистериях" - читать интересную книгу автора (Ямвлих)

изваявший тело космоса и вложивший в него ум и душу.
Итак, бытие существует и как умопостигаемое и как чувственно
воспринимаемое; последнее охватывает единичные предметы (отдельное), которые
возникают как воплощение умопостигаемых парадигм. Однако стоит заметить, что
не следует сводить платонизм, и в особенности неоплатонизм, к так
называемому абсолютному, или исключительному, реализму, что пользуется
чрезвычайной популярностью среди историков философии самого разного толка и
совершается то в самом одобрительном, то в самом уничижительном, то в якобы
беспристрастном, "объективном", смысле: во-первых, можно одновременно быть
хорошим платоником и хорошим номиналистом и, во-вторых, методически
неправильно распространять возникшие позднее споры на более ранние времена.
Второй тезис самоочевиден, а к первому разумно дать пояснение. Ведь общие
понятия, или универсалии, из-за которых, собственно, в средние века и
произошел спор между реалистами и номиналистами,- это отнюдь не эйдосы и
логосы, или, если угодно, идеи платонизма, это то, что по определению
выводится из отдельного, когда вслед за Аристотелем дается
(стр.23)


его классификация в соответствии с родами и видами; связь между вещами
и универсалиями не генетическая, а логическая, т. е. формально навязанная
ходом рассуждения, а не мысли, и связана исключительно с правилами дискурса.
Потому и платоническое умопостигаемое, выступающее как парадигма, попросту
несопоставимо с универсалиями и очередная классификация (в отношении
реализма и номинализма) в данном случае некорректна по самым обычным
правилам логики Аристотеля.
Еще одно замечание касается уже различия между Платоном и
неоплатонизмом: последний ниспроверг, казалось бы, незыблемый тезис,
высказанный ранее,- что бытие не в душе. Платон, признавая, что бытие вещей
предстает как эйдосы и логосы, тем не менее настаивал на том, что последние
располагаются не в душе. Уже Плотин придерживался, как это ни странно,
противоположного мнения по данному вопросу: эйдосы пребывают в душе, по
крайней мере в мировой; душа же привносит в сущее, пусть даже благодаря
Единому, самое ценное в нем -благодать, прелесть, очарование ( )-
Душа, наконец, коль скоро она управляет бездушным, дарует ему и логосы и
эйдосы, наполняет его содержанием и созидает божественную полноту (плерому)
сущего. Стало быть, бытие вещей-в душе, она и приводит их с совершенству.
Последние положения характерны для всего неоплатонизма.
Итак, для неоплатонизма особое значение обретает душа, причем не только
и не столько в вышеописанном онтологическом смысле-он явно недостаточен:
душа не просто содержит бытие вещей, а также дарует ему облик и смысл, не
может она в то же время оказаться и попросту тождественной бытию. Душа
становится самой жизнью, т. е., в первом приближении, тем, что дарует всем
вещам
(стр.24)


самодвижность, в каком бы смысле последнее слово ни употреблялось *.
Вместе с тем душа сама живет или, если угодно, является жизнью в
определенном месте; место же это, конечно, не телесное, т. е. не заполненное